Помочь сайту
Поздравления
Справедливость. Часть первая
Часть первая
1. После лекции
Что такое справедливость? Дать законченное определение, что это такое, наверно не возможно. Еще в детстве в моем понимании – это было слово «нечестно». Когда Вовке ставят оценку «четыре», а мне «три», ведь я у него все до последней циферки правильно скатал – получается нечестно. Или когда у этого же Вовы родители богатеи, все учителя и ученики на цирлах перед ним бегают, а ты сын простых рабочих, то на тебя внимание обращают меньше всего – тоже получается нечестно.
Потом когда я повзрослел начал понимать многие вещи. Вот если у Владимира я тогда не скатал, то вообще двойку получил. Ведь он учил, зубрил правила - я нет. Если бы я никогда у него не списывал, а усердно учился, то получал одни пятерки и добился успеха, как его родители-богатеи, и моих будущих детей любили точно также как и Вовку. Пускай не задушевные качества, а за материальное благосостояние.
Поступив в юридический институт, я осознал свои школьные ошибки. Я стал хорошо учиться, сдавал все экзамены на пятерки, мне даже понравилось учиться. Я предположить не мог, что это так интересно и нужно. Как сказал политический деятель Уинстон Черчиль: «Кто владеет информацией – владеет миром».
Вопрос справедливости мне не давал покоя и в институте. Не то чтобы навязчиво мучил, но частенько возникали те или иные ситуации, которые меня возмущали, беспокоили и противоречили моим принципам.
Вот почему Карасев Петя, мой однокурсник не красавец, двоечник встречается с самой красивой девушкой в институте? Не справедливо? Или каждому свое? А может это… обычная человеческая зависть…? Моя зависть. Одна из человеческих профанаций справедливости – обычная неутоленная зависть.
Ведь если посмотреть на данное событие с другой стороны, то у Петьки проблемы в институте – его хотят отчислить за прогулы, нет таких замечательных родителей как у меня – он детдомовец. Пусть мои родители всю жизнь вкалывали на государство, за то они честные. Я ими горжусь! Значит честность и справедливость абсолютно две разные противоположности? Вообще я считаю, что честность и справедливость должны ходить бок о бок, рядом. Если человек поступил честно - значит справедливо. У меня почему-то сложилось впечатление и не только у меня, что справедливость у каждого своя.
Поступил в юридический институт я не просто так. Во-первых, я хочу попытаться добиться честной справедливости, той самой справедливости, которая одна для всех. Виновный – наказан, не виновный – оправдан. И во-вторых, буду честным: я решил сделать себе карьеру и как Вовкин папа-адвокат стать богатым, и знаменитым. Ведь каждый для себя желает лучшего. Человек является хозяином своей жизни. И только он сам решает, каким путем и какой дорогой пойти. Честно поступить или обмануть? Что главнее и важнее для него в жизни.
Мне даже чем-то напоминает противостояние и спор. А победить в споре можно двумя способами: либо доказать свою правоту, либо показать ничтожность соперника.
Мой однокурсник Карасев Петька все время талдычит, что в наше время диплом не нужен, только так - для корочки. И сейчас после очередной лекции, сидя ко мне спиной Петр повторял одну из своих коронных фраз: - Без бумажки – ты букашка, а с бумажкой человек! Сейчас грузчики, уборщики получают больше чем юристы. А на стройке вообще озолотиться можно! Я не сдержался и ответил по большей части его спине: - Петр, я считаю, что твои суждения не справедливы. Диплом высококвалифицированного специалиста - нужен, и учиться тоже нужно, все равно какие-то знания пригодятся и отложатся в голове. Ведь работать юристом, защищать интересы людей, помогать людям своими знаниями, лучше, чем гробить свое здоровье на стройке или отдавать все свои силы подбирая за всеми грязь. Петр внимательно меня выслушал, не перебивая, (а это большая редкость). Но долгого молчания не последовало от него: – Ты олух отсталый, - повернув только голову в мою сторону, проговорил Карасев. Ты смотри-ка, какой нашелся, разве профессии уборщика или грузчика позорны?
– Нет, не позорны. Любой труд почетен, - ответил я. Просто каждый человек стремиться, как бы так мягче выразиться…
- Где задница в тепле, - влез в разговор Юра Стрельцов, который сидел сзади нас и что-то конспектировал с тетрадки Лены Журавлевой. Той самой красавицы, от которой я был просто без ума и с которой встречался Петька.
– Точно, - подтвердил я слова Юры.
– Слышь ты, ботан безмозглый, свое «Я» будешь кричать в туалете или перед преподами выпендриваться, а сейчас варежку свою захлопни и заглохни. Я послушно примолк. Вот она! Еще одна несправедливость. Если Петр сильнее меня и может врезать так, что легко можно остаться инвалидом. Снова приведу пример того же самого Пети, который мне уже поперек горла сидит: «Я бью два раза: один раз по голове, второй раз по крышке гроба». И дерется он с другими абсолютно не справедливо – не за дело. Вот если, ему что-то не понравилось или кто-то. Хотя Карасев, считает такие действия вполне заслуженными и правильными.
Мы сидели в пустой аудитории. Карасев Петр, который считался самым популярным, крутым парнем чуть ли не во всем институте. Стрельцов Юра, его друг. В отличие от Пети, Юрка хоть как-то, но старался учиться. Если его друг не подстрекал: «Та забей ты на эту учебу!», то он, наверное, учился в два раза лучше. И я, просто Максим Васильков.
