СЕКСОЛОГ ЖЕНЬКА 21

 ГЛАВА 21

Женя с Эдиком выгнали отару на склон. День обещал быть жарким.
Эдик, с похмелья, мрачный, помятый какой-то, покрикивал на овец.
 - Ты мне очень не нравишься, - сказал Женя.
 - Я сам себе не нравлюсь. Пройдёт.
 - Ты уж поторопись, мать не должна видеть тебя таким. У неё сегодня особый день.
 - Помню. Что ты Альке сделал?
 - Выпорол.
 - В натуре? Да, парниша, навёл ты шороху... А с батей, думаешь, получится?
 - Должно. Или я перестану себя уважать.
 - Ладно, что я ещё должен сделать?
 - Поедим, и смотаемся на моё место. Восстановим шалаш, запруду.
- Хочешь уйти?
 - Нет. Там произойдёт воскрешение отца и их с мамой Любовь. Не куксись, именно Любовь. После них я за тебя возьмусь. Ты тоже спишь, и тебя надо будить.
 - Это я-то сплю?
 - Спишь, спишь. Сладко так посапываешь, кайфуешь.
 - Ну, рискни разбудить, - усмехнулся Эдик. - Только лоб расшибёшь.
 - Не говори гоп, пока не перепрыгнул.

К ним подъехала Мария.
 - Доброе утро, мальчики. Идите, покушайте.
 - Здравствуйте. Как спалось?
 - Чудесно!
 - Я рад за вас. Великолепно смотритесь. Скажи, Эдик, хороша, а?
 - Ничего.
 - Эх, ты чурбан  неотёсанный! "Ничего". Ты посмотри в глаза. Это же море в бархатный сезон! Хочется нырнуть и утонуть, раствориться в этом блаженстве. А ты - "ничего".
 - Полно вам, Женя... а то я как масло начну таять... - Мария зарделась, смешно, по-девчоночьи фыркнув, тронула лошадь.
 - Едем Эдик. Взбодрись: чудо начинается!
 - Ага, а ты Иисус Христос.
 - Назови хоть горшком, только в печь не ставь. Эх, я люблю тебя жизнь, и надеюсь, что это взаимно!

Эльвира уехала в село, а Женя и Эдик отправились в ущелье. Раздевшись до плавок, они часа два колдовали над запрудой - получился роскошный бассейн. Берега усыпали цветами. Обновили, частично расширив шалаш, нарвали травы, уйму цветов и устроили "ложе Любви".
Эдик оживился, мрачность исчезла без следа, он всё время что-то бодренькое напевал.

 - Слушай, Жень, если батя вернётся к жизни, я готов всю жизнь быть твоим рабом, - сказал вдруг Эдик, когда они возвращались.
 - Всю жизнь мечтал стать рабовладельцем.
 - Я вполне серьёзно.
 - Я тоже. У меня будет только одно условие к тебе.
 - Не пить?
 - Это само собой. Я о другом. О козочке...

Эдик дёрнулся, точно под ударом кнута, остановил лошадь.
 - Мать сказала?
 - Да. Если сам не справишься, ты скажи. Поможем. Я понимаю: это не легко.
Эдик горько усмехнулся, тронул лошадь.
 - Что ты можешь понимать... Через это надо пройти. Через армию... и что там творится с теми, кто не может сразу бить в морду...
 - Это осталось в прошлом. Плюнь и забудь. Живи сегодняшним днём. И радуйся.
 - Хэ, легко сказать - плюнь. Как?

 - Вот так, - Женя сплюнул через плечо. - Не скули, Таня тебя быстренько пробудит.
 - Это ещё что за птица?
 - Не птица, а женщина.
- Может, сначала иначе... это... словами, что-ли...
 - Эту станцию ты уже проехал. Теперь только прыгать в воду и плыть, плыть...
 - Не боишься, что утону?
 - Таня не даст.
 - Таня, Таня... Это Чешкова что-ли? Так она ж б...
 - Значит, мастер в этом деле. Что тебе и надо. Ещё в древности мудрецы советовали будить таких, как ты, с помощью жриц любви. Ну, как? говорить мне с ней?
Эдик помедлил с ответом, затем махнул рукой:
 - А, чёрт с тобой. Помирать, так с музыкой.
 - Не верно. Жить с любовью! И с музыкой, разумеется. Вивальди, Моцарт, Скрябин. Можно эстрадную.
 - Том Джонс, Демисс Руссос.
 - Годится. Всё годится, что гонит прочь скуку, хандру.

