СТЕНА. Третья глава.

Глава 3.
Командировка из Рая.
 
         Перелистывая записную книжку в поисках Маринкиного телефона, она мысленно прикидывала, сможет ли Марина ей помочь, а главное захочет ли. Знакомство их было слишком не долгим и расстались они в некотором напряженном состоянии. И причиной всему был как раз тот самый «кофейный мужик», как нарек его Митька. С Мариночкой она познакомилась на своем предпоследнем месте работы,. В редакции одной из многочисленных Питерских полу бульварных газетенок.
         Неожиданно из окна пахнуло холодом, утро было ветреным, серым и неуютным, несколько сухих прошлогодних листиков, занесло ветром в раскрывшееся настежь окно.
         Светлана Алексеевна быстро подбежала к окну, поеживаясь от холода всей своей тоненькой фигуркой, наспех закрыла ставни. Сев на краешек стула она обхватила руками дрожащие плечи, сжала ножки и  вдруг почувствовала такую резкую волну истомы, заполнившую всё её нутро. Желание мужчины было настолько ощутимо, что из её пухлых губок вырвался невольный страстный глухой стон. Но она быстро взяла себя в руки. Надо было срочно искать где жить, а она думает черт знает о чем . И в тоже самое время, промелькнула мысль, да бог ты мой, да ведь это же и есть самое главное, то о чем она думает, а она вынуждена заниматься всякой суетой и ерундой. Ей иногда казалось, что люди специально напридумывали, столько всего второстепенного и не нужного, чтобы не думать о главном.
Она прижала к вискам пальчики и установила мысли правильными рядами.
Так еще раз, где телефон Маринки, кажется я написала его на каком то клочке бумаги. На каком же , на каком? Есть, вспомнила- это был кусок салфетки из кафешки, где мы сидели тогда. Она наверное где то болтается в моей сумочке. Но перерыв всю сумку она опять ничего не нашла.
- Так спокойно сосредоточься, - приказала она себе. Закрыв глаза она мысленно прокручивала события того дня.
День начался великолепно, солнечный, яркий с безоблачным громадным голубым небом, с радостными, улыбающимися лицами прохожих, так же как и она деловито спешащих куда то, чтобы что то создавать и менять мир к лучшему. Завтра день зарплаты, потом выходные, и они с Митей обязательно поедут в Петергоф, будут обсыпать друг друга роскошными осенними листьями, гулять и наслаждаться видами парка.
Но случилось то, что случалось уже в третий раз, её уволили, на ней опять решили сэкономить. Что делать – рынок, или базар, ну в общем то место  и время, когда все всё считают, не важно правильно, или нет, но считают. А посему начальство посчитало невыгодным, держать в штате филолога со знанием трех языков раманогерманской группы. В эту группу им попасть не удалось, выход фирмы на внешнеэкономическую деятельность сорвался, а в Российских просторах языки нужны, как собаке пятая нога.
Она вышла из офиса и тихо шла по улице, зажав в одной ручке выходное пособие, а в другой трудовую книжку.
         По улице также деловито, как утром, шли прохожие, но они уже были какие то не такие, они толкались и грубо огрызались на несчастную Светлану Алексеевну. Небо посерело, солнце светило безжизненным, каким то искусственным ультрафиолетом. Она шла как в безвоздушном пространстве, никого и ничего не замечая. На автомате пройдя целый квартал, Светлана Алексеевна неожиданно во что-то уперлась, подняв глаза она увидела его, того самого красавчика ангела со стены, с непокорным кучерявым чубчиком. На его лице сияла наглая, самодовольная улыбка. Он преградил ей путь и не думал уступать дорогу.
- Позвольте мне пройти, -сухо, сквозь зубы процедила Светлана.
Его улыбка стала еще шире. – Такую женщину невозможно остановить.
Светлана сделала шаг в сторону, пытаясь обойти его.
– Но я все-таки попробую. – И с этими словами он поймал её за плечо и вновь поставил перед собой, после чего быстро опустил обе руки, закрыв «нужное» место, как футболист, ожидающий штрафного удара. И не зря. Страшный взрыв гнева, раздувал ноздри Светланы, она вся побледнела от злости, еще мгновение и от этого несчастного ничего бы не осталось, но неожиданно её отвлек знакомый женский голосок.