Завтра мне предстояло выступать с докладом, и я старательно конспектировал с книги правовой статус служащих в таможенных органах. Петя бездельничал и ждал свою девушку Лену, а Юра усердно, переписывал что-то с ее тетради. Чувствовал я себя в такой компании напряженно. Почему я сидел вместе с «оторвилами»? Если честно сидеть с ними мне очень не хотелось. Но я ждал Лену. Ждал милую, прелестную Леночку для того, чтобы просто полюбоваться ее красотой и очарованием. Мою музу, богиню красоты… Ах, аже* дух захватывает! Уже полтора года прошло с тех пор, как я повстречал ее в пустом коридоре нашего института. И наверно еще тогда в нее влюбился. Я до сих пор сохну и засыхаю без этой удивительной девушки. Поначалу я не знал, как к ней подойти, ведь опыта с девушками у меня не было, и сейчас особо нет. А потом она начала встречаться с Петей. Я часто задаюсь себе вопросом: Ну почему он? Чем я то хуже? Мои вопросы в решении проблемы мне никак не помогали. Я все хочу преступить к решительным действием: завоевать сердце Елены, а попросту отбить у Карасева девушку. Но это было бы не честно и не справедливо по отношению к Петру. А Карасев справедливо поступает по отношению ко мне? Постоянно издевается, грубит. Вот что я ему плохого сделал? А ничего! Я даже не дышу в его сторону.
Вдруг Елена не любит Карасева? Если она его не любит, зачем тогда встречается с ним? Да кто поймет этих женщин, что у них на уме. «Делают одно, а думают совсем о другом», - так часто мой папа говорит. А вдруг я нравлюсь Леночке, а она просто боится мне в этом признаться?
Но, это всего лишь моя глупая наивность… Все-таки нужно попробовать! А если не получится? Нет. Об этом мне думать совершенно не хочется. Нужно быть увереннее в своих силах и в самом себе, и тогда все обязательно получится!
По этой одной причине мне приходиться сидеть с «оторвилами» (так я привык их, называть), которые в любой момент могут нанести сокрушительный удар, чтобы потешить свое неутолённое самолюбие и выставить меня, всеобщим посмешищем. А потом радоваться и ликовать моему бессилию, и неумению постоять за себя. Ведь я-то не боксер Костя Дзю. Только вот честно это? Правильно ли это? Справедливо? Нет и еще тысячу раз нет!
Ух, вечная эта борьба за справедливость! Мне даже кажется, справедливость погубила больше людских душ, чем война или какая-нибудь там холера. Люди, причем взрослы люди, постоянно соревнуются между собой, доказывая кто из них умнее, лучше, сильнее. Отыскивают нечто особое в людских сердцах и стараются убить это всевозможными способами, лишь бы только всегда быть победителем, быть лучше, чем остальные.
Списывать лабораторные работы, контрольные или просто законспектированные лекции я никому из одногрупников не давал и не даю. Почему? А потому что считаю – это не правильным и не справедливым. Сам еще в детстве на этом прогорел. Не был на паре? А кто кричал: «Да я всем преподам за экзамены, заплатил!» А после сессии слышалось совсем другие слова: « Все преподы – коррупционеры! Обобрали!». Так, что не учил, прогулял – твои проблемы. Поэтому списывать не даю. Снова повторю одну из любимых фраз Карасева: «Поздно пить боржоми, когда почки отказали». А преподаватели поступают точно также как и я, или я как они, в общем если взятки и берут (лично я не видел и взяток не давал), то с тех студентов, которые недобросовестно относятся к учебе.
Петр сидел боком к Юре, спиной ко мне. Закинувши ногу за ногу, он нервно мотылял своей левой ножищей сорок пятого размера. Развернувшись в мою сторону, Карасев показал мне свой сжатый, большой кулак. – Во, видел? - тыча мне под нос, грубил Петя. Я поправил очки, который немного запотели и съехали с носа. Потом сжатый кулак решительно направлялась в сторону моего плеча. Замах! И Петр со всей своей дури, ударил меня в плечо. – Как больно?- спросил он. Я молчал, а в душе уже таилась и накипала крепкая обида. После этого Петр быстро переключился на своего друга: - Курить охота, - произнес Карасев, обращаясь уже к Юрке. Ты там скоро закончишь, эту дурацкую писанину?
– Скоро.
- А что хоть пишешь?
- Математическую логику.
- В Министерстве наверно такие же дураки сидят как и мы. Вот зачем юристу математическая логика? Да не зачем!
- Наверно ты прав Петя, - ответил тихонечко Юрка Стрельцов.
Как же мне хотелось ответить Карасеву: преступления ты как собрался раскрывать? По выученным статьям? Нужно уметь правильно логически мыслить, а для этого нужно развивать логику и тренировать свои мозги с помощью математики. Она отлично это делает. Но мне была дана команда от него: «Заглохни», прямо как собаке и ничего поделать нельзя с такой несправедливостью.
Через десять минут, появилась она – Елена Журавлева, первая красавица второго курса юридического института.
Ее длинные волосы, словно золотистый шелк, так и хочется к ним прикоснуться. Миндалевидные, фиалковые глаза горели ярким нежным огоньком. Увидев ее, я обомлел. Я не мог пошевелиться, только рот почему-то широко открыл, а внутри тела что-то колыхалось и как-бы пронзало током.
- Привет всем! – произнесла она своим бархатным голосом. Закрыв рот, я засмущался и немного покраснел. Опустивши ниже голову и, делая серьезный вид, продолжил писать дальше.
«Оторвилы» и Еленочка еще с минут десять громко обсуждали как у кого дела, как кто приготовился к наступающей сессии. А потом дружно вышли из аудитории. Я посмотрел им вслед. Юрка вышел первый. А Елена взяла за руку Петра и плавными, медленными движениями направлялась с ним к выходу.
В отличие от меня Карасев был не высокого роста, но мускулистого, крепкого телосложения. Такой себе крепыш. Карие глаза, крупный нос, весь такой чернявый, с кудрявыми темными, как смоль волосами, чем-то на цыгана похож. Я же был худой и высокий. Немного бледноватый, с серыми глазами и светло-русыми волосами.
Закончив переписывать с книжки, я со спокойной душой отправился на остановку. На данный момент мне хотелось поскорей добраться домой.
Зима вступила полностью в свои права. Заснеженные улицы, скользящие дороги, а морозный ветерок окутывал суетливых прохожих кружащимися в воздухе снежинками.
Домой добрался я благополучно. Только вот дома меня ждали совсем не благополучные для меня вести.
2. Встреча с Еленой
- Сыночек, это ты пришел? - с кухни кричала мать Максима.
