Помочь сайту
Поздравления
ЛИТЕРАТУРНАЯ СИМФОНИЯ
28 марта 2014 -
barguzin
который по неизвестной причине вспомнил в начале лета о январе. Алекс резко отодвинул от себя тарелку
с бутербродами, одним глотком допил кофе и, захватив сигареты, вышел на лоджию. Жена проводила его сочувствующим взглядом. Секунду поколебавшись, она
вышла следом и набросила на плечи мужа куртку. Но Алекс этого уже не заметил, полностью отдавшись своим воспоминаниям.
Воспоминания всегда накрывали его неожиданно и жёстко. Но если в реальности они всё же поддавались относительному
контролю, то в беспокойных и тревожных снах, словно выпущенный на волю жестокий зверь, могли измучить настолько сильно, что Алекс иногда по несколько дней
подряд приводил в порядок растерзанное сознание.
" Вот и пришло долгожданное лето игривое," - звучала модная песня, которую включили тогда на дискотеке, давая местному ВИА отдохнуть.
Алекс хорошо запомнил своё последнее школьное лето, хотя оно было обычным, разве что более прохладным, чем в предыдущие годы.
Здесь у бабушки, в небольшой деревне, расположенной недалеко от райцентра, было все то, к чему юноша тянулся:
клуб, ВИА и толпа благодарных слушателей. А ещё был Лёха - его вечный оппонент в вопросах «кто выше», «кто глубже» и "кто быстрее.»
Испытывая постоянный интерес друг другу, они тем ни менее никогда не были друзьями. Практически через раз их споры заканчивались дракой, потому что оба
отличались редкой настырностью, оба были самолюбивы и вспыльчивы. Но каким-бы не был повод разборок, законы "один на один" и "лежачего не бьют"
соблюдались ими неукоснительно всегда. В то холодное не по сезону лето противостояние между ними сразу же получило более серьёзный повод,чем всегда.
Обладающий яркой, привлекательной внешностью Алекс
легко заводил романы с девушками и так же легко их прекращал. Конечно он понимал, что такое поведение несколько легкомысленно с его стороны,
но возраст и естественное желание юноши чувствовать себя мужчиной не особенно долго держали покаянные мысли в его голове.
Некоторые Джульетты обижались и исчезали из жизни Алекса навсегда, но чаще встречались такие, которым роман с неглупым, красивым гитаристом, придавал в их окружении
определённый статус, поэтому они легко прощали ветреного Ромео и возвращались к обычным, дружеским отношениям. Тогда, едва появившись у бабушки,
Алекс закрутил роман с местной созревшей красоткой, а после быстро окончившегося "лямура" узнал, что Лёха сильно к той девице неравнодушен.
Насколько сильно Алекс не уточнял, но осознавая серьёзность повода и хорошо зная Лёхин характер, был внутренне привычно готов к выяснению отношений.
А в клубе готовили праздник:открытие летнего дискотечного сезона.Появившийся за неделю до мероприятия Алекс активно подключился и
в ускоренном репетиционном режиме дополнил репертуар местного ВИА несколькими новыми сольными партиями.
Когда первая половина концертной программы была сыграна, Алекс, воспользовавшись перерывом, вышел на улицу. Прохладный ветерок по-свойски нырнул
ему под рубашку и заставил слегка поёжится, но после духоты сцены прохлада была очень кстати. Вот только выкуренная наспех сигарета не принесла особого
удовольствия, а лишь высушила горло. Выбросив окурок в старое жестяное ведро, приспособленное завклубом под урну, Алекс в три прыжка соскочил с щербатых
кирпичных ступенек и направился к колонке.Натужно скрипнул тяжёлый рычаг, и колонка, утробно заурчав, выпустила на волю мощную струю ледяной вкусной воды,
ничем не напоминающей городскую хлорированную жидкость из кухонного крана. От первого же глотка у Алекса перехватило дыхание. Брызги, взбитые силой напора,
прохладным маревом оседали на лице, освежая кожу. Колонка гудела, как заправская самолётная турбина, заглушая даже звуки клубной дискотеки.
Сделав последний глоток, Алекс отпустил рычаг колонки, смахнул капли с лица и вздрогнул от голоса, неожиданно раздавшегося за спиной:
- Угорел, Маэстро?
Голос был знакомым и, мысленно выругавшись про себя, Алекс резко повернулся. Позади него, засунув руки в карманы ветровки, стоял Лёха и терпеливо ждал,
когда соперник напьётся.
Когда же тот оказался с ним лицом к лицу, Лёха приблизился вплотную, прихватил воротник рубашки и рывком дёрнул парня на себя:
- Давненько я тебе физиономию не портил, а?!
Тёмно-карие, почти чёрные Лёхины глаза чуть ли не светились от внутреннего возбуждения.
Драки Алекс не боялся и лишних вопросов не задавал: повод был ему известен, а намерения Лёхи - очевидны. Его беспокоил только непредсказуемый исход разборки,
который вполне мог сорвать вторую половину концерта.
Рассчитывая на рассудительность и хладнокровие Лёхи в подобных вопросах, он счёл возможным озвучить просьбу:
- Час дашь? У меня ещё четыре сольника в программе.
Лёха сосредоточенно нахмурил чёрные, красивого размашистого рисунка брови и слегка ослабил хватку, но воротник не отпустил.
Алекс молча ждал его решения, не делая попыток освободиться, но когда пауза несколько затянулось, то собственный гонор отпустил тормоза.
