Помочь сайту
Поздравления
Житие ты наше уральское. Ч.2, Гл.7(начало)
«Ю Р Ю З А Н Ь» (начало).
-Народ, выходи! Темпо! Темпо! Приехали! Вам ещё строиться! Выходи по одному!-
Николай тормошил разбросанную по УАЗику спящую публику, попутно вытаскивая наружу сплавной реквизит.
-Отвыкли, черти, от походов! Родственник, подъём! Степаныч, ёлки зелёные, нам с Аркашей ещё в Челябу добираться! Поторопись!- Принюхался к чьему- то рюкзаку. – Толя, твой, что ли? Новый? Блин, только хищников приманивать! В тайгу же едешь! Сейчас и волчар, и клещей - всех вокруг себя соберёшь! Если есть чеснок - чесноком смажь, пакость эту перебить. Чего смотришь? Я тридцать лет лесу отдал, болтать по пустякам не буду. Ба! Да у тебя и штанишки новые! Тогда «до ветру» прям за палаткой ходи, не рискуй лишний раз. Тем более, у них сейчас время гона, ни черта не боятся: ни ружья, ни флажков красных, не репилентов! А здесь ты, в штанишках, с запахом…-
Толя проснулся окончательно. Стоял, поправляя спадающий пробковый шлем и слушал. Николай подошел к нему поближе и доверительно прошептал на ухо:
-Толя, я тебе ракетницу дам. На всякий случай… Пойдёшь в тайгу- с собой бери. Ребятам только не показывай, там патрон всего один… И не трясись над ней: потеряешь - ну, туда ей и дорога. Не жалко. Мы, когда в позапрошлом году одного заблудившегося в Челябу, в областной морг отправляли, нашли её рядом с ним. Я и прибрал. Возьми, пригодится,- незаметно сунул Анатолию свёрток. Тот, воровато оглянувшись, взял его со страхом и сунул за брючный ремень.
-Перепрячу потом,- тихо ответил он.
-Не забудь только… И про чеснок тоже… Верное средство!-
-Николай, а ты и вправду не врёшь?- всё также тихо спросил Толя.
Николай даже отступил на шаг назад.
-Я думал: ты умнее… Эксперементируй, если хочешь, рискуй… Организм то твой, на всю стаю хватит…- И отошел.
Все, в конце концов, проснулись. Высыпали из машины на поляну, огляделись.
-Мама моя!- прошептал кто- то изумлённо.
Многометровой громадой, закрывающей полнеба, высилась на противоположном берегу каменная гряда. Шумела в десяти метрах от стоянки прозрачными водами Юрюзань. Стучал где- то вдали колёсами товарняк: тыгыдым – тыгыдым - тыгыдым…
-Красотень - то какая!..-
-Так, молодёжь… Рты захлопнули - и бегом за работу!- невовремя как- то заторопил всех Николай. – Успеете ещё налюбоваться…- А сам принялся собирать щепки и плавник для костра: страсть как хотелось кушать после шестичасовой тряски.
Через час все успокоено сидели у заставленной снедью клеёнки. Накаченые и загруженые вещами катамаран и резинованая лодка маячили на галечном берегу. Прел у костерка котелок с крепким чаем. Не кормленный на случай морской болезни Плюм уныло тыкался в колени ребятам, клянча подачки, но народ был твёрд и непоколебим: «Степаныч приказал!»- пытались объяснить они ему и стыдливо отводили глаза. Наетая до отвала Рика дремала на солнышке у костра и в разговоры не вмешивалась.
-Степаныч, а там чего?- Лёшка кивнул на постройки, маячившие в полукилометре от них, на другом конце поляны.
-Лагерь пионерский,- ответил за него Аркаша.
-Брошеный?- в Мамлине заиграла предпринимательская жилка.
-А кто его знает… Мы уж здесь лет пятнадцать не были… Как ВитькА расстреляли - так и не были с тех пор,- Шлиман потянулся за пирожком с печенкой, попутно поднял «отходную» кружку. – Ну, ребята, хорошей вам воды и погоды! Будем!- И выпил. Степаныч и Вовка - тоже. Остальные же, замерев с поднятыми кружками, смотрели на Аркашу. И снова у всех рты пораскрыты!
-Аркаш… Какой Витёк?.. Кто расстрелял?..- Ребята казались растерянными и обескураженными: про такие страсти - мордасти их не предупреждали.
-Мост видите?- кивнул Аркаша головой.
В километре, выше по течению, на высоте примерно двадцати метров их каньон прорезала нитка железнодорожного моста.
-Ну, так вот… Строились раньше на станции Минка… Это ещё выше, за Усть- Катавом… Лесопилка там была… О надувных катамаранах и не мечтали, всё как- то больше на плотах… А к мосту начали подходить- военные поверху бегают с автоматами, суетятся… Овчарочки лают… Объект- то режимный, оказывается… А в лоции об этом ни слова! Вот мы и прём смело!.. Подходим… Через мост товарняк гонит, сверху вояки что- то кричат, вода бурлит - дурдом, в общем, полнейший. Собственного ора не слышно! Но красиво - обалдено!
И вдруг видим - вокруг плота воронки маленькие такие, как от разрывов! Головёшки задираем - а там сержантик автомат у пояса держит и - справа- налево, слева- направо, быстро- быстро!..
ВитькА зацепило первым. Вовка бросился за ним в бурлящую воду, выволок на поверхность, перевалил через фальш - борт…-
-Через кого?-
-…в кровище оба, обессиленные,- не отвечая на провокацию продолжал Аркаша. – Вдарили по веслам, отгребли малость и за поворотом причалились. Унесли ноги… Вот так- то ребята… А недавно кто- то мне говорил, что под мостом цепь натянули… Напряженка, видимо, с боеприпасами у солдатиков…-
Долго задумчиво жевали, переваривая информацию.
-ВитькА- то… домой довезли?.. Или здесь… на берегу где-нибудь?..- скорбно спросил Санька. Налил всем. – Ну, светлая ему память!-
Вновь подняли кружки.
