[Скрыть]
Регистрационный номер 0365647 выдан для произведения:
Глава 11. Божий Ангел
Во время Божественной литургии пришли на праздник ради праздного любопытства и наши деревенские ребята! Они пролезли под ногами взрослых со стороны притвора и встали рядом с нами, о чём-то перешёптывались и хихикали. Мне показалось, что они смеются над Владимиром. Почему они смеются? Я посмотрел по сторонам. Пел сладкозвучно архиерейский хор, в алтаре кадили фимиам, и на огромном сияющем паникадиле горели торжественно восковые свечи. Cводы храма, на которых были написаны уникальные фрески, после революции по непонятным причинам всё время закрашивали белилами, и с правой стороны, где было изображение Вознесения Господня, проявлялся один из ангелов. Его пытались несколько раз маляры-строители закрасить, но через неделю сквозь толщу краски Ангел проявлялся вновь. Я восхищался красотою его. Старожилы вспоминали, что он стоял у ног Христа Спасителя, слегка повернувшись в западную сторону, под его ногами лежали поверженные сиянием Христовым апостолы, Ангел же в правой руке держал копьё, а левою касался одеяния Господня. Черты лика его, тонкие, нежные, чем-то напоминающие лик младенца, излучали безмятежную радость и мудрое спокойствие, светлая одежда с бирюзовыми оттенками переливалась лазурным сиянием, а тёмные крылышки за спиною словно застыли на только что проделанном взмахе. И вот при пении архиерейского хора этот прекрасный Божий Ангел отделился от стены и повис над нами, а я же ахнул, потрясенный увиденным, и заплакал, словно глупый младенец. И вижу, как много вокруг меня, оказывается калек! Вижу вокруг обрубки рук и ног, и костыли, и различные язвы… Боже, я плохой мальчик, обижаю людей и сам обижаюсь! А владыка продолжает служить Литургию, будто ничего и не происходит, но слёзы умиления и счастья градом катятся по его просветленному лику – неужели и он глубоко тронут происшедшим? Оборачиваюсь к Владимиру – Господи, и Владимир плачет! Как лицо его красиво, омытое чистыми слезами! И голова его уже не кажется большой, а мятая белая рубашка на нём излучает лучезарный свет. И снова смотрю на ребят – Стёпка и Ващук[1] мне корчат свои гримасы, показывают палец у виска, но кривляние их уже не воспринимаю серьёзно, словно мы находимся в разных мирах, словно между нами непреодолимые расстояния. Но вот зашушукали старушки, приструнивая мальчиков, и ребята один за другим потянулись к выходу.
Позже, когда я вырасту, я узнаю из наставлений святых отцов, что не следует придавать значения мистическим явлениям – нам ли знать Промысел Божий? Возможно, в это время почила баба Вера, и Ангел Божий послал нам привет от неё. Возможно, было Божие произволение, чтобы мы с Владимиром причастились достойно. Раньше я причащался потому, что этого желала мама, а тут я плакал в три ручья, переживший неимоверное счастье от Святого Причащения: мне показалось, что Господь вошёл в меня и все мои страдания и несчастья как бы испепелились и наступила великая радость на душе, в этот миг я любил всех и готов был расцеловать всех без исключения.
Через неделю после праздника Преображения Господня пожаловал к нам в дом директор школы и сообщил, что мы зачислены в физико-математический интернат и должны готовиться к отъезду. Мы спешно собрались в дорогу. На следующий день отец посадил нас в коляску мотоцикла, укрыл чехлом и покатили мы по ухабам через поле. Я уже не сердился на своего отца, смирившийся со всем своим существованием.
Проезжая райцентр, мы заехали в больницу попрощаться с мамою. Она обняла меня и сказала:
– Ой, какой красивый мальчик!
Бедная мамочка! Она, кажется, нас не узнала. Во время свидания с любопытством рассматривала меня и приговаривала:
– Какой красивый мальчик!
Долго мы у неё не сидели. На прощание отец сказал ей:
– Юля, я привёз тебе яблоки и сливы, кушай.
[1] Ващук – чувашск. Василий, Вася.