В самой глубине серых выразительных глаз , до этого момента настороженных, но относительно спокойных, тревожно засветился огонёк раздражения:
- Ну, если невтерпёж, то пошли хоть за клуб отойдём, а то на нас уже из окон пялятся.
Юноша, боковым зрением заметивший несколько любопытных физиономий, заинтересованно прильнувших к окнам , кивнул в сторону клуба.
Ещё с минуту Лёха молчал, но затем всё же отпустил прихваченный воротник, чуть оттолкнув Алекса от себя:
- Доигрывай иди. Успею ещё зубы тебе посчитать.
Алекс поправил модную коттоновую рубашку, откинул привычным жестом упавшие на лицо длинные волосы и усмехнулся :
- Свои побереги!
После чего развернулся и зашагал в сторону клуба.
Молодёжь ждала вторую часть концертной программы. Пока музыканты отдыхали, в зале танцевали под магнитофон.
Рассевшись на стульях и подоконниках, большинство парней, чуть ли не пуская слюни на серый, кафельный пол, с плохо скрытым возбуждением наблюдали за модно
одетыми и раскрашенными в пух и прах девчонками, которые ненавязчиво-соблазнительными движениями модной "Ламбады" никак не давали угомониться их,
слегка подогретому местным самогоном, либидо. Некоторые уже тискались по углам, кто-то с нетерпением осаждал сцену, ожидая продолжения концерта, а кто-то, не
захотев выйти на холод, украдкой курил, привычно пряча сигарету в рукав. У самого дальнего от сцены окна, почти у дверей сидела и маялась от безделья троица
неразлучных отморозков, известных любителей подраться и повыпендриваться.
- Интересно...- задумчиво протянул рыжеволосый, коренастый Пашка, случайно зацепившийся взглядом за что-то происходящее перед домом культуры.
Два его прихвостня с видом бывалых знатоков наблюдали за танцующими и не сразу обратили внимание на слова авторитета.
- Интересно...- вновь протянул рыжий и, наконец, объявил тему своего интереса:
- Лёха ему сразу вломит или отпустит доиграть концерт?
Через пару секунд уже все трое смотрели в окно и азартно спорили:
- Лёха- то? Вломит сейчас! Маэстро Таньку у него увёл! - убедительно аргументировал Юрка, носивший прозвище "Прыщ" не столько за постоянно покрытую
угревой сыпью физиономию, сколько за несносный характер выскочки и привычку подначивать ссоры и драки.
Третий, имени которого никто толком уже не помнил из-за наглухо прилипшей к нему кликухи "Гнутый", сплюнул прямо на кафельный пол, по идиотской привычке
пытаясь при этом попасть в бордовую шашечку, нарисованную посередине плитки, и неприятно ухмыльнулся:
- Зуб даю, что даст доиграть. Лёха у нас благородный и шумиху не любит. Настучит по полной , но позже и там, где народу поменьше.
Пашку почти трясло от возбуждения, так волновал его исход выяснения отношений между высоким, широкоплечим, чем-то неуловимо напоминающим цыгана Лёхой -
местным авторитетным пацаном, и Маэстро - хоть и живущим в городе, но не менее авторитетным парнем.
Почти прилипнув к стеклу своей потной, жирной физиономией, рыжий нетерпеливо постукивал по подоконнику короткими, пухлыми пальцами с обкусанными до
неприличия заусенцами и тихо поскуливал:
- Лёха, ну вломи ты уже этому фраеру по самое "не хочу".
Однако, явно о чём-то договорившись между собой, парни разошлись без драки, что заметно расстроило Пашку. Он проводил прошедшего мимо него
Маэстро ненавидящим взглядом, со всей дури пнул стоящий неподалёку стул и язвительно просипел:
- Надо же, отпустил всё таки артиста доигрывать!
Молодёжь бурно приветствовала появившегося на сцене любимца. Алекс огляделся, проверяя на месте ли состав ансамбля и,
убедившись в присутствии всех музыкантов, взял гитару. Он поднял вверх руку, давая ребятам понять о своей готовности, чуть наклонил
голову, отчего длинные волосы почти закрыли его лицо и, прослушав несколько тактов короткого вступления, полностью отдался
исполнению необыкновенно красивого соло, забыв про всё на свете.Там внизу, где ещё недавно топтались нетрезвые подростки и откуда ощутимо несло самогоном,
вдруг тоже стало тихо.Даже демонстративно вышедшая из клуба троица, не позволила себе хлопнуть дверьми, понимая,
что запросто могут схлопотать за это по шее.
После концерта Алекс, к глубочайшему своему удивлению, не нашёл Лёху ни в зале, ни около клуба. Около часа он ждал его в комнате музыкантов,
приводя в порядок инструменты, и не забывая периодически выходить на улицу. Время перевалило далеко за полночь, когда директор клуба засобирался домой.
Алекс закрыл кабинет, отдал директору ключ и отправился прямиком через луг к дому, перекинув гитару за плечо.
Луг, деливший деревню на две половины, считался у местных чем-то вроде проклятого места. Густо заросший донником, цикорием и жёлтой акацией, с
небольшим озерком и берёзовой рощицей посередине, он был очень красив. Алекс любил это место, хотя
каждое лето выслушивал жуткие истории : про женщину, что была убита на лугу молнией во время дойки, про замёрзшего в рождественскую ночь местного тракториста,
про странные звуки, которые часто раздавались ночами со стороны озера, постепенно превращавшегося в болото.
Даже легко найденные и вполне логические объяснения всё равно не давали Алексу возможность погасить негативное отношение к лугу у своих друзей.