-Не чокаясь!-
-А чего это - как за покойника пьём?- осушив свою долю спросил, морщась, Шлиман. – Витёк- то далее больше всех пахал! Замучил весь народ: «Гребём! Гребём! Баньку сделать надо!» Паша Ангелина выискался. Отдыхать же прикатили…-
-Сволочь ты, Аркаша! Ты же сказал - расстреляли его!?- Санька со злости даже есть прекратил, закурил нервно. – А сейчас плетёшь, что жив!-
-Плету!..- Аркаша тоже вомутился. – По- разному расстреливать можно! Из рогаток можно! Бумагой из трубочек! А здесь - щебенка из товарняка сыпалась, прям по носу ВитькУ угодила! «Плетёшь»...-
-А солдатик с автоматом?!-
-Чего солдатик?! Солдатик маячил нам: «Помахивайте, помахивайте веслами, а то угробитесь!» Слава Богу - пронесло! А Витёк сейчас в «ТЕАТРО», чечётку бьёт!-
-Всё- равно… По - человечески рассказывать надо…-
-Как могу уж… Не обессудьте…-
-Обессудим когда- нибудь! Да ещё как! Мало не покажется! За такие шуточки- то…-
-Ну вас к лешему!- Аркадий поднялся, демонстративно начал собирать мусор в пакеты.
-Да, ребята, пора в дорогу. Путь не близкий,- вздохнул Степаныч и поднял остальных.
Свернулись быстро. Забросали мусор и не нужное в Николаевский УАЗик, натянули спасжилеты. Анатолию с Александром, как наиболее упитанным, дополнительно надели на плечи детские надувные нарукавники.
Прощались почему- то сдержанно, как сокамерники после отсидки или совсем малознакомые люди. Аркашин трёп как- то разом сбил со всех радостное предпраздничное настроение. Наоборот - нагнал неясную тревогу и тоскливость. Даже Степаныч, внешне обычно доброжелательный и спокойный хмурился невесть отчего и молчал.
-Чего ты, братишка?- Николай помог затянуть ему спасательный жилет.
-Кто его знает, Коль,- буркнул тот в ответ. – Сидит какая- то заноза в груди… Отчего – почему - ни … не пойму. Вы ещё со своим… могильным юмором… Ребята и так трясутся, боятся оплошать по незнанию… Да ещё все помылись перед сплавом…Сам знаешь, что за примета…- Махнул рукой.
-Ну- ну, корнет, утрись…-
-Нет, честно говорю… Как- то неудобно всё, нескладно… Будто в костюме и с галстуком на работу пошел… И вы тоже с Аркашей… Отпроситься, что ль, не могли на неделю? Сам же видишь, какой состав собрался… Глаз да глаз…-
-Ты чёй- то совсем «худой» стал, всего боишься… Рика ж с тобой?.. Да и Володька… Шутки, видите ли, мешают… Эт с каких пор?- рассердился младший.
Степаныч посмотрел на него - и отвернулся.
-Плохо без вас будет, Никола. Сердцем чую,- сказал глухо.
-Ну, давай я тебе сниться буду каждую ночь! А Аркаша - Вовке! Треть суток, считай, с вами будем!-
-Ладно, проехали… Бывай. До встречи.-
Крепко стиснули руки.
-До Клюкли.
Ребята отчалили.
…Никола с Аркашей стояли на берегу и, как две Катюши, махали вслед машинной ветошью.
-Заработало! Ура - а!!!- раздался радостный рёв с посудин.
-Ну, вот, развеялись! А то, что- то, шибко впечатлительные все стали, слова им не скажи!..- с чувством произнёс Аркадий. – Что, Никола, по коням?-
-Айда. Раньше сядем…-
Сплюнули через левое плечо «на удачу» и от сглаза.
. . .
«Юрюзань, Юрюзань… Что ж за речка- то это такая, с таким чудным названием? Речка легенд, мифов, преданий… Сгусток красот и чудес мировой природы. Мини - Ниагары… Участки Большого Колорадского каньона… Дремучесть Сибирской тайги… Байкальская прозрачность… Мангровые стоячие заливы… Тибетская угрюмость скал… Пугающие чернотой зевы пещер… Разноцветье… Разнотравье… Разнозверье…»
Вовка оторвался от записной книжки. Поднял воспалённые покрасневшие глаза, близоруко прищурился. Свечка коптила где- то почти под потолком. Тени - глубокие и чернющие - почти скрывали лежащую в спальниках команду.
-Степаныч, слышь? Посмотри, пожалуйста… Пойдёт для начала?..- Протянул тому записи.
Степаныч отложил в сторону трубочку, которую чистил уже минут пятнадцать, нацепил Вовкины очки и, отставив далеко от себя руку с тетрадью, прочитал, шевеля губами. Потом, глядя вопросительно поверх очков на Вовку, спросил:
-Это всё?-
-Я тебе что, Дюма - план гнать?- Вовка отобрал записи.
-Нет, конечно, далеко не Дюма… Буйство фантазий, может, где- то рядом, а так - далеко не Дюма.-
Степаныч вернулся к своей трубочке.
-Это где ж ты у меня фантазии увидАл?-
-Ну, как же… Сибирь, Тибет, Америка… Зевы… Мангры… Откуда ты такие аналоги выкопал?-
-Из Дискавери!-
-А- а…- Степаныч (из принципа, дурацкого, но вызывающего уважения) смотрел только «Культуру», «Спорт», «Россию» и местный «Восточный экспресс». Помолчали, занятый каждый своим делом. Степаныч продул трубку, принялся набивать её табаком. По палатке потянуло черносливом и вишней. И « Мысом Подзорной трубы».
-Покурим?-
Выбрались из палатки под навес, задымили. Дождик дробно колотил по крыше. Поблескивали вдали зарницы. Костерок, сложенный надьёй, периодически злобно шипел от капель и выбрасывал язычки синеватого пламени.