- Да мам, это я, а ты кого-то еще ждешь? – вешая свое черное пальто на вешалку и снимая ботинок с левой ноги, - громко отвечал я маме.
Сняв верхнюю одежду и обувь, я прошел в небольшую, но уютно обставленную кухню. На кухне пахло жареными оладушками и ароматным борщом. Моя мама - Людмила Сергеевна в цветном фартучке ловко нарезала на кухонном столе капусту. Увидев меня по ближе, она мило улыбнулась и ее уже виднеющиеся морщинки как-то сгладились.
- Максим, у меня к тебе серьезное поручение.
- Какое? - стал я любопытничать, хватая кочерыжку со стола.
- Бабушка, сегодня попала в больницу, у нее поднялось давление. Так вот, тебе завтра нужно с утра к ней поехать.
- С утра? Почему с утра?
- Потому что так врач сказал, с лечением затягивать нельзя.
- Мам, но у меня завтра занятия и первая пара таможенное право, я по нему полдня сегодня готовился. Я не могу с утра поехать!
- Сынок, здоровье твоей бабушки дороже! Я тоже не могу у меня завтра срочное совещание, а папа в командировке. Так что кроме тебя больше не кому.
Я расстроился, настроение тут же упало. Вот как объяснить маме, что для меня учеба дороже, чем поехать в больницу к бабушке. Конечно, я люблю бабушку, но ничего с собой поделать не могу. Из двух вариантов, которые мне представились, я бы выбрал первую пару, нежели поехать и проведать больную, беспомощную бабушку.
Утром я отправился к бабушке в клинику. Зайдя в просторную, светлую палату с чистыми занавесками и белыми простынями, я увидел седоволосую полноватую старушку лет семидесяти в очках и с глубокими морщинами на лице. В палате стояло шесть кроватей, которые аккуратно застелены больничными одеялами. Бабушка радостно меня встретила. Мне даже показалось, что она бодра и абсолютно здорова. Но время бежало без оглядки. Взглянув на ручные часы, я осознал, что первая пара уже началась. К счастью больница находилась в двадцати минутах от института. А на общественно-городском транспорте еще быстрей можно добраться.
Уже прощаясь с бабушкой, оставляя ей, большой пакет с продуктами, я собрался уходить. И тут как черт из табакерки в палату залетел лечащий врач.
- Вот вы молодой человек, как раз мне и нужны, - обращая свой взор на меня, галдел доктор с лысиной на голове. Я застопорился. Доктор тоже видимо куда-то спешил и торопливо начал давать мне указания. Сначала я внимательно слушал, но потом понял, что надо «рвать когти». И ринулся к выходу, недослушав его речь.
Лифт в больнице не работал, а когда я спустился с шестого этажа на первый, он сразу же заездил между этажами. Значит, закон подлости все-таки существует. Не обращая никакого внимания на мелкие неприятности, я утешал себя мыслью: «я все успею сделать, я обязательно успею, хоть к концу первой пары, но успею».
Когда я зашел в душную и забитую до отказа людьми аптеку, то сразу перестал тешить себя надеждой. На всякий случай, заняв очередь, побежал искать другой фармацевтический ларек. На мое удивление ближайшая аптека находилась не далеко от первой, и в ней совсем не было очереди. Я спешно протянул бумажки с рецептами, выданные мне врачом в маленькое окошко. Молоденький женский голосок из окошка ответил: - Мы по таким рецептам лекарства не выдаем. Это в соседней аптеке.
Ну, врач удружил! Хорошо, что там очередь занял. Вернувшись обратно, я был приятно удивлен. Очередь заметно уменьшилась. Купив нужное лекарство, сразу отправился в лабораторию, чтобы забрать результаты анализов.
Возле кабинета меня настигла та же участь, что и в аптеке. Очередь с двадцать человек. Нет! Еще одно такое испытание я не вынесу. Нужно срочно действовать.
Я рывком проталкивался вперед к заветной белой двери лаборатории. «Держите холуя!» - услышал я сзади себя женский крик, а потом почувствовал боль в области лопатки. Женщина, стоявшая сзади с загипсованной ногой била меня костылем. Я прикрыл голову обеими руками, согнув спину и практически ползком пробирался к двери. – Куда прешь!? - Не пущу! Смертник! – доносился до меня людской гул и крик. Преодолев свой страх и набравшись нахальства, я все-таки добрался до места назначения. Захлопнув дверь с обратной стороны, я облокотился, чтобы никто из участников очереди не смог добраться до меня.
За небольшим письменным столом в маленьком, сереньком кабинете сидела пухлая женщина на вид лет сорока пяти и мило беседовала по телефону. По всей видимости, она разговаривала с подругой, обсуждая свои женские проблемы. Увидев меня, она легким движение массивной руки немного отодвинула телефонную трубку от своего маленького уха и грубым голосом проговорила: - Я еще не работаю, ожидайте в коридоре. И опять поднесла красненькую трубку телефона, рассказывая в нее что-то за новый увлажняющий крем. Я взглянул на часы. Девять ноль-ноль. Лаборантка в это время должна уже принимать. Видимо, она так увлеклась разговором, что и про работу забыла.
- Девушка, уже девять часов, рабочий день начался.
- Ну и что? Или ты меня учить вздумал, как мне работать? Ты видишь, сколько у меня работы? - прокричала женщина, повесив нервно трубку и размахивая руками в разные стороны.
- Милейшая леди, у меня к Вам вопрос жизни и смерти, если вы меня не спасете, то все, мне крах…- пытался я хоть как-то уговорить медсестру.
- Ну что у Вас там?
- Будьте так любезны, выдайте результаты анализов. Неохотно, плохо выкрашенная в желтый цвет лаборантка стала расспрашивать:
- Фамилия?
- Ясенко.
Возраст? – все так же расспрашивала лаборантка, уже заполняя журнал.
- Шестьдесят девять лет.
- Вес?
- Сто пять килограмм.
- Сколько килограмм? - переспросила блондинка, не отрывая взгляда от журнала.