Местные пацаны и девчонки внимательно его слушали, но оставались при своём мнении: луг - место таинственное и страшное. Повзрослев Алекс с ними не спорил,
особенно, если видел, что рассказчикам душераздирающих историй о луге просто нравится быть в центре внимания. С каждым годом практически фантастические
сюжеты обрастали всё более и более ужасными подробностями. Слушая их, Алекс молча курил и только иногда, когда не в меру разыгравшаяся фантазия рассказчика
заметно перешагивала за планку правдоподобного, улыбался и покачивал головой. Дорога от клуба до дома его бабушки через луг была самой короткой.
Шагая по знакомой тропинке, Алекс продолжал размышлять о возможных причинах, по которым Лёха не появился на разборке.
Но разумные доводы, учитывая отношение Лёхи к подобным вещам, найти было нелегко. К тому же сегодня обстановка вокруг не особо располагала к
размышлениям. Ночь была очень прохладной. По вспыхивающим вдалеке зарницам было понятно, что где-то во всю бушует гроза.
Зябко передёрнув плечами, Алекс покосился на яркую полную луну, на короткое мгновение выплывшую из ночных облаков, которые никак не хотели оставлять
огромный серебристый диск в покое и, подгоняемые порывами ветра, вновь и вновь набрасывались на него, порождая бесконечное множество
причудливых рваных теней. Скользя по траве, тени в свою очередь напоминали распластанных призраков, норовящих схватить идущего за ноги.
Словно в подтверждение его мыслей о том, что обстановка конкретно напоминает фильм ужасов, протяжно и тревожно залаял корсак - степной лис,
прятавшийся в рощице за озером. Алекс живо представил себе этого зверька, похожего на обыкновенную лисицу, но немного мельче размером.
Корсак залаял повторно, и чуткий, музыкальный слух уловил особую напряжённость в прерывистом, надрывном лае. Так животное могло лаять, если было
побеспокоено уже не один раз. Алекс непроизвольно насторожился и машинально ускорил шаг. Узкая тропинка вильнула к самому краю озера, когда из обильно
растущих там камышей вышли три темные фигуры и быстро окружили Алекса, отрезая путь к отступлению.
Даже в темноте Алекс без труда узнал в них неразлучную троицу отморозков, с которыми никогда не имел никаких дел по причине взаимной антипатии.
После нескольких неудачных попыток подчинить музыканта своим законам, закончившихся не особо приятно для рыжего и его прихвостней,
они по сей день существовали параллельно друг другу. Но что-то снова развязало отморозкам руки. А вот про то, что это могло быть, размышлять было некогда., и бежать от ублюдков, тем самым давая повод для насмешек, Алекс не собирался.
– Привет, артист!
Фраза рыжего прозвучала для остальных, как приказ к действию. Одновременно накинувшись, отморозки первым делом вырвали и отбросили в сторону гитару.
Не долетев до воды каких-нибудь полметра, инструмент упал в смачно чавкнувшую грязь. Общим усилием свалив Алекса с ног, троица принялась слаженно и жестоко избивать его ногами, не давая подняться.
Изловчившись, окончательно озверевший от чувства долгожданного превосходства, Пашка каблуком разбил музыканту пальцы на левой руке,
после чего наметил в очередной раз пнуть со всей дури в голову, но не успел. Разозлённый тем, что пальцы, судя по невыносимой боли, сломаны, собрав все силы,
Алекс сумел ногой заехать рыжему в пах, отчего тот взвыл и упал на колени, визжа и брызгая слюной:
– Убью, падла!
Это отвлекло остальных нападавших, и Алекс сумел вскочить на ноги. Быстро оглянувшись по сторонам, он увидел лежащий неподалёку камень. В два прыжка
он подскочил к нему и схватил в руки. Разочарованию его не было предела: это был не камень, а кусок ила. Смешавшись с песком, он высох и был лёгким и хрупким
настолько, что мог рассыпаться от более-менее крепкого сжатия. Но нападавшим этот факт был неизвестен, потому они, включая немного оклемавшегося рыжего,
настороженно замерли: выхватывать по башке каменюкой никому не хотелось. Алекс получил короткую передышку, но не более, потому что в следующие пару минут
компашка вновь зашевелилась.
– А ну, брось камень! – потребовал Пашка, не решаясь, однако, подступиться к противнику.
– Ага, сейчас, – усмехнулся Алекс и чуть поморщился от резкой боли в разбитой губе. Сплюнув обильно сочившуюся кровь, он добавил:
– Ну, что, рыжий? Проверим твою тыкву на прочность?
Эта пренебрежительная усмешка вновь заставила рыжего злобно ощериться. Он давно ненавидел Маэстро и за популярность, которую тот имел среди молодёжи,
и за признанный всеми авторитет лидера. Последнее было вообще очень болезненным фактом для Пашки, который не пользовался уважением и не достиг лидерства
при всём своём рьяном стремлении к нему..Причиной тому было элементарное отсутствие мало-мальски обозначенных зачатков здравомыслия и доминирование в
поведении тупой силы, а не присутствие "выскочек" и "стиляг", как считал сам Пашка. Безжалостный, впадающий практически в психоз, от которого его начинало
трясти до пены на губах, при любых разговорах, касающихся его личности или поступков, он напоминал в такие минуты злобного зверя. Вот и сейчас этой, почти
звериной интуиции, ему хватило, чтобы почуять, как его команда начинает потихоньку остывать от пьянящего кайфа превосходства.