-У тебя, Вовка, как у Успенского, получается: одни галоши за дверью, а ты всё впихнуть пытаешься,- продолжил разговор Степаныч. - Красоты красотами, а про местный колорит - не слова. Да и красоты… Это может ихнее на Юрюзань похоже?..-
-Скажи ещё: чуждое, враждебное…-
-Не передёргивай. У них Салават с конём в пещере не прятался от ворогов. Напиши - глядишь, и у них в Каньоне свой Салаватка появится. Или на Тибете…-
-На Тибете яки.-
-Во! Салаватка на яке!-
-Степаныч! Ну, это же легенда! С тобой же осматривали! Человек- то кое- как пролезет, а местные ещё и коня приплели! Если только частями… копчёного… в котомке…-
-Пусть! Не трогай эпос! Не дорос ещё! И про климат у тебя не слова! Сам же знаешь: этот район неофициально «мочевым пузырём Южного Урала» зовётся! Триста дней в году осадки! С этим, надеюсь, спорить не будешь?-
-Не буду,- нехотя ответил Владимир. – Только как- то неблагозвучно это звучит…-
-А Титикака ему Дискаверская звучит! Ну, ты посмотри! Что за преклонение такое, краевед?! И ещё… «Разноптичье» и «многонасекомье» забыл. Про золотишко и самоцветы…-
-Так не одного ж не нашли!-
-Опять ты дурак! Помнишь, как интересно всё это было? Мы не нашли - другим повезёт! Про стоянки древних людей… Про Пугачёвские сокровища, про Демидовские… Про «Чёрного туриста», про «Бабку Синильгу»…-
-Ой, опять! Степаныч, наскучило же всем! Пора уж пластинку сменить! Чего «пустышки»- то таскать? Всерьёз никто не воспринимает…-
-Знаешь, Вовка,- Степаныч задумчиво глядел на тлеющий костёр, посасывал трубочку и зябко ёжился. – Тебе просто повезло, что никогда в жизни не сталкивался с ними… Это - как … с цунами… Не сталкивался- и не страшно… Но цунами- там, где- то… А эти- здесь, рядышком… У тебя (да и у ребят- тоже!)- как с кризисом: пугают все, пугают, а где он? Привыкли- и не страшно… Миф… Эх, Вовка… Ладно, как хочешь… Пусть будет миф…-
В палатке зашевелились, забормотали неразборчиво. Через минуту вылез Анатолий, подсвечивая под ноги фонариком.
-Чего не спите? Бессонница?-
-Угу,- буркнул Володька в ответ, думая о чём- то своём. – Слушай, Степаныч, а если…-
Жуткий звук прорезал мокрую ночь. Словно заржавленную дверь бункера открывали.
От испуга дружно вскочили.
-Чего такое?! Чего?! А, Вовка? Рядом где- то!..- Толя лихорадочно зашарил рукой под курткой. – Степаныч! Чего это? Волки?-
-Не знаю.- Тот был обескуражен не меньше. – Сушину, может, повалило?.. Иль в Ельцовке что?..-
-Что там в Ельцовке?.. Один дом, да и тот брошенный… Совсем, поди, сгнил за эти годы… Филин, может?..-
-Тогда уж стая филинов! Знаешь, на что похоже? На крик йетти! Или когда павлин орёт…-
-Ага, расплодились у нас… Где ты павлина- то слышал? Городишь здесь…-
-Ну, а что это, если не павлин?!-
-А вот сейчас посмотрим.-
Володька вытянул из поленницы топорик, включил фонарик. Анатолий, наконец- то, достал из - за пазухи ракетницу.
-Ого!- уважительно проговорил Степаныч. – Солидно! Ну, удачи!-
-А ты чего?.. Не пойдёшь?!-
-Чего я там не видел?- Степаныч подбросил полешко в костер, вновь набил трубку, уселся. – Орёт - и пусть орёт. Миф, может, и орёт, чего его проверять. Фантомы всё вокруг…-
Володька притормозил. Вопросительно взглянул на Мишанова.
-Перекурим?-
Некурящий Анатолий живо согласился и подбросил в костёр сушняка. Окрестности осветились. В блестящих влагой кустах, метрах в двадцати от палатки, маячил белый силует. Маячил- маячил - и стал медленно удаляться. Так, не торопясь, и скрылся.
Все неслышно выдохнули.
-Да - а… да - а… Фу- у…-
И лишь Степаныч чертыхнулся: - Сколь раз зарекался: носи с собой фотик! Кретин!-
Так, под разговоры, дождь и водочку, и дотянули до рассвета. Ракетница с топориком не понадобились. Степаныч принялся за готовку, Володька - за костёр, а Толя отправился с котлами к роднику у Яхьильского гребня.
-Мужики! Мужики!- услышали ребята через минуту. – Сюда! Фотоаппарат захватите!-
Разбуженая криком Рика вылезла из палатки, сердито покосилась на опорожненную за ночь стеклотару.
-Ну- ну, ты мне ещё скандал на природе закати,- обрубил на корню все брюзжания Володька. – Пойдём, посмотрим, что там у Толи.-
Толя стоял, склонившись над родником, и махал им рукой.
-Смотрите!-
На влажном земляном участке, поросшем редкой зачаточной травой, выделялся отпечаток босой ступни.
Степаныч замерил спичечным коробком.
-Шестьдесят четвёртый - шестьдесят пятый размер…-
Рика обнюхала след и завиляла хвостом. Затем долго и внимательно вглядывалась в ближайший лес. Ребята молча стояли рядом и не мешали. А Рика вдруг уселась. И завыла, искоса поглядывая на ребят.
-Вот тебе и предание… Сванетия, будь она неладна…-
…-Чего так долго? За батарейками, что ли, ходил?- сердито пробурчал Николай, подвинулся с нагретого места, впуская внутрь промокшего насквозь Аркашу.