- Сто пять, плюс минус, ну Вы сами понимаете чего…
Без всякого внимания блондинка с большой, нет даже не с большой, а с крупной грудью отложила журнал и стала рыться в каких-то бумажках у себя на столе.
- Молодой человек, а у Вас белки повышены, и гемоглобин понижен, но это не смертельно, - протягивая результаты анализов, пролепетала лаборантка.
- А это не мои анализы, а бабушкины. Я же отвечал на Ваши вопросы: Ясенко, шестьдесят девять лет, сто пять килограмм. Теперь она внимательно на меня посмотрела и немного заулыбалась, сказав: - Ой, а я и не туды, и не сюды!
- До свидания!
- До свидания молодой человек и скажите, чтобы следующий заходил.
Пока не расшевелишь, работать не будут! – выходя из кабинета, думал я. А то, что у тебя под кабинетом очередь больных как в мавзолей, то ничего страшного. Какая же у этой лаборантки черствая душа, одним словом сухарь. И как же мы все зависим от окружающих нас людей.
Я доделал поручения врача, еще раз попрощался с бабушкой и стремглав отправился на остановку. По времени уже шла вторая пара.
В моей голове настолько било нервными колотушками, что я не знал, куда себя деть, только бы побыстрее усесться в автобус и попасть на занятия. Как добрался до остановки - не помню. Единственное в чем мне повезло за сегодняшнее утро, это в том, что автобус стоял на остановке, словно ждал только меня. Я запрыгнул в холодный автобус и обомлел. Колотушки перестали биться в голове. У окна на заднем сиденье сидела Леночка. Та самая Леночка, от которой я теряю голову, теряюсь в пространстве, забываюсь, частенько заговариваюсь и заикаюсь. Как намагниченный я пошел через весь салон, не много пихая и расталкивая стоячих пассажиров. Лена Журавлева бросила на меня, свой удивленный, сладостный взгляд. Такое ощущение, что меня пронзило ударом молнии. Да, какая там может быть пара, когда она здесь совсем рядом, совсем близко…
- Привет, ты на занятия?
- Да, - ответил я, своей светловолосой спутнице, садясь рядом с ней.
- А чего так поздно едешь, ведь ты всегда такой пунктуальный, никогда не опаздываешь? Неужели проспал?
- Да. Что я несу? – тут же раздался вопрос в моей голове. Совсем одурел от ее розовых, пухлых губ и цветочного аромата духов.
- Ну, ты Васильков и даешь! Я от тебя такого не ожидала. А с виду такой примерный.
Она продолжала говорить, а я уже начал верить в судьбу. Ведь сегодня утром все против меня оборачивалось.
Мы вышли на нужной нам остановке. Я выбежал первый из автобуса, чтобы подать ей руку. К такому моему поступку Лена отнеслась равнодушно, хоть и приняла мою внимательность и поддержку.
Так значит, ты живешь практически рядом со мной? – улыбаясь, спрашивала Елена.
- Получается, что так.
Оказывается Лена жила одной остановкой дальше, где находилась больница, в которой лечилась моя бабушка. Я солгал. Я робко, но нагло врал этой золотокудрой, жемчужной девушке, что живу в тех высотных домах, стоящие около клиники. Зачем я солгал, сам не знаю.
- Тогда давай ездить каждый день на учебу вместе?
Такого поворота событий я не ожидал. Я конечно безумно рад, но чтобы добраться до проспекта Комсомольского, где живет Леночка, мне нужно ехать через весь город. Да хоть через всю страну, я на все согласен!
- Хорошо, - весело ответил я.
Я шел рядом с ней и радовался, тому, что солгал, радовался, что опоздал на занятия. И все проведенное, пускай короткое время с Леночкой мне показалось волшебным и каким-то сказочным. Я знал, что поступаю нечестно, но сейчас все было так далеко от меня, что теряло всякий смысл.
Зайдя в аудиторию, Елена радостно встретила своих подружек и больше со мной не разговаривала, даже не обращала на меня никакого внимания, словно меня нет, и не было. Вот и закончилось все, как и внезапно началось.
На предпоследней паре наш куратор собрала всю нашу группу для того, чтобы более подробно рассказать о предстоящей грозной сессии и провести с нами исправительную работу по поводу посещения занятий:
- Итак, Карасева нет, Журавлева Елена, почему сегодня опоздала на две пары?
- У меня бабушка заболела, я ездила ее проведывать, - проговорила своим мелодичным голоском Лена. После ее ответа у меня и дар речи пропал. Ведь она-то не была не у какой бабушки, у бабушки был я.
- Васильков, почему ты пропустил занятия? Ты ведь должен был выступать с докладом? – все допытывалась куратор. Я опустил голову и молчал. Сказать, что я был у бабушки в больнице, я не мог. Во-первых, Елене я солгал, что не был не у какой бабушки. Во-вторых, Леночка уже все за меня сказала.
- Да, проспал Васильков, - пролепетала Журавлева.
- Я думала, что ты Максим серьезный юноша, а ты… Куратор не договорила, но по ее словам и так можно спокойно догадаться кто я, да еще и варианты выбрать можно. От Леночки такого я не ожидал. Зачем она выдала меня? Хотя я не капельки на нее не обиделся. Как говорит мой отец: «Женщина сначала говорит, а потом думает». Может и Еленочка так же? Эх, сам виноват, сам наврал, а теперь еще жалуюсь. Вот к чему может привести обман. Мне теперь обидно. Ведь я не проспал и вчера усердно готовился к докладу. А теперь доверие в глазах преподавателей безвозвратно утеряно.
4. В отсутствии Петра.
Последующие дни я усердно взялся за учебу, чтобы снова оправдать надежды преподавателей. Теперь я каждое утро вставал на час раньше, добирался до проспекта Комсомольского и встречал Леночку. Она часто опаздывала, и мне приходилось по леденящему морозу мерзнуть возле ее подъезда. Мы общались в зависимости от ее настроения. Иногда мы просто шли молча, не проронив ни слова, а иногда она взахлеб рассказывала про своего рыжего, пухнастого кота – Барсика, про то, как сделала неудачно маникюр и как они с Петей частенько посещали филармонию.
