Творец гениев

 

© Copyright: Тамара Квитко, 2013

Регистрационный номер №0139249

от 29 мая 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0139249 выдан для произведения:

 

ТВОРЕЦ  ГЕНИЕВ

Идеи, о которых совсем не думают,

нигде не существуют.

Этьен Бонно Кондильяк

1

МАЛЕНЬКИЙ ВУНД полулежал в биоквазотропе. Прошло

мно го времени с момента, когда он перестал чувствовать свое

тело. Сосредоточенность его достигла полноты. На экране его

внутреннего зрения замелькали картины стройной гармонии,

поражающие тончайшими сочетания цветового наполнения,

возникающие во все новых и новых великолепных вариантах.

Он знал: нужно ждать, не рассеивать внимание, максимально

сконцентрировать волю — тогда произойдет переход в не-

управляемые голографические импульсы и его мозг сможет

сделать пространственно-временной срез истории разви тия

планеты Грэдус.

Нужно запастись терпением, не допускать ни одному об-

разу, прису щему его «Я», прокрасться в этот таинственный

процесс…

И все же его связь с окружающим не была прервана полно-

стью. Вошла Ло. Он понял: она взволнована. Он это понял по

ее неточному движению. Она прикоснулась к голубому шару,

затратив большее коли чество энергии, чем требовалось. Голу-

бой шар побледнел. Ло, безуко ризненно точная Ло, допустила

ошибку! Это заметил маленький Вунд.

Ло тоже поняла свою оплошность. И тут же ее исправила,

послав им пульс гамма-частот своими лучистыми глазами.

Вунд медленно погружался в прозрачный резервуар, на-

полненный бес цветным веществом. Через некоторое время

вещество активно окраси лось — произошло очищение. Ло

прикоснулась к голубому шару, контролирующему наполнение

резервуара, затратив большее количество энергии, чем тре-

бовалось. Глубой шар побледнел. Вунд погрузился в питатель-

ную среду… Легкое пощипывание доставило ему удовольствие.

В груди завибрировало. Ощущение счастья, блаженства запол-

нило Вунда. Он летел, уносился в открытый океан Времени.

Ло передала сигнал: «Вернись, опасно!» И тут же ощуще-

ние захваты вающего блаженства покинуло Вунда.

Помогла ему Ло или наоборот? Что значит этот мощный

посыл энер гии? Желание его спасти? Если бы она на секунду

опоздала, Вунд не смог бы вернуться? А может, это и есть на-

чало перехода?

Ло лежала на полу «Мирты» — искусственного дома-био-

квазотропа, сконструированного матерью. Сверху струились

лучистые волны пра ноэнергии. «Мирта» возвращала Ло энер-

гию, затраченную на спасение Вунда. Ло рисковала жизнью…

Вунд наклонился над нею. Безупречное создание приро-

ды: со вершеннство линий и форм, сияние Истины нашли свое

воплощение в Ло… Маленький Вунд не мог оторвать от нее

взгляда. На Ло можно было смотреть бесконечно. И здесь

опасность подстерегала Вунда. Еще одна проверка. Он это

знал и все же смотрел и смотрел, пока «Мирта» не послала

сигнал недовольства. Вунд начал ощущать беспокойство: Ло

не возвращалась к жизни. Она полностью израсходовала свой

энергети ческий запас... Оставалось прибегнуть к запрещен-

ному: Вунд прикоснулся к виску Ло. Легкий треск — и он во-

шел в ее поле.

Ло открыла глаза и мгновенно откинула голову.

«Маленький Вунд, тебе нельзя было этого делать. Ты риску-

ешь про валить испытание», — прочел Вунд в ее глазах.

— Если бы не ты, я бы его уже провалил, — переполнен-

ным благо дарностью голосом произнес Вунд.

2

РАЛЛИ предпочитала другим видам передвижения свой

дископлан «Олмус». Конструкция его несколько устарела, но

это не смущало ее. Импульс-контакт с «Олмусом» отличался

взаимной симпатией. «Олмус» прекрасно чувствовал тончай-

шие настроения Ралли и с радостью вы полнял все ее волевые

посылы. Они настолько хорошо понимали друг друга, что

Ралли без волнения отправлялась в самые дальние путешест-

вия. На этот раз она выбрала маршрут по поверхности родной

планеты Иксцефалус.

Мысль навестить Рутуса у нее появилась не случайно. Их

встреча не казалась ей неожиданной. Ее устроил Геноцентр.

Ралли в этом теперь не сомневалась. Она находилась на осо-

бом учете. Ей пред стояло дать жизнь ребенку — правителю

участка Вселенной за № 2/32.

Ралли была воспитанницей Геноцентра и, еще будучи ре-

бенком, вышла из повиновения многим сложнейшим меха-

низмам, создававшим оптимальные условия для ее развития.

Ее способности в области вы числительно-математических

операций превзошли все ожидания. Она научилась «обманы-

вать» биосферорегуляторы, занялась их совершенс твованием

и создала совершеннейший — «Мирту». «Мирта» заменит ее,

Ралли, даст ее будущему ребенку все необходимое, поможет

ему в тяжкое и сложнейшее время испытания на право прави-

теля участка Вселенной за № 2/32.

«Олмус» сголографировал встречу Ралли с Рутусом. Ралли

увиде ла себя в эксфере поднятия жизненного тонуса. Через

строго опреде ленное время ей было предписано посещать

эксферу эмоционально-интеллектуального воздействия.

Она увидела себя с Рутусом. Он стоял настолько близко,

насколь ко позволяло приближение их полей. Они наблюдали

за меняющимися цветомузыкальнымикомпозициями. Возни-

кая и как бы смываясь красками, за несколько мгновений пе-

ред ними пронеслись рождение и гибель пла нет, цивилизаций,

Жизнь и Смерть. Точность данных не вызывала сом нений. Са-

мым сложным оказалось уловить момент разрушения, понять

причину гибели той или иной цивилизации.

Величие и масштабность происходившего захватили ее.

Глаза Ралли мерцали глубинным сиянием. Мелкая вибрация

завладела телом. Информационно-эмоциональная насыщен-

ность достигла предела. Она почти задыхалась. Волна огром-

ной силы страдания, боли, жалости за хлестнула ее. Ралли за-

крыла глаза.

…И вот она парит невиданной белой птицей в прозрачной

светя щейся голубизне. Крылья — упругие, сильные — уверен-

но держат ее в ог ромном бескрайнем пространстве. Ощуще-

ние спокойствия наполнило все ее существо.

Эксфера засияла звонкой нежной голубизной. И тут она

увидела другую прекрасную белоснежную птицу с точеными

совер шенными формами. Они плыли в спокойном свободном

полете, едва касаясь крылами…

Рутус провожал Ралли взглядом, пока она не вошла в «Ол-

мус». Нет, эта встреча не была случайной… Рутус, несомнен-

но, парил около.

Светящаяся волна Любви соединила их сердца, Ралли пре-

бывала в невыразимом блаженстве.

…Не расплескать, не отпугнуть… Продлится состоянье

неведомой доселе красоты…

Балета танец, музыка, поэма… Единенье с Всеяшним, Его

величь ем... Мирам, планетам, звездам нет числа и ощуще-

ние сотворчества, разлитости Любви во всем. Единый океан

Любви безмерной, и в нем она…

Летит, взлетает птица. Влекут ступени вверх!

Слова бессильны, и она неспособна выразить словами

нахлынувше е на нее чувство. Ралли была счастлива! И она это

ощущала всем своим существом...

Нет! Случайностей на Иксцефалусе не могло быть.

3

ВЕД, управитель Геноцентра, пребывал в состоянии

созерцатель ной меланхолии. Его волновал участок Вселен-

ной за номером 2/32. Там творились совершенно непонятные

вещи. Это начинало сказываться на временно-пространствен-

ном фоне будущности Иксцефалуса и, в частности, на настро-

ении Веда. Теория взаимосвязи целого с частным не нужда-

лась, в понятии Веда, в опытно-подтверждающей проверке.

Она давным давно была выверена математическими исчис-

лениями. Это-то и настораживало Веда. Любые сбои грозили

ему неприятностями...

Восемь мальчиков провалили испытание на правителя

Вселенной квадрата под номером 2/32. На очереди девятый —

Вунд. На Вунда Вед возлагал последние надежды. Расстояние

в сотню световых лет вокруг Иксцефалуса находилось под

строгим контролем научного центра. Вед поставлял правите-

лей вовремя, а теперь… Еще один провал — и Веда ждет шар,

вечное прибежище неудачников.

Вед отключил биостимулятор. Ему необходимо встретить-

ся со сво им естеством, заглянуть в себя. Тишина, абсолютная

тишина обступила Веда.

В чем же заключалась ошибка последнего претендента на

должность злополучного квадрата? Сначала все шло нормаль-

но. Лори блестяще произвел пространственно-временной

срез планеты Грэдус. Он успеш но рассчитал и выявил при-

чины гибели на ней живых существ, вычислил, через какое

количество миллионов лет на ней снова сможет заро диться

жизнь… О да! Он отлично с этим справился!

Потом он отдал приказ воспрепятствовать появлению

новой жизни. Грэдус заслужила такую участь. После послед-

него взрыва на этой пла нете радиация и изолучистые смерчи

еще долго засоряли космическое пространство, сама планета

едва не сошла с орбиты, и если бы не огром ные, титанические

усилия жителей Иксцефалуса, начались бы косми ческие бури,

влекущие за собой непоправимые изменения.

Тогда удалось ценой многих жизней восстановить нарушен-

ный ба ланс. Вед это помнит. Лучшие из лучших, смелые, наход-

чивые, умней шие бросились на спасение Великого равновесия

Вселенной, и толь ко благодаря их геройству удалось победить

в этой неравной схватке. Погибших Вед знает по именам…

Так на чем же споткнулся Лори?

Рэй появился бесшумно и включил биостимуляторы.

«Надо мной уже начался усиленный контроль», — подумал

Вед. Так на чем же споткнулся Лори?

— Не думай, я зашел случайно, а не потому, что ты отклю-

чил при боры.

— Вот как! Мне показалось, как раз потому. Мне не раз-

решается уйти из-под контроля? Мне запретили одиночест-

во? Без чувства одиночества теряется ощущение индивиду-

альности, что приво дит к нивелировке личности. А нам всем

с детства известно, как важно вырастить в себе личность!

Только личность достойна и способна достичь бессмертия,

космической вечности. Ради чего мы и выбиваемся из сил.

Ради этого пресловутого бесcмертия! О котором так заман-

чиво нам вещают все средства информации, предназначенные

исключительно для таких, как мы... Неужели ты думаешь, мне

так легко остаться наедине с собой, со своим сущностным «Я»

без допингующих систем, остаться со своими слабостями и

своей тут же наваливающей ся тоской? Ты глубоко ошибаешь-

ся. Намного легче пребывать в гармоничном состоянии рав-

новесия и покоя, как предписано в наших циркулярах. Но в

конце концов это отупляет, появля ется великое равнодушие,

и тогда-то как раз и подстерегает тебя настоящая опасность…

— Вед, я повторяю: ты зря мне не доверяешь. Я зашел слу-

чайно. Не пора ли тебе отправиться на Новое Рождение? Это

займет совсем немного Великого Времени…

— Пусть будет так, как ты считаешь, но только после на-

значения правителя на этот квадрат.

— Ты веришь в Вунда?

— Так же, как и в остальных.

— Они все настолько одинаковы?

— Они все разные, но подготовлены с одинаковой тща-

тельностью и с максимальным учетом индивидуальных осо-

бенностей.

— Извини. Я не хотел тебя обидеть. Ты же знаешь мое к

тебе отно шение. Ничего не изменилось, — худое длинное тело

Рэя с боль шой круглой, блестящей головой, не носящей ни

единого волоса (последний писк моды), слегка дернулось, тем

самым выражая тайное недоверие и некоторую недоброжела-

тельность, что не ус кользнуло от Веда, умеющего улавливать

не только мысли, но и самые потаенные чувства собеседника,

хотя лицо Рэя выражало полное и самое невозмутимое спо-

койствие и даже некое подо бие симпатии.

Мимика считалась у иксцефалусовцев атавизмом и указы-

вала на некую, хоть и самую махонькую, но ущербность. Рэй

не был ущербным ни в каком смысле, и поэтому выраже ние

симпатии говорило о чрезмерном волнении, беспокойстве и

внутреннем напряжении.

«Видимо, тоже отключал биостимуляторы, — подумал

Вед. — Надо полагать, в высших иерархических кругах сверх-

духовных правителей не все ладно».

— Ты прав. Этот квадрат волнует не только меня. Бес-

смертие —не самая прекрасная штука. Столько накопилось

за Великое Время, что, как ни омолаживайся, легче не ста-

новится. Ты понимаешь, что я имею в виду… Приходится

пользоваться все более и более мощными биостимулятора-

ми и вкладывать огромные усилия и средства в биотехно-

логию. Но самое печальное — не остается никаких развле-

чений и удовольствий. Все пресно, скучно, серо… Все уже

было, было и было… Интеллект не желает повтора, ему по-

давай все новую и новую пищу. А где ее взять? Тем более ты

по рукам и ногам повязан долгом, долгом и еще раз долгом.

О, это самая тяжелая ноша — ответственность за сохране-

ние Гармонии…

— А тебе не кажется, что тебе это чувство навязано? По-

этому-то ты и отключаешь биостимуляторы? — Вед устало

откинулся на спинку кресла, которая тут же услужливо при-

няла самую удоб ною форму для положения его моложавого

и тренированного тела. Гениальное прозрение Веда, словно

хлыстом, полоснуло уставший мозг Рэя.

— О-о-о! — по телу Рэя пробежала мощная судорога. —

Ты, как всегда, прав, старина. Только Ралли могла бы мне по-

мочь, а они ее…

— Да. Мы создали, на наш взгляд, систему безупречную.

Но мы — не боги… Отнюдь, увы, не боги. Мы даже не можем

до сих пор объ яснить великую тайну появления Разума во

Вселенной, тайну его биологического развития. И все наши

самые замечатель ные ученые, не говоря уже о людях искусст-

ва, не могут отри цать божественного вмешательства Всеяш-

него, и теория взрыва, пока никем не опровергнутая, лишний

раз доказывает это, и мы только на самой первой ступеньке

раскрытия Тайны Тайн, но уже поверили в наш единственно

правильно сделанный выбор. И не только поверили, но и все-

ми силами стараемся оградить себя от творческого развития,

необходимого движения, при лива новых энергий… Как будто

мы напрочь забыли о Законе развития. Вернее, мы так порабо-

щены самой идеей, что, отда вая ей все силы, не можем ни о чем

другом думать… Я знаю, у тебя уже были мысли о моей замене,

но и о твоей начинают хлопотать. Мы с тобой в единой связ-

ке. Скорее всего, ты сам попросишь себя заменить. Не выдер-

жишь. Но то, что мы знаем, наш ум, опыт не сможет постичь

никто — как бы ни пытались считать с мозга информацию и

вложить в мозг другого, создать на ее основе искусственный

интеллект. Информация, не приоб ретенная в результате био-

логического опыта, остается мертвой машинной технологией,

как, впрочем, и все на нашей замеча тельной планете… Но в

меня уже въелась эта идея, стала сутью, по требностью, смыс-

лом, в конце концов. Думаю, и у тебя так же…

Информация, не пережитая и не прочувствованная, так

и останет ся информацией, вкладываемой в искусственный

мозг. Это надо хорошо запомнить, а то как бы не натворить

новых бед.

«Пришел проверить и завис», — мелькнула мысль у Веда…

Но как давно они вот так по-приятельски не сидели, и как

им обоим этого не хватало. Они ведь давние друзья!

— Тебе бы помогла Ралли. Только она... Ралли сумела бы

увести фон отрицательного воздействия, и ни одна машина не

смогла бы уловить это.

— Ты же знаешь, что ее осудили и изгнали, за то что она от-

казалась создать правителям макси-кейф, но таким образом,

чтобы это никак не отразилось бы на их драгоценном здо-

ровье… Но ей казалось, вернее в этом была суть: сделай она

это — и увеличение концентрации может привнести особую

долю благодушия в их настроение и таким образом превысить

степень допустимого р а в н о ду ш и я . Это была месть, месть

не более. Неоправданная месть… — Рэй снова передернулся

всем телом.

— Придется и им устроить контрольную проверку, а по-

том отпра вить на омоложение.

— Что будет, когда и тебя придется отправить на омоло-

жение? Заменить тебя будет практически невозможно. Жаль,

что это понимаю только я. Береги Вунда. Он наша последняя

надежда. Не знаю, что сейчас для нас важнее, во всяком слу-

чае, для тебя — этот квадрат. Если и Вунд провалит испыта-

ние… — тело Рэя как-то сразу обмякло, и кресло, в котором

он сидел, показалось мелковатым для него, хотя и приняло

самую удобную форму.

— Я понял, — Вед мгновенно собрался. Внимание и сосре-

доточенность отразились во взгляде. — Спасибо, что зашел.

Мне тебя так не хватало!

— Не стоит благодарности. Долг службы. Мы еще повою-

ем, стари на. Если не помешаю, загляну чуть позже.

— Желаю бодрости и крепости духа.

Рэй исчез так же незаметно, как и появился.

Вед точным движением прикоснулся к отливающему се-

ребром ша рику. Тут же увидел Ло.

— Слушаю.

Вед невольно залюбовался ею.

— Как Вунд?

— Отдыхает.

— Что-то произошло?

Ло опустила глаза.

— В чем дело? — губы Веда слегка задрожали.

— Вунд был на краю гибели. Он вышел в открытый Космос

и едва не исчез навсегда.

Вед почувствовал, как его тело налилось тяжестью. В го-

лове слева за ухом раздался резкий пронзительный писк,

прервавшийся хлюпаньем. «Нервы сдают, — констатировало

его второе “Я”. — Пора отправляться на омоложение… Вунд,

мальчик! Как ты мог?» — вспыхнуло молнией. Цифры, геомет-

рические фигуры, предметы разной величины и различ ного

назначения, странные образы, страшные чудища, какие-то

рожи вихрем пронеслись перед ним. Хаос крутил и корежил

его мозг...

Покой, бесстрастность, нежеланье —

Суть атрибуты Времени лица.

Оно проходит, не имея знанья:

Рождения, расцвета и конца…—

вспомнились строчки знаменитого поэта, которым в мо-

лодости был до обожания увлечен Вед. «Покой… Надо сохра-

нять спокойствие. У меня, похоже, крыша поехала», — Вед

посмотрел на табло. Его эмо ционально-психическое состо-

яние было в пределах нормы. Просто он перешел своим со-

знанием в область иносферы — в Великий океан Разума. Во

всяком случае, так сообщали приборы.

Быть спокойным, безмятежным,

Словно Время…

Сравнивать себя с песком сухим

И безропотно нести любое бремя —

Ничего не делая своим…

Да, конечно… Ему ничего не нужно. Даже один из самых

новей ших по конструкции и удобнейший биоквазотроп. Он

ничего не может себе присвоить, ибо и сам он не принадле-

жит себе, только Времени и… возможно, Всеяшнему, если тот

сочтет нужным его принять. А в ос тальном — Времени, ко-

торое день за днем незаметно его изменяет, вы сасывает его

силы, сушит мозг, подбираясь к его сущности. Еще одно омо-

ложение, и еще, и еще… Сколько их ждет Веда? И почему его

так тяготит ответственность за то, что происходит или может

произойти на их хрупкой и любимой планете? Что в нем са-

мом не дает ему покоя, того вожделенного покоя, к которому

призывает его поэт? Может, он и призывает потому, что сам

не имеет этого покоя? Покой как отдых он бы еще мог при-

нять, но вечный покой в его долгой жизни? Хотя нет. Покой

ему нужен, чтобы принимать верные решения. Верные ре-

шения… А кто может гарантировать ему их несомненность?

Расчетно-вычислительные машины? Правители? Рэй? Восемь

мальчиков один за другим провалили испытание. И каждый

раз он был уверен. И каждый раз принимал решение, кто, ког-

да и в какой последовательности… и все они один за другим

не сумели, не смогли, не выдержали! В чем причина? Неудачи,

неудачи подтачивают его, ослабляют силы, вносят сумятицу в

ум. Рэй к нему хорошо относится. К кому же ему еще хорошо

отно ситься, как не к Веду? Они дружны с детства, с колледжа.

Белобрысая челка Рэя… Мамин взгляд всегда нежно-тревож-

ный. Ма-ма… Ты не сможешь мне сейчас помочь. А мне не

хватает твоей любви, твоего грустного, понимающего взгля-

да, твоего тепла.

О, мама! Лучшая из всех на свете.

С тобою было так спокойно

И в колыбели на рассвете,

И ночью мертвенной — невольно

Жизнь убирала жути сети…

И счастье пряталось во всем.

И наполнялся Светом дом!

Что-то сегодня его не на шутку потянуло на поэтическую

волну… Любовь не высказанная, сквозящая в каждом пово-

роте, в каждом взгля де, в паузе, волнении, которое мама пы-

талась безуспешно скрыть, когда он прибегал домой с расква-

шенным носом или просто у него что-ни будь не получалось и

он дулся, и особенно в его успехах, от которых она приходила

в восторг, — во всем, исходившем от нее, была одна любовь.