-Да, блин, след обронил, кое- как отыскал! Фонарик же не включишь, всё на ощупь!..- Аркаша никак не мог устроиться, ворочался, гремел каким- то железом и стеклом. – Это что у тебя? Спиртяшка? Да включи ты свет в салоне! Не видно ж ни черта!-
-Я те включу!.. А ежели сейчас на поиски сподобятся? С моего братишки станется…-
-Сейчас- то они чего пойдут?- Аркадий, наконец, устроился, но слышно было - руки шевелятся. И через секунду в машине запахло копчёной колбасой. А потом- и звук открываемой бутылочки и бульканье наливаемой жидкости. –Утром у родника след найдут- потом уж… Держи, я налил.-
Николай в темноте нащупал кружку, обнял ладонью покрепче, захихикал.
-Ты чего? НА колбаску…-
Никола всё никак не мог успокоиться, трясся мелкой тряской от смеха.
-Я, пока ты к роднику ходил, к ребятам наведался, хи – хи - хи…-
-Зачем? А если б «засветился»?! Спятил!-
-Не - е, я осторожненько… Простынку (жинка дала на ветошь) натянул, постоял в кустах, посмотрел на наших…-
-Ну и?..-
-Наши, как обычно, не спят в первую ночь, у костра сидят, лясы точат, интеллектуалы доморощенные. Слышу - про страшилки разговор у них пошел… Затем Толя выполз… Ну, и не вытерпел я, гикнул по - ишачьему…-
-Ты дурак, что ли? Толя пять месяцев, как после инфаркта, а ты!..-
-А я ему ракетницу против стресса подарил!-
-Карвалол, а не ракетницу ему надо! И откуда у тебя лишняя ракетница?-
-Охотника одного заблудившегося зимой спасли, паталогоанатома из областной. Он и подарил. А карвалолов этих у меня полмашины для Толи набито, не боись!-
-А как ишаки кричат - откуда слышал?-
-На Памире служил.-
-А- а...-
-Бе - е… Дальше слушай. Гикнул - смотрю, напряглись. А Толя - за ракетницу. Думаю: пульнёт, оглашенный - вся маскировка моя коту под хвост. А они - лапнику в костёр, и в мою сторону пялятся! Стою, как стриптизёрша у шеста… Они не шевелятся, я не шевелюсь… В общем, полная… статика… Потом уж опомнился, задом- задом - и в кусты. Прислушался - тишина. Я - зайцем- зайцем - и в машину.-
-…И вот ты тут.-
-И вот я тут. А тебя всё нет и нет!-
-А теперь и я тут и тут…-
-А теперь и ты тут и тут… Так выпьем же друзья за то…-
-Николай, давай просто выпьем. Утро скоро. Не выспемся.-
-Давай. За удачу.-
-За Юрюзань.-
…Утром, позёвываясь и потягиваясь, Николай зашёл по нужде за заднее колесо - и опрянул назад. Отпечаток голой ступни шестьдесят пятого размера выделялся на глинястой обочине.
-Тьфу!- сплюнул Николай. – Юморист недорезанный! Никакой фантазии!-
…Аркаша же спозоранку просто посмотрел на этот отпечаток и посетовал на себя за неловкость: пока добирался впотьмах от родника, несколько раз падал и ронял слепок.
К месту ночной операции они, позавтракав, и отправились. Шли с опаской, прислушиваясь и присматриваясь. На краю леса Николай выбрал дерево посучковатее, влез наверх и замер с биноклем у глаз. И вовремя! Как раз к роднику подошёл Мишанов с котлами. Затем Толя начал тревожно оглядываться по сторонам. Окуляры выделили даже бисеринки пота на лбу и запотелость очков. Объявились Вовка со Степанычем и следом за ними Рика. Никола насторожился. Вот этого они не предусмотрели! Рика обнюхалась и повернула морду в его сторону. Глаза их встретились через пятнадцатикратное увеличение. Поморгали оба, присматриваясь. Рика завиляла хвостом, готовая броситься навстречу кормильцу.
-Ну, родная, попросишь ты у меня ещё косточки с обрезью!- со злой безнадёгой прошептал Николай. Флюиды лихорадочно понеслись к роднику. И Рика задним собачьим умом поняла. Перестала вилять хвостом и села.
-Не верю!- замирая от счастья, по - жлобски продолжал давить на неё Никола. Рика жалобно завыла, «плавая» по всей октаве и косилась на блики окуляров: «Ну, а сейчас- то нормально?»
-Лапушка ты моя! Милая! Встретимся - расцелую!-
-Всё!- объявил он радостно подельнику, спрыгнув с дерева. – Клюнули!-
-ЗдОрово! Катим? Где у них следующая стоянка? Может, порыбачить успеем, а?-
-Должны успеть…-
Мигом добрались до УАЗика, испили термосного холодного чая с бутербродами, перекурили.
-Распогодилось- то как!- Аркадий с наслаждение пошевелил отопревшими пальцами ног. – Повезло ребятам, по солнышку пойдут. Накупаются! Эх! Почто ж нам така доля? Прячемься, аки тати!-
-Поехали, оратор! Рыбачить же хотел…-
-Поехали…-
Аркаша обулся. Опять на глаза попался след на обочине. Аркаша перешагнул через него и уселся в кабину. Но в душе отчего- то поселилась еле уловимая тревога.
«Ю Р Ю З А Н Ь» (продолжение).
-Успеваем?- Аркадий вопросительно смотрел на Николая.
-Работай, работай, не отвлекайся,- Николай сосредоточенно сортировал кости по пакетам. Кости были разноплановые; некоторые, особенно берцовые, в пакеты не лезли. Такие кости Николай дробил камнями на валуне.
Гипсовый человеческий череп аккуратно разломал руками по верхней челюсти на две части.
-Они сейчас у Минки, на Кочкарских пещерах «зависнут»… Да еще где- нибудь полдничать надумают… Успеем! А ты качай, качай, не сачкуй!-
Сам же выволок из салона желтый выцветший спасательный жилет и старый кроссовок на правую ногу. И то, и другое полил кетчупом, извалял в пыли. Получился растерзанный реквизит с засохшими бурыми пятнами крови.