Отнюдь не собирающийся более-менее мирным образом закончить дело, рыжий нервно хохотнул и выхватил припрятанный нож:
– Всё, Маэстро, считай – допрыгался ты!
Сухой щелчок выкидного лезвия прозвучал, словно выстрел, и Алекс отчётливо понял, что ситуация становится для него смертельно опасной.
Силы и до появления выкидухи были неравными, но сейчас, когда покалеченная кисть левой руки онемела, всё чаще выстреливая острой пульсирующей
болью, а голова начинала гудеть, потихоньку наливаясь свинцовой тяжестью, оказать достойное сопротивление вооружённому и до предела озлобленному врагу было проблематично.
Максимально сконцентрировавшись, Алекс лихорадочно пытался найти выход из опасного положения.
Тупо щерясь, рыжий поигрывал выкидухой и не сводил глаз с сосредоточенно и чутко реагирующего на каждое его движение Алекса.
Именно в этот момент послышались торопливые шаги, и за спинами отморозков замаячила мужская фигура. Луна, как назло, скрылась за густой массой кучных ночных
облаков и узнать приближающегося сразу было невозможно. Рыжий, воровато оглянувшись по сторонам, спрятал нож. Остальные, тихо матерясь,
бестолково топтались на месте. Алекс, напряжённо всматривающийся в темноту, первым узнал в подошедшем парне Лёху.
Пронзительно громко закричала выпь, заставив вздрогнуть всех присутствующих, исключая разве что Алекса, который почти не сводил с Лёхи глаз,
лишь изредко переключая внимание на заметно оживившуюся троицу. Поскольку новоприбывший молчал, внимательно оглядываясь по сторонам, то Пашка
взял инициативу на себя.Он панибратски хлопнул Лёху по плечу, снова достал выкидуху и демонстративно выкинул лезвие:
– Вовремя ты появился, чертяка. Мы тут твоего обидчика причесали малость, а теперь можешь сам ему язык вместе с головой отрезать.
После этой фразы все непонятки по поводу несостоявшейся встречи у клуба встали в голове Алекса на чётко определённое место: Лёха перенёс их разборку сюда,
и с помощью отморозков заранее максимально обезвредил противника. Это был удар ниже пояса, и на несколько мгновений глубокое и болезненное разочарование
поглотило все остальные чувства в душе Алекса. Конечно, он понимал, что время идёт, и люди меняются, но наблюдать подобные перемены
именно в Лёхе, которого всегда неизменно уважал, было невыносимо обидно. Навыки добра, чести и
благородства, которые имел каждый из них в детстве, по мнению Алекса на тот момент, уступили всё таки в Лёхином сознании место обычной дешёвой привычке
добиваться своего любой ценой. Всё также не отрывая взгляда от лица уже не соперника, а врага, Алекс сплюнул под ноги очередной сгусток крови
и презрительно бросил:
– Что, Лёха, дорос до коллектива? Поздравляю...
Лёха только полыхнул взглядом исподлобья и ничего не ответил. Снова громко закричала выпь, и теперь нервы сдали уже у Алекса.
Вспомнив фразу "Ожидание смерти хуже самой смерти", он перехватил кусок ила поудобнее и чуть подался вперёд:
– Ну что, дворняжки? Фас!
От резкого движения тела руки непроизвольно сжались чуть сильнее, отчего ил тут же рассыпался, стекая грязным песком между окровавленными пальцами.
Отморозки глумливо захохотали:
– Что, Маэстро, не свезло?
– Может, тебе гитару дать? Отходную сыграешь!
– А может, пощады попросишь? На коленях?
Разбирать, кто что выкрикивал, Алекс не собирался. Его теперь интересовал только Лёха, единственный, несмотря ни на что, так и не вписавшийся для него в эту
отмороженную толпу враг, имеющий по всем понятиям чёткую причину для выяснения отношений. А Лёха продолжал молча и сосредоточенно о чём-то размышлять.
Решительно игнорируя остальных, Алекс обратился непосредственно к нему:
– Слышь, мститель? Сколько можно тянуть уже ? Ну, давай! Ставь на колени! Рискни!
В ту же секунду их взгляды встретились. Непонятный, словно о чём-то кричащий, взгляд Лёхи немного озадачил Алекса,
но высочайшее нервное напряжение не позволило понять, что хочет его враг: сказать что-то такое, чего не должны знать остальные, или же он просто
растягивает удовольствие, наслаждаясь моментом триумфа безграничной силы.
Снова громко вскрикнула выпь, и в тон ей почти завыл корсак. Луна, словно встревоженная этими звуками, выбралась из облаков и осветила всё вокруг.
Лёха более внимательно посмотрел на Алекса. Ему сразу стало понятно, что тот держится из последних сил. Ещё несколько минут назад лихорадочно блестевшие глаза
заволокло мутью, а тело непроизвольно качало из стороны в сторону. Придя к какому-то внутреннему решению, Лёха утвердительно кивнул:
- Рискую!
Затем он дёрнул вниз замок ветровки, освобождая руки для максимальной свободы движений и, требовательно щёлкнув пальцами, выбросил ладонь в сторону рыжего:
– Выкидуху!
Нож был незамедлительно передан, и Пашка, лишившись оружия, словно потерялся. Он суетливо, по шакальи замельтешил, советуя:
– Под сердце его падлу, под сердце бей, братан. А потом – в болото закинем, и хрен найдёт кто. А за нас не бойся. Мы - могила: никогда и никому.