Энергия этой любви оберегала его, давала покой, защищен-

ность, вселя ла надежду… У мамы была маленькая нежная

рука с удивительно мяг кой ладошкой, и он помнит мамины

прикосновения, ее поглаживания по го лове, ее прозрачно-го-

лубые глаза. В них он мог прочитать про себя все…

А Рэй ему тогда нарочно подставил подножку, хотя по-

том отрицал это. Ах вот оно что… В нем где-то осталось еще

с детства недружелюбие, и сейчас оно скрывается, затертое

воспитанием, но в любую минуту, не дожить бы до нее, мо-

жет случиться… Нет! Это ненужные подозрения. Они ни к

чему хорошему привести не могут. Кому еще доверять, как

не Рэю? Их отношения охладила иерархическая структура,

в которую они быстро были вовлечены благодаря своим

сверхспособностям… Слишком быстро им пришлось стать

взрослыми. Вот и его мальчикам слишком быстро приходит-

ся взрослеть. Может, Вунду надо было дать больше свобо-

ды?..

Неожиданно перед ним возник Глаз, несколько раз морг-

нувший и превратившийся в огромную воронку с мохнатыми

липкими краями — прообраз черной дыры… Вед ухватился

изо всех сил за кресло, вцепив шись в сиденье руками, как буд-

то это могло спасти его.

«Всеяшний!.. Что же это?» — пронеслась мысль. И тут же

из глубины воронки, вспыхивая и мигая самыми ярчайшими

красками, снова по несся навстречу Веду огромный Глаз и за-

стыл, глядя на него с бесстрастным ожиданием.

— Этого еще не хватало. Откуда это послание? Чего

надо?

Глаз смотрел на Веда настойчиво и внимательно. И от его

бесстраст ного колючего холода, сквозившего из «ниоткуда»,

Вед мгновенно при шел в себя:

— Ладно, свободен. Благодарю за помощь. Я в порядке.

Непомерная тяжесть начала отпускать его тело.

«Ну и нагрузочки. Не соскучишься. Кто там начал ша-

лить?»

Вед повернул голову и увидел, что его биостимулятор от-

ключился сам. Лампочки погасли, кислородные мешки опали,

шарики потемнели.

«Не выдержали моей стрессовой нагрузки», — понял Вед.

Это была последняя мысль, после чего он впал в глубокое за-

бытье…

4

Ралли увидела Рутуса раньше, чем «Олмус» успел припар-

коваться, мягко уткнувшись в посадочную площадку и опус-

тив прозрачные сту пени для спуска. Она замерла от восторга.

Рутус был великолепен в сво ем голубом блестящем костю-

ме, издающем нежное мерцающее сияние. Они встретились

взглядом, и все окружающее для Ралли исчезло, рас творилось,

улетучилось, словно никогда и не существовало. Ощущение

неизведанного счастья, покоя, блаженства накрыло ее теплой

оранже вой волной с головы до пят. Ралли видела себя пре-

красной белой птицей, безмятежно парящей в прозрачной

голубизне, и с ней рядом — другая изумительная птица в еди-

ном пространстве Любви, взаимопроникно венного понима-

ния, когда другое становится тобой… Проникновение в пер-

возданность, вездесущность и бесконечность во всей полноте

на мгновение явило бессмертие ее души…

Она все знала и ничего не знала. Она была всегда, и ее никог-

да не было. Она помнила все и ничего не помнила. Эта почти

неуловимая грань меж ду жизнью и смертью давала ни с чем не

сравнимое чувство неизъясни мого и неизведанного доселе том-

ления, проникающего в каждую клеточку ее растворяющегося

тела, наполняющегося звонкой вибрацией радости, тела, ко-

торое она вроде бы переставала чувствовать своим, но это

оно, оно трепетало, пульсировало, рассыпалось, теряя свою

форму и вновь обретая ее. Неосознанное, что-то древнее и ве-

ликое протекало по ее жилам: щемящая грусть, давящая тоска,

вековое одиночество, миллиарды и миллиарды трансформаций

бесконечных метаморфоз и вдруг — в общем гудящем хоре она

уловила свое рождение уловила, рождение по пло ти, с задыха-

нием, боязнью, нежеланием, переходящим в ужас, с мгновен ной

смертью, предваряющей жизнь, и почти полный провал созна-

ния до первого духовного рождения и второго — возрождения,

которому она была свидетельницей и за которым наблюдала

своим взглядом ученого. Она была готова к такому «перевоп-

лощению» и не испугалась, но ждала и… вот, словно молния, ее

пронзило и пронзало Светом… И в это мгно венье ей открылось

ВСЕ! И тут же, передав полноту Величия, исчезло, стерлось,

забылось, оставив опыт неизяснимого томления.

— О-о-о… — полились звуки голосов хора Вселенной, сли-

ваясь в один бесконечный хорал: радости, любви, красоты…

Ралли начала осознавать свое присутствие рядом с Ру-

тусом.

— Вселенная благословляет наш союз. Она исполняет

Гимн любви, — услышала она. — Пора возвращаться.

— Еще, еще одно мгновенье.

— Они нас сейчас захватят и унесут в свое сладкозвучное

пение. Нельзя быть такой счастливой…

— Но… меня это поглотило целиком. Это так прекрасно!

— Ты еще успеешь выбрать для себя бесконечность суще-

ствования.

— Я его уже выбрала…

— Тссс… Ни мысли, ни звука, ни лишнего чувства. Раз

уж нам дано насладиться друг другом, отдадимся этому без-

мерно…

Они спускались по блестящим прозрачным ступеням,

ощущая духов ное единение, родство как единство одного и

другого, раздельно и вмес те, по ступеням, незаметно удли-

няющимся и открывшим для обозре ния холл, гостеприимно

встретивший льющейся со всех сторон музыкой, поразившей

Ралли утонченной изысканностью цветового наполнения и

подбором композиционно-плоскостных сферограмм, даю-

щих простор сравнительно небольшому помещению сфери-

ческой формы.

— Теперь ты дома. Смотри.

Рутус подвел Ралли к композиции, состоящей из различ-

ных по вели чине и цветовой окраске шаров, которые тут же

стали вращаться, изда вая мелодичный звон. Свет в шарах

заиграл различными бликами, сгустился, потемнел, и шары

засветились изнутри. Свечение усиливалось до тех пор, пока

контуры не исчезли совсем, и тут же в шарах начали возни-

кать одна за другой объемно-пространственные картины.

— История нашей планеты, разбитая на Великие перио-

ды, — по яснил Рутус.

— Удивительно! — Ралли в восхищении затаила дыхание.

— Образование нашей планеты после космической бури…

Планета — до Большой войны.

— Какие чудесные растения, птицы, животные! Я их виде-

ла только в эксфере поднятия жизненного тонуса.

— До Большой войны все это обитало на нашей планете.

Жизнь была как в раю.

— Почему никто не знает о твоей новой работе?

— Она не совсем закончена… Вот в этом шарике наша пер-

вая и, надеюсь, последняя война.

Ралли увидела несколько взрывов огромной мощности,

следовавших один за другим. Планету окутал тугой гряз-

ный туман, разрезаемый све тящимися всполохами. Когда

он начал рассеиваться, стало видно, как огонь лижет сво-

им шершавым языком останки растительности, строе-

ний, того, что еще могло гореть. Рушились здания, взлет-

ные площадки, административные учреждения. Мощные

строения корчились и рассы пались, как пачки старых газет,

брошенных в костер. Жизнь прекра тила свое существова-

ние раньше, чем начал рассеиваться дым.

— Это ужасно, — она отпрянула от явившегося ей, отки-

нула на спинку кресла словно выточенную гениальным скуль-

птором голову, прикрыла глаза, не желая видеть гибельную

картину. — Наша планета — сплошное надгробие. Мы живем

на планете Смерти. На планете, искусственно созданной, не

помня, забы вая об этом. И не хотим об этом думать, пото-

му как это невы носимо тяжело. Вся наша история — побег

к Смерти. Но поче му? К тому времени мы были достаточно

развиты, чтобы это предотвратить. Наука и техника достиг-

ли небывалых высот. Мы могли не только летать, но и осва-

ивать другие планеты, если бы там обнаружились близкие к

нашим условия. Жизнь стало возможно продлить настолько,

насколько необходимо для дальнейшего развития науки. Уже

тогда мы могли почти все!

— Ты была неплохой ученицей. Да, мы действительно до-

стигли многого, но, как известно, чем больше узнаешь, тем

меньше зна ешь… и понимаешь. Рывок в одном направлении

дает непред виденную возможность упустить что-то в другом,

пропустить, не заметить, не придать значения.

— Но ведь были же явные причины…

— Явные: желание всем без исключения получить право

на бес смертие. Что-то вроде абсолютной демократизации,

процесса, начавшегося задолго до случившегося и носящего

прогрессив ный характер.

— Понимаю. Препятствием оказалась теория перенаселе-

ния?

— Возможно и это. Я не имею достаточных фактов и не

могу ут веждать вполне.

— Иллюзии, иллюзии. Мы продолжаем жить в иллюзиях.

— Для истории важны факты. Вымысел хорош, когда со-

чиняешь фантазию, сказку, стих. Я бы не рискнул что-либо

присочинить, когда дело касается истории. От неправиль-

ного, искаженного взгляда делаются неправильные выводы,

обманчивые, вводя щие в заблуждение, что, в свою очередь,

не дает возможности правильным образом строить будущее,

принимать более-менее правильные решения. А как тебе это

удается?

— Работая над реконструкцией очередного биоквазотро-

па, я как бы вижу проблему целиком в мельчайших деталях,

вижу всю схему, во всех плоскостных разрезах одинаково чет-

ко как в чер тежах, так и в готовом виде.

— Но ты не можешь видеть так прошлое. Если бы могла —

то там бы и оказывалась.

— Да, вспоминая, я не могу в прошлом присутствовать,

но когда неожиданно ярко, со всеми подробностями — цвет,

запах, вкус и тому подобное — всполохом ударяет в мозг, я

могу поклясться: я в это мгновение — там. И там больше,

чем здесь... Или, скорее, и там и здесь одновременно, и это

удивительное чувство!

— Мы еще так мало изучили само понятие «Время — Про-

странство», то, как Время меняет свое течение в искривлен-

ном Пространстве, возможность путешествия в таком Вре-

мени, перемещение в параллельные миры, не говоря уже

о нашем, субъективном ощущении Времени, себя в нем, в

каждую едини цу его ускользающего течения, дающего из-

менение как нашего внутреннего, так и окружающего мира.

Я чув ствую, в этом тайну, с пониманием которой откроются

невиданные перспекти вы. Твои ощущения слияния прошлого

и настоящего в единое мгновение очень и очень интересны и

требуют тщательного изучения.

— Но это не может происходить от моего желания, не за-

висит от моей воли. Я пыталась составить тренинговую про-

грамму, на подобие гимнастики для ума, но пока мое присут-

ствие в про шлом от меня не зависит. И потом, мне кажется,

такое случает ся у каждого или...

— В большей или меньшей степени. Важность в яркости и

уверен ности, что это происходит не только в сознании.

— Я всегда была уверена: эта особенность принадлежит не

исклю чительно моей психике.

— Ты уже сделала первый шаг, а он самый важный. Ты

зафикси ровала для себя процесс и даже пыталась «поиграть»

с ним, вы явить некие закономерности… Есть у тебя желание

вернуться к истории?

— Огромное!

— Тогда волей случая остались в живых двадцать шесть

жителей Иксцефалуса. Они вернулись из межпланетного по-

лета, и ка тастрофа, обнаруженная ими, сделала их несчастнее__

погибших. Совет длился семь дней и ночей. Принято было

решение: четыр надцати остаться на орбитальной станции, а

остальным лететь в сторону Галактики в поисках пристани-

ща. Наши прародители остались здесь, те, другие, попали на

Голубую планету.

— Но у тебя Голубая планета напоминает Иксцефалус до

войны. Ты не ошибся в ее изображении?

— Это исключено.

— Почему те двенадцать не остались на Голубой планете?

— Там оказался большой процент кислорода.

— И ничего нельзя было придумать?

— В то время это было очень непросто. Тем более в ситу-

ации после войны… Сейчас мы смогли бы создать необходи-

мую нам среду.

— Вот почему ты умалчиваешь о своей новой работе.

— Да. Здесь назрели условия предкатастрофной ситуа-

ции. Можно ожидать всего. Золотой век Великой Гармонии

на исходе. Ты сама дважды сумела отказаться настроить их

биостимуляторы на макси-кейф. Они от тебя все равно не от-

станут. Им необхо димо продолжение иллюзии полного благо-

получия, иначе — па ника.

— На Голубой планете обитали разумные существа?

— Нет, Ралли. То, что ползало на четвереньках и мычало,

трудно отнести к разумным существам.

— Ты не можешь отрицать эволюционный путь?

— Почему нет? Данные говорят сами за себя. Но ино-

го выхода не было. Если бы не нашелся способ обезвредить

последствия, оставшиеся после войны, создав гравитацион-

ный шлем на шей планете, покрыв его свинцово-аллюминие-

вой оболочкой, разумное существование прекратилось бы и

у нас. В качестве экспериментаторов там пришлось оставить

Ада и Эвви. К сожалению, я не могу с достоверной точнос-

тью определить, что произошло в результате эксперимента…

Ад и Эвви жили в помещении корабля, изредка выбираясь на

поверхность Голубой планеты, используя защитные скафанд-

ры. Они видели каких-то существ, умеющих общаться между

собой посредс твом звуков, совместно добывать пищу и обра-

батывать ее на огне. Но все их усилия вступить с этими су-

ществами в контакт ни к чему не привели. Ад и Эвви вскоре

вернулись. Их при сутствие и помощь здесь были важнее. Но

им удалось взять на борт маленьких мальчика и девочку, вы-

растить их, дождаться детовоспроизводящего возраста и вы-

растить несколько поко лений, обучив их по возможности, дав

им знания, открыв им многие сокровенные тайны.

— О, это удивительно! Они очень похожи на нас. А те, дру-

гие, необученные?

— Ад и Эвви своих питомцев в целях безопасности посе-

лили на одном из островов и некоторое время наблюдали за

ними. К тому времени численность их подопечных возросла

до сотни и мож но было без боязни их оставить на этом уе-

диненном острове, но Ад и Эвви продолжали беспокоиться

за своих приемных детей и не раз просили разрешения об их

возвращении на Голубую плане ту, не заботясь о приеме, кото-

рый мог быть им оказан там, если бы им удалось вернуться,

несмотря на то что они возились и пестовали своих приемных

детей, как никогда не возились и не пестовали своих.

Однако разница была такая разительная, что между ро-

дителями и детьми, несмотря на искреннюю любовь и при-

вязанность, разверз лась непреодолимая пропасть взаимно-

го непонимания. Родители мало чему смогли научить своих

детей.А тем, другим, предстоял длительный путь эволюцион-

ного развития, путь ошибок, опыта, дурного повтора… Назван-

ные дети Ада и Эвви стояли по своему развитию и знаниям на

несколько ступеней выше. Они получили язык, письменность,

матема тику, геометрию, понятие об устройстве Вселенной, за-

чатки ясновиде ния, телепатии и многое другое.

— Я этого не знала, — глаза Ралли расширились, излучая

мощную энергию — удивление и осмысление воспринятого

было велико.

— Этого никто, кроме меня и тебя, не знает. Мне при-

шлось соста вить сложнейшую систему математических рас-

четов и путем исключения получить результаты, позволившие

восстановить реальность событий по энергетическим, маг-

нитно-волновым и биоимпульсам, уловленным новейшими

приборами типа «Эрго», а также использовать секретные ис-

точники архивов, доступ к которым я случайно получил. И все

же у меня возник ли кое-какие сомнения. Я связался с прави-

телем квадрата 2/32 Рэком, и он подтвердил мои изыскания,

но вскоре неожидан но отказался от этой почетной должности

и ушел на заслужен ный отдых. Комиссия изучила его состоя-

ние и дала заключение о резком и практически исключающем

возможность компенса ции перерасходе энергетического по-

тенциала.

— Так вот зачем мы понадобились! Я знала, что наша встре-

ча неизбежна, но не ожидала этого в ближайшем будущем…

Мне при шлось оставить незаконченной свою научную работу.

— Да. Веду срочно потребовался еще один претендент на

долж ность правителя этого квадрата.

— Понятно. В последнее время я ни о чем не могла думать

и не могла полностью сосредоточиться на работе. И даже на-

чала под страивать свои биостимуляторы на более высокий

энергетико-интеллектуальный уровень.

— Тебе так уж хотелось избавиться от мыслей обо мне? —

Рутус улыбнулся одними глазами.

— Согласись, когда тебе что-то нужно делать, а ты пока не

гото ва…

— Моя научная работа далека до завершения. Однако я

нимало об этом не жалею… Я уже бесчисленное количество

времени лю бил тебя и обладал тобою… Я знаю о тебе все, или

практически все.

— И я знаю тебя, как себя.

— Ты — само совершенство! В тебе соединились все мои

мечты! Я ни разу не воспользовался услугами гетер. Ты всегда

была со мною, и я ждал, всегда ждал только тебя, тебя, тебя,

моя любовь!…

— О, Рутус! Ты сказал то, что должен был сказать. Я имен-

но эти слова ожидала услышать во все долгое время разлуки…

Я люблю тебя, — Ралли позволила себе полностью отдаться

блаженному умиротворяющему чувству сладостного востор-

га, неизбежнос ти, раскрывающей тайну зачинания нового су-

щества, тайну Рождения… Но была ли она готова вполне? Не

только на духов ном уровне?

5

— Может, наконец ты придешь в себя? И прекрати отклю-

чать биостимуляторы. Иначе даже мое к тебе давнее располо-

жение не будет играть никакой роли. Я не в силах буду при-

крыть тебя. — Рэй просто вдалбливал Веду эти мысли, вбивал

их, слов но гвозди, в его мозг.

— Я не могу пошевелить ногами. Они налились свинцовой

тяжестью.

— Да у тебя, старина, отрубились конечности! — вместо того

чтобы помочь Веду разомкнуть ноги, Рэй набросился на него и

начал с силой давить на грудину, приговаривая: —Ничего, знаю,

как тебе помочь, недаром обучался различным техникам.

В то время как Рэй трудился над его грудиной, Вед ругал

его всеми возможными выражениями: «Фазанулся он, что ли?

Да что он себе позволяет такое? По какому праву?» В конце

концов, он, Вед, не какой-то там «искусственник» низшего

звена, а как-ни как управитель Геноцентра!

Вед продолжал ворчать подобным образом и не заметил,

как его конечности сами, без усилий воли разомкнулись. Рэй

отошел от него и принялся подкачивать поле. Вед окончательно

пришел в себя и с не скрываемой благодарностью взирал на Рэя.

— Ты в форме? — спросил тот. — Чудесно! Они снова

здесь. Их уже значительно больше, чем в предыдущий раз. Что

им надо? Попробуй вступить с ними в контакт. Они желают,

по-видимо му, общаться только с тобой.

— А, эти глазастики! Это они меня вырубили! Занятнень-

кое дельце. У меня, прямо скажу, не возникло особого жела-

ния ли цезреть один-единственный Глаз.

— Это разумные существа из другой, неведомой нам

Жизни.

Рэй явно устал. Его лицо и гладкий череп приобрели зеле-

новато-коричневый цвет.

— Неизвестно, что у них на уме. Перепарализуют нас всех,

как тебя, и конец! Мне опасно оставаться с тобой. А ты, по-

жалуйста, зай мись Глазом. Пока они вырубили только тебя.

Но по-видимому, держат под прицелом всю планету. Там-пи-

кам! Желаю успе ха! — и Рэй исчез. «Там-пи-кам» было одним

из сильных руга тельств, и за него можно было понести нака-

зание. Комиссия по чистоте языка и нравов строго следила

за этим и расположила повсюду улавливатели — битструбы.

Это было очень выгодно и с экономической точки зрения: со

счетов любителей выругать ся уплывали кругленькие суммы...

Вед был очень недоволен. Счет могут прислать и, скорее всего

пришлют ему. «Что он себе позволяет? — в который раз эта

мысль крутилась и крутилась в его мозгу. — Что-то неладно

со мной. В голове тяжесть и ка кой-то туман. Пожалуй, мне не-

обходим отдых, но я не могу себе этого позволить сейчас…»

— Хватит волноваться… Счет за несдержанность я беру на

себя. И конечно же, проведу соответственное очищение своего

поля, прибегнув к услугам сервиса высшего разряда. Ты лучше

посмотри: твой биостимулятор окончательно расшалился, —

про ворчал Рэй, вернувшись и снова усаживаясь в кресло.

— Ты прав, — пробормотал Вед, вовсе не удивившись его

возвра щению, скорее наоборот. Он сам уже видел, что шары

беспо рядочно крутились, стенки биоквазотропа морщились,

бежала строка с сигнальной надписью: «Срочно примите

меры…» Еще немного, и раздастся резкий пронзительный писк.

— Чего застыл? Жми на рычаг! — дернулся Рэй всем те-

лом.

Вед быстро сорвал пломбу. Биостимулятор дрогнул, рас-

правил свои стенки и мерно, едва слышно загудел. Сразу ста-

ло спокой но, уютно, комфортно.

— Извини за выброс темных зарядов. Теперь я тебе точно

боль ше не нужен. Займись, пожалуйста, биороботами! Если

что, дай знать… Будь здоров!

И Рэй снова исчез.

Вед поудобнее устроился в кресле, решив не медля вый-

ти на контакт. Он «взял» внимание, сосредоточился, ушел в

медита цию. Верхняя часть головы вскоре начала терять очер-

тания. Из нее потянулся мощный столб, светящийся голубиз-

ной. Столб поднялся на четверть парсека и завис. Вед ждал...