-Пойдёт.- Обернулся к Аркадию. – Готова лодка? Всё, грузи свой слепок - и плывём!-
Не спеша пересекли реку. Подплыли к громадным скалам и, очарованные зрелищем, бросили весла. Река, лениво шлёпая в борта, медленно несла их вдоль гряды с отрицательным уклоном. Возникало ощущение ирреальности, сю - реальности и похмельных фантазий. Можно было прикоснуться к этой выщербленной сырой складчатой стене и почувствовать содрагание потухшего вулкана, треск ломаемых хвощей и чириканье птеродактиля. Видения кончились луговым склоном с узкой тропой наверх.
Причалились. Аркаша вылез.
-Николай, может, я порыбачу? А ты сходишь…- заскулил он.
-Так, этот пакет разбросаешь в начале пещеры, этот - в конце, у самого обрыва. Да не забудь камнями всё засыпать! Но что б видно было! С черепушкой поаккуратней, материал деликатный, хрупкий… А слепок свой и лохмотья- где- нибудь у входа в пещеру… И не чёткий, а смазанный, понял? Сделаешь - меня кричи, я под тобой, на омуте блеснить буду. И не смотри на меня, как на таблицу лотерейную! Тебе «решка» выпала, вот и дерзай! На Клюкле нарыбачишься…- Он оттолкнулся от берега.
Аркаша вздохнул, взвалил сумки на плечи и поплёлся наверх.
Николай, выгребая против невидимого течения, вновь заплыл под гребень, укрепил якорёк в расщелину и размотал снасть.
-Ну, ни хвоста, ни чешуи…-
Забросил. Блесна вкусной серебристой уклейкой ушла под воду. Николай стравливал и стравливал леску, пока на катушке не осталась пара - тройка витков. Прикинул: метров 15- 17. Закурил и, приподняв блесну на полметра, начал плавно подёргивать спиннинг. Уженье рыб не терпит суеты.
Квёлая стрекоза поползла по бортику и, сморённая полуденным светилом, замерла на уключине. Слепень весело барахтался в воде. Пичужка на валуне по - хозяйски осматривалась, труся хвостом. Ни ветерка. Фантомным видением мимо проплыл камерный плот с одиноким, спящим человечком у задней греби и расшпиленной тросами «нивой» под тентом посередине. Ткнулся краем в противоположный берег, лениво развернулся и продолжил движение тылами вперёд. Кормчий громко, на пол - реки, всхрапнул.
Дотлевала уже третья сигарета, когда сверху послышался неясный шум, возня и раздался голос Аркадия:
-Никола! Я готов! Усё в ажуре!-
Затем нарастающий грохот - и метрах в трёх от лодки бултыхнулось что- то объёмное и тяжелое.
-Никола! Жив? Я оступился! Жив? Не задело?-
-Жив, жив,- пробормотал, утераясь от брызг Николай. – Лапоть ты неуклюжий… Жив я, жив!-
Спининг вдруг резко дёрнуло и повело.
-Ах, ё - ё!..- вырвалось у Николая. Он подсек и с усилием начал выбирать леску.
-Никола!- громкий шипящий голос сверху испугал и заставил выпустить катушку. Леска снова стравилась. – Никола! Кажись, наши плывут!? Точно! Наши! Сматываться надо!-
-Спускайся к берегу! Я сейчас!..-
Николай с трудом засунул спиннинг под сиденье, зажал ногами и взялся за весла. Гребок! Гребок! Лодка пружинила - и стояла на месте! Никола взвыл от отчаянья. Схватил нож и полоснул по леске. Лодка дёрнулась - и снова ни с места! Якорь! Обернулся, выдернул якорь и зачастил к Шлиману.
Тот уже стоял на берегу и отчаянно махал руками.
-За поворотом они! Должны успеть!-
Мигом пересекли неспешную воду, махом выволокли лодку и, не сдувая её, ринулись к машине, лавируя меж поставленных для маршрутных экскурсий палаток. Забросили лодку в салон и ударили по газам.
. . .
-Аргументы у тебя, Степаныч, хромают.- Голос Сани звучал раздражительно. Первая за последние тридцать лет палаточная ночёвка сказывалась. Взлохмаченная, рыжая с проседью шевелюра делала его похожим на Антошку - пенсионера из мультика. Набрякшие веки покрасневших глаз придавали лицу недовольное мюллеровское выражение. Про внутреннее состояние души и организма можно было только догадываться: ненастное. К тому же подавали гречку с тушенкой вместо ветчины с солёным огурчиком. Лекарство, правда, присутствовало. Вовка понемногу всем подливал. – Следам ты не веришь, а виденью какому- то веришь. Нелогично.-
-Чего нелогичного- то?- после бессонной ночи Степаныч выглядел ничуть не краше Александра. – Вжизнь шестьдесят четвёртого рамера не видел! На Кавказе - и то самый большой пятьдесят седьмой был! Да и не слышал ни разу про «снежного человека» у нас, на Южном Урале. А про видения – приведения - сколь хошь! Сам много раз созерцал. Да что я… У Толи с Вовкой спроси, вместе были…-
Анатолий в это время встал на карачки, потянулся в центр стола за хлебом. С другой стороны, тоже на карачках, Саня тянулся за горчицей. Встретились в центре стола. Пытливо и недоверчево посмотрели друг на друга.
-Саша,- почему- то шепотом принялся излагать Анатолий. – Честное слово - видел! Вот как тебя! Только тот белый, как в простыне. Стоит, вурдулак такой - и не шелохнётся! Глаза красные, кровавые… наверное… И холодом от него несёт! Метров двадцать до него было, а меня аж заколотило!-
-Пить надо меньше - и глюков не будет…-
Так они и стояли, чуть ли не упёршись лбами, два бегемотика в миниатюре, и словесно бодались, пока от реки не подошёл Лёшка с полным котелком для чая.