Почти брезгливо, как показалось Алексу, оттолкнув от себя советчика, тем самым заставив всю троицу отступить на некоторое расстояние, Лёха тяжело шагнул в сторону Маэстро. Холодное лезвие выкидухи угрожающе сверкнуло, и Алекс машинально отступил назад, но Лёха вдруг остановился, поймал его взгляд и тихо, но отчётливо произнёс:
– Стой на месте. Стой говорю! Не уйти тебе, - тут он сделал небольшую паузу и чуть выразительнее добавил, - Ты слышишь меня,.. брат?..
Брови Алекса изумлённо взлетели вверх, и несколько мгновений он напряжённо всматривался в лицо врага, замершего в трёх шагах от него, а потом разжал кулаки
и опустил поднятые для защиты руки. Лёха, внимательно следивший за его реакцией, чуть улыбнулся и подмигнул, а затем
резким движением забросил «выкидуху» в болото, быстро преодолел оставшееся между ними расстояние, приблизился вплотную и встал, закрывая Алекса собой.
– Как ты, Сашка? – чуть наклонив голову, тихо спросил он.
– Нормально... – выдохнул Алекс, с трудом верящий в реальность происходящего.– Учти, если окружить додумаются, то спиной к спине встанем, чтоб оттащить тебя от меня не смогли.
– Понял. – И Алекс сделал шаг вперёд, становясь рядом.
Лёха чуть подпёр его плечом и ободряюще улыбнулся:
– Держись, брат. Прорвёмся!
Между тем до отморозков наконец дошло, что события развиваются не так, как они ожидали.
– Ах, ты ж, гад! Своих кидаешь? – взвизгнул, разозлённый, как потерей «выкидухи», так и непредвиденным Лёхиным поступком, Пашка.
– Язык прикуси, чебуратор рыжий, а то трико на ушах узлом завяжу! Когда это я гоблинью своим был? –
отпарировал Лёха и угрожающе набычился.
Почти истерично оглянувшись по сторонам, рыжий пустил в ход свой главный козырь:
– Он бабу у тебя увёл и поимел, как хотел, а ты ему шкуру спасаешь?
Лёха ещё ниже опустил голову и глухо произнёс:
– А ты случайно не забыл, что за это я не только с него могу спросить?
Алекс машинально уловил тот особенный, холодно-металлический оттенок в голосе Лёхи, который появлялся тогда, когда Лёхино раздражение
достигало своего высшего предела. Он чуть скосил взгляд и убедился, что прав: тяжёлый ненавидящий взгляд буквально пригвоздил Пашку к месту.
Словно застигнутый на месте преступления воришка, тот блудливо забегал глазами и даже слегка втянул голову в плечи, на что Лёха жёстко усмехнулся:
– Вижу, ты понял о чём я, дрянь рыжая.
Испугавшись за остатки своего авторитета, Пашка попытался повернуть ход событий в свою пользу. Он кичливо задрал голову вверх и сплюнул под ноги:
– Не глупее тебя. Я вообще таких, как ты, знаешь, где вертел?
Лёха сверкнул глазами и, сжав кулаки, подался вперёд, намереваясь вломить хаму по-полной, но резко остановил сам себя, сообразив, что, сцепившись с Пашкой,
оставит слабеющего Маэстро одного отбиваться от остальных. Алекс, наконец сумевший собрать себя в единое целое, вмешался в разговор, переключая
внимание на себя:
– Слышь, Рэмбо? Вертелку не сломал?
Рыжий то ли плюнул, то ли хрюкнул от злости, и оголтело кинулся на более слабого, по его мнению, врага.
Попытку возобновить драку поддержал только Гнутый. Более трусливый, но, в тоже время, более сообразительный Прыщ предпочёл наблюдение со стороны.
Ударом с ноги Лёха отшвырнул Пашку от Алекса, и пока рыжий пытался подняться, помог уложить рядом и Гнутого. Получив на прощание увесистых пинков, оба,
матерясь и грозя расправой в будущем, уползли в сторону клуба вместе с третьим своим соратником, отошедшим к тому времени на приличное расстояние.
Как только троица скрылась из глаз, Алекс наконец-то позволил себе расслабиться. Он уселся прямо на траву и первым делом внимательно оглядел пальцы
на левой руке, разжав намертво сжатый кулак.Боль была настолько сильной, что стон вырвался непроизвольно. Лёха тут же присел на корточки рядом:
- Сломаны?
Алекс сцепил зубы, чтобы не закричать и несколько раз сжал и разжал кисть.
- Нет, вроде.Гнутся свободно.
Прижав к груди покалеченную руку, Алекс закрыл глаза и, слегка покачиваясь, сосредоточился, пытаясь если не унять, то хотя бы привыкнуть к боли.
Когда же он вновь открыл глаза, то Лёхи рядом не увидел.Тот появился буквально через несколько секунд, вытирая пучком травы вытащенную из грязи гитару.
Отвечая на встревоженный взгляд хозяина инструмента, он успокаивающе доложил:
- Целая она, не переживай. Только грязная очень.
Потом он снова присел перед Алексом на корточки и убедительно заявил:
– Поднимайся давай, и рубаху снимай.
– А это ещё зачем?
– Лягушек ловить будем.
Но Алексу было явно не до шуток, и Лёха, вздохнув, терпеливо пояснил:
– Рёбра проверим. Если сломаны – перетянуть надо, как можно быстрее.
Он помог Алексу подняться и, осторожно стянув с его плеч рубашку, быстро и аккуратно прощупал:
– Рёбра целые, но синяков немеряно.