Во дворе на брёвнышке сидел Фёдор Матвеевич, тщательно выбритый, и неизменно дымил трубкой. Чуть в стороне от него стояла коробка из-под телевизора, в ней пищали утята. Над коробкой склонилась Эльвира, сыпала понемногу рубленое яйцо и весело смеялась.

 - День добрый, Евгений. Эдька, привет. Евгений, я в обиде на тебя. Эльвира, отойди подальше, я счас матом буду ругаться.
 - Ругайся, что я не слышала.
 - Не перечь деду! Вертихвостка. Сказано уйди, значит, уйди.
 - Подумаешь, - Эльвира озорно стрельнула глазами в Женю.

Когда Эльвира скрылась в доме, дед сердито выбил трубку о торец бревна.
 - Ты зачем, Евгений, обратился к этой лахудре, мокрощелке? Ты что, на нас не надеешься? Или меня хошь поставить рядом с этой...? Она ж прости господи, блядёжка первостатейная... Что ж получается, Евгений? Как же такое может быть? Святое, можно сказать, дело делаем, и... блядёжку вплетаем...

 - Можно отвечать? Во-первых, Фёдор Матвеевич, кто она, не нам судить: мы над ней не держали свечку. Вот вы господа упомянули, а он сказал, устами своего сына: "Не суди, да не судим будешь". Во-вторых, можете не считать Таню человеком, пусть она для вас, как... навоз, к примеру. Что вы делаете с навозом? Что?
 - Что, что, ясно дело - удобрение, что б хорошо росло в огороде.
 - Вот и я беру удобрение, что б росло хорошо.
 - Получил, дед! - рассмеялся Эдик, давясь дымом.

 - Да уж, - смущённо поскрёб за ухом дед, - как мальчишку... Спасибо за науку, Евгений. Ах, леший, давно мне таких оплеух не навешивали.
 - А вот и врёшь,- выглянула Эльвира. - Бабушка их тебе с утра до вечера навешивает.
 - Цыть, малявка! Ты ещё возьмись за деда. Уу, достанется кому-то подарочек!
 - А меня Женя возьмёт.
 - Нужна ты ему, пигалица. Он парень башковитый, в учёные выбьется, по симпозимам будет ездить, ему нужна деваха видная, киношная.
 - Пока он будет в армии, я стану такой.
 - Ну-ну, грозилась птаха море зажечь.
 - Дед, не зли меня! - Эльвира в сердцах хлопнула дверью.

 - Капсюль, а не девка. А что росточком мала, так оно ж ещё лучше - руки не оттянет... Ведь ежели сердцем прикипел, да как возьмёшь на руки-то... ног, бывало, не чуешь, туман перед глазами... Мда, где мои семнадцать лет... - голос деда дрогнул, провёл он рукой по глазам, точно смахнул слезинку. - Что далее делаем, командир?
 - Возвращайтесь домой. Снотворное найдётся?
 - Есть, у Кати в аптечке.
 - Дайте Виктору. Эдик, ты тоже поезжай. Сможете привезти?
- Если надо - на руках принесу.

 - Эля, алё, что сказала Таня?
- "Буду в тринадцать ноль-ноль".
 - Значит на подходе. Пока вы будете перевозить Виктора, мы подготовим Марию.
 - А мне что делать? - подошла к Жене Эльвира.
 - Тебе? Разумеется, ехать к маме и отправить её сюда.
 - Стало быть, по коням, - Фёдор Матвеевич пошёл к велосипеду; проезжая рядом с Женей, сказал: - С Богом, сынок!
 - С Богом.

Эдик чуть задержался, сделал круг по двору, приблизился, придержав лошадь:
 - Я готов... пусть будит.
 - С Богом, Эдик.
 - Будь здоров, Евгений! - Эдик гикнул, поднял лошадь на дыбы, и галопом унёсся догонять деда.