-Мужики! Кончайте из пустого в порожнее!.. Ехать надо! Степаныч! Ты ж рыбалку обещал!..-
-Будет вам рыбалка… Рика, буди хозяина, пожрать не успеет.-
Та лениво поднялась с коврика, подошла к спящему у палатки Владимиру. Брезгливо обнюхала испачканное сажей лицо и нехотя облизала. Вовка тревожно зашевелился. Из - под его подмышки
с трудом выполз заспанный Блюм. Осоловело огляделся по сторонам и, присев на Толин рюкзак, с удовольствием справил малую нужду. Затем полез было назад - досыпать, но мамаша сердито на него рыкнула, и он, забрасывая сидалище вправо, помчался к Степанычу. Рика же продолжила побудку, пока Вовка окончательно не поднялся, глядя на мир Плюмовскими щенячьими глазами. В фокус, наконец, попали ребята у костра, река и солнце. Взгляд прояснился, очеловечился. Вовка счастливо улыбнулся, с трудом давя зевоту.
-«Жрачи прилетели»
-Иди завтракать, тронемся скоро…-
-С вами тронешься… Ни одной вылазки без заморочек…-
Легко встал и побежал умываться на реку. Склонился над водой - да так и замер в изумлённом восторге.
Копошились мальки у вчерашних картофельных очисток. Изумрудами сверкала разноцветная галька. Русалочьей гривой струились по течению водоросли… Окунёк взбрыкнулся в метре от Володьки. Деловито, не обращая ни на кого внимания, над самой водой прошлёпала крыльями чайка и исчезла вдали. Маленький ужонок юлил вдоль камышей. Рябило от бликующей воды. Красотень! Так бы и сидел всю жизнь в преддверии завтрака!
Подпрыгал уже сытый Плюм, жадно залакал чистую воду.
-Лопнешь.-
Тот, не обращая внимания, продолжил надуваться на глазах.
-Лопнешь!- с улыбкой повторил Вовка, подхватил щенка под брюхо и пошел к костру. Плюм сердито закряхтел, попытался вырваться, но стих.
Заваривался вкусный, пахнувший за версту чаёк. Дотлевали головёшки.
Степаныч, увидав подошедшего Владимира, повалился на чей- то сохнувший спальник и мгновенно уснул сном праведника: смену сдал - смену принял…
-Держи ребёнка!- Вовка сунул Плюма Сергею. – Посмотри клещей. Лазает, где попало…-
Наложил себе полную чашку, намазал бутерброд, налил в кружку чая.
-Вовка! Иди сюда! Ну, иди…-
Ребята собрались вокруг карты.
-Что сегодня будет? Расскажи.-
-Пожрать не дадут!- буркнул тот, но к ребятам пересел. – Во, здесь мы!- ткнул пока чистой ложкой в карту. - Потом, после притока Минки, гребень Хватка… Есть там две пещерки, полазить можно…- Он с сомнением осмотрел громадьё Лёшки, Сашки и Толи. -Хотя… ничего интересного…так себе… пусть Серый осмотрит… корни казачьи поищет. А ты, Лёха, лучше поспинингуешь, омутки там… А мы в Щелевую пойдём, это вот здесь, у Навесного…- Зачерпнул каши. – И встанем где- нибудь за ним, напротив Большого Лимоновского…-
-А почему не у пещеры?-
-Да ты что! Тебе сегодняшней ночи не хватило? У пещер… Скажет тоже… Знаешь, сколько всего паронормального в них за века скапливается? То- то!- закончил он с набитым ртом.
-А вы далеко по Юрюзани сплавлялись?-
-До Малояза.-
-Чего так далеко?-
-По дурости… Источники захотели увидеть, попробовать…-
-Ну, и…-
-А- а,- Вовка махнул рукой. – Пучит - и всё.-
-А рыбалка- то где?- попытал Лёшка.
-Да везде! Поплывём сейчас - спинингуй за милу душу! Мушки, вон, попробуй… Здесь и щучка, и хариус… У Щелевой здоровущий омут, там отвесно блеснить надо, увидишь… А на стоянке сетушку бросим…-
-Угу, угу,- Лёшка уже торопливо доставал коробочку с блёснами. – Сань, тебе спиннинг настроить? Толь, а тебе?..-
Володька замер с ложкой у рта, спросил недоуменно:
-Мужики, а кто грести- то будет?-
Мужики замерли, дружно посмотрели на Рику. Та, почуяв неладное, оглянулась на них. Ребята отвели глаза.
-Сами же… со Степанычем… рыбалку обещали. А теперь: «кто грести будет»… А Степаныч с Серым не могут, что ли? Река тихая…-
-Давай я погребу!- проявил редкое для себя благородство Толя. – Чего там… потихоньку…-
-Я те погребу!- обозлился Вовка. – Ленка узнает - нам всем в одной палате лежать! В травмотологии! Шла бы «реанимация» в сопровождении - другое дело!-
-Чего ты из меня немощного- то делаешь? Ешь, вон, лучше кашу! Сань! Степаныч проснётся - спросим. Чё с этим говорить… раскомандовался тут… Ешь!-
Яростно и злобно, не забывая поджимать хвост, растявкался на реку Блум, заметался по гальке.
-Ба! Что за чудо?!-
По Юрюзани боком, цепляя гребью камыши, со скоростью сколько- то там узлов в сутки, с упорством голодного носорога двигался плот с «Нивой» и спящим гребцом на палубе.
Вовка, прикрывая глаза от солнца, с интересом рассматривал конструкцию.
-Да - а,- протянул вслед исчезнувшему за поворотом сооружению. – Давно я его здесь не видел!
-Кого? Знакомые, что ли?-
-«Летучего Голландца».-
Молчание. И, через минуту, ироническое:
-Тогда уж «Спящий Голландец»!-
Володька хмуро взглянул на Алексея и промолчал.
-Серый, посмотри, что там у меня? Чешется, собака! Может, клещ?- Толя поёрзал спиной по рюкзаку.
Серёжка окинул взором очкастое человечище.
-Толь, это долго! Не успеем. Просто почеши, пройдёт. Иль давай я почешу.- Заскрёб ногтями по Толе. – Ну, что, проходит?
Толя жмурился от удовольствия.
-Не, не, не! Рядышком, рядышком!!!
…Через час они отплыли.