Ещё более внимательно осмотрев голову, он попытался вытащить прядь волос из глубокой ссадины над левой бровью, но Алекс застонал и отстранился.
Лёха тихо матюкнулся:
- Совсем озверели, гадёныши, но рану промыть надо Сашка, и руку тоже. Грязи там полно.
Алекс послушно последовал за Лёхой. Вязкая грязь под ногами противно чавкала и налипала на подошвы кроссовок тяжёлой, скользкой прослойкой.
Благополучно дойдя до воды, Алекс вдруг неожиданно почувствовал такое сильное головокружение, что едва не свалился в болото.
Лёха, успевший подхватить его в последний момент, улыбнулся:
– Осторожнее! Утопиться после того, когда чуть не убили – это круто, конечно, но глупо.
– Я что, спецом, что ли? – огрызнулся Алекс, донельзя раздосадованный накатившей на него беспомощностью.
Лёха снова понимающе улыбнулся:
– Не переживай, пройдёт. Сотрясение у тебя, похоже, или нервный отходняк.
Придерживая Алекса за плечо, он помог ему промыть руку и отмыть от крови лицо, а вот попытку выпить воды пресёк на корню:
- Не глупи, Сашка, не хватало ещё к твоим фонарям проблемы с животом.
Когда они снова выбрались на тропинку, Лёха осторожно усадил Алекса на траву:
– Отдохни немного. Только постарайся не отключиться.
Ветер немного стих, разогнав тучи, и луна свободно поливала луг холодным, серебристым светом. Лёха принялся снова аккуратно очищать от грязи гитару,
изредка поглядывая на молча сидящего Алекса, которого слегка потряхивало то ли от воды, то ли от избытка адреналина.
Когда дрожь стала слишком заметной, Лёха отложил в сторону гитару и, не смотря на возражения, накинул на него свою ветровку,
потом присел рядом и закурил. Алекс тоже достал сигарету из помятой пачки, а вот зажигалки не нашёл и потянулся к Лёхе за огоньком.
Ещё раз оглядев в мерцающем свете разбитое лицо Маэстро, Лёха раздражённо выругался:
– Выхвачу завтра эту мразоту рыжую и ещё наподдам.
– Я сам! – возразил Алекс и, немного помолчав, уточнил: – Только не завтра. Отлежаться надо.
Лёха, обеспокоенный его задумчивым молчанием, очень обрадовался такой естественно - живой реакции и довольно рассмеялся:
– Да ты что? А я думал, что ты прямо сейчас и отправишься фонарями улицы освещать.
Алекс неожиданно для себя тоже улыбнулся шутке, но тут же застонал от острой боли в разбитой губе.
Лёха обеспокоенно развернул его за плечо к себе и заглянул в глаза:
- Ты чего, Сашка?
Алекс покачал головой и успокаивающе пояснил:
– Не смеши, Лёх: больно же смеяться.
– Да уж.. Видок у тебя – не позавидуешь...
– Бабка рухнет на пороге... – вздохнул Алекс и огорчённо добавил: – Шумиху поднимет.
– Шумихи бы нам не надо… – задумчиво протянул Лёха и вдруг оживился:
– Знаешь что, Сашка, а давай у меня отлежишься дней пять-семь? Родичам на юге ещё две недели
загорать. Дома только сеструха Наташка, но она – кремень, молчать будет, как рыба об лёд, отвечаю.
– А бабке что сказать?
– Не вопрос! – подмигнул Лёха, довольный неожиданно пришедшим в его голову, решением. – Напишешь записку, а Наташка ей отнесёт.
– Какую записку? – продолжал недоумевать Алекс.
– Предсмертную, с завещанием: "Гитару – Лёхе", – уже откровенно расхохотался Лёха.
– Не понял… – удручённо пожал плечами Алекс.
Глядя на растерянного Маэстро, Лёха вдруг заметил про себя, что испытывает к нему сейчас те же самые чувства, что и к своей младшей сестре,
которую с детства оберегал и защищал. Немного удивлённый таким открытием, он плотнее укутал Алекса в свою ветровку, и чуть приобнял за плечи:
– Шучу, братишка. Напишешь, что уехал в город к какой-нибудь Дашке-Машке. Прокатит?
– Прокатит, – немного подумав, вздохнул Алекс, – делал так уже не раз.
– Ну, вот и отлично.
Выкинув в воду окурок, Лёха поднялся и протянул Алексу руку:
– Пошли, Сашка. Километра два обратно пилить, а ты слабеешь.
Алекс поднялся и снова почувствовал, как земля словно уходит из под ног. Предвидевший подобное Лёха снова подхватил его и слегка придержал за
плечи, дожидаясь возвращения равновесия. Едва ощутив себя увереннее, Алекс чуть виновато заметил:
– Голова едет куда-то...
– Вижу. Глаза мутные, и трясёт тебя, как кутёнка.
Убедившись, что Маэстро крепко стоит на ногах, Лёха отпустил его, подобрал гитару, и они потихоньку отправились в путь. В памяти Алекса то и дело мелькали
картины пережитого. Не смотря ни на что, он очень хотел понять некоторые, выпадающие из любого логического пояснения, моменты.
Покосившись на идущего рядом Лёху, Алекс спросил:
– Слышь, Лёх? А ты меня специально догонял?
– Да, – коротко бросил Лёха.
Алекса неприятно подташнивало и поэтому, как бы сильно ему не хотелось разобраться в ситуации - соображал он медленно.