Из дома вышла Эльвира, переодетая, Женя подвёл ей лошадь.
 - Женя... вот возьми... те, - Эльвира протянула на ладони колечко. - Пусть понарошку, но мне будет приятно думать... что мы... помолвлены.
Женя взял колечко, Эльвира порывисто чмокнула его в уголок губ, стремительно взлетела в седло, и, уносясь, крикнула звонко: - Я сама его сделала для будущего мужа.

Женя внимательно рассмотрел колечко. Деревянное, тщательно отполировано, каждая прожилочка видна. Колечко ещё хранило тепло Эльвиры, но казалось, это прожилки дышат теплом.

- А вот и я, - раздался за спиной девичий голос.
Женя обернулся: в трёх шагах от него стояла девушка приятной наружности, на ней были в обтяжку белые шорты и бежевая футболка - безрукавка, роскошные тёмно-русые волосы волнисто перетекали на плечи. Открытое добродушное лицо, пышные ресницы красиво обрамляли два зеленоватых озерца.
- Евгений?
 - А вы Таня. Очень приятно.
- Спасибо. Я уже и забыла, как это звучит. От меня всё больше шарахаются, как от прокажённой.
 - Простите им их слепоту.

Таня пристально посмотрела на Женю:
 - Вы умница, Женя. А я очень влюбчивая. Особенно в умных мужчин. Не боитесь?
 - Нет. Вы случайно не знаете, на какой палец надевают кольцо при обручении?
 - Случайно знаю, - Таня приставила велосипед к стене, подошла к Жене. - Давайте. О, какая прелесть! Откуда?
 - Невеста сама сделала.
 - Мать моя женщина! Это ж чудо! Я тоже такое хочу! За любую плату.
 - Не всё, Таня, покупается. Сюда, как вы понимаете, вложено Большое Чувство.
 - Ну, пусть чуть похуже. Познакомьте меня с автором.
 - Если получу разрешение.
 - Понял, не дурак, - улыбнулась Таня, взяла руку Жени и надела колечко на палец, затем повернула ладонью вверх, всмотрелась. - Хотите знать, чего ожидать?
 - Попробуйте.

 - Только, где нерадостное, примите как неудачную шутку. До середины жизни вас ждут небольшие удачи. Много, очень много моральных потрясений. Трижды будете на волосок от смерти, потом... Заточение, но не огорчайтесь: будет освобождение, затем опять много потрясений, сердечных мук. Будет у вас две жены, и пять или шесть детей... Вторая половина... Нет, лучше не надо, а то вы меня возненавидите, - Таня решительно оттолкнула его руку, вернулась к велосипеду, сняла с руля сумку, достала из неё сигареты, зажигалку.
 - Будете?
- Спасибо, не курю. Так что там у меня во второй половине?
 - Не нужно вам этого знать.
 - Даже как неудачную шутку, чёрный юмор?

Таня в раздумье курила, рассматривая ногти.
 - Не скажете?
 - Нет. Вы писали, что я нужна для спасения человека. Что от меня требуется?
 - Ладно, о моём будущем поговорим в другой раз. Присаживайтесь. И давайте сразу договоримся, без обид, потому что косвенно коснёмся... вашего прошлого.
 - Ну, что вы, Женя, какие обиды. Тем более при спасении человека.
 - Я был уверен в вас, поэтому и позвал. Вы привезли, что я просил?
 - Да, вон в сумке.

 - Во-первых, из всего этого, плюс ваша фантазия и прочее - прочее, вы должны превратить обыкновенную женщину в необыкновенную, очаровательную, притягательную... и сексапильную.
 - Даже так?
 - Да. Во-вторых, вы должны, так сказать, дать экспресс-урок этой женщине, как вести себя с мужчиной, скажем, с замедленной реакцией. Короче: страстная, опытная, темпераментная, мудрая, тактичная.
 - Женя, вы меня удивляете. При вашем уме не знать, что всё это...
 - Я понимаю и знаю, Таня, что профессионализм накапливается, а не передаётся сразу, вроде эстафетной палочки. Нет у нас времени! Постарайтесь, Таня, сделать невозможное. Во имя Любви.
 - Хорошо. Я поняла. Кто эта женщина?
Женя показал на подъезжающую к дому Марию.
 - Мария? - зашептала Таня. - Что вы задумали? Неужели... Виктора?