Сессия уже началась. Карасева Петра к экзаменам не допустили, да и он сам не изъявил желания на них появляться. И вообще он пропал. После его исчезновения Леночка становилась сама не своя. Раздражительная, нервная. Внешний вид у нее также изменился. Жизнерадостность и улыбка куда-то исчезли, а появилась бледность, серость и постоянное поникшее настроение. А однажды я застукал ее после пар заплаканную. Она стояла в плохо освещенном пустом коридоре, в своем коротеньком светлом пальто, и, прикрыв руками, лицо тихонько всхлипывала. Я подошел к ней и пытался успокоить. Леночка прижалась к моей груди и со словами: «Что же делать?!», еще громче зарыдала.
– Максим, а давай его попытаемся найти, - с какой-то надеждой и отчаяньем произнесла Леночка.
- Хорошо, обязательно найдем.
Хотя искать мне его очень не хотелось. А сейчас тем более, когда Леночка в моих объятьях. Я обнял ее и прижал к себе сильнее, поглаживая ее золотистые волосы. Так хорошо, спокойно рядом с этой очаровательной девушкой.
По словам Леночки, она не знала где можно искать Петю. Юрка Стрельцов понятия не имеет, где он может быть. На занятиях Петька не появляется, в общежитии его уже с неделю нет. Где еще его искать она не знала. А в милицию обращаться боялась. Вдруг он что-то натворил и теперь скрывается. Петька он ведь такой.
Исчезновению Карасева я был только рад. Таким моментом решил и воспользоваться. Я пригласил Еленочку в кино. Как раз в это время был ажиотаж в кинотеатрах, все спешили посмотреть зарубежную премьеру уходящего 2000 года «Гринч - похититель Рождества». Елена неохотно приняла предложение, но после просмотренной картины осталась довольна и немного посвежела. На ее красивом, милом личике появилась улыбка и розовый румянец.
- А что ты делаешь на Новый год? – спросила у меня Леночка, выходящая со мной под руку из кинотеатра.
- Не знаю, наверно с родителями буду отмечать, а ты?
- Тоже не знаю, со своими родителями не хочу, они у меня жутко скучные.
- Если хочешь, давай отметим вместе Новый год, - вдруг сорвалось у меня с языка.
- Хорошо, я была бы рада знакомству с твоими родителями.
Ну, дела, Леночка уже хочет познакомиться с моими родителями. Как же быстро она переключилась с Пети на меня. Что не происходит все к лучшему!
Я провел Леночку до самого дома и решил ей признаться.
- Я тебе должен, что-то сказать, ты только пойми меня правильно. При ярком лунном свете я разглядел, как она немного нахмурилась.
- Говори.
- Я живу не по проспекту Комсомольскому, до моей жилплощади добираться нужно целый час от тебя.
- Я знаю, - ответила она и чмокнула меня в мою холодную щеку своими теплыми губами. Пока я стоял в ступоре, она быстро забежала в подъезд и скрылась за лестничными перегородками.
От счастья я подпрыгнул как можно выше и тут же поскользнулся на замёрзшей лужице, которую, мы с Леночкой обходили пять минут назад. Ну, все не слава Богу! Я поднялся, обтрусился и весело направился домой.
Придя домой, меня встретил отец с газетой в руках, развалившейся на диване.
- А где мама?
- Мама пошла к подруге.
- Что-то она зачастила к подругам ходить. Нет, чтобы сына встретить, накормить.
- А сам ты, где лазишь?
- Мне можно, я с девушкой в кино ходил, кстати, я хочу с Вами ее познакомить.
- Да??- удивленно переспросил отец. - А я думал, что тебя кроме твоих, там учебников ничего не интересует, ну сыночек ты меня удивил!
Отец сразу отложил газету и переключился на более интересную тему.
- Сынок, а пошли на кухню чая попьем, и ты мне все подробно расскажешь.
Я эмоционально рассказывал отцу о Леночке, о том, что пригласил ее отмечать с нами Новый год и о пропавшем Карасеве. Отец внимательно выслушал, а при разговоре только кивал.
- А если Карасев объявиться, что тогда будешь делать?
- Пап, вот пусть сначала объявиться. Давай решать проблемы по мере их поступления.
- Хорошо, а за Новый год ты не беспокойся, правда, познакомиться у меня с твоей девушкой не получиться. Я тридцать первого в сутки заступаю, а мама наверно опять смоется до подруг. Так что познакомимся как-нибудь в другой раз, хорошо сынок?
Я ответил отцу кивком головы и отпил с чашки чай.
5. Встреча Нового года.
Тридцать первого декабря, папа заступил в сутки, он работал пожарником, и предновогоднюю ночь у них проводилось усиление по штату. Мама, то ли чтобы нам не мешать с Леночкой, то действительно ей очень было трудно отказать, ушла провожать старый и встречать Новый год к своим закадычным подругам.
Я еще никогда так не готовился к Новому году. Я не отходил от зеркала, словно девушка перед свиданием, постоянно поправляя белую рубашку, уложенные, непослушные волосы. На стол я накрыл простенько: бутылка шампанского, парочка традиционных салатиков. И тут раздался долгожданный звонок в дверь. Я открыл двери и замлел. Леночка была просто восхитительна, обворожительна и блистала, словно Кремлевская новогодняя елка. Даже лучше.
В своей белоснежной, коротенькой шубке и в белых сапожках она стояла и дрожала от холода.
-Впустишь?
-Ой, конечно проходи, я только тебя и жду.
Она прошла, и я сразу принялся ухаживать за ней. Снимая с ее хрупких плеч шубку.
- А где твои родители?
- Ах, да! Я совсем забыл тебе сказать, их снами не будет.
- Очень жаль, - опечалилась Леночка и прошла в зал.
Под бой курантов мы выпили шампанское, поздравили друг друга с Новым годом. Вечер проходил скучновато, но до некоторого времени.