– Добить что ли хотел?
Поправив сползшую с плеча Маэстро ветровку, Лёха улыбнулся, но ответил жёстко:
– Хотел бы – добил.
Алекс согласно кивнул головой:
– Железно...
Понимая, насколько тяжело даются Алексу попытки правильного осознания произошедшего с ним, Лёха спокойно пояснил:
– Не майся, Сашка, а то мозги склеются. У нас дома бык загон сломал, вот я и не дождался тебя у клуба. А Наташка там крутилась и случайно подслушала,
как Танька своей подружке хвастала, какие разборки из-за неё назревают. Там же и про выкидуху речь шла.
Лёха замолчал и потянулся за сигаретами. Пока он прикуривал, Алекс прокрутил информацию и снова обратился с волнующим его вопросом:
– А ты почему за меня впрягся? Сам же собирался мне зубы считать. Нелогично как-то. - и он недоумённо пожал плечами, отчего накинутая куртка тут же
свалилась с них. Лёха подхватил её на лету, снова основательно укрыл Алекса и возразил:
– Почему же нелогично? Пашка зимой уже бросался тут на одного с этой выкидухой.
Замяли, наподдали.Жаль только выкидуху не додумались отобрать. Но до сегодняшнего дня этот дебил отмороженный тихий был.
И что бы там между нами не было, я посчитал, что не резон тебе от дурного ножа умирать.
Немного расставив мысли в нужном порядке, Алекс удовлетворённо вздохнул:
- Теперь понятно.
Он промокнул рукавом рубашки сочившуюся с разбитой губы кровь:
- Должок за мной получается.
Лёха утвердительно кивнул в ответ:
- Выходит, что получается. Но ты лучше давай приходи в себя, а потом уже будем долги считать.
В общем-то Лёха сказал правду. Он умолчал только о внезапном , болезненном и непонятном ему самому чувстве страха за жизнь того, кого сам за два часа
до полученных новостей был готов сровнять с землёй. Аккуратно отстранив Наташку, которая выпалив всё услышанное ею, вдруг горько заплакала,
не раздумывая больше ни секунды, подгоняемый этим чувством, он помчался на проклятый луг, и хотя был ни во что не верящим, бежал и просил:
«Господи, ты только помоги ему продержаться! Ты только помоги, Господи! »
Ненавидящий взгляд измученного Алекса и выкидуха в руках рыжего не позволили ему вмешаться с ходу. Отчётливо сознавая, что любой неосторожностью он может
подтолкнуть Маэстро к действиям с катострофическими для того последствиями, а также понимая, что подогретый дракой отморозок
запросто пустит заточку в ход, как против Маэстро, так и против него самого, Лёха напряжённо ждал удобного момента, прокидывая в уме возможные комбинации.
С выкидухой всё сложилось, как нельзя лучше: тут помогла врождённая тупость её обладателя, решившего разделаться с ненавистным противником
чужими руками. А важное для обоих недавних врагов слово "брат" безупречно проложило мост взаимопонимания между ними.
Неожиданно Лёха вспомнил взгляд Маэстро: доверчивый, хотя и чуточку удивлённый, которым он смотрел на него, уже поняв, что перед ним не убийца.
А следом, ещё более неожиданно в памяти вспыхнуло воспоминание, как на ледяной горке шестилетний Сашка отчаянно бросился под ноги шестикласснику и сбил того
с ног в тот момент, когда подросток, разозлённый мельтешившей под ногами малышнёй, напихивал щедрыми горстями самому старшему из них - Лёхе снег за шиворот.
Бросив вазгляд на шагающего рядом довольно сильно покалеченного, но живого Маэстро, Лёха удовлетворённо улыбнулся, и тут же чуть не задохнулся от
внезапной мысли, которая словно обожгла изнутри: «А если бы не успел?»
Словно почувствовав его внутреннюю тревогу, Алекс приостановился, и настороженно прислушался, расценив эту тревогу по своему:
- Что-то не так, Лёха?
- Да нет, брат, всё нормально, - успокоил его Лёха, - Это я вспоминаю о чём думал, пока за тобой бежал.
Алекс заинтересованно хмыкнул:
– Надо же. И о чём же, если не секрет?
Лёха с досадой махнул рукой:
- Дураки мы с тобой, брат, оба. Вот и весь секрет.
- Это почему ещё?
- А столько времени на всякую хрень потеряли. Лучше бы ты меня на гитаре играть научил.
Лёха подмигнул удивлённому Алексу:
- Научишь теперь, Маэстро?
Алекс вздохнул и отрицательно покачал головой:
– Не научу.
– Вот те - раз.- Огорчился Лёха.- А почему?
– У тебя слуха нет, Лёх.
Лёха расхохотался так громко, что из куста старой бузины, одиноко растущей у тропинки, вылетела испуганная птица и, пролетев прямо над головами идущих,
быстро исчезла в темноте. Лёха проводил её глазами и снова потянулся за сигаретой:
– Прикинь, Сань, даже спорить неохота, потому что прав ты. А вот раньше я бы непременно завёлся, и обязательно настучал бы тебе в результате.
– Да, прям! Сам бы огрёб!
– И так могло случиться, – согласился Лёха.
Алекс снова тяжело вздохнул, подводя итог своим мыслям:
– Настучишь ещё, успеешь.Есть за что.
Лёха покосился на опустившего голову Маэстро:
– Ты про Таньку сейчас?
– Да.