- Да, - Женя встал и пошёл навстречу Марии, помог спешиться, заговорил в полголоса: - Я вас очень прошу: сейчас же выбросьте из головы всё, что вы слышали о Тане. Сейчас это ваша сердечная подруга, искренне желающая вам помочь. Поэтому слушайте её в три уха и смотрите в три глаза. Впитывайте всё, что от неё будет исходить. Вам понятно?
 - Понятно.
 - Вопросы есть?
 - Я боюсь, что у меня не полу...
 - Стоп! - жёстко оборвал Женя. - Мария, поезд уже на ходу, поздно прыгать. Идите с Таней, у нас мало времени.

Пока Женя отводил лошадь под навес и снабдил её кормом, Таня с Марией перебросились парой фраз. Мария сходила в дом и вскоре вернулась с полотенцем. Таня взяла свою сумку, и они скрылись в душевой.
Через четверть часа, мокрые и смеющиеся прошли в дом.

Женя присел на бревно, сунул руку в карман за семечками. Можно бы пока и расслабиться, но он чувствовал, как растёт напряжение. Так наверно чувствовал себя солдат рядом с упавшей гранатой: рванёт или бог милует?

В коробке тихо возились, попискивая, утята. Виктор безумно любил эти смешные пушистые комочки. Станут ли они составной частью антишокового удара?

Солнце перевалило зенит. Вода в "бассейне" уже тёплая. Сколько дали Виктору снотворного? Вдруг лишку и до утра не проснётся. Каково будет Марии ждать. Могут нервы не выдержать... Чёрт, не спросил: кассету достали... Я на неё ставил процентов сорок. Если утята не затронут, музыка непременно должна достать. Как же это я упустил...

Скрипнула дверь, выглянула Таня.
 - Женя, может, глянете первую версию.
- Непременно.

В центре комнаты, перед зеркалом стояла Мария в... свадебном платье. Женя даже опешил: до чего хороша и незнакома была она. Лёгкий, ненавязчивый макияж, модельная причёска изумительно преобразили лицо Марии. Какие к чёрту тридцать пять! тут двадцать скажешь и подумаешь: ан ошибся, завысил.

 - Ясно, - сказала Таня, счастливо смеясь. - Нет слов, полный отпад.
 - Вы прочли мои смутные мысли.
 - Вот, Мария, полюбуйся. Я тут пухла от гордости, какая умница, а оказалось - плагиат. Вы уж, Женечка, простите меня неразумную, не ведаю, как случилось такое.
 - Ничего. Я дарю первородство вам.
 - Благодарю, - Таня озорно подмигнула: - Потом мы, как свои люди, сочтёмся.

Во дворе зашумело, зазвякало.
 - Что там такое? - дёрнулась Мария.
 - Оставайтесь здесь. Таня, у вас ещё есть время.

Женя вышел во двор. Эдик сидел на лошади и держал на руках спящего отца, как большого ребёнка. Екатерина Васильевна, одетая как на праздник, держала лошадь за поводья. Фёдор Матвеевич ставил велосипед к стене дома.

 - Здравствуйте, Женечка.
 - Здравствуйте, Екатерина Васильевна. Сколько вы дали снотворного? Сколько он ещё будет спать?
 - Час с небольшим, я думаю, потом легко можно разбудить, коли сам не пробудится.
 - Хорошо. Фёдор Матвеевич, кассета...
 - Есть. Вот, в кармане.
 - Эдик, ты как?
 - Руки немного затекли.
- Потерпи минутку. Фёдор Матвеевич, идёмте, принесём, на что положить Виктора.
Женя ещё не успел договорить, а дед уже летел в дом.

Постелили кошму в тени. Женя и Фёдор Матвеевич приняли с рук Эдика Виктора, положили на кошму. Екатерина Васильевна заботливо укрыла тонким одеялом.
 - Эдик отдыхай. Мы с вами, Фёдор...
 - Зови просто дед.
Женя кивнул, соглашаясь.
 - Нужны носилки. На руках до места не довезти. Что нужно? Жерди, верёвки.
 - Счас, смастерим. Катюш, возьми, - дед передал жене кассету, коробочку с табаком, трубку.

Работали споро, без суеты. Екатерина Васильевна заняла пост у Виктора, отгоняла назойливых мух с его лица.

Минут через десять присоединился Эдик, и вскоре носилки были готовы. Все вопросительно глянули на Женю.
 - Можно перекурить и тронемся.