Еленочка погасила везде свет и в комнате наступила полуночная темнота. Только огоньки новогодней елки мелодично мигали, создавая романтическое настроение. Она подошла ко мне так близко, что я ощущал ее горячее, трепетное дыхание. Мои мысли перепутались, руки затряслись, я никак не мог совладать с собой. Но одолев свой страх, и все больше подаваясь воле чувств, я нежно обнял ее и прижал к себе покрепче. Она не сопротивлялась, а наоборот подталкивала меня к более решительным действиям. Меня всего охватило молниеносное чувство.
В коридоре, где Лена оставила свою сумку звонил ее сотовый. Она вырвалась из моих объятий, и прошептав: «Я сейчас», виляя бедрами, направилась отвечать на трезвонящий телефон. Я так и стоял, не шевелясь, и с нетерпением ждал Леночкиного возвращения, мечтая о чем-то своем - мужском. До меня доносились отрывки разговора: - Да, ты где? Жди меня, я сейчас приду, ты только жди…, но почему-то не обратил внимания на то, что она говорила, (а должен был). Очнулся от своих мечтаний я лишь тогда, когда громко хлопнула входная дверь моей квартиры.
Я тут же ринулся в коридор, но от Елены остался только аромат ее духов. Я нервно начал искать какую-нибудь обувь, чтобы хоть в чем-то выскочить и догнать Леночку. Но в суете мне удавалось это с трудом. Наконец-то я нашел батины старые, летние сандалии и чуть ли не галопом выбежал из квартиры, и поскакал по лестнице.
Радостные толпы людей взрывали салюты и приветствовали каждого, и поздравляли с наступившим Новым Годом!
Ночное, темное небо оживало под громыхание фейерверков. Яркие, жгучие, самоцветные краски салютов растворялись перед моими широко открытыми глазами. Я не знаю, какое расстояние я пробежал и сколько времени пробыл на морозе, но Леночку я так и не нашел. Придя домой, я судорожно набрал ее номер телефона, но сотовый не отвечал.
Тогда я достал бутылку водки, которую отец припас «на всякий случай» и с горя в эту Новогоднюю ночь напился.
6. Встреча с Петром
Зимние каникулы прошли незаметно и быстро. За это время до Леночки дозвониться мне так и не удалось, и дома я ее тоже не застал.
Приступить к занятием почему-то хотелось лишь только по одной причине: повидаться и поговорить с Леночкой. Ведь, что произошло, я так и не понял. Я весь извелся в неизвестности. Почему она выбежала словно ошпаренная, после телефонного звонка? В голове крутилась только одно объяснение: объявился Петя Карасев.
Вернувшись после зимних каникул на занятия, я все искал Леночку, но она так и не появилась, и на следующий день тоже. От одногрупников доносились утверждения, что из Москвы вернулся Петька на крутой машине и при деньгах. Вроде бы он нашел высокооплачиваемую работу на стройке. Мои опасения оправдались. Но я уже не боялся ни Петьку, ни его сурового нрава, я просто хотел быть вместе с Леночкой. И как теперь ее вернуть я не знал.
После занятий я возвращался домой. Уже совсем стемнело, а уличные проулки освещал тусклый свет фонарей. Было так тихо – ни ветринки. Словно все замерло и чего-то ждало. Подходя, ближе к своему многоэтажному дому, до меня доносился гул мужских голосов. Я пригляделся: возле моего подъезда стояла компания из пяти человек. Увидев, меня они притихли и потушили огоньки сигарет.
Нет, я не испугался, я всего лишь насторожился.
Из стоящей компании вышел один человек и направился прямо на меня. Я остановился и стал разглядывать идущего на меня человека. Это был Петя. Я четко разглядел его разъяренные, красные от гнева глаза, когда он подошел еще ближе. Он махнул остальным парням, стоявшим в сторонке, и крикнул им: «Это он!». Парни не спеша подошли. Значит, они меня ждали. Может, просто поговорят и отстанут? И все обойдется мирно без мордобоя? Но пока я стоял и думал, Карасев нанес мне мощный удар в челюсть. Я сплюнул кровь на белый снег.
- Сейчас ты у меня узнаешь, как девушек уводить, - произнес Карасев и снова нанес удар в пах с ноги. Я согнулся, ответить ничего не мог, так как меня стали бить уже все пятеро и кто куда. Кто по почкам, кто по печени. Я уже не мог выносить удары и еле-еле удерживался на ногах. Петр схватил меня за «шквары» и ударил своим не пробивным лбом по моей голове. После этого я словно перестал дышать. Я упал на землю и ударился спиной об что-то твердое. В спине неприятно хрустнуло. Все тело пронзила страшная, осколочная боль. И вот перед глазами стоит ни восхитительная Леночка, ни разъяренной Петька, а темный пустой переулок. Неужели это конец? Хотелось бороться за жизнь, но как? Я лежал на белом скрипучем снегу ничего не чувствуя: ни боли, ни страха, ничего. Во рту была сильная горечь, а мои веки закрывались и сил открыть их уже не было…
7. В больнице.
Скорей готовьте операционную, - кричал Анатолий Исаакович - врач городской клинической больницы. Медсестра суетливо катила каталку с телом молодого, изуродованного парня. Кто же его так? И за что? – возникали вопросы в голове молоденькой медсестры. Жаль парня… Она всматривалась в его лицо, но ничего не могла разглядеть, только тошнота подкатила к горлу и стали подкашиваться ноги. Она отвернула сразу же свой взгляд, так как смотреть на изувеченного парня было зрелище не для слабонервных.
- У него остановка сердца, скорей! – кричал доктор на всю операционную, оперируя Максима Василькова - Что Вы как мухи сонные! Врача самого клонило в сон и стрелки часов показывали ровно два часа ночи. Но врач боролся за жизнь юноши всеми своими силами. Он делал для совсем незнакомого человека все возможное и невозможное, как для родного сына. Не зная почему, но Анатолию Исааковичу очень хотелось, чтобы парень выжил, хотя сам в это слабовато верил.