И вот он раз личил приближающийся квадрат. В квадрат был

вписан треу гольник, а в нем Вед различил точку. Вся фигура

была вписана в круг. Странный символ приблизился, четко

себя обозначил, отпечатался в мозгу.

«Что бы это могло значить?» — не успел подумать Вед,

как точка на чала расти, увеличиваться, поглотив сначала тре-

угольник, затем квадрат, зазияв черной дырой.

— Только и всего? Подумаешь, страсти-мордасти! — раз-

веселился Вед. И вздрогнул от неожиданности: на него невоз-

мутимо смот рел огромный Глаз. — Ну и дела. На этот раз я

тебе так легко не дамся. Чего тебе надо? Э… Да ты неживой,

оказывается. Ловкая эмитация. Ну расска зывай.

Глаз помедлил и пульнул Веду геометрическую фигуру.

— Это мы уже проходили. Заметано. Зафиксировали на

все остав шееся «бессмертие». Понятно. Расшифруем. Не лы-

ком шиты.

Глаз со свистом начал удаляться, превратился в точку, и на

бедного Веда вновь обрушилась геометрическая фигура, со-

стоящая из квадрата, треугольника в квадрате и точки в треу-

гольнике, вписанных в круг…

Эта фигура то наваливалась своей огромностью, то уно-

силась в про странство, сжимаясь и превращаясь в едва

различимую точку. От эта кой качели у Веда не на шутку за-

кружилась голова.

— Сколько можно? Идиотизм, да и только! — начал выхо-

дить из себя Вед.

Делать было нечего, и Вед, материализовав задолбавшую

его фигуру, уловил момент и послал навстречу несущейся та-

кой же фигуре. Расчет оказался точным: треск, вспышка — и

Глаз уставился на Веда.

— Вот так-то оно лучше… Что еще покажешь? Знай на-

ших, — не унимался Вед.

Глаз исчез. На месте его образовалась воронка с мягко

колыхающи мися краями-присосками. Воронка угрожающе

приближалась. Внутри ее что-то хлюпало, фыркало, урчало.

— Такая красотка всосет за здорово живешь. Угроза на

редкость внушительная. Главное, чисто и без следа. Понятно.

Ты можешь заглотить и планету.

Вед материализовал огромный астероид, и «вороночка»,

увеличив тут же свои размеры, преспокойненько его заглоти-

ла и не подавилась.

— Пожалуй, не стоит шутить с этим НЛО. Пославшие эти

объекты не так уж глупы. Так что не стоит заноситься... — Вед

мог бы еще покуражиться, просто так, для порядка. Но решил:

мериться си лами — мальчишество, да и недостойно глубокого

ума. К тому же с биороботом.

И снова появился Глаз, держась на почтительном рассто-

янии, вы плюнул информацию: 2/32… Вед смотрел на него с

полнейшим пре зрением и безразличием. Глаз, покачав не-

сколько раз цифры, закончил свой визит, оставив Веда в глу-

бокой задумчивости.__

6

Вунд совершал свою ежедневную прогулку по саду. Сад,

сконструированный по типу вечного двигателя, запрограм-

мированный на бесконечность и неповторяемость движений

биотрансформирующего «Глайзера», отличался чистотой,

свежестью и новизной возникающих пейзажей, разнообра-

зием великолепной растительности. Флора и фа уна были

представлены в совершеннейшем изобилии: цветы пленяли

своей неувядающей красотой, плоды — своими размерами и

соблазни тельным видом. Озера, ручейки, родники, водопа-

ды — переливчатым цветом и убаюкивающим шумом, жур-

чанием, ритмичным плеском, птицы — оперением, окраской,

размером и разнообразием произво димых трелей. Сад был

выполнен настолько искусно, что производил впечатление

живой природы.

Прогулки предполагали не только насыщение положи-

тельными эмоциями, но и продолжение развития опреде-

ленных сторон интел лекта, тренировку памяти, приводили к

полному покою и равновесию всех духовных сил, давали воз-

можность отстранения, уводили в иные миры. Вунд подошел

к скульптурной композиции, которая тут же начала менять

свои формы, демонстрируя перед ним лучшие произ ведения

искусства самых выдающихся скульпторов. Просмотрев две

тысячи триста пятьдесят превращений, Вунд лег на траву

(полисти ролвиниловую поляну), закинул руки за голову, при-

крыл глаза. О мощь Разума! О всепобеждающая сила само-

совершенствования! О научный прогресс! Вунд был доволен

собой. Он не терял времени даром. Ему вспомнилось стихо-

творение одного из знаменитейших поэтов, начав шего писать

еще до Большой войны и несколько раз отправлявшегося на

омоложение:

И вдруг узрел в одно мгновенье

Единство неделимое начал.

В соединенье Смерти и Рожденья —

Законченности выстрадан овал.

Боль Смерти, боль Рождения — едины,

Уводят за орбиты всех светил.

Увидишь неизбежности картины

В трагичности потерянных могил.

О дни медовые, медовое страданье,

Наш иллюзорный макси-кейф.

Свобода, труд и созиданье,

Пурпурно-августейший шлейф.

Закат, восход и ветрено и знойно

Блестящий шар и биочертежи…

Спокойно, рассудительно… Как вольно

Взмывали в синь небес стрижи!

Нам душно, одиноко в квазотропах,

Слабеют силы. Вымысел война?

Искусственные горы, и на тропах

Пространства тяжелеет кривизна.

Какая ширь, какие обороты?

И видятся пробелы — жути суть.

Откроются вновь Царские ворота,

Указан будет новый путь?

Беспамятства вериги домовиты…

Зов Космоса — распятием стихий.

Творения Свободы даровиты —

Витийствуй, быль, из были фраз — витий!

Вспорхнула птица — связи устремленье,

И круглый глаз, и клювик, и крыло.

И ввысь стремит. Легко паренье.

Посмотришь — на душе светло.

Нам Разум дан и виденье… В сравненье

Уловлена ли сущностность начал?

Лик творчества и — вдохновенье,

Зажжен огонь и выстрадан кристалл

Не магии, но мистики всесильной,

Всеяшнего предтеча — ремесло…

Младенец несмышленый и невинный,

И помощь свыше — Ангела крыло!

Цветут сады в искусственных постройках:

Птиц пение и аромат цветов…

Цивилизации в отходах и помойках

Ученые сбирают «мед» трудов.

Познал я многое, но на душе тоскливо:

Усиливает знанье скорби груз.

Речение речей — многоречиво

И сладостно, как сладостен арбуз.

Полет пчелы и розы запах нежный

Я знаю и ценю природы смысл,

Но с каждым взглядом я увы! — не прежний:

Напиток чаши — горько-кисл.

На помощь — стимулятор квазотропа,

И хорошо… И счастлив… И спокоен…

В себе понять, открыть мне нужно что-то,

И Зло уснуло в Змие... Пульс мой — ровен.

Вунд задумался: «Почему поэт Кито поместил Зло в

Змия? Зло — не может присутствовать в нас? Это символ, и

только? Наша духовная работа над собой исключает полно-

стью это понятие по отношению к себе? И что такое — Зло

во мне? Неприятие, пренебрежительное отноше ние к друго-

му? Но эти понятия утратили свою актуальность за ненадо-

бностью. Чувство зависти? Но как можно завидовать кому-

то? Ведь мы делаем одно общее дело, и каждый в меру своих

способностей, усердия, работы над собой идет к цели и тем

самым помогает другим, всему социуму подняться на новый

уровень, приблизиться к Всеяшнему… Что зна чит прибли-

зиться к Всеяшнему? Испытать неизъяснимое блаженство?

Продолжить своим участием Великое дело Всеобщей Гар-

монизации Космоса? Это все сверхсверхдуховные понятия.

Мы уже вступили в эон духовного поля, и наше понима-

ние Зла настолько истончилось, что даже просто недоброй

взгляд может нас ранить и вывести нашу психику из строя.

Мы можем, когда себе это позволяем, читать мысли и улав-

ливать даже тень негатива, у нас открылись телепатические

способ ности, телекинез, мы можем путешествовать в иные

миры своим созна нием или используя астральное тело… Да,

я чувствовал себя совершен но разбитым после последнего

испытания. Я позволил завладеть собою, поддался стихиям

Космоса. Заманчивое сладкозвучие обольстительно го зова

заворожило меня. Абстрактная образность духовных поня-

тий устарела, и Кито этого не осознал… Но мы не выработа-

ли новых… А может, Зло уснуло в нас? Мы его усыпили, но не

победили в себе оконча тельно? Может, любое недовольство

другим, даже не вполне осознанное его проявление таит в

себе злое начало? Но я так часто бываю недово лен собой.

Мне все время кажется, что я не в полную силу работаю над

собой, у меня есть скрытый резерв, частенько я уступаю сво-

ей лени… И мне как-то по-особому нравится Ло, не только

как мой тренер, но… Чего скрывать, я увлечен ею, хотя мне

об этом рано думать, и если Вед догадается, Ло могут заме-

нить. Но Вед так погружен в свои проблемы. Ему и в голову

такое не может прийти. Не должен ли я бороться со своим

чувством? Не Змий ли во мне приоткрыл глаз?.. Что мы зна-

ем о Зле вне нас? Война — Зло. Но в чем причина того, что

одни хотят убивать других? Не в проекции ли своего Зла вов-

не? Или в желании уничтожить Зло вне нас? Но можно ли

Зло уничтожить другим Злом или тем самым лишь его ум-

ножить? В момент, когда поднимается меч на Зло, держащий

его начинает сам творить Зло. Я снова опустился в природ-

ный мир, ког да решающее значение имеет сила, и Зло боится

только силы. Путь само изживания Зла в себе труден и дли-

телен, но встать нужно всем только на этот путь… Мои мыс-

ли не имеют своего развития. Я просто вспоми наю учебный

материал. Но меня эта мысль задела… Духовные уровни так

эфемерны. Нам предоставлена свобода витания в их слоях,

и легко запутаться, на какой уровень попал… Сознание не

может жить одним материальным и видеть в материи только

способ своего поддержания для открытия духовных истин.

Дух, плененный материей, приобретая опыт в самых непред-

сказуемых его проявлениях, крепнет и пытается поднять-

ся на новый уровень. И все же с возрастанием технических

средств, что неизбежно и остановить невозможно, да и не

нужно, в чем-то становишься слабее, беззащитнее, и в иные

минуты чувствуешь себя, как пишет поэт Кито: “По знал я

многое, но на душе тоскливо: усиливает знанье скорби груз”. Я

еще только начинаю жить, а уже испытываю что-то подоб ное.

Может, это тоска по истинному совершенству? Мне надо уйти

от этих мыслей. На сегодня достаточно. Теперь — полное рас-

слабление, отдых, покой…»

Когда отдохнувший, снявший напряжение мозг начал воз-

вращать его к действительности, Вунд неожиданно увидел Ло.

Она была одна у себя и готовилась ко сну… Вот она закончила

делать последнее упраж нение, потянулась, вошла в биоква-

зотроп, опустилась в приготовлен ный резервуар, в котором

что-то булькало, шипело, пенилось, погру зилась в него с го-

ловой. Во рту у нее осталась трубочка, через которую она ды-

шала. Вунд знал: можно обойтись и без трубочки. Можно и не

дышать, даже полезнее, когда производишь очищение.

И тут он увидел, как легкая прозрачная оболочка, по-

вторяющая один к одному восхитительные контуры тела Ло,

отделилась и вылетела нару жу, в то время как Ло продолжа-

ла преспокойненько покоиться в резерву аре. Оболочка же ее

подлетела к турничку и застыла, ухватившись за него про-

зрачной рукой, слегка покачиваясь словно воздушный шарик

с опаской поглядывая на вентиляционное устройство. И тут

Вунд чуть не от крыл глаза от изумления! Он готов был издать

звук крайнего удивления, но вовремя сдержался, не желая

прерывать восхительное видение.

Руки ее наливались розовым сиянием, распространяющим-

ся изнутри, шея округлялась стройной, белоснежной полно-

той. Из нее, цветком рас пускаясь, очертанья принимала го-

лова — влажная и слегка в пене. И све жесть утреннего сада

заструилась от нее… Наливались щеки персиками из нежней-

шей плоти, и уже лучиться начинали очи с поволокой золо-

тисто-синей. Волосы рассыпались, переливались и, сплетаясь

дивными пуч ками, подобно венцу, над головой сияли. Губы не-

жными лепестками раскры вались, словно роза расцветала под

утро. И уже обозначались грудки, из зыби обнажаясь в пене, и

кораллами соски краснели. Округлялся живот яблоком спелым,

и бедра, твердея, лоно приоткрывали, раковину, увлекаю щую в

бесконечность, и улыбка на губах сквозила, веки тонко-тонко

тре петали бабочкой, готовой вдруг взлететь. Обозначились

колени, икры, ступни появились, и казалось — Ло рождалась

вновь: сердце потаенное забилось, и дыхание созрело на губах…

К Ло подплыла его, Вунда, оболочка, и, любовно прижавшись

друг к другу, слившись в единое целое, они начали совершать

какой-то замысловатый ритуальный танец...

И Вунд вспомнил свой неизменно повторяющийся сон,

напоминающий только что увиденные игры. Нет, сейчас он

не спал. Он был в состоянии мыслить, анализировать, сопо-

ставлять. Что ж, Вунд всегда немного побаи вался Ло, а теперь

еще и убедился в ее необыкновенных способностях весь ма

любопытно развлекаться. Она научит и Вунда, когда придет

время…

Предавшись размышлениям, Вунд не заметил, как над его

головой по явился бледно-розовый, почти прозрачный шар

в тончайшей окан товке, идеальным образом уравновешива-

ющей внутренние и внешние пространственно-временные

четырехмерные поля. В шаре, раскинув по сторонам руки,

находилась женщина в темно-вишневой одежде до пят с раз-

летающимися мягкими, складками. Волосы, темно-каштано-

вые с золотистым отливом, обрамляли бледное лицо, пушис-

той волной рассыпаясь по покатым плечам, удачно оттеняли

глубокие при тягательные глаза. Фигура женщины, ее глаза и

раскинутые в стороны, словно распятые, руки выражали пол-

ную растерянность, безысходность и невыразимую боль. Вунд

понял: она хочет передать какую-то важную информацию, от

которой зависела ее судьба, а может быть, даже не толь ко ее,

а судьба цивилизации целой планеты…Да, да… Скорее всего

так. Не может женщина такого высокого духовного разви-

тия печься только о своем личном благополучии. Но что же

она должна передать Вунду? Шар колыхнулся и опустился

чуть ниже. Неведомые ранее страдание и скорбь наполнили

его душу. Все показалось ему бессмысленным: жизнь, смерть,

предстоящие испыта ния, изнуряющая работа над собой. Для

чего все, если эта женщина так страдает? Шар начал медленно

набирать высоту.

— Подожди! Я здесь! Я помогу! — Вунд протянул руки,

напряг тело, готовый принять на себя боль и страдание этой

стражду щей души, но шар уплывал, становился все меньше и

меньше, потом стал едва различимой точкой, исчезнувшей в

объятиях безмерной дали…

То, что это был телепатический сеанс, Вунд не сомневался,

но он не видел этой женщины прежде, хотя сразу и навсегда

ощутил с ней незыб лемую связь. Он помнил ее до своего рож-

дения, до осознания себя, она всегда была с ним, и он останет-

ся с ней навсегда…

— Ты опаздываешь на экспериментальный полет, — скло-

нилась над Вундом Ло в спокойной, ожидательной, но одно-

временно и требовательной позе.

— Да, сейчас. Конечно!.. — Вунд приподнялся и вдруг, рез-

ко от вернувшись от Ло, неожиданно разрыдался, закрыв лицо

ру ками, содрогаясь всем своим легким гибким телом, ловя

ртом воздух, царапая пальцами изумрудно-зеленый искусст-

венный холод поляны.

Ло молча выжидала. Последний плачущий иксцефалусо-

вец был за регистрирован две с половиной тысячи лет назад…

Вунд посмотрел на Ло с нескрываемым смущением. Он

стыдился за проявленную слабость.

— Ничего, малыш. Со всяким может случиться, — произ-

несла она, улыбаясь. Когда Ло улыбалась, ее красота станови-

лась ослепи тельно-невыносимой. Ло повернулась и пошла к

выходу из сада. Вунд послушно последовал за ней, слегка опус-

тив голову. Грустные мысли не покидали его.

7

Рутус готовил напиток по собственному рецепту. Он был

пре дельно сосредоточен. Малейшая неточность сочетания

свистрона с ин тименом могут дать противоположный ре-

зультат: сконцентрировать силовое поле. В самый последний

момент, как только поднимутся ши пящие фонтанчики искря-

щихся пузырьков, надо влить тимозин. Он не мог подавить

волнение.

Совокупляться на планете просто так, ради удовольствия,

не поз волялось. Да и какое удовольствие, когда за этим не

стоят долг, ответственность, путь к совершенству. Великая

Любовь давала на это право. Дети должны превзойти сво-

их родителей, взяв от них все лучшее. Их интеллект, разум,

сфера эмоций должны более приблизиться к вожде ленной

гармонии. Только в таком случае дети будут счастливы и пре-

кратится дурная бесконечность.

«Мирта» готова принять Вунда — их будущего сына. Он

превзойдет родителей. Рутус уже сейчас испытывал гордость

за мальчика. Это не то что производить искусственный ин-

теллект. Или какого-то там биоробота.

Дать Вселенной новое, сознающее себя в себе сознание —

величайший дар, который надо заслужить. Многое, слишком

многое передается от родителей к ребенку, хотя и появля-

ется абсолютно новая личность, но так как новое существо

формируется исключительно по своим, ему опре деленным

законам наисамой сложнейшей сложности, в ней в непости-

жимом сочетании, проявляются за чатки всевозможных ха-

рактернейших черт родителей. Часто в совсем замысловатом

сочетании.

Иксцефалусовцы к этому пришли через многие и многие

времена неудач.

Еще во Время свободного рождения наступила эпоха

больших катаклизмов и несчастий. Более семидесяти про-

центов иксцефалусовцев ощущали себя неполноценными

и не видели смысла в жизни. Планету ох ватили всеобщий

разврат, жесточайшие насилия, убийства и самоубийства.

Было даже организовано общество «Самоубийство», имев-

шее основатель но разработанную философскую платформу,

смыслом которой являлось то, что смерть — это своеобраз-

ный призыв Верховного Всеяшнего для пополнения Его энер-

гетического потенциала, и в ней усматривалась геро ическая

миссия самопожертвования и прочий бред, на который, од-

нако, многие слабые души поддавались, не видя для себя ино-

го выхода.

Куда как не для слияния со Всеяшним, еще стремиться?

Чем быстрее, тем лучше...

Общество «Самоубийство» тогда изрядно поработало.

После чего и наступило Время предназначенного рождения.

Экономика достигла небывалой высоты.

Однако царства Всеяшнего не наступало. Иксцефалусов-

цы раздели лись на светлых и темных. Светлые даже воздвиг-

ли высоченную стену из прозрачного бетонина, чтобы на-

верняка отделиться, и их науки и ис кусства рванули вперед с

невероятной быстротой и силой, расцветала нравственность,

но…

Все было бы хорошо, если бы не тайная вражда темных

со светлыми. Темные хотели завладеть секретом омоложе-

ния. Так как они остались верны природному инстинкту

свободного рождения, экономика у них начала претерпе-

вать кризис.… Они даже сумели выкрасть несколько уче-

ных, но ничего от них не добились. Тем временем светлые

все больше их опережали. Быть светлым вошло в моду.

Темные искусно осветлялись и проникали к светлым. Под-

куп оказался невозможен, и оставалось един ственное —

война.

Наращивание мощного военного потенциала продолжа-

лось. Темным нечего было терять. Ведь они не могли овладеть

главным — бессмертием. В их стране начались недовольства,

беспорядки, массовые самоубийства, террористические акты.

Их явно лихорадило и охватило нечто вроде все общей пани-

ки. Тогда темные решились на массовое самоубийство. Дошло

до решения — уйти всем сразу. Это очень впечатляет и не так

страшно. Была пущена в ход философская концепция: луч-

ше сразу и вместе, чем порознь и долго. Вот так и произошел

взрыв. Тайная вражда закончилась смертью. Погибли и свет-

лые, и темные…

— Извини, что я тебе напомнил курс истории. Надо не за-

бывать — она творится нами и согласно Злу в нас, которое мы

не в силах бываем преодолеть в непонимании ни себя, ни тем

более друго го, — улыбнулся Рутус.

— Не понимаю, каким образом сознание начало выраба-

тывать ан тивещество, разрушающее инстинкт самосохра-

нения — самый сильный из всех инстинктов? Никакая идея

не может и не долж на стать причиной саморазрушения, са-

моуничтожения. В чем кроется загадка ужасной катастрофы?

Отчего они впали в такое отчаянье? Ты открыл мне новый лю-

бопытный аспект.

— Это моя профессия. Я пытаюсь достичь в этом совер-

шенства. Все это внешний ракурс, выраженный в общем виде:

кратком и поверхностном. Стоит задуматься о страдании од-

ной личности, о том, что выпало на ее долю, о ее страхе, сом-

нениях, ощущении трагичности и безысходности, о мгнове-

ниях проживания ужаса и своей беспомощности преодолеть

страх, как сразу катаклизмы внешнего меркнут перед внут-

ренними безднами, разверза ющимися перед каждым, остаю-

щимся один на один с собой, со своим «Я»…

— Начало, исходя из самого себя, испускает самое себя

в виде ина кобытия, сохраняя терпение, спокойствие, беско-

нечность своей сущности. И ожидает… Все же мне слишком

многое непонят но. Как наши предки смогли допустить войну?