Глава 11. Божий Ангел
Во время Божественной литургии пришли на праздник ради праздного любопытства и наши деревенские ребята! Они пролезли под ногами взрослых со стороны притвора и встали рядом с нами, о чём-то перешёптывались и хихикали. Мне показалось, что они смеются над Владимиром. Почему они смеются? Я посмотрел по сторонам. Пел сладкозвучно архиерейский хор, в алтаре кадили фимиам, и на огромном сияющем паникадиле горели торжественно восковые свечи. Cводы храма, на которых были написаны уникальные фрески, после революции по непонятным причинам всё время закрашивали белилами, и с правой стороны, где было изображение Вознесения Господня, проявлялся один из ангелов. Его пытались несколько раз маляры-строители закрасить, но через неделю сквозь толщу краски Ангел проявлялся вновь. Я восхищался красотою его. Старожилы вспоминали, что он стоял у ног Христа Спасителя, слегка повернувшись в западную сторону, под его ногами лежали поверженные сиянием Христовым апостолы, Ангел же в правой руке держал копьё, а левою касался одеяния Господня. Черты лика его, тонкие, нежные, чем-то напоминающие лик младенца, излучали безмятежную радость и мудрое спокойствие, светлая одежда с бирюзовыми оттенками переливалась лазурным сиянием, а тёмные крылышки за спиною словно застыли на только что проделанном взмахе. И вот при пении архиерейского хора этот прекрасный Божий Ангел отделился от стены и повис над нами, а я же ахнул, потрясенный увиденным, и заплакал, словно глупый младенец. И вижу, как много вокруг меня, оказывается калек! Вижу вокруг обрубки рук и ног, и костыли, и различные язвы… Боже, я плохой мальчик, обижаю людей и сам обижаюсь! А владыка продолжает служить Литургию, будто ничего и не происходит, но слёзы умиления и счастья градом катятся по его просветленному лику – неужели и он глубоко тронут происшедшим? Оборачиваюсь к Владимиру – Господи, и Владимир плачет! Как лицо его красиво, омытое чистыми слезами! И голова его уже не кажется большой, а мятая белая рубашка на нём излучает лучезарный свет. И снова смотрю на ребят – Стёпка и Ващук[1] мне корчат свои гримасы, показывают палец у виска, но кривляние их уже не воспринимаю серьёзно, словно мы находимся в разных мирах, словно между нами непреодолимые расстояния. Но вот зашушукали старушки, приструнивая мальчиков, и ребята один за другим потянулись к выходу.
Позже, когда я вырасту, я узнаю из наставлений святых отцов, что не следует придавать значения мистическим явлениям – нам ли знать Промысел Божий? Возможно, в это время почила баба Вера, и Ангел Божий послал нам привет от неё. Возможно, было Божие произволение, чтобы мы с Владимиром причастились достойно. Раньше я причащался потому, что этого желала мама, а тут я плакал в три ручья, переживший неимоверное счастье от Святого Причащения: мне показалось, что Господь вошёл в меня и все мои страдания и несчастья как бы испепелились и наступила великая радость на душе, в этот миг я любил всех и готов был расцеловать всех без исключения.
Через неделю после праздника Преображения Господня пожаловал к нам в дом директор школы и сообщил, что мы зачислены в физико-математический интернат и должны готовиться к отъезду. Мы спешно собрались в дорогу. На следующий день отец посадил нас в коляску мотоцикла, укрыл чехлом и покатили мы по ухабам через поле. Я уже не сердился на своего отца, смирившийся со всем своим существованием.
Проезжая райцентр, мы заехали в больницу попрощаться с мамою. Она обняла меня и сказала:
– Ой, какой красивый мальчик!
Бедная мамочка! Она, кажется, нас не узнала. Во время свидания с любопытством рассматривала меня и приговаривала:
– Какой красивый мальчик!
Долго мы у неё не сидели. На прощание отец сказал ей:
– Юля, я привёз тебе яблоки и сливы, кушай.
[1] Ващук – чувашск. Василий, Вася.
Помочь сайту
Поздравления