. . .
Вовремя они улизнули.
С верхотуры Большого Лимоновского вся долина реки лежала перед ними, как на ладони.
Напротив, у Навесного, виднелись знакомые посудины, и кто- то уже рыбачил с катамарана.
Наверх, к пещере, муравьиной цепочкой медленно тянулась остальная команда. Вдоль неё точками сновали собаки.
-Аркаша, мне кажется, они во - он у той сушины заночуют, в заливчике, видишь? Нет, ещё левее! Считай: первый, второй… третий заливчик!-
-Там же камыш сплошняком!-
-Дурочка! Вся рыба там! Для сетушки - то что надо! Пробьются! И поляна рядом, и лес рядом…-
-Сушняк- то они от пещеры захватят. Не поверишь - штук пять срубов стоит! То ли на продажу, то ли стоянки штатные оборудовать… Обрезков наберут - на всю ночь хватит.-
-Да, запоганили реку, ироды. Чистота, уют… А ежели не надо мне уюта? Ежели мне девственность да безлюдье подавай, а? А чистоту мы и раньше блюли. Ни банки, ни склянки после нас не оставалось…-
-Кончай ныть! Ночью - то как до них доберёмя?- Аркадий шлёпнул себя по шее. – Комарьё проклятущее!..-
-А никак… Как здесь с гребня спустишься? Да ещё лодку тащить!.. Им на сегодня и того, что ты поразбросал, хватит.- Никола отнял бинокль от глаз. – Я другого боюсь: как бы они к нам, на нашу сторону не перебрались.-
-Накой?- Аркадий тоже оторвался от бинокля.
-Накой, накой… По гребню пройтись, в пещеры спуститься.-
-В какие?-
-Да под нами! Одна, вон, вообще метрах в тридцати… И по гребню: посмотри, панорама- то какая! Пальчики оближешь! Это ж… Вах, одним словом!..-
Действительно. Все красоты горного края, казалось, собрались вместе и растеклись до горизонта. Налево от реки - Башкирские, направо - Челябинские.
Но мысли Аркадия витали немного в другой плоскости.
-Посидим, посмотрим, куда попрут… Если на гребень не пойдут - горячего сварганим на костре, пожрём по- человечески. Надоели твои консервы с газировкой! Живого тепла хочется.-
-Будем надеяться. Самому хочется. Блесну, черт, жалко! Чего- то ж крупное было!?. Запекли бы… Ну, да ладно…-
-Да, жалко блесну…-
Закурили в ожидании.
На противоположном берегу ребята втянулись в пещеру.
И минут через десять посыпались быстрыми горошинами вниз, к катамарану! Шествие замыкала неспешная Рика. И ещё остановилась, оглянулась назад. Затем посмотрела на Большой Лимоновский, повиляла хвостом – и продолжила спуск.
Ребята быстро отчалили и, постоянно оглядываясь на пещеру, зачастили веслами. Скоренько отошли от скал и вошли в долину. К левому, Лимоновскому берегу даже не подошли.
С вершины уже невооруженным глазом можно было разглядеть, как Степаныч привстал, рассматривая пологий берг, махнул рукой, и катамаран, продираясь сквозь зеленый камыш, ткнулся в третий по ходу заливчик. Володькина лодка – следом. Что и требовалось доказать…
-Слава тебе!..- облегченно выдохнул Аркаша, поднялся, стряхивая с голого вспотевшего живота соломинки. – Айда, Коль, супец сварганим!-
. . .
Катамаран представлял собой удивительное зрелище: он со всех сторон ощерился удочками, спиннингами, веслами, точно «Академик Келдыш» антеннами. И песни с него звучали такие же, городницкие: «Перекаты» да «Предательства»…
Припекало на воде нещадно. Вскоре все разнагешались до пояса, несмотря на предупреждения Степаныча. Азарт рыбалки охватил всех. И грести, оказывается, совсем было не обязательно! Юрюзань, худо- бедно, несла их сама.
Особые эмоции испытывали Сашка с Плюмом. Для начала, оба неуклюже свалились за борт. И вылазить из теплой воды никак не желали. Но затем Саня расшиб на мелководье колено и, обиженный на судьбу, всё- таки забрался на катамаран. За компанию вытащили и Плюма, забросили в лодку к Владимиру, а Рику переместили в общий кагал. Щенок немного повозился в натекшей с него теплой луже и заснул.
Александр же спать не желал! А, может, просто не нашлось подходящей для него лужи, кто его знает.
Он принялся рыбачить.
Удивительная штука – спиннинг - в умелых руках бывшего радиста! Это и цыганский кнут, и лента гимнастки, и бумеранг австралийца, и нунчаки, и ятаган янычара над чаном с дерьмом! Он выполнял в с е функции, кроме одной: функции удочки! А катушка?! Червячно - передаточный механизм не выдерживал никакой критики! Хвалёные японские закрытые подшипники с удивительной легкостью раскрывались и рассыпались мелкой дробью, к счастью, никого не задевая! Неразъёмная ручка оказывалась отделённой и жила своей обособленной жизнью! А блесна - зараза, оказывается, оставляет тройником сразу три! раны! Три!!! И не только на своих ногах и чреслах, но и на организмах остальной команды!
Владимир от греха подальше отплыл от катамарана на безопасное расстояние. Остальные со - сплавщики, изнемогая от смеха и ран, приняли на всякий случай горизонтальное положение. Лёшка - тот совсем усох до размеров Серёжки и ждал когда прекратится этот беспредел и торнадо.
-Чё- то ничё не выходит,- наконец- то! заявил Саня, скорбно вздохнул. – Ребят, я, может, подремлю чуток?..- Ответа дожидаться не стал, сполз на палубу к Рике, обнял чей- то рюкзак и захрапел.
Облегченно вздохнули. Лёшка наполнил телесную оболочку до обычных размеров, нагнулся к Александру и на всякий случай привязал того к конструкции.