Они не учли того, что кто-то останется жить и будет испыты-

вать невыразимые страдания от осознания тяжелейшей исто-

рии и от искусствен ности окружающего.

— Пропорции Добра и Зла в мире равны, и они в нас, в

каждом, и каждый в ответе за свою долю Зла, и каждый из-

живает ее во внутренней борьбе. Нам это делать значительно

труднее, так как все понятия истончились. Мы вошли в но-

вый духовный ви ток нового эона, когда приходится следить

за каждой мыслью.

— А как ты думаешь, духовный пласт, набирая мощь, мо-

жет воз действовать на нас своей эмоционально-энергети-

ческой силой? Невидимые силы способны воздействовать на

нас? Или они воздействуют, но мы недостаточно чутки для

улавливания этого воздействия?

— Чем больше мы вбираем в себя духовной информации,

тем бо лее способны обнаруживать прорывы, как свои из на-

шего мира в мир иной, так и из мира иного — в наш. Входя

в духовный эон, мы приобщаемся к мировому Духу, но у нас

пока недостаточ но сил пребывать в нем долго. Это происхо-

дит с нами в редкие минуты творческого подъема, особых,

возвышающих событий, в минуты любовного сближения…

У каждого есть такие момен ты прозрения, и каждый ими до-

рожит более всего. Духовное тонко, едва уловимо, и непонят-

но, каким образом создается му зыка, научное открытие, сти-

хотворение. Я тебе прочту несколь ко строчек, выражающих

эту мысль:

ОТКУДА являются МЫСЛЬ, ОБРАЗ, СЛОВО?

Творение из ничего?..

Приходят, уходят звуки,

Снежинкой на коже тают.

Расплавит огонь олово,

Стеклодув — вазу ваяет…

РУКИ

Связаны с Р А З У М О М.

Делают материальное…

ИНТЕЛЛЕКТОМ ТВОРИТСЯ — философичное,

стихотворное, музыкальное, научное,

ни из чего — ДУХОВНОЕ…

— Замечательно. Это Кито?

Рутус с улыбкой кивнул.

— Это один из моих любимых поэтов, — произнесла она,

не отво дя глаз от композиции из блестящих радужных шаров.

Голубой шар, Голубая планета… Сердце Ралли сжималось от

жалости. Населяющие эту планету существа так слабы и бес-

помощны!

— Не стоит, Ралли. Их познания ограничены, и они не ско-

ро смо гут вырваться в возможные пределы для общения.

— Но Ад и Эвви многому смогли их научить.

— Эволюционный процесс у них, я думаю, происхо-

дит по шару. Вырвавшиеся с орбиты шарового вращения

гении совершают витковый скачок, но достичь всеобщей

упорядоченности не удается. Каждое новое поколение жи-

вет за счет предыдущего, прибавляя ничтожно маленькую

толику своего опыта. И все же им удалось сделать кое-ка-

кие открытия, я бы сказал, нежелательные для них. Диф-

ференцируя, расщепляя изучаемый предмет, они теряют

сущность изучаемого. Главное — каждый индивидуум не

чувству ет себя частью всеобщего. Отсюда — полное непо-

нимание и разо бщенность. Ладно бы разобщенность друг

с другом, это еще куда ни шло, но итог — разобщенность с

природой.

— Что ж, они повторяют наши ошибки, как бы это ни мог-

ло пока заться странным…

Под взглядом Рутуса Ралли приблизилась к искрящемуся

всеми цветами радуги напитку. На дне полупрозрачной чаши

она различила темно-вишневые розы. Они появлялись, рас-

пускаясь из бутонов, раз растались, медленно всплывали и,

распадаясь на тысячи искринок, тая ли, чтобы тут же возник-

нуть вновь. Рутус, переполненный нежностью, наблюдал за

своей возлюбленной.

— Ты сказал, они сделали открытия, нежелательные для

них…

— Почему тебя это так волнует? Планета настолько удале-

на от нас, что мы навряд ли сможем посетить ее.

Рутус прикоснулся губами к прозрачной трубочке, потя-

нул из нее. Трубочка заполнилась светящимися искорками.

Ралли последовала его примеру.

— Я чувствую связь, тайную связь с Голубым шаром. Что

ему грозит? — быстро и решительно спросила она, оценив

необыкновен ное очарование напитка и глазами передавая

свое восхищение.

— Ралли, я не хочу давать тебе сейчас эту информацию.

Тебя ничто сейчас не должно отвлекать. Волнение тебе про-

тивопоказано.

— Меня может успокоить только знание. Знание! Что гро-

зит Голубому шару?

Под действием напитка Ралли почувствовала, как начина-

ет плыть или лететь в неизведанное, но счастливое будущее,

обещающее полное блаженство.

Голубой шар… Голубой шар… Что грозит Голубому шару?

Гибель? Ему грозит гибель? Но она почему-то счастливо улыб-

нулась. Ей сей час казалась нереальной чья-то гибель. Гибели

не должно быть! Должно быть возрождение! Этот напиток

разряжает не только энергетическое поле. Абсолютно божес-

твенный напиток…

Неожиданно Ралли увидела себя в темно-вишневом одея-

нии, летя щей в шаре. Шар начал медленно опускаться, и она

заметила маленькую хрупкую фигурку мальчика, лежащего на

поляне. Сердце ее забилось… Каким-то чувством она поняла:

сын. Ее сын, которого она пока не знала, сын, которого она

должна родить. Мальчик потянул к ней руки и что-то кричал,

но она уже удалялась в своем удивительном шаре, возвраща-

ясь сознанием из будущего в настоящее, к Рутусу, который

протягивал ей руку, счастливо улыбаясь…

8.

Вед открыл глаза. Где он? Неужели в центре «Омоложе-

ние»? А как же без него Вунд? Ему в ближайшее время пред-

стоит новое испытание! А впрочем, не преувеличивает ли Вед

свое исключительное значение? Может, его давно собираются

заменить и только ищут подходящий момент? Самое удачное

время от него избавиться — после испытания и когда нако-

нец будет назначен правитель на этот злополучный квадрат,

в котором находится небезызвестный Голубой шар… Нет, не

время сей час отправлять его, Веда, на омоложение.

Тогда где же он?

Внизу под ним ощущалась голубовато-белая пустота.

В том, что он не спит, Вед тоже не сомневался. Что-что, а сон

от бодрствования он умел отличать безошибочно.

И еще совершенно четко знал Вед: никогда не надо ничему

удивлять ся. Если что-то и происходит с тобой, в этом есть вы-

сшая не обходимость. Выдержка и терпение — главные усло-

вия любого успеха. Великое Время никуда не торопится. Было

бы глупо обгонять его.

Потом Рэй… Он не оставит его без помощи. Они дружат с

детства…

Вед осознавал себя отцом современной генетики. Ог-

ромное коли чество вариаций генетических кодов надо было

перебрать, выбрать луч шее сочетание (то есть подобрать

пары), а потом реализовать в наилучшее время зачатие. Да

еще так все устроить, чтобы родители были готовы к любви

и по возможности не знали о тайной запрограммированности

их необходимой встречи. Как такие пары любят друг друга!

Вед блажен но улыбнулся. Он дает истинное счастье истинно

предназначенным друг для друга любовникам… Это совсем

не так, как когда на планете царил хаос разврата!.. Да, тогда

процент гениев был больше, если учесть де мографическую

картину — активный прирост населения, но и процент рож-

денных с низким интеллектуальным уровнем возрастал. Об-

щий интеллектуальный процент планеты начал резко падать.

Высокой ду ховности грозила гибель. Высокие идеи, открытия,

пророчества глох ли, не нужные и не востребованные. Погру-

женность в материальное, жажда развлечений, наслаждений

для тела, погоня за техническими но винками, уход в природ-

но-родовое отъединяли друг от друга, озлобля ли, ввергали в

хаос. Это были страшные времена! Времена ожидания Апока-

липсиса…

Но есть необходимость подумать и о настоящем. Упоря-

дочить и организовать мир вокруг себя — не это ли основная

задача разумного существа?

Вед попытался освободиться от невидимых пут. Позволи-

ли бы хоть подняться, изменить позу! Неосознанный страх на-

чал заполнять исподволь все его существо. «Нет, мне ровным

счетом нечего бояться», — убеждал Вед себя. Тем более что,

если чего-то бояться — оно обязательно сбудется. Таков не-

писаный закон. Он не раз его проверял на себе. Да и чего ему

бояться? Он живет настолько долго, что устал от всего. Это он

себя уговаривал подобным образом для своего успокоения,

дабы быть готовым ко всему и остаться при любой ситуации

невозмутимо спо койным… Чего же все-таки он сейчас боит-

ся? А… Этих глазастиков. Вот бы к кому он не хотел попасть в

лапы. И только Вед об этом поду мал, как перед ним появилась

едва различимая точка, начавшая быстро расти. Он различил

овал, издающий красноватое свечение, и вскоре на него уста-

вился в своем невозмутимом величии огромный Глаз, вполне

симпатичный: взгляд — умный. Радужнаая оболочка перели-

вается всеми цветами и оттенками, какие только есть в при-

роде и какие мо жет различить глаз Веда… И ему стало ясно:

он в плену у этого Глаза и он должен получить информацию.

И пока он эту информацию не усво ит, его не отпустят. Мало

того, ему придется подчиниться и выполнить то, что этот

БНЛ считает нужным, а для полной уверенности ему эта ин-

формация будет внедрена в подсознание, и таким образом он

окажется в полной зависимости и выполнит «задание», как

бы руководствуясь своей волей. Почему у этой внеиксцефалу-

совской цивилизации сложи лось такое низкое мнение о нем, а

значит, и о всех жителях планеты, что они решились пойти на

такой шаг? Ему могли бы объяснить суть и пре доставить сво-

боду решения... И есть ли возможность противостоять этому

насилию?

Перед ним возникли геометрические фигуры, которые

преврати лись в две прямые линии, скрестившиеся в центре

квадрата со вписан ным в него треугольником, заключенно-

го в круг. В центре пересечения пространство начало расши-

ряться, и Вед увидел Галактику, Солнце и Голубой шар… Как

же он сам не мог до этого додуматься. Так вот поче му претен-

денты на право Правителя квадрата 2/32 проваливали свои

испытания! Они не могли уловить главного. Не генетический

код да вал сбой, а изменились условия на планете! Придется

исправить ошиб ку! Более высокая цивилизация наблюдает за

их действиями, обеспо коена и направила своих посланцев.__

6

Вунд совершал свою ежедневную прогулку по саду. Сад,

сконструированный по типу вечного двигателя, запрограм-

мированный на бесконечность и неповторяемость движений

биотрансформирующего «Глайзера», отличался чистотой,

свежестью и новизной возникающих пейзажей, разнообра-

зием великолепной растительности. Флора и фа уна были

представлены в совершеннейшем изобилии: цветы пленяли

своей неувядающей красотой, плоды — своими размерами и

соблазни тельным видом. Озера, ручейки, родники, водопа-

ды — переливчатым цветом и убаюкивающим шумом, жур-

чанием, ритмичным плеском, птицы — оперением, окраской,

размером и разнообразием произво димых трелей. Сад был

выполнен настолько искусно, что производил впечатление

живой природы.

Прогулки предполагали не только насыщение положи-

тельными эмоциями, но и продолжение развития опреде-

ленных сторон интел лекта, тренировку памяти, приводили к

полному покою и равновесию всех духовных сил, давали воз-

можность отстранения, уводили в иные миры. Вунд подошел

к скульптурной композиции, которая тут же начала менять

свои формы, демонстрируя перед ним лучшие произ ведения

искусства самых выдающихся скульпторов. Просмотрев две

тысячи триста пятьдесят превращений, Вунд лег на траву

(полисти ролвиниловую поляну), закинул руки за голову, при-

крыл глаза. О мощь Разума! О всепобеждающая сила само-

совершенствования! О научный прогресс! Вунд был доволен

собой. Он не терял времени даром. Ему вспомнилось стихо-

творение одного из знаменитейших поэтов, начав шего писать

еще до Большой войны и несколько раз отправлявшегося на

омоложение:

И вдруг узрел в одно мгновенье

Единство неделимое начал.

В соединенье Смерти и Рожденья —

Законченности выстрадан овал.

Боль Смерти, боль Рождения — едины,

Уводят за орбиты всех светил.

Увидишь неизбежности картины

В трагичности потерянных могил.

О дни медовые, медовое страданье,

Наш иллюзорный макси-кейф.

Свобода, труд и созиданье,

Пурпурно-августейший шлейф.

Закат, восход и ветрено и знойно

Блестящий шар и биочертежи…

Спокойно, рассудительно… Как вольно

Взмывали в синь небес стрижи!

Нам душно, одиноко в квазотропах,

Слабеют силы. Вымысел война?

Искусственные горы, и на тропах

Пространства тяжелеет кривизна.

Какая ширь, какие обороты?

И видятся пробелы — жути суть.

Откроются вновь Царские ворота,

Указан будет новый путь?

Беспамятства вериги домовиты…

Зов Космоса — распятием стихий.

Творения Свободы даровиты —

Витийствуй, быль, из были фраз — витий!

Вспорхнула птица — связи устремленье,

И круглый глаз, и клювик, и крыло.

И ввысь стремит. Легко паренье.

Посмотришь — на душе светло.

Нам Разум дан и виденье… В сравненье

Уловлена ли сущностность начал?

Лик творчества и — вдохновенье,

Зажжен огонь и выстрадан кристалл

Не магии, но мистики всесильной,

Всеяшнего предтеча — ремесло…

Младенец несмышленый и невинный,

И помощь свыше — Ангела крыло!

Цветут сады в искусственных постройках:

Птиц пение и аромат цветов…

Цивилизации в отходах и помойках

Ученые сбирают «мед» трудов.

Познал я многое, но на душе тоскливо:

Усиливает знанье скорби груз.

Речение речей — многоречиво

И сладостно, как сладостен арбуз.

Полет пчелы и розы запах нежный

Я знаю и ценю природы смысл,

Но с каждым взглядом я увы! — не прежний:

Напиток чаши — горько-кисл.

На помощь — стимулятор квазотропа,

И хорошо… И счастлив… И спокоен…

В себе понять, открыть мне нужно что-то,

И Зло уснуло в Змие... Пульс мой — ровен.

Вунд задумался: «Почему поэт Кито поместил Зло в

Змия? Зло — не может присутствовать в нас? Это символ, и

только? Наша духовная работа над собой исключает полно-

стью это понятие по отношению к себе? И что такое — Зло

во мне? Неприятие, пренебрежительное отноше ние к друго-

му? Но эти понятия утратили свою актуальность за ненадо-

бностью. Чувство зависти? Но как можно завидовать кому-

то? Ведь мы делаем одно общее дело, и каждый в меру своих

способностей, усердия, работы над собой идет к цели и тем

самым помогает другим, всему социуму подняться на новый

уровень, приблизиться к Всеяшнему… Что зна чит прибли-

зиться к Всеяшнему? Испытать неизъяснимое блаженство?

Продолжить своим участием Великое дело Всеобщей Гар-

монизации Космоса? Это все сверхсверхдуховные понятия.

Мы уже вступили в эон духовного поля, и наше понима-

ние Зла настолько истончилось, что даже просто недоброй

взгляд может нас ранить и вывести нашу психику из строя.

Мы можем, когда себе это позволяем, читать мысли и улав-

ливать даже тень негатива, у нас открылись телепатические

способ ности, телекинез, мы можем путешествовать в иные

миры своим созна нием или используя астральное тело… Да,

я чувствовал себя совершен но разбитым после последнего

испытания. Я позволил завладеть собою, поддался стихиям

Космоса. Заманчивое сладкозвучие обольстительно го зова

заворожило меня. Абстрактная образность духовных поня-

тий устарела, и Кито этого не осознал… Но мы не выработа-

ли новых… А может, Зло уснуло в нас? Мы его усыпили, но не

победили в себе оконча тельно? Может, любое недовольство

другим, даже не вполне осознанное его проявление таит в

себе злое начало? Но я так часто бываю недово лен собой.

Мне все время кажется, что я не в полную силу работаю над

собой, у меня есть скрытый резерв, частенько я уступаю сво-

ей лени… И мне как-то по-особому нравится Ло, не только

как мой тренер, но… Чего скрывать, я увлечен ею, хотя мне

об этом рано думать, и если Вед догадается, Ло могут заме-

нить. Но Вед так погружен в свои проблемы. Ему и в голову

такое не может прийти. Не должен ли я бороться со своим

чувством? Не Змий ли во мне приоткрыл глаз?.. Что мы зна-

ем о Зле вне нас? Война — Зло. Но в чем причина того, что

одни хотят убивать других? Не в проекции ли своего Зла вов-

не? Или в желании уничтожить Зло вне нас? Но можно ли

Зло уничтожить другим Злом или тем самым лишь его ум-

ножить? В момент, когда поднимается меч на Зло, держащий

его начинает сам творить Зло. Я снова опустился в природ-

ный мир, ког да решающее значение имеет сила, и Зло боится

только силы. Путь само изживания Зла в себе труден и дли-

телен, но встать нужно всем только на этот путь… Мои мыс-

ли не имеют своего развития. Я просто вспоми наю учебный

материал. Но меня эта мысль задела… Духовные уровни так

эфемерны. Нам предоставлена свобода витания в их слоях,

и легко запутаться, на какой уровень попал… Сознание не

может жить одним материальным и видеть в материи только

способ своего поддержания для открытия духовных истин.

Дух, плененный материей, приобретая опыт в самых непред-

сказуемых его проявлениях, крепнет и пытается поднять-

ся на новый уровень. И все же с возрастанием технических

средств, что неизбежно и остановить невозможно, да и не

нужно, в чем-то становишься слабее, беззащитнее, и в иные

минуты чувствуешь себя, как пишет поэт Кито: “По знал я

многое, но на душе тоскливо: усиливает знанье скорби груз”. Я

еще только начинаю жить, а уже испытываю что-то подоб ное.

Может, это тоска по истинному совершенству? Мне надо уйти

от этих мыслей. На сегодня достаточно. Теперь — полное рас-

слабление, отдых, покой…»

Когда отдохнувший, снявший напряжение мозг начал воз-

вращать его к действительности, Вунд неожиданно увидел Ло.

Она была одна у себя и готовилась ко сну… Вот она закончила

делать последнее упраж нение, потянулась, вошла в биоква-

зотроп, опустилась в приготовлен ный резервуар, в котором

что-то булькало, шипело, пенилось, погру зилась в него с го-

ловой. Во рту у нее осталась трубочка, через которую она ды-

шала. Вунд знал: можно обойтись и без трубочки. Можно и не

дышать, даже полезнее, когда производишь очищение.

И тут он увидел, как легкая прозрачная оболочка, по-

вторяющая один к одному восхитительные контуры тела Ло,

отделилась и вылетела нару жу, в то время как Ло продолжа-

ла преспокойненько покоиться в резерву аре. Оболочка же ее

подлетела к турничку и застыла, ухватившись за него про-

зрачной рукой, слегка покачиваясь словно воздушный шарик

с опаской поглядывая на вентиляционное устройство. И тут

Вунд чуть не от крыл глаза от изумления! Он готов был издать

звук крайнего удивления, но вовремя сдержался, не желая

прерывать восхительное видение.

Руки ее наливались розовым сиянием, распространяющим-

ся изнутри, шея округлялась стройной, белоснежной полно-

той. Из нее, цветком рас пускаясь, очертанья принимала го-

лова — влажная и слегка в пене. И све жесть утреннего сада

заструилась от нее… Наливались щеки персиками из нежней-

шей плоти, и уже лучиться начинали очи с поволокой золо-

тисто-синей. Волосы рассыпались, переливались и, сплетаясь

дивными пуч ками, подобно венцу, над головой сияли. Губы не-

жными лепестками раскры вались, словно роза расцветала под

утро. И уже обозначались грудки, из зыби обнажаясь в пене, и

кораллами соски краснели. Округлялся живот яблоком спелым,

и бедра, твердея, лоно приоткрывали, раковину, увлекаю щую в

бесконечность, и улыбка на губах сквозила, веки тонко-тонко

тре петали бабочкой, готовой вдруг взлететь. Обозначились

колени, икры, ступни появились, и казалось — Ло рождалась

вновь: сердце потаенное забилось, и дыхание созрело на губах…

К Ло подплыла его, Вунда, оболочка, и, любовно прижавшись

друг к другу, слившись в единое целое, они начали совершать

какой-то замысловатый ритуальный танец...

И Вунд вспомнил свой неизменно повторяющийся сон,

напоминающий только что увиденные игры. Нет, сейчас он

не спал. Он был в состоянии мыслить, анализировать, сопо-

ставлять. Что ж, Вунд всегда немного побаи вался Ло, а теперь

еще и убедился в ее необыкновенных способностях весь ма

любопытно развлекаться. Она научит и Вунда, когда придет

время…

Предавшись размышлениям, Вунд не заметил, как над его

головой по явился бледно-розовый, почти прозрачный шар

в тончайшей окан товке, идеальным образом уравновешива-

ющей внутренние и внешние пространственно-временные

четырехмерные поля. В шаре, раскинув по сторонам руки,

находилась женщина в темно-вишневой одежде до пят с раз-

летающимися мягкими, складками. Волосы, темно-каштано-

вые с золотистым отливом, обрамляли бледное лицо, пушис-

той волной рассыпаясь по покатым плечам, удачно оттеняли

глубокие при тягательные глаза. Фигура женщины, ее глаза и

раскинутые в стороны, словно распятые, руки выражали пол-

ную растерянность, безысходность и невыразимую боль. Вунд

понял: она хочет передать какую-то важную информацию, от

которой зависела ее судьба, а может быть, даже не толь ко ее,

а судьба цивилизации целой планеты…Да, да… Скорее всего

так. Не может женщина такого высокого духовного разви-

тия печься только о своем личном благополучии. Но что же

она должна передать Вунду? Шар колыхнулся и опустился

чуть ниже. Неведомые ранее страдание и скорбь наполнили

его душу. Все показалось ему бессмысленным: жизнь, смерть,

предстоящие испыта ния, изнуряющая работа над собой. Для

чего все, если эта женщина так страдает? Шар начал медленно

набирать высоту.

