Я видел, как он угасает, как теряет себя, свои чувства, мысли, жизнь.
Мать его! Он пил не останавливаясь, захлёбывался алкоголем. Казалось, что он сам алкоголь.
Он вливал в свою чёртову глотку всё хоть отдалённо напоминающее спирт. Ничто не могло остановить его. Глотал своё «спасение» от жизни, впитывал всем своим нутром.
Мой отец. Чёртов сукин сын! Он погибал у меня на глазах, медленно теряя человеческий облик, превращаясь в ничто, в существо отвратительное и жестокое. В то, что я ненавидел больше всего.
Я боялся его до дрожи в коленях. Трясся при первом малейшем звуке его голоса. Если он появлялся в поле моего зрения, с невменяемым выражения лица манил к себе пальцем, — мой мир рушился, а осколки впивались в шею. Мне хотелось исчезнуть. Мне хотелось стать пылью под его ногами. Лишь бы он не трогал меня.
Это безликое чудище, ничего не осознающее. Оно поглощало меня всем своим нутром.
Я забивался в самый дальний угол и старался испариться, перестать существовать.
Мой отец. Безобразное чудовище, в которое его превратил алкоголь и он сам. Больной человек. Кукла. Безвольный ублюдок.
И однажды он растворился. Перестал гнаться за мной. Возвращать меня. Притворяться мирным и добрым. Перестал гладить по голове. Перестал трахать меня. Перестал дышать.
Мой отец. Он напился. Шатаясь и дудля дешёвое пойло с пластмассовой бутылки, поскользнулся и сверзился вниз с лестницы.
Когда я спустился к нему, как король к поверженному врагу, он ещё дышал. В моих руках была пустая бутылка дорогого виски из его старых запасов. Я замахнулся и со всех сил ударил его по голове.
Я продолжал бить до тех пор, пока череп не превратился в кровавое месиво, а моя новая футболка, купленная им, не стала ярко-красной.
Когда я глянул на себя в зеркало, лицо искажало подобие счастливой победной улыбки — оскал сумасшедшего. На моих руках были резиновые перчатки, в которых я мыл посуду.
Тогда мы жили в маленьком домике в лесу, где ни одной живой души на тысячи километров.
Я снял всю одежду и сжёг вместе с перчатками и остатками от бутылки. Я делал всё настолько осознанно и спокойно, что сейчас, вспоминая, пугаюсь до чёртиков и горжусь собой. Моё хладнокровие спасло мне жизнь.
Я сел на свой велосипед с рюкзаком за плечами. И ехал, ехал, ехал как можно дальше от этого места. От трупа, лежащего в подобии гостиной. От прошлой жизни.
Въехав в первый попавшийся город, я, наконец, отпустил себя и заплакал. Горько и бесшумно.
Шок, усталость, боль — всё это смешалось в льющейся из глаз воде.
Вот — неприглядная правда. Вот оно — моё настоящее лицо. Я убийца, шлюха и бог знает ещё кто. Я опустошён, и боль давно поселилась в моей чёрной душонке.
Я создал своё прошлое заново. Только сам от этого чище и добрее не стал.
Ты чёртов придурок, если продолжаешь это бессмысленное пачканье своей компьютерной памяти.
Просто живи дальше. Исчезни из моей жизни. Хватит пытаться приблизиться ко мне.
[Скрыть]Регистрационный номер 0333182 выдан для произведения:
ОТ КОГО: s.frederic@yandex.ru
КОМУ: teod.k@yandex.ru
КОГДА: 5 марта
Мой отец.
Я видел, как он угасает, как теряет себя, свои чувства, мысли, жизнь.
Мать его! Он пил не останавливаясь, захлёбывался алкоголем. Казалось, что он сам алкоголь.
Он вливал в свою чёртову глотку всё хоть отдалённо напоминающее спирт. Ничто не могло остановить его. Глотал своё «спасение» от жизни, впитывал всем своим нутром.
Мой отец. Чёртов сукин сын! Он погибал у меня на глазах, медленно теряя человеческий облик, превращаясь в ничто, в существо отвратительное и жестокое. В то, что я ненавидел больше всего.
Я боялся его до дрожи в коленях. Трясся при первом малейшем звуке его голоса. Если он появлялся в поле моего зрения, с невменяемым выражения лица манил к себе пальцем, — мой мир рушился, а осколки впивались в шею. Мне хотелось исчезнуть. Мне хотелось стать пылью под его ногами. Лишь бы он не трогал меня.
Это безликое чудище, ничего не осознающее. Оно поглощало меня всем своим нутром.
Я забивался в самый дальний угол и старался испариться, перестать существовать.
Мой отец. Безобразное чудовище, в которое его превратил алкоголь и он сам. Больной человек. Кукла. Безвольный ублюдок.
И однажды он растворился. Перестал гнаться за мной. Возвращать меня. Притворяться мирным и добрым. Перестал гладить по голове. Перестал трахать меня. Перестал дышать.
Мой отец. Он напился. Шатаясь и дудля дешёвое пойло с пластмассовой бутылки, поскользнулся и сверзился вниз с лестницы.
Когда я спустился к нему, как король к поверженному врагу, он ещё дышал. В моих руках была пустая бутылка дорогого виски из его старых запасов. Я замахнулся и со всех сил ударил его по голове.
Я продолжал бить до тех пор, пока череп не превратился в кровавое месиво, а моя новая футболка, купленная им, не стала ярко-красной.
Когда я глянул на себя в зеркало, лицо искажало подобие счастливой победной улыбки — оскал сумасшедшего. На моих руках были резиновые перчатки, в которых я мыл посуду.
Тогда мы жили в маленьком домике в лесу, где ни одной живой души на тысячи километров.
Я снял всю одежду и сжёг вместе с перчатками и остатками от бутылки. Я делал всё настолько осознанно и спокойно, что сейчас, вспоминая, пугаюсь до чёртиков и горжусь собой. Моё хладнокровие спасло мне жизнь.
Я сел на свой велосипед с рюкзаком за плечами. И ехал, ехал, ехал как можно дальше от этого места. От трупа, лежащего в подобии гостиной. От прошлой жизни.
Въехав в первый попавшийся город, я, наконец, отпустил себя и заплакал. Горько и бесшумно.
Шок, усталость, боль — всё это смешалось в льющейся из глаз воде.
Вот — неприглядная правда. Вот оно — моё настоящее лицо. Я убийца, шлюха и бог знает ещё кто. Я опустошён, и боль давно поселилась в моей чёрной душонке.
Я создал своё прошлое заново. Только сам от этого чище и добрее не стал.
Ты чёртов придурок, если продолжаешь это бессмысленное пачканье своей компьютерной памяти.
Просто живи дальше. Исчезни из моей жизни. Хватит пытаться приблизиться ко мне.