-Руки, может, связать?- громким шепотом спросил всех. – У меня больше спиннингов лишних нет!-
-Да не шепчи ты! Его сейчас из пушки не разбудешь!-
-Не буди лихо…- продолжил шепотом Лёшка.
«Лихо» храпело и вид у него был умиротворенный. Мамлин оторвал от водоросли два узеньких листочка, положил тому на верхнюю губу.
-Сейчас загорит - мы ему сомбреро подарим. Совсем Саша Бандерос будет! Я ему ещё до - олго любимый спиннинг помнить буду!-
-Ох, и мстительный ты, Сидор…-
-Какой есть… Не замай святое - и усов не будет.
-Лёха! Кончай трепаться! Пещера скоро, а у нас ни одной рыбки!-
Дружно замолчали, забросили в воду оставшиеся снасти.
И ведь клюнуло! И именно у Алексея! Тот, будучи рыбаком опытным, торопиться не стал, классически подсёк, классически подвёл и классически выудил первого хариуса. Затем второго. Затем начало клевать и у других. В общем, когда пришло время осмотра пещеры, у ребят в садке плескалось до десятка различной ихтиологии. Уха была обеспечена.
С трудом оторвали присохшие к Александровским губам водоросли, растормошили самого хозяина губ и двинулись в Кочканарскую пещеру.
-Прав был, Вовка: одного Серого надо было посылать сюда,- пыхтел Лёха на крутом склоне. Следом, скрепя зубами, полз Саня. Следом, скрепя суставами - Анатолий.
Вовка с Сергеем уже давно стояли у входа и с интересом рассматривали медленно - поступательное движение бегемотиков, ползущих по склону.
-Упорные, - в голосе Сергея звучало уважение.
-Да-а… Только по - рабкриновски как- то работают. Шаг вперед - два назад…-
-Это «Апрельские тезисы».-
-Ты мне ещё подаказывай! У меня крепкий трояк по «Истории партии» был, а ты!.. «Рабкрин» это!-
-А я тебе говорю: «Апрельские тезисы»! Что ты здесь… апокрифы выдаёшь!- стоял на своём Серёга.
Когда подползла изнемогающая троица, малокровные уже зло сыпали друг на друга неправильными полузабытыми цитатами. Троица послушала их, отдыхая, послушала, переглянулась: «Что за люди! Контуженные, право слово!» и вползла в пасть пещеры.
…-Нет, Степаныч!- решительно заявил Толя после культурного мероприятия по посещению Кочканарской пещеры. – В Щелевую я не полезу, хоть убей! Всё это, конечно, интересно: стоянки, древние люди… Но «Гриша»- то из «Сыктывкара- 86», который «здесь был» – он- то какой неандерталец?!-
-Да самый настоящий! Более тупой, чем пращур - вот и всё! А в Щелевую пойдём обязательно! И не спорьте! Такой грандиозной красоты ещё не скоро увидите! И ты не кривись! Тоже ни разу не была в ней! С сыном и пойдёшь!- поставил на Рике точку Степаныч.
Но перед этим они ещё поблеснили на омуте. Какой- то монстр скоренько оборвал у них (для коллекции, видимо) три разных блесёнки и потерял к ним интерес. Затем на склоне, по пути в пещеру, наелись от пуза клубники. Полюбовались, как специалисты, на срубные заготовки из колиброванного сосняка. И подошли к пещере.
Отчего- то первой занервничала Рика. Поднялась шерсть на загривке. Клыки обнажились. Нос постоянно ощупывал воздух.
-Ты чего, девочка?- Степаныч успокоительно потрепал её по холке. Но сам внимательно огляделся.
Рика опустила морду к земле и довела Степаныча до боковой, еле заметной тропки слева от входа. Два следа - копии утрешнего!- приминали траву. Собака с опаской подошла к правому и зарычала. Плюм, дрожа всем телом, жался к Саньке. Степаныч склонился, тоже принюхался. Пахло коровьими лепёшками. Но клочок шерсти на шиповнике рядом с отпечатком был не коровьим. Ещё раз внимательно оглядел окрестности.
-Ладно. Идём в пещеру.-
Размеры, вычурность ходов и сводов поражала. Ребята, по привычке раззявив рты, брели цепочкой и смиренно молчали. Даже Рика прекратила скалиться. Плюм - тот вообще затих на тёплом уютном животе Александра.
-Костей- то!..- тихо поразился глазастый Серёжка. – Чьи это, Степаныч? Здоровущие какие… Как слоновые…-
-А тряпьё кровавое - тоже слона?- Ещё более глазастый Лёшка шагнул в сторону, что- то поднял из ниши. – Точно! Кровь! И изодрано всё!..-
-Топай, топай,- подпихнул его Степаныч – Там, в конце, такой видок - ахнешь!-
Но ахнул Сережка. И более ничего вымолвить не мог. Раззевал рот, мычал и таращил глазёнки на выход. Там, у выхода, на фоне бледно- голубого неба, средь камней лежал человеческий череп и скалился отсутствующей нижней челюстью. Из глазницы торчала веточка с зелёным листочком.
И в этой тишине вдруг громко и неожиданно тявкнул Плюм.
Первым назад бросился неуравновешенный Анатолий. Зимний инфаркт приучил его к принятию быстрых решений. Следом, не соблюдая ни порядок, ни возрастной ценз, ни габаритный ранжир с криком бросились остальные.
-Не орать!!!- громовым рыком заткнул всех арьергардный Степаныч. – Обвалится!-
Толпа, жалобно повизгивая и скуля, цепочкой струилась обратно.
На воле, уже гурьбой, скатились вниз, не остановив и взгляда на деревянном зодчестве уральских мастеров и давя обувкой недособранные ягоды. Сдернули по пути чалки с кустов, попрыгали в посудины, оттолкнулись и вдарили вёслами, как шестёрка с распашным на Темзе.
Володька, чистящий на палубе рыбу, так ничего и не понял. Смотрел недоуменно на всех зачешуенным лицом - и ждал объяснений.
Хариус (подлец такой!) тихой сапой выскользнул из его ладони и уплыл.
Вовка этого не заметил.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