— Подожди! Я здесь! Я помогу! — Вунд протянул руки,

напряг тело, готовый принять на себя боль и страдание этой

стражду щей души, но шар уплывал, становился все меньше и

меньше, потом стал едва различимой точкой, исчезнувшей в

объятиях безмерной дали…

То, что это был телепатический сеанс, Вунд не сомневался,

но он не видел этой женщины прежде, хотя сразу и навсегда

ощутил с ней незыб лемую связь. Он помнил ее до своего рож-

дения, до осознания себя, она всегда была с ним, и он останет-

ся с ней навсегда…

— Ты опаздываешь на экспериментальный полет, — скло-

нилась над Вундом Ло в спокойной, ожидательной, но одно-

временно и требовательной позе.

— Да, сейчас. Конечно!.. — Вунд приподнялся и вдруг, рез-

ко от вернувшись от Ло, неожиданно разрыдался, закрыв лицо

ру ками, содрогаясь всем своим легким гибким телом, ловя

ртом воздух, царапая пальцами изумрудно-зеленый искусст-

венный холод поляны.

Ло молча выжидала. Последний плачущий иксцефалусо-

вец был за регистрирован две с половиной тысячи лет назад…

Вунд посмотрел на Ло с нескрываемым смущением. Он

стыдился за проявленную слабость.

— Ничего, малыш. Со всяким может случиться, — произ-

несла она, улыбаясь. Когда Ло улыбалась, ее красота станови-

лась ослепи тельно-невыносимой. Ло повернулась и пошла к

выходу из сада. Вунд послушно последовал за ней, слегка опус-

тив голову. Грустные мысли не покидали его.

7

Рутус готовил напиток по собственному рецепту. Он был

пре дельно сосредоточен. Малейшая неточность сочетания

свистрона с ин тименом могут дать противоположный ре-

зультат: сконцентрировать силовое поле. В самый последний

момент, как только поднимутся ши пящие фонтанчики искря-

щихся пузырьков, надо влить тимозин. Он не мог подавить

волнение.

Совокупляться на планете просто так, ради удовольствия,

не поз волялось. Да и какое удовольствие, когда за этим не

стоят долг, ответственность, путь к совершенству. Великая

Любовь давала на это право. Дети должны превзойти сво-

их родителей, взяв от них все лучшее. Их интеллект, разум,

сфера эмоций должны более приблизиться к вожде ленной

гармонии. Только в таком случае дети будут счастливы и пре-

кратится дурная бесконечность.

«Мирта» готова принять Вунда — их будущего сына. Он

превзойдет родителей. Рутус уже сейчас испытывал гордость

за мальчика. Это не то что производить искусственный ин-

теллект. Или какого-то там биоробота.

Дать Вселенной новое, сознающее себя в себе сознание —

величайший дар, который надо заслужить. Многое, слишком

многое передается от родителей к ребенку, хотя и появля-

ется абсолютно новая личность, но так как новое существо

формируется исключительно по своим, ему опре деленным

законам наисамой сложнейшей сложности, в ней в непости-

жимом сочетании, проявляются за чатки всевозможных ха-

рактернейших черт родителей. Часто в совсем замысловатом

сочетании.

Иксцефалусовцы к этому пришли через многие и многие

времена неудач.

Еще во Время свободного рождения наступила эпоха

больших катаклизмов и несчастий. Более семидесяти про-

центов иксцефалусовцев ощущали себя неполноценными

и не видели смысла в жизни. Планету ох ватили всеобщий

разврат, жесточайшие насилия, убийства и самоубийства.

Было даже организовано общество «Самоубийство», имев-

шее основатель но разработанную философскую платформу,

смыслом которой являлось то, что смерть — это своеобраз-

ный призыв Верховного Всеяшнего для пополнения Его энер-

гетического потенциала, и в ней усматривалась геро ическая

миссия самопожертвования и прочий бред, на который, од-

нако, многие слабые души поддавались, не видя для себя ино-

го выхода.

Куда как не для слияния со Всеяшним, еще стремиться?

Чем быстрее, тем лучше...

Общество «Самоубийство» тогда изрядно поработало.

После чего и наступило Время предназначенного рождения.

Экономика достигла небывалой высоты.

Однако царства Всеяшнего не наступало. Иксцефалусов-

цы раздели лись на светлых и темных. Светлые даже воздвиг-

ли высоченную стену из прозрачного бетонина, чтобы на-

верняка отделиться, и их науки и ис кусства рванули вперед с

невероятной быстротой и силой, расцветала нравственность,

но…

Все было бы хорошо, если бы не тайная вражда темных

со светлыми. Темные хотели завладеть секретом омоложе-

ния. Так как они остались верны природному инстинкту

свободного рождения, экономика у них начала претерпе-

вать кризис.… Они даже сумели выкрасть несколько уче-

ных, но ничего от них не добились. Тем временем светлые

все больше их опережали. Быть светлым вошло в моду.

Темные искусно осветлялись и проникали к светлым. Под-

куп оказался невозможен, и оставалось един ственное —

война.

Наращивание мощного военного потенциала продолжа-

лось. Темным нечего было терять. Ведь они не могли овладеть

главным — бессмертием. В их стране начались недовольства,

беспорядки, массовые самоубийства, террористические акты.

Их явно лихорадило и охватило нечто вроде все общей пани-

ки. Тогда темные решились на массовое самоубийство. Дошло

до решения — уйти всем сразу. Это очень впечатляет и не так

страшно. Была пущена в ход философская концепция: луч-

ше сразу и вместе, чем порознь и долго. Вот так и произошел

взрыв. Тайная вражда закончилась смертью. Погибли и свет-

лые, и темные…

— Извини, что я тебе напомнил курс истории. Надо не за-

бывать — она творится нами и согласно Злу в нас, которое мы

не в силах бываем преодолеть в непонимании ни себя, ни тем

более друго го, — улыбнулся Рутус.

— Не понимаю, каким образом сознание начало выраба-

тывать ан тивещество, разрушающее инстинкт самосохра-

нения — самый сильный из всех инстинктов? Никакая идея

не может и не долж на стать причиной саморазрушения, са-

моуничтожения. В чем кроется загадка ужасной катастрофы?

Отчего они впали в такое отчаянье? Ты открыл мне новый лю-

бопытный аспект.

— Это моя профессия. Я пытаюсь достичь в этом совер-

шенства. Все это внешний ракурс, выраженный в общем виде:

кратком и поверхностном. Стоит задуматься о страдании од-

ной личности, о том, что выпало на ее долю, о ее страхе, сом-

нениях, ощущении трагичности и безысходности, о мгнове-

ниях проживания ужаса и своей беспомощности преодолеть

страх, как сразу катаклизмы внешнего меркнут перед внут-

ренними безднами, разверза ющимися перед каждым, остаю-

щимся один на один с собой, со своим «Я»…

— Начало, исходя из самого себя, испускает самое себя

в виде ина кобытия, сохраняя терпение, спокойствие, беско-

нечность своей сущности. И ожидает… Все же мне слишком

многое непонят но. Как наши предки смогли допустить войну?

Они не учли того, что кто-то останется жить и будет испыты-

вать невыразимые страдания от осознания тяжелейшей исто-

рии и от искусствен ности окружающего.

— Пропорции Добра и Зла в мире равны, и они в нас, в

каждом, и каждый в ответе за свою долю Зла, и каждый из-

живает ее во внутренней борьбе. Нам это делать значительно

труднее, так как все понятия истончились. Мы вошли в но-

вый духовный ви ток нового эона, когда приходится следить

за каждой мыслью.

— А как ты думаешь, духовный пласт, набирая мощь, мо-

жет воз действовать на нас своей эмоционально-энергети-

ческой силой? Невидимые силы способны воздействовать на

нас? Или они воздействуют, но мы недостаточно чутки для

улавливания этого воздействия?

— Чем больше мы вбираем в себя духовной информации,

тем бо лее способны обнаруживать прорывы, как свои из на-

шего мира в мир иной, так и из мира иного — в наш. Входя

в духовный эон, мы приобщаемся к мировому Духу, но у нас

пока недостаточ но сил пребывать в нем долго. Это происхо-

дит с нами в редкие минуты творческого подъема, особых,

возвышающих событий, в минуты любовного сближения…

У каждого есть такие момен ты прозрения, и каждый ими до-

рожит более всего. Духовное тонко, едва уловимо, и непонят-

но, каким образом создается му зыка, научное открытие, сти-

хотворение. Я тебе прочту несколь ко строчек, выражающих

эту мысль:

ОТКУДА являются МЫСЛЬ, ОБРАЗ, СЛОВО?

Творение из ничего?..

Приходят, уходят звуки,

Снежинкой на коже тают.

Расплавит огонь олово,

Стеклодув — вазу ваяет…

РУКИ

Связаны с Р А З У М О М.

Делают материальное…

ИНТЕЛЛЕКТОМ ТВОРИТСЯ — философичное,

стихотворное, музыкальное, научное,

ни из чего — ДУХОВНОЕ…

— Замечательно. Это Кито?

Рутус с улыбкой кивнул.

— Это один из моих любимых поэтов, — произнесла она,

не отво дя глаз от композиции из блестящих радужных шаров.

Голубой шар, Голубая планета… Сердце Ралли сжималось от

жалости. Населяющие эту планету существа так слабы и бес-

помощны!

— Не стоит, Ралли. Их познания ограничены, и они не ско-

ро смо гут вырваться в возможные пределы для общения.

— Но Ад и Эвви многому смогли их научить.

— Эволюционный процесс у них, я думаю, происхо-

дит по шару. Вырвавшиеся с орбиты шарового вращения

гении совершают витковый скачок, но достичь всеобщей

упорядоченности не удается. Каждое новое поколение жи-

вет за счет предыдущего, прибавляя ничтожно маленькую

толику своего опыта. И все же им удалось сделать кое-ка-

кие открытия, я бы сказал, нежелательные для них. Диф-

ференцируя, расщепляя изучаемый предмет, они теряют

сущность изучаемого. Главное — каждый индивидуум не

чувству ет себя частью всеобщего. Отсюда — полное непо-

нимание и разо бщенность. Ладно бы разобщенность друг

с другом, это еще куда ни шло, но итог — разобщенность с

природой.

— Что ж, они повторяют наши ошибки, как бы это ни мог-

ло пока заться странным…

Под взглядом Рутуса Ралли приблизилась к искрящемуся

всеми цветами радуги напитку. На дне полупрозрачной чаши

она различила темно-вишневые розы. Они появлялись, рас-

пускаясь из бутонов, раз растались, медленно всплывали и,

распадаясь на тысячи искринок, тая ли, чтобы тут же возник-

нуть вновь. Рутус, переполненный нежностью, наблюдал за

своей возлюбленной.

— Ты сказал, они сделали открытия, нежелательные для

них…

— Почему тебя это так волнует? Планета настолько удале-

на от нас, что мы навряд ли сможем посетить ее.

Рутус прикоснулся губами к прозрачной трубочке, потя-

нул из нее. Трубочка заполнилась светящимися искорками.

Ралли последовала его примеру.

— Я чувствую связь, тайную связь с Голубым шаром. Что

ему грозит? — быстро и решительно спросила она, оценив

необыкновен ное очарование напитка и глазами передавая

свое восхищение.

— Ралли, я не хочу давать тебе сейчас эту информацию.

Тебя ничто сейчас не должно отвлекать. Волнение тебе про-

тивопоказано.

— Меня может успокоить только знание. Знание! Что гро-

зит Голубому шару?

Под действием напитка Ралли почувствовала, как начина-

ет плыть или лететь в неизведанное, но счастливое будущее,

обещающее полное блаженство.

Голубой шар… Голубой шар… Что грозит Голубому шару?

Гибель? Ему грозит гибель? Но она почему-то счастливо улыб-

нулась. Ей сей час казалась нереальной чья-то гибель. Гибели

не должно быть! Должно быть возрождение! Этот напиток

разряжает не только энергетическое поле. Абсолютно божес-

твенный напиток…

Неожиданно Ралли увидела себя в темно-вишневом одея-

нии, летя щей в шаре. Шар начал медленно опускаться, и она

заметила маленькую хрупкую фигурку мальчика, лежащего на

поляне. Сердце ее забилось… Каким-то чувством она поняла:

сын. Ее сын, которого она пока не знала, сын, которого она

должна родить. Мальчик потянул к ней руки и что-то кричал,

но она уже удалялась в своем удивительном шаре, возвраща-

ясь сознанием из будущего в настоящее, к Рутусу, который

протягивал ей руку, счастливо улыбаясь…

8.

Вед открыл глаза. Где он? Неужели в центре «Омоложе-

ние»? А как же без него Вунд? Ему в ближайшее время пред-

стоит новое испытание! А впрочем, не преувеличивает ли Вед

свое исключительное значение? Может, его давно собираются

заменить и только ищут подходящий момент? Самое удачное

время от него избавиться — после испытания и когда нако-

нец будет назначен правитель на этот злополучный квадрат,

в котором находится небезызвестный Голубой шар… Нет, не

время сей час отправлять его, Веда, на омоложение.

Тогда где же он?

Внизу под ним ощущалась голубовато-белая пустота.

В том, что он не спит, Вед тоже не сомневался. Что-что, а сон

от бодрствования он умел отличать безошибочно.

И еще совершенно четко знал Вед: никогда не надо ничему

удивлять ся. Если что-то и происходит с тобой, в этом есть вы-

сшая не обходимость. Выдержка и терпение — главные усло-

вия любого успеха. Великое Время никуда не торопится. Было

бы глупо обгонять его.

Потом Рэй… Он не оставит его без помощи. Они дружат с

детства…

Вед осознавал себя отцом современной генетики. Ог-

ромное коли чество вариаций генетических кодов надо было

перебрать, выбрать луч шее сочетание (то есть подобрать

пары), а потом реализовать в наилучшее время зачатие. Да

еще так все устроить, чтобы родители были готовы к любви

и по возможности не знали о тайной запрограммированности

их необходимой встречи. Как такие пары любят друг друга!

Вед блажен но улыбнулся. Он дает истинное счастье истинно

предназначенным друг для друга любовникам… Это совсем

не так, как когда на планете царил хаос разврата!.. Да, тогда

процент гениев был больше, если учесть де мографическую

картину — активный прирост населения, но и процент рож-

денных с низким интеллектуальным уровнем возрастал. Об-

щий интеллектуальный процент планеты начал резко падать.

Высокой ду ховности грозила гибель. Высокие идеи, открытия,

пророчества глох ли, не нужные и не востребованные. Погру-

женность в материальное, жажда развлечений, наслаждений

для тела, погоня за техническими но винками, уход в природ-

но-родовое отъединяли друг от друга, озлобля ли, ввергали в

хаос. Это были страшные времена! Времена ожидания Апока-

липсиса…

Но есть необходимость подумать и о настоящем. Упоря-

дочить и организовать мир вокруг себя — не это ли основная

задача разумного существа?

Вед попытался освободиться от невидимых пут. Позволи-

ли бы хоть подняться, изменить позу! Неосознанный страх на-

чал заполнять исподволь все его существо. «Нет, мне ровным

счетом нечего бояться», — убеждал Вед себя. Тем более что,

если чего-то бояться — оно обязательно сбудется. Таков не-

писаный закон. Он не раз его проверял на себе. Да и чего ему

бояться? Он живет настолько долго, что устал от всего. Это он

себя уговаривал подобным образом для своего успокоения,

дабы быть готовым ко всему и остаться при любой ситуации

невозмутимо спо койным… Чего же все-таки он сейчас боит-

ся? А… Этих глазастиков. Вот бы к кому он не хотел попасть в

лапы. И только Вед об этом поду мал, как перед ним появилась

едва различимая точка, начавшая быстро расти. Он различил

овал, издающий красноватое свечение, и вскоре на него уста-

вился в своем невозмутимом величии огромный Глаз, вполне

симпатичный: взгляд — умный. Радужнаая оболочка перели-

вается всеми цветами и оттенками, какие только есть в при-

роде и какие мо жет различить глаз Веда… И ему стало ясно:

он в плену у этого Глаза и он должен получить информацию.

И пока он эту информацию не усво ит, его не отпустят. Мало

того, ему придется подчиниться и выполнить то, что этот

БНЛ считает нужным, а для полной уверенности ему эта ин-

формация будет внедрена в подсознание, и таким образом он

окажется в полной зависимости и выполнит «задание», как

бы руководствуясь своей волей. Почему у этой внеиксцефалу-

совской цивилизации сложи лось такое низкое мнение о нем, а

значит, и о всех жителях планеты, что они решились пойти на

такой шаг? Ему могли бы объяснить суть и пре доставить сво-

боду решения... И есть ли возможность противостоять этому

насилию?

Перед ним возникли геометрические фигуры, которые

преврати лись в две прямые линии, скрестившиеся в центре

квадрата со вписан ным в него треугольником, заключенно-

го в круг. В центре пересечения пространство начало расши-

ряться, и Вед увидел Галактику, Солнце и Голубой шар… Как

же он сам не мог до этого додуматься. Так вот поче му претен-

денты на право Правителя квадрата 2/32 проваливали свои

испытания! Они не могли уловить главного. Не генетический

код да вал сбой, а изменились условия на планете! Придется

исправить ошиб ку! Более высокая цивилизация наблюдает за

их действиями, обеспо коена и направила своих посланцев.__

— Мне нечего от тебя скрывать. У меня нет от тебя ника-

ких тайн, — невозмутимость Ло не делала чести Вунду. Она

считает его еще недостаточно взрослым, чтобы полностью

доверять ему. Вунд решил убить Ло своим провиденьем.

— А что ты делаешь, оставшись одна поздно вечером?

— Я? — Ло растерянно опустила глаза. — Я?.. — повторила

она чуть тише.

— Да, ты, — Вунд наслаждался своей видимой победой.

— Разве ты научился уже? — беспомощно пролепетала

она. — Я не буду больше.

— Как ты могла сомневаться во мне?

— Я не предполагала, что это наступит так рано. Нам, со-

зданным искусственным путем, это не дано.

— Зато ты делаешь то, чего я не в состоянии делать. И я

надеюсь, — ты этому научишь и меня.

— Нет, только не это. Не проси меня об этом. Те малень-

кие утехи, которые я позволяю, — единственное мое развле-

чение…

— Почему в своих «играх» ты используешь одно из моих

«Я»?..

— Ты заполняешь полностью мое существо. До отказа.

Мысли о тебе не оставляют меня ни на мгновенье.

— Ты ведь должна полностью подчиняться мне.

— Да, если твои просьбы не выходят за рамки предписа-

ний.

Вунд несколько помедлил, собираясь с духом. Он ошибся.

Ло разго варивает с ним серьезно, как со взрослым.

— Тебя не обидит моя просьба?

— Меня обрадует любая твоя просьба.

— Я хочу видеть тебя обнаженной, — требовательно, в

форме при каза произнес Вунд. И замер в ожидании, испыты-

вая незнако мую сладостную истому в своем теле.

— Хорошо… — Ло поднесла пальцы к невидимой скрепке

на своем плече, скрытой ажурной розой. И тут же легчайшие

воздушные складки тончайшей ткани, сверкнувшие всеми

цветами раду ги, упали легкой волной к ее ногам. Ло стояла,

смотрела прямо в глаза Вунда… Потом взгляд ее начал мут-

неть, тело плавно и мерно в такт только ею слышимой музы-

ки, словно в экстатическом танце, начало волнообразно из-

виваться… Вунд, обомлев, некоторое время наблюдал за Ло,

пока волна эротического экс таза не захлестнула и его. Он,

поддавшись вечному знанию свое го инстинкта, одним движе-

нием сбросил с себя ставшей лишней одежду и поплыл к Ло

исполнить совместный гимн Любви.

Они двигались рядом, находясь в разных биополях, ли-

шающих их малейшей возможности соприкосновения, но это

было и ни к чему. Для них достаточно было ощущения внут-

реннего единения…

…И, призывом робчайшим приопущенных ресниц,

Живописует голос плоти…

Движения тончайшие души…

Они нежнее наития и тоньше, тише...

И только ими души и живут…

Тело его, понял Вунд, хотело иметь свои, ему предназна-

ченные удоволь ствия, но оно было соединено с его душой и

было с ней заодно, и именно это слияние и давало такой воз-

вышенный восторг, достигающий на своем пике экстаза неве-

роятно сильных и сладостных ощущений, экстаза, в кото ром

он уносился в блаженстве к высотам, ему неведомым доселе…

Вунд потерял счет времени. Ло, уже одетая, склонилась

над ним, проверяя его самочувствие.

— Жду тебя на станции. Надеюсь, ты себя отлично чув-

ствуешь?

— Как никогда. Готов проделать эти трюки бессчетное ко-

личество раз!