Под операционной уже как с шесть часов дежурил отец Максима – Георгий Васильков. Как только ему сообщили, он сразу отпросился с работы и сломя голову отправился в больницу. Во-первых, он был в полном неведении, что же произошло. Во-вторых, сильно нервничал даже по малейшему поводу.
Когда вышел врач из операционной, то к нему сразу же подбежал Георгий с вопросами о состоянии здоровья сына. Анатолий Исаакович лишь ответил: «Жив». И сразу же направился быстрым шагом себе в кабинет.
Главное, что жив! - думал отец Максима. Это самое главное!
Медперсонал всю ночь мотался в реанимацию к Максиму, ставя капельницы, делая инъекции. Много раз заглядывал к нему и Анатолий Исаакович. Но отец уже боялся, что-либо спрашивать, так как переживал, что Максиму стало еще хуже.
Мать в больницу к сыну приехала лишь только утром, когда сонный Георгий улегся на больничном диванчике и пытался заснуть. Почему Мила не соизволила приехать раньше, муж не стал интересоваться. На данный момент его беспокоило только одно: здоровье и жизнь сына.
После появления Милы, родители направились в кабинет лечащего врача Максима, который собственно и проводил операцию.
- Можно? – спросил Георгий, заглядывая в кабинет Анатолия Исааковича.
- Проходите.
- Скажите, пожалуйста, что с моим сыном? – проговорила Мила.
- А Вы вообще кто?
- Я?? Я мать Максима Василькова.
- Да? Я просто Вас ночью не наблюдал под операционной, хотя должен был.
- Сейчас Ваш сын в стабильно-тяжелом состоянии, в реанимации. И хочу Вас заверить, что мне придётся обратиться в милицию, так как Ваш сын не просто избит, а как показывает моя медицинская практика, он изувечен, на нем живого места нет.
- Кто же его избил? – расстроено спросил отец.
- А вот это Вам лучше знать, а еще лучше милиции.
- Если быть честным с Вами, мы еле спасли Вашего сына. У него была остановка сердца.
Отец поник совсем. Поблагодарив врача, Георгий с женой вышел из кабинета.
Георгий обдумывал свои дальнейшие действия: я обязательно найду, преступников. Я найду и накажу их, по своим законам. И это будет справедливо.
7. Придя в сознание.
Мне хотелось открыть глаза, но почему-то я не мог это сделать. С пятой попытки я все-таки поднял тяжелые веки и мои глаза открылись. В глазах двоилось, но я разглядел отца, который с опущенной, совсем седой головой сидел возле моей кровати. Почему он такой седой? Интересно сколько я пробыл без сознания? Что мой отец успел так посидеть…
Мое тело меня также не слушалось. Налитые словно чугуном руки, совсем онемевшие, не ощущаемые ноги. Мне казалось, что я состою только из верхней половины тела, а ноги отсутствуют, они не со мной.
- Сынок, ты очнулся? - поднятая совсем седая голова отца оживилась.
- Скорей сюда! Врачи! Сюда! Максим в себя пришел, - начал кричать радостный отец, подбежав и открыв входную дверь палаты.
В палату сразу же набежали врачи, медсестры и еще какие-то мужики в черных кожаных куртках. Всем кому не лень. Только вот своими глазами я никак не мог разглядеть среди них матери.
- Ну как ты себя чувствуешь? – светя каким-то маленьким фонариком мне в каждый глаз, интересовался доктор.
Я напряг голосовые связки, но почувствовал острую боль, проговорил какую-то ерунду, что и сам не понял. Врач ухмыльнулся. Отец стоял рядом и радовался словно ребенок.
Обследовав меня, врач сказал: Еще рано о чем-то говорить, но чувствуются улучшения. Господа, давайте выйдем из палаты, пусть мальчик отдыхает и набирается сил! Все послушались врача, и вышли из палаты. Отец последовал за мужчиной в белом халате. Задавая какие-то вопросы, вышел с ним не громко хлопнув дверью. Я лежал и смотрел на дверь, ни о чем не думая. И тут вдруг появилась перед моими глазами небритая, совсем незнакомая физиономия мужчины лет сорока.
- Мужики гляньте, зомби очнулся! – прокричал он прямо мне на ухо. В моей голове сразу зазвенело и потемнело в глазах. Я решил прикрыть веки, чтобы неприятный человек меня не беспокоил. Значит, я в палате не один. Вот только почему он меня называет зомби? В моем понимании зомби – это ходячий мертвец.
8. Визит Леночки.
Спустя пять дней.
Я лежал на кровати, а мама кормила меня с ложечки бабушкиным фирменным бульоном. Отец сидел рядом с другой стороны и держал меня за руку. Повязки с моего лица уже сняли. Разговаривать я научился, но речь все равно была заторможенная. Руками шевелить я тоже уже мог – а вот ногами нет. Так, что в туалет мне приходилось ходить в утку, что больше всего меня смущало. Ведь в палате постоянно были какие-то люди, я до ужаса стеснялся и был абсолютно угнетен своей беспомощностью и немощностью.
В палату залетел мой лечащий врач и сразу, начал задавать вопросы:
- Как себя чувствуем?
- Хо…хо-ро-шо, то… то-ль-ко ноги… Но-ги, я их не чу-вствую.
Врач покачал головой и хмурый направился к выходу, отец побежал за ним. Мама тоже поднялась и последовала за ними. Они остановились в конце палаты и начали о чем-то шептаться. Я начал прислушиваться:
- Есть еще неприятная новость. У Вашего сына поврежден позвоночник. В дальнейшем, когда его состояние стабилизируется, ему потребуется дорогостоящая, сложная операция.
- Дорогостоящая? – переспросила громко Мила.
- Да, дорогостоящая, если ее не сделать, Ваш сын на всю жизнь может остаться инвалидом. Он не сможет ходить.
Мне не верилось, в то, что я сейчас услышал. За что? Почему? Что я не так сделал в этой жизни, за что меня так наказал Бог, и так распорядилась судьба? Разве это справедливо?