Алекс машинально вытер кровь со щеки и уверенно заявил:
– Только хоть зарежь – руки не отведу. Виноват потому что. Ты прости, брат, я действительно не знал, что у тебя к ней серьёзно.
Улыбаясь про себя, Лёха с внутренним восхищением, которое всегда вызывала у него искренняя честность и прямолинейность Маэстро, промолчал, но когда Алекс,
с досадой покачав головой, достал сигареты, ловко выхватил пачку у него из рук:
– Хорош травиться!
Настырно набычившись, Алекс возмутился:
– Нет. Ты чего это теперь меня воспитывать взялся? Отдай сигареты!
Лёха лукаво прищурил глаза, помахал пачкой перед носом Алекса, демонстративно засунул её себе в карман брюк и строго прикрикнул:
– Обойдёшься, сказал! Поправишься и обкуришься, а сейчас повремени.- и уже мягче добавил - Сань, ну нельзя тебе сейчас курить много. Понимаешь?
Алекс заметно огорчился, но спорить не стал, а только недовольно пробурчал:
– Лады. Пользуйся моментом. Отойду до конца, и лафа закончится.
Лёха довольно усмехнулся и, чуть помолчав, неожиданно сказал:
– А насчёт Таньки – забудь. Все, кроме тебя, знают, что она на новый год с Пашкой переспала. Я конечно надеялся, что по глупости, но, как оказалось,
глупость у неё затяжная.Так что...Сам понимаешь.
Алекс, снова пытающийся разложить события по полкам в своём сознании, спросил:
– Так рыжий из-за Таньки, что ли, разбор мне учинил?
Лёха усмехнулся и отрицательно покачал головой:
– По моему, ты - первый, кто подумал о нём лучше, чем он есть на самом деле.
Алекс неопределённо пожал плечами, сам подхватил упрямо сползающую с его плеч ветровку и протянул Лёхе:
– Спасибо, брат, не нужно уже: отошёл я, вроде.
Лёха пристально оглядел его и удовлетворённо кивнул:
– Теперь ещё голове твоей отдохнуть, и – порядок. А за синяки не переживай: Наташка у меня мастерски их умеет лечить, медиком стать мечтает.
Он вдруг озорно засмеялся:
– Влюблена она в тебя, братишка, по уши.
– Кто? Наташка?
– Ну, да.
Алекс впервые за этот вечер искренне заулыбался, вспомнив Лёхину сестрёнку - маленькую, черноглазую девчушку и её букетики из полевых цветов,
которые она приносила на концерты и репетиции, торжественно вручая их именно ему.
– Забавная она у тебя.
– Ты смотри, поаккуратнее там, – наигранно строго пригрозил Лёха. – За неё, если что - сразу убью.
Алекс, не заметивший явной доли шутки в этой угрозе, перестал улыбаться и ответил вполне серьёзно:
– Лёх, я что – маньяк по-твоему?
– Да, шучу я, братишка, – внутренне коря себя за неудачную шутку, пояснил Лёха, – расслабься уже. Просто точно знаю, что любит она тебя. По-детски конечно,
но любит. Фантики от конфет, которыми ты её угощаешь, хранит. А ещё фотку твою где-то надыбала и под подушкой прячет.
– Да ты что? – опять заулыбался Алекс. – Во даёт!
– А чего удивляешься-то? По тебе, посчитать если, половина баб у нас сохнет. Парень с гитарой, да ещё и волосы до пояса почти. – подколол его Лёха.
Алекс посмотрел на свою гитару у Лёхи за плечами и поднёс к глазам руку с разбитыми пальцами.
– Да. Всё верно, – уже без улыбки заявил Лёха, проследив за его взглядом, – именно за это рыжий и ненавидит тебя.
– За то, что играть умею?
– И за это. Но больше за то, что во многом ты им непонятен. А того, кто ублюдкам непонятен, они обычно ненавидят.
Заметив, что Алекс не совсем вник в его пояснения, Лёха уточнил:
- Ну, не похож ты на них!
– Волосы, что ли, длиннее? - усмехнулся Алекс.
– Это конечно - не главное, – отмахнулся с досадой Лёха. – Но - тоже аргумент. Просто умеешь ты мир любить таким, какой он есть, и тянутся к тебе опять же.
Лёха выбросил окурок, поправил за плечами гитару и хохотнул:
– Особенно бабы.
Через секунду снова став серьёзным, он заявил:
– А я вот лажаю иногда по жизни.
Заметив вопрос во взгляде Алекса, он немного неохотно уточнил:
– Я ведь подумал, что ты спецом с Танькой переспал, чтобы мне досадить.
– Неправда!
Алекс так искренне и эмоционально возмутился, что его снова затрясло. Нервы брали своё. Лёха остановился, взял его за плечи и заглянул в глаза:
– Тихо, тихо, Сашка, я понял это. Поздно, но понял.
Неожиданно он прижал Алекса к себе и пробормотал ему в самое ухо:
- Ты прости меня, дурака, брат. Если бы я эту разборку у клуба не затеял, фиг бы рыжий возбухнул. Не рискнул бы.
Выговорив всё это, он отстранился и опять накинул на Алекса ветровку:
– Пошли, брат, и не нервничай, а то упадёшь ещё. Я ж пупок надорву, если нести тебя придётся.
Алекс кивнул головой и послушно зашагал по тропинке.
Рейтинг: +2
622 просмотра
Комментарии (4)
| Серов Владимир # 28 марта 2014 в 02:03 +1 | ||
|
| Ольга Токарева # 29 марта 2014 в 06:13 +1 | ||
|
Новые произведения