— Вот и прекрасно, но не забывай: во всем нужна мера!

Нам не обходимо продолжить работу, — Ло скользнула по

нему про щальным взглядом и вышла. Вунд, помедлив неко-

торое время, с радостью поспешил за нею на испытательную

станцию.

10

— Рут, ты здесь?

— Да, любимая.

— Сколько нам отпущено времени?

— Сколько ты захочешь.

— Ты же знаешь: это не так.

— Это так.

— Не надо, любимый… Я понимаю: тебе не хочется меня

огор чать. Когда я была ребенком и мне удавалось выйти из-

под контроля биостимуляторов… О, это было совсем не труд-

но. Биостимуляторы в то время занимались исключительно

стаби лизацией эмоций, а так как я была на редкость уравно-

вешенной девочкой, мне не составляло труда давать более

продолжитель ный отдых моим невидимым «няням» и я мог-

ла, подолгу оста ваясь наедине с моим «Я», о многом пораз-

мыслить. В уединении передо мной возникали картины бу-

дущего. И еще тогда я по няла мое истинное предназначение:

рождение нашего сына, со здание «Мирты» и ты! Любовь!..

Потом — одиночество. Потом… Потом…

— Не надо, не говори больше ничего, — взмолился Рутус.

Ралли подняла руку вверх и описала длинным пальчиком

окруж ность. Рутус содрогнулся от ее невольного предсказа-

ния.

— Ралли! — выдохнул он, закрыв ее глаза своей ладонью.

— Мы расстанемся после появления нашего сына. Это чу-

довищно несправедливо! Я так люблю тебя! Я так люблю на-

шего будуще го сына! Его и тебя я любила всегда. И эти две

любви нерастор жимы в своем единстве! Кому вздумалось их

разделить, проти вопоставлять одну другой, взвешивать на

чаше правосудия и справедливости? И кому вздумалось отъ-

единять плоть от плоти во имя какого-то абстрактного Вы-

сшего Разума? Надеюсь, на той Голубой планете не додума-

лись до этого?

— Любовь моя, в тебе сейчас взяло верх чувство. Пред-

стоящее материнство, изменяя химический баланс в твоем

организме, вносит в твой мозг повышенное напряжение, что

сказывается в твоей чрезмерной возбудимости. Эмоции для

нас — пройден ный этап. Разум и только Разум сможет при-

вести нас к желан ной цели.

— Разум, разум, разум! С детства мне твердили о нем! Мы

зажали свои чувства, загнали их в подсознание и думаем: дело

сделано. Мы перестали творчески подходить к проблемам,

следуя раз и навсегда установленным циркулярам. Но меня-

ется мир и мы меняемся, подрастают новые поколения, а мы

продолжаем ве рить в то, что устарело, требует реставрации,

иного взгляда!

— Но ты забываешь о нашей жуткой войне. Все было пу-

щено на самотек, и к чему это привело?

— В этом я согласна с тобой. Но я чувствую всем моим

нутром: в сегодняшнем дне, в нашем дне — несправедливость,

и кроется она в том, что мы закрываем глаза на проблемы,

уходя в спо койствие, переходящее незаметно в равнодушие.

Вот почему я отказываюсь подстраивать биоквазотропы на-

ших премудрых правителей. Они и так пребывают в состо-

янии довольства, от казываясь смотреть правде в глаза, и не

хотят предпринимать никаких мер.

— А что они, по-твоему, должны сделать?

— Да много чего!

— И все же?

— Начать хотя бы с искусственников. Они многим и мно-

гим недо вольны. Возникает та же ситуация, как с темными и

светлыми… А кому, как не тебе, знать, чем это все тогда кон-

чилось.

— Все не так просто, все не так просто… Ты предлагаешь

открыть им эликсир бессмертия? Тогда из-за него возник сыр-

бор.

— Мы стали выращивать искусственников только потому,

что нам тогда нужны были руки, много рук, но сейчас надо бы

приоста новить делать это. Не лучше ли перейти на обычных

роботов?

— Хорошая мысль. А как же с гениями?__

— Ты же сам знаешь, насколько тяжела участь гениев. Нам

нет по коя, никакие макси-кейфы не помогают и не помогут!

Совесть нас сжигает изнутри. Нас мучает чувство неудовлет-

воренности. Мы хотим невозможного: чтобы каждый был

счастлив, каж дому было хорошо, чтобы исчезло Зло и каждый

день поисти не приносил бы каждому свободу и радость выра-

жения себя в творчестве ради другого и во благо всеобщее…

Мы пони маем: Всеяшний нам дает возможность раскрыть

себя и наша работа заключается в самосовершенствовании в

титанических усилиях поднятия своего Духа навстречу уст-

ремленному к нам Всеяшнему.

— Мы это и делаем!

— А как быть с искусственниками? Они — это вчерашние

мы. Мы растем, творчески развиваемся, а им как быть?

— Они тоже развиваются, и неплохо.

— Все мы в итоге стоим перед лицом Смерти. Наше «бес-

смертие» — своеобразная фикция. Мы можем только омола-

живать и омола живать организм, тем самым отдаляя ее вели-

чество Смерть…

— Это и замечательно. Наши ученые тем временем найдут

новые способы продления жизни.

— И ты веришь в бесконечность?

— Почему бы и нет? Приятная и облагораживающая цель.

Вполне возможно, и после смерти Разум сможет себя осозна-

вать.

— Упаси Всеяшний! Сознавать и не иметь возможности

делать, поправлять, изменять, развиваться…

— Это область религиозно-теософская. Прозрения наших

святых разноречивы, и нам пока трудно себе представить

определен но, что же нас все же ждет по ту сторону… Каждый

выбирает наиболее близкий вариант для себя. И каждый хра-

нит Тайну в себе.

— Согласна! Мы сами создаем своих богов. Из своей глу-

би! Из своего сущностного «Я», — лицо Ралли зарделось, глаза

сия ли необыкновенным, вдохновенным светом. — Ты же зна-

ешь: над нашей планетой образовывается информационно-

энерге тическое поле, нарабатываемое нашей цивилизаци-

ей. Чем оно чище, светлее, разумнее, тем более проникаемо

божественностью Всеяшнего, тем легче совершается обмен

энергиями, и нам становится более понятна Великая Тайна

бытия, приоткрыва ется сокровенное, нисходит благодать.

Вот почему каждому, совершившему проступок — помыс-

лить недоброжелательно, тем более выругаться, предписа-

но — пройти очищение. Не все до конца глубоко осознают,

насколько это важно для каждого, ибо мы зависимы друг от

друга и идем вместе одной дорогой. Возможно, наши прави-

тели, прося увеличить им макси-кейф, боятся за себя? И не

только за себя… Они чувствуют, что нужны изменения, и на-

чинают прогнозировать искривленное будущее? Чем сложнее

философско-социальная надстройка, тем осторожнее надо

быть в управлении.

— Да, Ралли. Управлять — слишком большая ответствен-

ность, тем более принимать решения. Если бы ты смогла на-

строить их био квазотропы…

— Тогда они будут откладывать принятие решений на не-

определенно длинный срок. В закономерностях неожидан-

ностей кроется сама сущность Природы… Меня волнует Го-

лубая пла нета. Она погибнет? От чего будет зависеть жизнь

или смерть?

— Наш сын будет знать все, и ему решать.

— Ты веришь в него? Ты уверен? Он примет правильное

решение? Мальчик! Какая сложная работа выпадет на твою

участь! Какая ответственность! Наш сын…

Безропотно смирение. Рука ослабшая

Пространства не нарушит… Глаза, что

Смотрят в ночь, спокойно ждут расплаты…

Покорно сердце. Слышит ли оно готовность

Принять любое, даже больше Смерти?

Душа и ум в согласии… Надолго?..

Читал Рутус тихим бархатным голосом, желая расслабить,__

успоко ить, умиротворить возлюбленную…

11

Вед остановил свой выбор на эротозале, тем более на посе-

щение последнего недвусмысленно намекнул Рэй. Экспресс-

информация под твердила догадку Веда о том, что эта необык-

новенная новинка соору жена для высших разрядов духовной

элиты, отвергающей контактные отношения.

Сеанс был расчитан на раскрытие мощных потенциальных

возмож ностей мозга, обещал вывести из подкорки захоро-

ненные там сексоэротообразы, тем самым гарантировал об-

новление и очищение подсо знания, а также полнейший отдых

и снятие любого стресса.

Вед набрал код своего банковского счета и тут же получил

пригла сительный талон. Теперь осталось «фазануться», как

они выражались между собой, то есть перейти на территорию

расположения эротозала «Соло». Там жили, трудились и раз-

влекались искусственники.

Иксцефалусовцы, созданные искусственным путем, были

куда на дежнее и экономичнее роботов. Их выращивали на оп-

ределенных био станциях, давая им специ альности, согласно

индивидуальным способностям, и они прекрасно трудились

и счастливо жили. Главное — все были довольны, никто не

роптал, каждый знал свое место и отдавался работе со всей

полнотой своих физических и эмоциональных сил. Они там

что-то свое придумывали, как-то по-своему себя проявляли и

даже вступали в экономические отношения с управителями.

Это были отношения, отдающие скорее дань традиции, неже-

ли имевшие острую необходимость, так как они обеспечива-

ли всем необходимым себя, а заодно и остальных — духовную

надстройку…

Вед зашел в кабину, повернул шарик и очутился в эрото-

зале.

«Совсем неплохо. Грубовато несколько, нет совершенной

грации, изысканного изящества форм, но это даже сексуаль-

нее», — констати ровал он и почувствовал, как дурман ударил

ему в голову. Неужели его тело еще способно испытывать по-

добное? Нет. Как только с Вундом бу дет ясно, он тут же по-

даст рапорт с просьбой отправить его на омоло жение. Зачем

лишать себя таких приятных утех?

Вед сам не заметил, как образ его мыслей резко изменил-

ся, принял совсем другую направленность. Все помыслы его

были связаны с те лом, с растекающимся по нему блажен-

ством. Он не мог оторвать глаз от двух очаровательных особ.

«Это только начало», — мелькнула мысль. Хорошо, что он

последовал совету Рэя.

Все, что произошло с ним потом, было как в полусне.

Сквозь дурма нящую истому Вед оценил притязательность

подбора ритмично появ ляющихся эротических сферограмм.

Во время сеанса две девы находи лись рядом, ненавязчиво на-

блюдая за Ведом, ловя каждое его движение, мысль, и мысли

эти тут же находили свое воплощение на экранах. Время от

времени девы чем-то ароматическим обрызгивали его, отче-

го все более и более расслаблялось тело Веда, все меньше и

меньше мыслей оставалось в его голове…

И вот Вед поплыл навстречу восхитительным женщинам,

тянущим к нему руки. Он забыл, где он, кто он... Да и он ли

это? И потерял счет времени…

Женщины исчезли. Осталась одна. Его идеал, та, которая

затаилась в его подсознании и о которой он не догадывал-

ся — богиня!.. Она сла дострастно тянула к нему руки и была

далека, далека, как только может быть далека фантазия. «Я —

твоя жена! Я жду тебя! Жду и люблю! А ты ко мне не идешь.

Смотри, как полна я желанием, как расцвело мое тело, готовое

принять тебя!..»

Вед чуть не зарыдал.

«Я иду к тебе! Я твой навеки! — закричал он. — Я буду

любить тебя по-настоящему, контактно, и у нас появится ма-

лыш! Я навсегда оставлю тебя рядом с собой. Мы будем не-

разлучны», — почти задыхался Вед. Еще мгно вение — и его

сердце не выдержало бы, разлетелось на тысячу кусочков. Он

был готов умереть ради любви, ради этой женщины, ради их

будущего.

Тем временем его мечта, богиня, его женщина приобрела

недоступ но-холодный вид и насмешливо-бесстрастно вещала:

Зачем ты рвешься не к душе, а к телу?

Любовь низвергнув на потребу ощущеньям,

К мирам иным относишься как к делу обычному

И высшее — оскудняешь превращеньем в телесное?.. Зане,

Распластанностью, вне полета вверх,

Бледнеет Лик Пречистый и Превечный…

Хоть поцелуй воображаемый — не грех,

Но знак усталости нездешней,

Пригнувшей к земле цветок,

Как дождь, проливший

Прозрачную

С л е з у

Небес…

Очнулся Вед, испытывая полное изнеможение и уста-

лость. Куда спо койнее сидеть у себя в кресле и размышлять о

генетической предраспо ложенности!

От зрелища он ожидал чего угодно, но не такого сног-

сшибательного воздействия. Его внезапно осенила мысль:

для него, Веда, оказывается, самое главное — иметь жену и

детей. И это, самое для него необходи мое, было им же глубоко

загнано в подсознание, им же отвергалось как ненужное, без

которого легко можно обойтись! И оно дало о себе знать яр-

чайшей, ослепительной вспышкой чувства, перевернувшего

его до основания.

На этот раз реклама выдала обещанное. Засевшие в под-

сознании мысли и образы были действительно выплеснуты

наружу. Чем запол нится зияющая дыра в его подкорке, и за-

полнится ли?

Стоп! Эти мысли, выведенные из подсознания, будоражат

его, сби вают раз и навсегда заведенный, четкий настрой его

разумного «Я».

С инстинктами, страстью и другими проявлениями чувств

давно по кончено! С ними разобрались раз и навсегда. Все

чувственное конечно. Чувства, как и разум, требуют новизны.

Стабилизация и однообразие их усыпляют. Разум стано-

вится ле нивым, чувства — вялыми, не дающими очищающей

и обжигающей вспышки, предельной работы организма. Ис-

ходя из этого и действова ли на планете. Любовь, как непро-

стительная роскошь, была оставлена для избранных, для по-

лучения качественного потомства. Вспышка, на кал чувств,

дошедших до предела, — зачатие — рождение. Вот смысл, в

который без особых доказательств, рассуждений поверили.

Затем пары необходимо разъединить, иначе они сгорят, как

свечи. Остальным в удел — лишь эроторазвлечения. И все до-

вольны. Всюду царят порядок и «гармония».

Что же ты, управитель Геноцентра, сам создавший эту сис-

тему, так расклеился?..

Что там говорить! В свое время он перечитал все выда-

ющиеся произведения, научные и философские труды, груду

всякой всячины, прежде чем прийти к этим выводам! И при-

шел: счастье — в истин ной любви, но любви короткой, ибо

влюбленные не могут выдержать стихийности чувств, их на-

пряжения, накала и, как правило, трагически гибнут. Осталь-

ные, вступившие в брак по легкой влюбленности, рас чету, не-

обходимости и тому подобное, достаточно быстро начинают

тяготиться длительными отношениями, не связанными, как

правило, духовной об щностью, и не испытывают первичнос-

ти чувств, если таковые и были, поддерживают отношения

ради общего дома, детей, но отчуждаясь от обязанностей по

работе, по возможности выполняя ее с наименьшими затра-

тами сил, чтобы в полной мере отдать их детям, для кото рых,

в сущности, только и живут. И дело даже не в том, что были

пере пробованы разные варианты совместного сожительства,

пройден этап свободной любви, приведшей к разочарованию,

разбитым сердцам, раз врату, наконец! Вед хотел гармонизи-

ровать общество, дать спокойствие, защищенность, надеж-

ность и возможность быстрого развития науки и техники,

что, в свою очередь, быстрыми темпами улучшало бы качес-

тво жизни, вселяло надежду, избавляло бы от разочарований

и депрессий.

Стоп еще раз! Эротозал обслуживает исключительно эли-

ту. Значит, и в верховных слоях иерархии, посетивших сие

заведение, возникают подобные мысли и чувства? Почти все

они лишены права иметь жену и детей, как и он, Вед, по при-

чине недостаточно высокого уровня со держания гениальных

«эринов». Он пересчитывал и пересчитывал их содержание,

по их просьбе, но ошибки быть не могло.

И тогда…

Веда бросило в озноб… Рухнет его система! Но он уверен

в ее исклю чительной необходимости. Из-за хитрой уловки

искусственников, а они знали, что делают, все полетит в не-

управляемую пропасть. Не рассчи тал, недодумал. А Рэй? Что

он думает по этому поводу? И без предва рительной догово-

ренности Вед «фазанулся» прямо в кабинет к Рэю. Тот уже с

нетерпением его ждал и протянул чашу редкой художествен-

ной работы: «Выпей, легче будет». Вед одним залпом осушил

чашу и сразу почувствовал, как приятное тепло разлилось по

его телу.

— Теперь ты понял, почему к тебе резко изменилось отно-

шение? Некоторые прямо уже высказываются о твоей замене.

Эротозал их прямо свел с ума. Они начали страдать от оди-

ночества, как и ты начнешь, впрочем, вскоре, захотели иметь

жен и детей, в общем — вернуться к старому. У них что-то

в голове помеша лось, инстинкты повылезли наружу, видишь

ли, там-пи-кам! Те, кто побывал всего раз в этом зале, — еще

ничего, не лишены здравого смысла, а те, кто был там дваж-

ды, — настроены весьма агрессивно. На третий они уже всту-

пают в контакт со своими воображаемыми женами, которые

всего лишь гетеры-искусст венницы. Чем это все может кон-

читься — страшно подумать! Я сам с трудом справляюсь с

собой, чтобы не заявиться туда вторично. Объегорили, ото-

мстили! Вторичное посещение стоит в сто раз дороже, следу-

ющее — соответственно, — сухо произнес Рэй.

— Надо срочно запретить, закрыть зал, — твердо высказал

мысль Вед, тут же поймав себя на том, что ему хочется еще

хоть разо чек там побывать.

— Легко сказать — закрыть, когда большинство из наших

там побы вало, и не раз. Хитрость их в том, что эротозал сде-

лан исклю чительно для посещений высших иерархических

слоев. Свои-то у них вне опасности! А мы — поймались на

удочку, на рекламу: новинка!.. Хорошенькая новинка, — с не-

скрываемым сарказмом произнес Рэй.

— Нет, я не прав… Закрытие, как мы с тобой знаем, не па-

нацея. Изменения начали происходить внутри, а изменить

внутреннее — самая тяжелая работа. Боюсь, мы на пороге но-

вых потрясе ний и надо ожидать всего. Информационно-эмо-

ционально-энергетическое поле начало изменяться. Вот поче-

му на нас с ужасом смотрят верхние цивилизации.

— Ты имеешь ввиду Глаз? Чего ему надо?

— Нашего правильного решения.

— Надо оттянуть время, а это значит вызволить Ралли.

Она подстроит биорегуляторы, наша острая потребность по-

сещения эротозала поутихнет, и тогда…

— Хорошая идея. И я хотел тебе предложить ее, но не ре-

шался.

— Раз ты согласен, я начинаю действовать. Надо же! Нава-

лилось все сразу! — Рэй переплел ноги, максимально откинул-

ся в кресле, прикрыл глаза. По его телу несколько раз прошла

волна, и он чуть слышно застонал.

Вед понял: Рэй посетил эротозал как минимум дважды и

прилагает огромные волевые усилия, чтобы не заявиться туда

вновь… Нет, не уда ется им достичь всеобщего благополучия

на их многострадальной пла нете.

— Возникает столько противоречий внутри нас и между,

что нам предстоит время осторожности, самого вниматель-

ного отно шения к себе и другому.

— Кстати, Вед, ты в Ло уверен? Других представителей на

прави теля этого квадрата их тренерши-искусственницы, ока-

зывается, соблазнили.

— До определенного времени был уверен… — Вед вздрог-

нул, вспомнив последний контактный разговор с Ло, ее

приопущен ные глаза.

— Возьми ее под тщательный контроль! — Рэй нервно дер-

нулся. Приступ желания снова скрутил его.

12

— Ралли! Ралли!

Рутус стремительно вошел в холл и по привычке бросил

взгляд на историко-голографическую композицию из шаров,

где частенько можно было застать ее, с грустной улыбкой ду-

мающую о чем-то своем. Последнее время она нередко грусти-

ла, и Рутусу доставляло немало хлопот выводить ее из состо-

яния, столь необычного для иксцефалусовцев. Тем более, что

Ралли наотрез отказалась пользоваться биостимулято рами.

— Я хочу почувствовать свое сущностное «Я». Биости-

мулятор ли шает меня этой возможности, стабилизируя мои

эмоции, созда вая фон спокойствия, переходящего в равно-

душие… Я перестаю остро беспокоиться о будущем сына, а

мне надо максимально быть готовой ко всему, иметь воз-

можность оказать ему помощь. Это большая ответствен-

ность — стать матерью, дать жизнь но вому существу, ввер-

гнуть его в тьму существования, в наш не совершенный мир,

мир страдания и ужаса перед его чуждостью, ужаса перед

смертью и не меньшего ужаса продолжения жизни посредс-

твом числа омоложений… Ведь все равно это должно когда-

то кончиться.

— Что с тобой, любимая? У нас разумное устройство об-

щества. Наука и техника движутся вперед с головокружитель-

ной ско ростью, в ближайшем будущем, а оно не за горами, мы

сможем вернуть нашей планете ее прежний облик. Уже смо-

дулированы тысячи животных, растений, завозится почва, и

ученые толь ко и ждут момента, когда экология будет возвра-

щена к своему прежнему состоянию. Вскоре зацветут вновь

природные сады, запоют птицы, и мы сможем оставить нако-

нец биоквазотропы и гулять под открытым небом.

— А потом все может повториться сначала.

— Но почему?