Дед и Эдик опустились на бревно, закурили. Почему-то никому не хотелось говорить. Женя тоже присел, но тут же встал: ноги дрожали. Напряжение росло, давило на плечи, на черепную коробку. Женя прошёлся по двору, все с лёгкой тревогой наблюдали за ним.
 - Сынок, что-то не так? - осторожно спросил дед.
 - Всё нормально. Вы помните рождение первого ребёнка?

Екатерина Васильевна как-то странно дёрнулась, тихо охнула.
 - Помню, - дед насупился, руки его мелко задрожали. - Катюша никак не могла разродиться... Я как полоумный в неведенье выплясывал под окнами роддома, мандраж колотил...
 - Тогда вы меня поймёте. Я сейчас как под окнами роддома...
- А Петенька и пожил то три дня, - казалось, Екатерина Васильевна только губами шевельнула, сказала самой себе, но услышали все.
Дед замер с потемневшим лицом. Эдик выронил сигарету, ошалело глянул на Женю.

 - Не думать! Не думать! - с гневом вскрикнул Женя, и каждый вздрогнул, как от пощёчины. - Слышите! Он родится, и будет долго жить! И будут у вас ещё внуки! Всё, едем!

Екатерина Васильевна тихо плача, стояла в сторонке, пока прилаживали носилки на спины лошадей, затем укладывали Виктора. Из дому принесли ещё пару одеял, подушки, укрепили всё так, чтобы как можно меньше Виктор ощущал тряску. Над головой приладили зонт.
 - Эдик, возьми магнитофон, и отправляйтесь.
 - Утята, - робко напомнила Екатерина Васильевна.
 - Да, коробку тоже возьмите. Мы через пяток минут следом.

Когда дед и Эдик выехали со двора, к Жене подошла Екатерина Васильевна:
 - Простите меня, ляпнула не подумавши...
 - Ничего. Вы тоже извините, что накричал.
 - Я понимаю, не со зла... - Екатерина Васильевна приблизилась, поцеловала Женю в лоб, перекрестила: - Храни тебя Господь.
- Спасибо, Екатерина Васильевна. Вы остаётесь за хозяйку. Приготовьте ужин. А пока соберите, что им покушать, Виктору и Марии. Обязательно положите малосольных огурчиков, в термос горячего крепкого чаю. Дальше... банку абрикосового джема, и побольше яблок, которые Виктор любит. Остальное Мария подскажет.

Екатерина Васильевна ушла в дом. Женя присел на бревно, колени заплясали - он тотчас вскочил, медленно пошёл по двору.
Всё ли сделано, как надо? Не упустил ли чего из-за нервозности? Который час?
Женя вскинул голову, и взгляд его зацепился за отару на склоне, одинокого всадника на вершине. Около трёх часов, как там Эля, взяла ли перекусить что, попить? Головка её была занята другим, могла и забыть. Вернёмся часа через два, выдержит, если ничего не взяла?

Женя не услышал, как рядом появилась Таня.
 - Эля там? Забавная девчушка.
 - Да. Вот думаю: взяла ли что поесть, попить. Торопилась...
Таня двусмысленно усмехнулась, тронула Женю за плечо:
 - Вот вы умница, я так себе. Можно мысль, на этот раз точно моя?
 - Валяйте.
 - Если б она оказалась пустой, Мария не пропустила бы.
 - Верно. Склоняю голову. Как Мария, готова?
 - На нетвёрдую четвёрку.
 - Я на большее и не рассчитывал. Сейчас вы вдвоём поедете на место, поэкзаменуйте, может, что упустили, дополните. Вобщем повторите для закрепления. У меня всё. Вопросы?
 - Один. Мы могли бы потом... поэкзаменовать меня, практически?

Женя непроизвольно глянул в сторону гор. Таня проследила его взгляд, коснулась пальцами колечка, покрутила вокруг пальца, затем крепко сжала руку Жени.
 - Это детская мечта. А мы с тобой, - Таня, очевидно, намеренно перешла на "ты", - можно сказать, взрослые...
-Таня, давайте пока отложим. Я сейчас просто не способен думать в этом направлении. Без обид, хорошо? Потом, возможно, я сделаю для... тебя, что угодно. Подождём?
 - Подождём...