В этот момент мне перехотелось жить. Зачем меня спасали? Что бы я на всю жизнь остался калекой? Да лучше я бы умер! Душу разрывало отчаяние, истязание и ненависть. Ненависть к Петьке, к Леночке и к самому себе. Я себя стал ненавидеть! Беспомощного калеку, изуродованного инвалида, у которого пропал весь смысл жить.
Все что происходило дальше, для меня уже не имело никакого значения – я сдался. Я не хотел осознавать что-либо и цепляться за последнюю ниточку. Бесконечные обследования, капельницы, которые мне уже были не нужны. Я не хотел разговаривать с отцом, который за меня боролся, переживал и не находил себе места. Я просто знал, что для меня нет места в этой жизни.
- Сынок, почему ты постоянно молчишь? Ведь ты жив! Слышишь жив! И мы обязательно найдем тех убийц. Мы обязательно сделаем операцию, я найду деньги, и ты снова будешь ходить! Я верю в тебя! Ты только не сдавайся! Слышишь, не сдавайся! Верь! Ты только верь, сыночек.
- Отец! Не жалей меня, я калека, я обуза всем Вам! Моя родная мать вообще не приходит ко мне, после того как узнала, что я стопроцентный инвалид.
- Сын ты веришь мне?
- Верю, папа.
- Ты будешь ходить, я слягу, умру, но ты будешь ходить, я даю тебе слово. Честное отцовское, родное слово.
- Я буду держаться отец, ради тебя.
После разговора с отцом мне стало легче, и я стал воспринимать должное, как оно есть.
Свой визит мне нанесла и Леночка. Чем был я удивлен. Я сидел в инвалидной коляске. Все пациенты нашей палаты в это время пошли на процедуры, и мы с Леночкой остались в палате одни.
- Привет Максим!
- Зачем пришла, за Петра просить? Уходи я не хочу тебя видеть.
- Нет, я пришла просить не за Петра, я пришла, попросить у тебя прощения.
- Я на тебя не обижаюсь.
- Максик, выслушай меня, пожалуйста, - все равно настаивала Леночка.
Я отвернулся и стал смотреть в окно. Сыпал мелкий снежок, с пятого этажа я разглядывал маленьких людишек, которые суетливо куда-то бежали. Огорчало лишь, то, что они бежали, а я нет. И навряд ли смогу, как бы меня не поддерживал отец. Хотя… Он вселил в меня маленькую – но надежду. Может он прав? Ведь оказывается, вера сильная штука. Главное поверить, стремиться и жить.
Лена подошла ко мне еще ближе и встала передо мной на колени, сложив свои руки на моих ногах и приклонив ко мне голову. Она заплакала. Она не просто плакала, она рыдала.
- Леночка, ну что ты поднимись с колен, вставай. Она меня не слушала, а все плакала на взрыв.
Когда она немного успокоилась, то сквозь слезы начала говорить:
- Максик, миленький, прости меня, пожалуйста, если бы я знала, что ты такой... Такой хороший, добрый, понимающий. Я совсем не хотела тебя использовать. Я просто не знала, что мне делать.
- Леночка, я тебя сейчас совсем не пойму, в чем ты хотела меня использовать?
- Понимаешь, когда Петя пропал, я узнала, что в положении. А тут ты… Я просто не знала, вдруг Петя не вернется, что я буду делать сама с ребенком? Тогда я решила выйти за тебя замуж.
- Но почему ты мне не рассказала, а убежала в ту ночь? Я бы принял чужого ребенка и женился на тебе, ведь я действительно… действительно полюбил тебя.
- Ах, Максик, я такая глупая! Такая глупая, если бы я только знала!
То, что сейчас говорит Лена, у меня в голове не укладывалась. Она называет меня хорошим, а сама сейчас извиниться, скинет тягостный камень с души и побежит снова до Петра. Зачем ей нужен калека? Калека не нужен не кому.
- Леночка – уходи. Мне очень мучительно и больно разговаривать с тобой. Я не обижаюсь на тебя. Я желаю тебе счастья. Уходи.
Леночка поднялась с колен, вытерла слезы и напоследок сказала:
- Я выхожу замуж и уезжаю в Москву с Петром, возможно, мы никогда не увидимся. Я очень себя казню. Я только сейчас поняла, что я допустила большую ошибку.
Я снова отвернулся и стал смотреть в окно. Я не видел, как она уходила, и не хотел видеть, так как мое сердце тяжело переносило ее уход.
В этот же день под вечер ко мне в палату зашел сотрудник милиции и стал задавать вопросы по поводу драки.
- Вы знаете, кто Вас избил?
- Нет, я не знаю, и заявление писать не буду.
Милиционер в кожаной куртке удивленно на меня посмотрел и все равно стал задавать вопросы:
- Почему, Вас запугали?
- Нет, меня никто не запугал.
- Тогда почему Вы не хотите, чтобы наказали виновных? Или Вы такой благородный? Так я хочу сказать, что в наше время о благородстве думать совсем не нужно.
- Я ничего Вам больше не скажу. До свидания.
- Я к Вам Максим Георгиевич, еще загляну, может, Вы поменяете свое решение?
- Всего доброго, - снова я начал наставать на том, чтобы следователь ушел.
Когда он вышел, ко мне подошел Иваныч. Тот самый мужик с небритой физиономией, который называл меня зомби и был моим соседом по палате.
- Макс, ты, что совсем умом тронулся? Ты чего заявление не накатал?
- Тебя забыл спросить.
- Дело конечно твое, но я бы на твоем месте, твоих обидчиков на кол посадил бы!
- Не дай Бог, побывать тебе на моем месте!
- Твоя, правда, и хромая Иваныч, поковылял к своей кровати.
Петьку я не выдал только ради Леночки. Ведь с кем останется ребенок, если Карасева посадят в тюрьму? И даже если Петьку посадят, разве это вернет мне ноги?
| Серов Владимир # 16 марта 2014 в 19:55 +2 | ||
|
| Элина Маркова-Новгородцева # 17 марта 2014 в 22:07 +1 | ||
|
| Марина Бойко # 18 марта 2014 в 18:15 0 | ||
|
| Петр Трапезников # 18 февраля 2015 в 10:38 0 | ||
|