— Ты же историк. Мы сейчас достаточно успокоились,

пребываем в состоянии довольства и по своему малодушию

отвора чиваемся от насущных проблем. Наше милосердие,

сострада ние, чувство жалости притуплены настолько, что мы

не видим страха, тяготы жизни других. Ведь если правители

хотят стать спокойнее, значит, они знают о грядущих изме-

нениях и не хотят испытывать по этому поводу неприятные

эмоции. Нам не нра вятся наши страхи, тревоги, предощуще-

ния опасности, и мы бе жим от них в забытье, прячемся от

дей ствительности, уходим, убегаем от своей совести, от свое-

го «Я».

— Понимаю, о чем ты говоришь. И согласен с тобой. Тебя

волнует положение искусственников. Я выйду с этим вопро-

сом на об щий совет. Обещаю тебе.

— Тебе самому такое положение вещей, мне кажется, не

должно давать покоя… Или ты слишком углублен в свои на-

учные изыскания и у тебя не хватает сил уловить нависшую

угрозу?

— Ты и в этом права.

— А не кажется ли тебе, что вся эта затея с Геноцентром

находится ниже понятия «справедливость»?

— Об этом я думал и продолжаю думать. Тогда, после того

как наши вернулись на планету смерти, планету, на которой

нельзя было жить из-за радиации, срочно нужны были как ге-

нии, так и просто руки, много рук. Иначе и разумная жизнь

погибла бы на Иксцефалусе.

— А сейчас мы успокоились и не желаем менять устарев-

шие понятия. Наша духовность падает, и мы в затруднитель-

ном поло жении, о котором умалчиваем, не желая нарушать

спокойствия, тогда как наша самая важная задача — макси-

мально облегчить жизнь каждому, уменьшить долю его стра-

дания, охранить сла бых, создать гармонически и творчески

развивающееся обще ство — теряет свою первоначальную ос-

троту. А ведь мы стараемся идти в этом направлении, но топ-

чемся на месте.

— Да, мы движемся в этом направлении.

— Не напрягаясь особенно.

— Не забывай: мы привыкли к регулирующему допингу.

Без наших биоквазотропов мы бы не выжили, и ты — самый

гениальный ученый-конструктор.

— Мы напрочь лишены возможности испытывать что-ли-

бо дру гое, кроме удовлетворения собой и всем окружающим…

И я это как нельзя лучше осознаю, когда отключаю их. Но ты

не пони маешь моих волнений или не придаешь проблемам

должного значения. Нашему сыну придется решать то, что мы

проморга ли, пропустили, недодумали, а у него и без того бу-

дет немало сложностей.

Это был их последний разговор… Рутус начинал волно-

ваться. Он не находил Ралли, и этот разговор, пока он искал ее

повсюду, вспомнил ся ему. Он настолько полно ушел в воспо-

минания, что протянул руку, желая прикоснуться к пушистым

волосам Ралли, и тут же очнулся. Где же она? Рутус отправился

к бассейну — еще одно любимое место Ралли. Он увидел, как,

быстро обнажившись, погружается в воду и стреми тельными,

мощными движениями, рассекая ее плотность, приближает ся

к Ралли…

— Ралли!.. — Рутус грезил наяву. Он давно уже мчал с од-

ного конца овального бассейна в другой, не находя ее и здесь,

утомляя себя до изнеможения. Наконец он вышел, накинув

пушистый халат, сразу впитавший в себя всю влагу, и поспеш-

но поднялся наверх на приемочную площадку проверить — на

месте ли ее дископлан. И сразу увидел: «Олмус» спокойно по-

качивался, уткнув нос в от веденный для него отсек магнитно-

силового причала.

Последняя надежда объяснить отсутствие Ралли, поки-

нула Рутуса. Он подошел к видеофону и решительно нажал

на клавишу. На экране появился Вед. Он был, как всегда, спо-

коен.

— Ты насчет Ралли? — попал в точку Вед.

Рутус кивнул.

— Могу тебя поздравить. У тебя родился сын — Вунд.

Абсолютно восхитительный экземпляр. Он прославит имя

отца!..

— Я счастлив! Спасибо… Как Ралли?

— Крепись, Рутус. Она… Не думай, что мне легко. Я ее

очень любил.

— Что с моей женой? — задохнулся Рутус. Ему показалось,

что Вед со знательно тянет время.

— Она не прошла нормы стандартных показателей. Ее

эмоциональность выше. Ей предписано одиночество.

— Вед! — Рутус вложил всю энергию и волю. — Вед…

Я хочу быть с ней. Я готов на сознательную изоляцию.

— Это невозможно. Ты разве забыл о великой клятве слу-

жения Идее? Все ради Разума, все ради развития Разума, все

во имя Великой гармонии! — Глаза Веда излучали жесткость

и холод ность.

— Я ухожу с поля боя! Не хочу! Отрекаюсь! Я достиг Исти-

ны и хочу служить одной Истине — Любви!

— Ты заблуждаешься, Рутус! Истина выше любви… Лю-

бовь помогает открыть Истину, но Истина — выше! Стрем-

лением к Всеяшнему, этим и только этим, мы преодолеваем в

себе свою низменную природу. Любое чувство конечно. Наш

же Разум ус тремлен в Вечное. Там и только там откроется для

нас сияние Истины!

— Но я страдаю! Невыносимо страдаю! Я не смогу этого

вынести!

— Через страдание, через большое страдание приходит

обновление и является Новое зрение — космическое. Тебе

надо преодолеть себя в себе и выйти во всеобщее, где Исток и

где наш Конец…

— Мне не до философствований… Скажи хотя бы, где она?

— Она заключена в шар на определенный срок. Не вол-

нуйся. С ней все будет в порядке. И для тебя, и для нее так

будет лучше. И у тебя эмоции начали зашкаливать. Ралли на

длительный срок отключала биостимуляторы…

— Она знала об этом…__

— О чем? — Вед терпеливо ждал ответа. Рутус не хотел

открывать тайну и молчал. — Я не хочу применять телепатию.

Не застав ляй меня делать это.

— О том, что ей грозит шар, — Рутусу показалось: не дол-

жен он об этом говорить с Ведом. Это их личное и для него

слишком дорогое…

— Ралли гениальна! Вооружись терпением. Все будет хо-

рошо! Смирись. Все проходит…

— Но не моя любовь! — почти задыхаясь, крикнул Рутус. —

И я не хочу, не хочу, чтобы любовь проходила! Я л- ю-б-л-ю!

— Ты счастлив, Рутус! Тебе дано испытать любовь! И у

тебя есть сын! И Ралли! Она с тобой и в разлуке… Она тебя

любит…

Связь прервалась. Рутус остался один…

13

Вед все еще наблюдал, как Рэй дергался и сжимался в ко-

мочек. «Ишь как выкручивается. Вот тебе и супергимнаст…

У меня волны желания бьют внутри, незаметно для глаза, а

этого всего поводит, — спокойно размышлял Вед, потягивая

тонизирующий напиток. — Золотая гармония где-то дала

сбой. Найти и восстановить — сложное дело, а значит, раз-

рушение идет с геометрической прогрессией? Хорошо, если

сбой не значителен».

Вед от своих рассуждений не пришел в растерянность. Его

воля сжа ла тело стальной пружиной. Мысль работала четко,

целенаправленно: «Необходимо проделать реверсивный ана-

лиз. Только Рутус способен на это. Но он ушел от дел, сидит у

себя и тоскует по Ралли. Снова замкну тый круг. Ралли нужно

вернуть Рутусу, и тогда он будет в форме для по добных рас-

четов. Не исключено, что это вызовет недовольство, но надо

объяснить, и, поняв, они согласятся с ним. Но как объяснить

то, в чем он не сомневается, а для других это может показать-

ся перестраховкой, и только. Хорошо. Лучше десять раз пе-

рестраховаться. Он хорошо знает и понимает одно, другой —

другое, и ему должны поверить…»

Рэю удалось справиться со своим приступом, и он сидел,

как струна, однако расслабив ноги и руки — результат дли-

тельных тренировок по саморегуляции.

— С ума посходили все. «Бессмертие» выходит боком. Еще

немного — и они всполошатся, бросятся к тебе за помощью,

будут умолять вывести их из этого ужаснейшего состояния,

наобещают, чего ты ни попросишь, но ты будь тверд и не-

умолим. Единственное, что нам нужно, — Ралли! Нас могут

не понять, как бы мы ни старались объяснить доходчиво, не

поверить… Впрочем, что бы вернуть себе блаженно-покойное

состояние, они не станут сильно сопротивляться, тем более

ради Золотой гармонии, — Рэй окончательно пришел в себя и

не скрывал своего негодова ния. — Низшие добиваются одно-

го — бессмертия!

— Наше поведение не соответствует представлению о

бесконечном. Эротозал раскачал наши чувственные, при-

родные инс тинкты, с которыми мы так тщательно и длитель-

но боролись. У многих возникают мысли возврата к прошло-

му, а это вновь ввергнет нас в хаос неосознанности, сводя

все наши открытия в области генетики, и не только, на нет.

Таким образом, мы всту пим в полосу отчуждения от Всеяш-

него, обрекая себя на новые заблуждения. Ты был прав, Рэй,

когда задолго предупреждал об этой опасности. Низшие хо-

тят «бессмертия», и они имеют на это право, но зачем таким

низким путем его добиваться? По их све дениям, код шиф-

ра от сейфа, где хранится рецепт долголетия, у меня. И надо

сказать, они недурно информированы. До сих пор вопрос

о продлении жизни решался Высшим иерархическим сове-

том, и только после рассмотрения, голосования и публика-

ции указа вступала в силу действенность рецепта «бессмер-

тия». Парализовав верхи, искусственники вышли напрямую

и могут диктовать свои условия. Мне сообщил об этом один

из приближенных к правителямне пожелавший называть-

ся. Неужели они надеются, что, таким низким способом,

им удастся захватить дело в свои руки? Не объявлять же им

войну? — и тут же Вед сжался от судороги, передернув шей

его тело с силой, заметной для глаза. Его било и корежило,

и единственным желанием его было очутиться в эротозале:

там и только там его спасение… Рэй напряженно ждал окон-

чания приступа. Когда Веду стало полегче, он заботливо отер

пот с его лица и участливо заглянул ему в глаза:

— Тебя тоже забирает, старина. Я переоценил твои силы.

Моя ошибка, что я тебя туда послал, но иначе ты бы не оце-

нил всей силы воздействия и сложности положения. Нас всех

спасут Ралли и Рутус. Тебе срочно нужно закончить с Вундом.

Готовь его на решающее испытание. Со мной можешь связы-

ваться в любой момент и по любому поводу.

— Да. Только они смогут помочь… А пока нужно сделать

замеры концентрации наполнения биостимуляторного фона

и подгото вить антикомбинационную систему для разрядки и

снижения наполняемости биоквазотропов.

— Я позаботился и об этом. Разрядка должна проходить

незамет но, и ее настройку сделает Ралли.

— Большей абсурдности я давненько не наблюдал, — Вед с

силой надавил на переносицу, как бы избавляясь от навалив-

шихся мыслей. — Нам нужны входные коды.

— Мы мыслим одинаково, — Рэй протянул едва различи-

мый сверкнувший камушек, вправленный в круглую черную

пластинку.

— Это замечательно. Мы расстроим их биостимуляторы

и объявим: без Ралли их не восстановить! — улыбнулся Вед,

пряча пластинку в один из карманов на поясе…

— У тебя есть немного времени до начала наших действий.

Начнем с биостимуляторов. Промедление смерти подобно, —

и снова его начало корежить…

— Да, конечно. Чем скорее, тем лучше, — прознес Вед, от-

крывая бутылочку с тонизирующим напитком и протягивая

ее Рэю.

— Всеяшний с нами! Впереди сложная и упорная борь-

ба, — слабо улыбнулся Рэй.

14

Вед вызвал Вунда для личного контакта. Встреча состо-

ялась перед звездной картой — шарограммой, разделен-

ной на светящиеся квадраты. Вед и Вунд стояли в центре на

круглой площадке у пульта, снабженного многочисленными

кнопками, клавишами и просто ровными поверх ностями с

различными обозначениями секторов, квадратов, звездных

скоплений, планет… Вед нажал на одну из клавиш. Раздался

пиликаю щий сигнал, за которым последовала бесстрастно-

космическая музыка, и квадрат за № 2/32 отметился преры-

вистыми вспышками условного кода. Площадка полетела на-

встречу квадрату или квадрат начал при ближаться — трудно

было определить. Вскоре они оказались в центре вызванного

квадрата. Вед взглянул на Вунда:

— Скажи, что тебя больше всего здесь волнует?

— Голубой шар.

— Можешь объяснить почему?

— Пока нет.

— Я тебе помогу. Там находится жизнь в разумном сво-

ем проявлении. Это единственный квадрат, страдающий этим

недугом.

Вунд удивленно вскинул голову.

— Да, да, недугом. Ты сам скоро будешь так думать.

— На последнем испытании я увидел планету и был пора-

жен ее кра сотой. Я… — осекся Вунд. Он чуть не открыл свою

тайну: он ви дел женщину. Нет, она совсем не была похожа на

Ло, но он испы тал то же таинственное чувство восторга и

обожания. Он увидел ее играющей на каком-то незнакомом

инструменте. Лицо было прекрасное, озаренное вдохновен-

ной страстью любви к музыке… Он не мог открыться Веду и

после паузы продолжил: — Мало того, там живут разумные

существа, подобные нам.

— Еще бы! Уровень развития у них ничтожно низкий… Ты

это понял? И что же, назрела возможность самоуничтожения?

— Да, похоже…__

— Я так и думал. Сначала у нас, потом Грэдус…

— Те существа — черезвычайно хрупкие, похожи на нас.

— Контакт с ними возможен? — Вед с силой сжал тонкими

бледными пальцами блестящие перила.

— Исключен полностью. Они не способны нас воспри-

нять.

— Но может, есть какой-то путь?

— Не знаю. Не могу ответить определенно. Мне надо сде-

лать несколько попыток…

— Тогда… Тогда… Тогда придется…

— Мы не имеем на это права. Я считаю, мы не вправе вме-

шиваться.

— Хорошо, мальчик, — Вед скрестил руки на груди. — За-

коны Гармонии Вселенной тебе известны. Ты восхищаешься

ими. Они — проявление божественной сущности.

— Природа сама себя творит и разрушает.

— Природа творит и разрушает бессознательно, и в ней

таится жизненная закономерность. Разрушение или обновле-

ние про исходят ради созидания. Но когда разрушают природу

ее же дети… Мы часть разумной Природы, мы ее хранители,

и мы не можем допустить варварского отношения к ней. Ибо

Природа — это мы.

— Но почему мы должны это делать?

— В зоне нашего внимания больше нет разумного прояв-

ления Природы. Вне нашего поля зрения, возможно, другие

законы. Они нам неподвластны и на сегодняшний момент не-

понятны.

— А если и над нами установлен контроль?

— Вполне естественно. Поэтому мы полностью исключи-

ли возможность войны. С сегодняшней техникой — это безу-

мие!

— Это нас спасет от прихоти «высших», ты думаешь?

Вед не удивился провидению этого гениального мальчи-

ка, которо го он рассчитал и который полностью оправдал его

ожидания. Если он не сделает то, о чем так усердно хлопочут

«глазастики», этого уже не сможет сделать никто. И весьма

продолжительное время... И все же Вед ответил Вунду так, как

должен был ответить:

— Чем выше духовная организация, тем более возрастает

ответственность, а Разум и Дух — понятия совмещающиеся, с

проры вом одного в той же степени происходит рост другого.

Мы очень ответственно относимся к жизни в любых ее про-

явлениях. И, я надеюсь, твое правильное решение даст нам

возможность спо койно развиваться дальше.

— Зачем? Ради чего? Чтобы рано или поздно тоже себя

уничтожить?

— Понимаю, ты имеешь в виду нашу Большую войну… Для

нас это хороший урок. Ты знаешь: бессмертие, если ты его не

досто ин, не готов к нему внутренне, — тяжелейшая обуза.

Свобода и творчество в абсолютной Свободе, не ради себя, а

для дру гих, открытие бесконечных знаний о себе, о Всеяшнем,

о мире, в коем пребудем, дают единственный смысл и достой-

ны удив ленного почитания. И идти к этому должен в своей

Свободе каждый, не по принуждению, по радости осознания

необходимости. Все — преходяще, все — прах, все не имеет

значения в срав нении с этим…

— В змие дремлет Зло и не дает нам осуществления нашей

истины, пока каждый не научится его обнаруживать и побеж-

дать в себе. Каждый не в другом, а в себе! Это не просто, —

Вунд испытующе посмотрел на Веда.

— На этих постулатах мы и строим Золотую гармонию, и

нам казалось, мы близки к завершению. Башня Духа возвы-

силась, приближаясь к Всеяшнему, но мы не готовы, пока не

готовы. В этом подъеме и видится смысл… Недостижимая

и Вечная идея дает нам право и потребность на продление

жизни. Мы хотим еще здесь убедиться в нашем привильно

выбранном пути и здесь насладиться духовной победой над

Хаосом и Злом, дрем лющем в змие. И я согласен с тобой: ра-

бота не из легких.

— Я знаком с нашими духовными приоритетами, но не

совсем уверен в настойчивом желании, упорстве каждого

— их применить к себе, со всей тщательностью и неустанной

работой над собой без лени, по доброй воле, свободно и ежем-

гновенно, тем более — мы такие разные и так плохо изучили

свой внутренний мир.

Он прав, тысячу раз прав со своим свежим, юным взгля-

дом на мир… Вот в чем причина. Рефлекторное, чувствен-

ное, конечное не отпало окон чательно, как отпадает хвост у

ящерицы. Всему свое время… Не рано ли Вед открыл закон,

обеспечивающий бессмертие? Заманчивая идея слишком

много потребовала взамен. Нехватку счастья, беспокойство,

страх — всю сферу чувств заполнили допингами, релаксатора-

ми и успокоились: куда торопиться, если впереди — вечность?

Как бы про должая свои мысли, мгновенно промелькнувшие у

него в мозгу, Вед произнес:

— Не надо забывать о том, что наше пресловутое «бес-

смертие» не такое уж бессмертие на самом деле. В любой мо-

мент каждый может отказаться от очередного омоложения и

тем самым под готовить себя к смерти. Но мы понимаем, как

важно сделать то, ради чего ты пришел сюда: выполнить свое

предназначение и успеть совершить как можно больше, пока

ты пользуешься ма териальной оболочкой, ибо там, потом,

тебе останется только сожалеть о недоделанном и, сокруша-

ясь, ждать…

— Ты имеешь в виду идею бесконечного повтора превра-

щений?

— Я имею в виду все философско-теософские течения, от-

кровения — как поэтические, так и святых, все, что мы намыс-

лили о Всеяшнем…

— Понимаю всю сложность вопроса и неоднозначность

ответа на него. Ибо Великая тайна — прикровенна, — Вунд

взглянул на Веда светло и просто и совсем по-взрослому муд-

ро. «Он пре красен, чист, блистательно умен», — отметил Вед

с невольной гордостью, нажимая на новые клавиши.

— Посмотри! — Бесчисленное множество квадратов

вспыхивали различными цветами, издавали кодовые сигна-

лы, приближа лись и снова удалялись. — Смотри, Вунд. На ты-

сячи световых лет вокруг нас мертвая, неразумная природа.

Природа, не со знающая себя. Все пусто. Мертво. Мы на сво-

ей искусственной планете. Искусственной! Грэдус — планета,

уничтожившая себя благодаря Разуму, не нашедшему в разви-

тии своем другого вы хода, как самоуничтожение.

— Меня ни в чем не надо убеждать. Я знаю: зло есть зло, а

добро — добро. И зло нельзя ничем оправдать, но, вступая со

злом в по единок на его уничтожение, добро само превращает-

ся во зло, ибо уничтожение живого — зло.

— Что ж, давай ждать, пока обитель жизни не превратится

в обитель смерти и будет уничтожен не только разум, недо-

стойный так называться, по нашим понятиям, но и все живое.

Пока пла нета, еще одна, не превратится в пустыню. И все это

из-за не нужных амбиций, из-за ставшего никому не нужным

бессмер тия, как у нас до нашей войны. Мы смогли начать сна-

чала, но столько мук, страданий, ужаса, отчаянья и невыноси-

мых воле вых усилий нам пришлось вынести, что мне порой

кажется: луч ше бы и не делать этого.

— Как? Разве можно такое помыслить? Никогда не сда-

ваться! Преодолевать даже невозможное! Не это ли достойно

Разума? Не этого ли ждет от нас Всеяшний? — с удивлением и

горячо воскликнул Вунд.

Он молод, у него много сил, завидных сил и желания пос-

тигать, трудиться, открывать все новое и новое, и ему еще

долго не понадо бится омоложение. А он, Вед, устал. Прошлое

давит на него, его знания, опыт, весь комплекс его психофизи-

ки, подточенной неимоверными усилиями, огромной обузой

ответственности и бесконечными бдени ями по ночам в тщет-

ных попытках открыть то, что сокрыто, но дрем лет темным

знанием в его глубинах, там, где с ним в редкие мгновенья

говорил Голос из блистательного «Ничто», Голос Всеяшнего,

вплетен ный в его сущностное «Я», и тогда и только тогда его,

Веда, покидало чувство невыносимого одиночества… И по-

том, позднее, он понимал, насколько он одинок, оставаясь

один на один с собой, сокрушаясь о своей покинутости… Так

было и с другими. После войны новое поколение начало стра-

— дать утяжеленными формами депрессий, обостренностью__

восприятий, невозможностью выносить к себе любое другое

отноше ние, кроме бережно-любовного. Каждый остро чув-

ствовал свою инди видуальность, неповторимость, хрупкость,

а также и неустойчивость во всем, ненадежность, удручающую

бессмысленность от понимания краткости жизни, предстоя-

ния лицом к смерти, готовой ворваться в любое мгновенье и

прервать боль осознания, но и радость ощущения: быть! Ин-

стинкт жизни не был утрачен. И тогда возобновились старые

идеи, народились новые. Необходимо было дать пищу для ума,

хотя бы приблизительно объяснить мироустройство и назна-

чение Разума, придать распадающимся под натиском чувств

понятиям смысл жиз ни. До Большой войны многие иксцефа-

лусовцы стяжали огромные богатства, строили в честь себя

дворцы из драгоценных камней, разо девались в роскошные

одежды, соревнуясь, демонстрируя друг перед другом неимо-

верно высокие цены на потребляемые товары. Чувства любви,

сострадания, милосердия вытеснялись из обихода, заменяясь

себялюбием, стремлением к обогащению любыми путями,

получению удовольствий не духовного плана… К чему это

привело, Вед да и все другие знают. Неправедное направле-

ние сил привело к гибели, и гибели реальной, не только ду-

ховной… Иксцефалусовцы, хорошо помня уроки истории и

не желая повтора, изменили мировоззрение, ценности жиз ни,

философско-религиозную надстройку. Вед смотрел на маль-

чика, нет — юношу... Как все же быстро летит и продленное

для него время. Давно ли Вунд был совсем крошечным, а вот

теперь своими рассужде ниями привел Веда в странное состо-

яние переосмысления прожитых лет, и Вед все глужбе погру-

жается в прошлое, еще и еще раз проверяя себя, правильность

своих мыслей, действий, решений, и размышления его проте-

кают сразу в нескольких плоскостях, выхватывая фрагменты

из трех времен. Но будущее, переплетаясь в сложной форме с

прошлым, вспыхивая и как бы пронзая настоящее, дает предо-

щущение напряжен ной работы и выполняемого долга, прежде

всего перед другими, такими, как Вунд. Но что-то в будущем

не устраивало Веда, и это было, как он успел уловить, связано

с искусственниками, с несправедливостью по от ношению к

ним… Необходимо предоставлять искусственникам право на

омоложение, тогда исчезнет конфликт. Но будет ли это улуч-

шением в плане достижения Гармонии? Вед не мог ответить

на этот вопрос. Эти и подобные им мысли проносились в его

в голове, в то время как он вел неторопливый, вдумчивый раз-

говор с Вундом.

— Ты стал совсем взрослым. Много понимаешь, многое

изучил.

— Меня волнует то, что мы одни пользуемся секретом

омоложения. Искусственники ничем не хуже нас. Они талант-

ливы, умны, красивы. Это несправедливо!

— Право на омоложение дается далеко не всякому, а толь-

ко тому, кто сможет сделать неоценимый вклад в науку, искус-

ство, меди цину и так далее.

— Понимаю. Однако ты не можешь отрицать исключи-

тельность, неповторимость, ценность любого живого суще-

ства.

— Не могу.

— Несправедливо лишать искусственников возможности

продлевать свою жизнь. Среди них есть более чем достойные.

— Согласен. И думаю, в ближайшее время эта проблема

будет решена.

— Почему у нас все искусственное, неживое?

— Ты же знаешь, что это последствия Большой войны и

только по этому мы обеспокоены положением дел на Голубой

планете. Она нам вскоре понадобится свежая, живая. Планете

грозит гибель. Наша задача — спасти на ней жизнь!

— Уничтожив разумное проявление?

— Если разум противоречит жизни. Однако тебе решать.

Ты — правитель, и я не имею права навязывать тебе свое мне-

ние.

— Нет, Вед. Я не допущу, — Вунд скрестил на груди руки. —

Я не допущу, — повторил он твердо.

Вед улыбнулся одними глазами. За Вунда можно не волно-

ваться. Он сделает как надо. И решение он принял сам.__

— Вед, — Вунд слегка запнулся, — я ни разу не видел отца,

мне необходимо перед испытанием с ним встретиться.

— Да, конечно, конечно, — Вед одобрительно кивнул. —

Ты свободен в своих действиях. Ты стал взрослым… Да, кста-

ти, ты до волен Ло? Или стоит ее заменить? — спросил Вед как

бы между прочим.

— Ло безукоризненна в выполнении своих обязанностей.

Не вижу необходимости в ее замене. Тем более я к ней при-

вык, — Вунд ни чем не выдал своей настороженности, хотя и

заметил подвох в вопросе Веда.

— Пусть будет по-твоему. Если у тебя созрела потребность

в развлечениях, — Вед с трудом сдержался от желания напра-

вить Вунда в эротозал, — ты их получишь в самом изыскан-

ном виде. Ло хо роша, но ты не знаешь, что такое настоящая

Красота. Не забы вай о главном: ты должен выдержать испы-

тание, и ты его выдер жишь!

15

Рутус читал и читал стихи, которые духовно были ему со-

звучны, приближая его к Ралли:

Отброшу тяжесть и в восторге упоенья

Твой образ вызываю пред собой…

Ты снова даришь мне полет и вдохновенье

И музыку гармонии… В мир иной

Ты пригласил меня на встречу:

В мир символов, иллюзии и снов,

В мир сущего и образов предтечу,

Непознанных, возвышенных основ…

Там в Истине звенящего общенья

Приоткрывается та Радость бытия,

Где истонченность ощущенья,

Где благость и покой и то паренье,

Когда находишь единенье с «Я»

В едином помысле Творенья...

Эти стихи ему оставила его любимая, и он повторял и

повторял их бесчисленное количество раз, соединяясь с ней

не только в своем во ображении, но видя почти наяву Ралли

здесь, рядом с собой, чувствуя некое духовное единение, в ко-

тором и она, он в этом был уверен, выхо дила с ним на контакт,

используя те же строки…

В этом особенном состоянии возвышенности мыслей он

встретил сына с удивлением и радостью, с любовью, перехо-

дящей в восторг и гордость: Вунд был из тех, кем можно было

гордиться. Ему хотелось хоть чем-нибудь удивить мальчика,

но тот оставался спокойным и не возмутимым. Его большие,

оттененные длинными ресницами глаза, такие родные и люби-

мые глаза Ралли, смотрели внимательно и чуть от страненно,

и Рутусу казалось, что Вунд думает о чем-то своем. Так оно

и было. Вунд неожиданно отошел от шаровой композиции и

направился к невидимой двери.

— Мне нужно увидеть ее. Она там, — Вунд уверенно кив-

нул на дверь. Рутус, восхищенный способностью сына, подвел

его к со вершенно гладкой, ровной стенке. Часть ее сделалась

невидимой, и отец ввел сына в крошечный темный зал, кото-

рый тут же на чал наполняться светом, и их взору предстала

прекрасная жен щина в темно-вишневом одеянии из легчай-

шей ткани, с пушистыми искрящимися волосами и огромны-

ми притягательными глазами. Вунд узнал ее. Это она явилась

ему в шаре… Она здесь, рядом, и это его мать. Вунд не выдер-

жал, бросился к ней и — на толкнулся на невидимую преграду.

— Мама! — Она ничего не ответила и даже не изме-

нила позы. — О, это невыносимо! Зачем этот мираж! Он

воспроизво дит лишь форму и холод. Как холодно на нашей

искусственной планете. На планете искусственного счастья,

где ничего другого не остается, как только работать, рабо-

тать… И работать, чтобы забыться! Как мы несовершенны!

— Вунд, я сделал это, чтобы воображаемое отделить от

действительного. Она для меня настолько реальна, что я ее

чувствую, осязаю, беседую с ней. И лишь когда я здесь, оста-

ется только эта…__

— Я видел ее в шаре, в саду, на прогулке. Она хотела мне

что-то сообщить, но не сумела.

— Не скоро ей будет дозволено общаться с нами.

— Но почему! Что она сделала?

— Она отказывалась пользоваться биостимуляторами и

не смогла пройти испытания. Ее эмоциональность превысила

существую щие нормы. Ралли прониклась к Голубой планете

необыкновен ной симпатией. Ей все время казалось, что наши

примут реше ние уничтожить там жизнь. Твоя мать не раз го-

ворила: «У меня наконец открылись глаза. Мы — не высшая

цивилизация, даю щая Великое равновесие участку Вселен-

ной, а убийцы, самые настоящие убийцы, трусы, допустившие

войну на своей плане те, а теперь от испуга, взявшие на себя

“ответственность” распо ряжаться судьбами других цивилиза-

ций. Тем более на Голубой планете рассеяны наши ученики,

несущие наши знания».

Рутус жестом предложил вернуться назад, подвел сына к

компози ции из шаров.

— Ты видел жизнь, воссозданную в этих шарах?

— Да, отец. Это блестящая работа. Разными путями мы

пришли к похожим результатам.

— Вунд, мальчик, тебе как правителю решать участь Голу-

бой планеты. От тебя зависит прекратить там разумное про-

явление жизни или…

— Знаю… Я пытаюсь найти какой-то иной выход.

— Это было бы замечательно.

— Во всяком случае, я ничего не хотел бы решать, пока си-

туация не назреет до критического уровня.

— Для этого тебе придется тратить большое количество

энергии, а ты знаешь, чем грозит ее перерасход.

— Это все, что я могу сделать для Голубой планеты. Я… люб-

лю эту планету. О, скажи мне, как поступить? Научи. Я знал, что

делать, а теперь… Я растерян. Я слаб в своем сомнении.

— Нет, сын. Я не имею на это права. Я не имею права учить

тебя, ибо настало время учиться у тебя. Ты достиг того, к чему

я стре мился. Шел долгим кропотливым путем.

— О, отец!.. — Вунд упал перед ним на колени, закрыв лицо

рука ми. Рутус терпеливо ждал, когда он поднимется.

— О нашей войне не принято говорить. Цель одна: пока-

зать нашу безупречность и избранность. Доказать наше право

на управле ние хотя бы крошечным участком Вселенной.

— Но как нам быть, нам, наученным горьким опытом?

Нам, живущим на искусственной планете? Нам, страшащимся

гибели все го живого, в обозрении единственной планеты, на

которой есть жизнь. Вокруг нас — мертвая природа. И мы —

заброшенные Всеяшним в круговерть наших жизней, испыты-

вающие ужас от одиночества, от холода космоса…

— Что делать, дорогой. Это наша судьба. Кроме нас, никто

не распутает сложнейший узел противоречий. И нам прихо-

дится все постигать на опыте, на личном опыте, на историчес-

ком, на опыте научных знаний… Это хорошо, что перед тобой

встают такие проблемы. Без поставленных вопросов — не

найдешь от ветов. И я думаю об этом, и каждый… И каждый

по мере сил, вкладывает свою лепту в движение вверх, в по-

стижение, для нас сокрытых Таинств и тайны нашего предна-

значения. Все вокруг непросто, все в нас непросто. Постигая,

мы открываем все боль шие и большие горизонты незнания,

уводящие в бесконечность раскрытия единых законов бытия,

таящих как созидание, так и разрушение. Добытыми знания-

ми надо уметь пользоваться во благо! Нам дано больше знать.

Возможно, мы это заслужили. Мы не пользуемся телепатией

только потому, чтобы оставить право каждому на тайну мыс-

лей, не обнаруживая их смысл, пра во каждому самому решать,

насколько благороден их ход, и тем самым продолжать слож-

нейшую работу над самосовершенство ванием своего духов-

ного «Я», так как мы не хотим прекращения внутренней ра-

боты, открыв закон сообщающихся энергий, за кон наработки

единого информационно-эмоционального поля вокруг нашей

планеты, от которого мы зависим не в меньшей степени, чем

друг от друга.

— Я знаю, отец. Мы обладаем сильнейшей энергетикой, и

наши мысли продолжают жить, создавая духовный эон, и для__

перехо да в высший эон нам нужно наработать энергию Любви

свето носной в достаточной концентрации, и тогда произой-

дет скачок, общий духовный скачок в новое, высшее качество,

и таким образом, ступень за ступенью, поднимаясь вверх, мы

сможем вступить в Царство Всеяшнего…

— Ты все знаешь.

— Да.

— Но это сокровенные знания.

— Я их считываю с информационного поля.

— О, сын! Ты достиг того, чего я не смог. И даже не совсем

верил в возможность подобного. Для меня считка информа-

ции была красивой идеей. Я неоднократно пробовал сделать

это, изнурял себя тренировками, но — безрезультатно.

— Мне казалось, каждый может… Это совсем просто.

Нужно мыс ленно соединиться с полем нашей планеты. От-

крывается луч над головой, и ты находишься как бы в двух из-

мерениях. Только и всего. Это не то что выходить сознанием в

космос и считывать информацию других планет… Там таится

много опасностей.

— Будь осторожен. Пожалуйста, береги себя.

— Отец, не собираешься ли ты снова вернуться в науку?

— Да, да… Я нашел в себе нужные силы и нужную идею. Не

сомневайся, я возвращаюсь в науку. Видя результаты трудов,

это сде лать не так уж трудно. И Ралли, я думаю, будет рада.

— Отлично! Я оправдаю твои надежды и надежды мамы.

Я очень люблю вас.

— И мы тебя любим! Тебе решать, сын.

После посещения отца Вунд чувствовал необходимость

побыть од ному и отправился в сад. Припарковав дископлан

и связавшись с Ло по видеофону, он сообщил ей о своем на-

мерении и, получив согласие, зашагал по знакомым дорожкам

вглубь, к фонтану, стараясь отыскать причи ну, по которой он

чувствовал себя более дискомфортно, чем обычно. Мысль,

еще не вполне оформившись, зрела в его сознании, готовая

на брать силу и призвать его к действию. Покружив вокруг

фонтана, он лег рядом, с удовольствием слушая шум распада-

ющихся струй и чувствуя мельчайшую водяную пыль на сво-

ем лице, и прикрыл глаза. Вунд предал ся отдыху, полностью

освободив голову от мыслей и почти не ощущая своего тела.

Через некоторое время он решительно поднялся и тут же свя-

зался в Ведом, поймав в его взгляде нечто большее, чем обыч-

ное беспокойство.

— Что случилось? Я тебя слушаю.

— Поверь мне, Вед, я не в состоянии продолжать трени-

ровки. Это не каприз. Это выше моей воли.

— В чем дело? — в голосе Веда послышалась тревога.

— Я думаю о ней, и мысли поглощают меня полностью.

— Это настолько серьезно? — Вед начал догадываться.

— Да. Моя мама должна быть свободна.

— Тебя отец об этом просил?

— Нет. Она раньше явилась мне в шаре, использовав теле-

патическую связь, и хотела мне что-то сообщить, но у нее не

хватило, я думаю, энергии. Она устала от своего вынужденно-

го одино чества. Ей нужна помощь.

— Не волнуйся, продолжай свои тренировки, не теряй

форму. Твоя мать в самое ближайшее время будет освобожде-

на. Я и сам хо тел хлопотать об этом.

— А если она снова будет отключать биостимуляторы?

— Нам нужно пересмотреть многое, очень многое…

Слишком продолжительное время мы предавались отдыху,

пасивному от ношению ко многим вещам, и Ралли это поняла

раньше всех. Бывают периоды, когда сознание не готово вос-

принять то, что является самым важным, отмахивается, со-

здает самые различ ные уловки, не желая серьезно посмотреть

на созревшую про блему, и тогда того, кто настаивает на этом,

пытается обратить внимание, считают лишним, мешающим

или того хуже — вред ным. Мы не можем до конца изжить

леность ума, и не только ума, а всей нашей природы. И что

особенно тягостно, слишком дорожим спокойствием, что по-

рождает консерватизм.

— Изжить невидимое, скрывающееся зло в себе на-

много труднее, когда само сознание усыпляет свою же__

бдительность, утомляясь постоянным контролем за своими

мыс лями.

— Лучше не допускать ошибок, чем потом их исправлять.

— Опасность кроется в том, что ты теряешь ощущение

опасности.

— Да, да, конечно! Уход от проблемы — только ее отсроч-

ка. И хорошо, если будет не поздно! Нерешенные проблемы

ждут, ме няют свой ракурс вместе с изменениями как внут-

ри, так и вне нас, но по сути остаются теми же. Решать их

рано или поздно придется, — и снова Вед поразился тому,

как Вунд увлекает его в дискуссию, углубляя мысль, прида-

вая суждениям новое звуча ние, сохраняя при этом точность

направления мысли, ее осно ву, стержень. — Продолжай все

как было. Я тебе обещаю: Ралли будет с нами, — спокойно

и уверенно произнес Вед с неохотой прекращая разговор с

Вундом.

— Сейчас же отправляюсь на испытательную станцию.

Буду стараться как никогда. Не могу выразить, насколько сер-

дце мое пе реполнено благодарностью.

16

Ло, как всегда, быстро, не сделав ни одного неточного дви-

жения, при готовила очищающий резервуар и с недоумением

взглянула на Вунда. Вунд замешкался. Застежка не поддава-

лась его чувствительным паль цам. Ло смотрела на Вунда до

решающего мгновения, как бы помогая преодолеть чувство

неловкости. Едва она успела отвернуться, как мяг кий, блестя-

щий, повторяющий формы и изгибы тела костюм бесшум но

соскользнул с плеч Вунда, открывая его первозданную наготу.

Вунд шагнул в кабину и погрузился в прозрачную жидкость.

Ло колдовала над приборами, следила за шкалой давления,

производила расшифров ку биограмм. Наконец тело Вунда

начало светиться, фосфоресцировать. Ло ввела питательную

среду. Тело Вунда приобрело розовый оттенок. Каждая кле-

точка наполнилась жизненной силой, энергией, радостью.

Блаженство охватило Вунда. Он знал, что нужно делать.

— Вернись! — слышал он взывание Ло, доносившееся сни-

зу. — Вернись! Я люблю тебя!

Вунд и это воспринял. Еще радостнее задрожало его серд-

це. Он за кричал:

— Я… Люблю… Люблю… — ощущая себя в каждом атоме,

распадаясь на биллион «Я».

— Вернись! Они унесут тебя в свои владения, и ты не смо-

жешь возвратиться!..

Он — вездесущ! Он — сам Космос, и весь Космос — в нем!

Огромные глаза Вечности с вечным вопросом и вечным Зна-

нием смотрели на него сквозь бесконечность звезд. Он несся

по бескрайности Вселенной, наблюдая метаморфозы нескон-

чаемых форм Великого движения жизни.

Он летел с ликованием, готовый в любое мгновение слить-

ся с творящей энергией, зачинающей рождение новой плане-

ты, нового мира…

И вот уже завихрились космические стихии, полилась ча-

рующая му зыка, зазвучало сладкозвучное пение хорала го-

лосов, влекущих, обеща ющих неведомое, необыкновенное,

услаждающее. Миллиарды существ в прозрачных оболочках

кружили вокруг него, сверкая всевозможны ми бликами, раз-

ноцветным свечением, искрясь и подмигивая, словно желая

включить его в свою веселую, беззаботную игру… И огомный

Глаз понесся ему навстречу, выплеснув из себя геометричес-

кую фигу ру из круга, треугольника, квадрата, превративших-

ся в Голубой шар. Затем — лица Веда, отца, матери, увели-

чившись в размерах, поплыли рядом с ним, как бы охраняя,

оберегая, предостерегая от опасности. Вунд собрал внутрен-

ние силы в попытке вернуть свое сознание, и снова его закру-

жили в хороводе какие-то существа, что-то непонятное лопо-

ча, перебивая друг друга, увлекая, маня его в разные стороны,

буквально разрывая на части. Он начал ослабевать в жела-

нии поддаться и тут уви дел Ло. Она с растрепанными воло-

сами, с широко раскрытыми от ужаса глазами, с непонятной__

гримасой на прекрасном лице взывала, молила, плакала, про-

сила не оставлять ее… Изловчившись, она схватила его за

руку и с необычайной силой потянула вниз. Вунда не хотели

отпускать: липли, кружили, роились, тащили к себе, но он уже

сделал свой выбор, и тут же силы в стократном объеме верну-

лись к нему, он обнял и при жался к Ло… Ветер со свистом дул

в лицо. Он вместе с Ло падал и падал в бездну. За ними вил-

ся клубящийся рой, словно пчелы, все до единой, вылетели

из улья, устремляясь за своей маткой, и этому рою, казалось,

нет конца. И рой этот пел, вибрировал, перекликался, звенел

тысячами хрустальных подвесок, тончайших колокольцев,

игольчатых вскриков, выбивающихся из общего стрекотания,

создавая неповторимую како фонию ритмичных всплесков в

разнообразии и пассажах единства, тво ря совершенный му-

зыкальный рисунок гармоничного звучания в своей бесконеч-

ной непо вторяемости…

Потом все неожиданно оборвалось, заполнилось тончай-

шим писком, пронизывающим насквозь тело Вунда и… Тиши-

на, тишина само го «ничто» плотной оболочкой окружила его,

и он не знал движения времени — оно застыло… И… Вед и

Ло склонились над ним, смотрели с участливо-бережной лю-

бовью, и Вед сказал: «Мальчик слишком старался. Ему нужен

длительный отдых. Он — гениален!..»

И Вунд открыл глаза…

Летит, взлетает птица. Влекут ступени вверх…

Сознание прорезала мысль: он не смог…

…Не расплескать, не отпугнуть…Продлится состоянье

неве домой доселе красоты… — спокойным голосом читала Ло.

И другая, радостная мысль: он — дома.

 

 

Обычное

Вода и тишина