- Светочка, милая это ты , или не ты? Я тебя не видела уже сто лет. Как ты так быстро пропала тогда из виду? – сбоку от наглеца, возникла её бывшая коллега по позапрошлой работе, Маринка Вишневская, очень ухоженная дамочка с холеным личиком, лет 30-ти.
- Мариночка ты знакома с этой цунами в юбке? Я как волнорез еле сдерживаю громадную волну гнева, иначе она затопит весь город. – По прежнему широко улыбаясь наглец, обращался к Марине, одной рукой при обнял её за талию, а другую протянул Светлане.
- Прекрасная незнакомка, разрешите пригласить вас на чашечку кофе, здесь через дорогу есть очень уютная кафешка. И  ради бога извините меня, что я так вас разозлил.
         Гнев действительно всё еще полыхал внутри Светланы, проступая белыми пятнами на скулах.
- Вы знаете я заметил вас еще метров за 100 отсюда. Вы так выделялись среди толпы, были такой несчастной и потерянной и в тоже самое время какой то внутренний свет исходил от вас, как будто идет обиженный людьми ангел.
Мне надо обязательно нарисовать вас . Такие уникальные лица как у вас встречаются необыкновенно редко, поверьте моему опыту художника. – При этих словах он взял её руку поднёс к губам и поцеловал.
         Всё это, его слова и поцелуй, чрезвычайно смутили Свету. Гнев моментально пропал, солнышко опять засверкало на небосводе, а спешащие вокруг люди опять были милыми и улыбчивыми. Она тоже улыбнулась и посмотрела на своего давешнего обидчика, их глаза встретились и несколько секунд они смотрели друг на друга не отрываясь.
         Марина с недоумением наблюдала эту немую сцену, и на конец вымолвила. – Так ребята, я не совсем понимаю, что здесь между вами происходит, но давайте я вас хотя бы познакомлю.
- Это Вадим – он художник, подрабатывает в нашем журнале. Да кстати я тебе сейчас всё расскажу, я же уволилась и теперь работаю вот здесь, - и она показала на вывеску. И обращаясь уже к Вадиму она продолжала, - это моя давняя подруга Светочка, прошу любить и жаловать, впрочем первое между вами, кажется, уже возникло.
Светлана вышла из состояния столбняка, при этих словах.
- Да очень приятно познакомиться. Я с удовольствием  выпью чашечку кофе с вами. И Мариночка я так рада тебя видеть. А на вас Вадим  я вовсе не сержусь, я даже рада, что вы так неожиданно сбили с меня это неприятное наваждение.
Тут Марина заметила зажатую в руках Светланы трудовую книжку и всё поняла. – Боже мой Светка, тебя опять уволили? Бедная девочка. – она обняла Светлану и как ребенка стала успокаивать и гладить её по плечам.
- Только и всего, уволили. И вы так из за этого убиваетесь. – удивился Вадим.
- Но мне надо платить за квартиру и кормить сына. – виновато улыбаясь объясняла Светлана.
- Милая моя, за такие глаза они вам сами должны домой зарплату приносить. Я обязательно помогу вам с работой. – он подхватил двух подруг под локти и повел в кафе.
         Они устроились за маленьким столиком, почти в центре зала. За барной стойкой тихо играла музыка. В эти утренние часы кафе было почти совсем пустым. Только несколько одиноких мужчин в разных частях зала, жадно пожирали глазами, Светку и Маринку и почти с вызовом и презрением поглядывали на Вадима. Он уселся за круглый столик напротив Светланы, а по правую сторону от него уселась Марина. Вадим и Светлана опять смотрели друг на друга не отрываясь, никого не замечая вокруг. Бедро Маринки обтянутое, обегающими черными штанишками, прижалось к ноге Вадима.
- Может быть ты закажешь нам что-нибудь, - прошептала она ему на ушко.
Вадим повернулся к ней, их губы почти коснулись друг друга, он слегка поцеловал её и опять повернулся к Светлане.
- Ты не представляешь Света, что какие-то пол часа назад , эта женщина отдавалась мне в постели с такой страстью и безоглядностью, на которые способны только женщины за 30. Она была великолепна, страсть кипела в ней как дорогое шампанское. Утренние часы очень удобны для нас, мужа уже нет, работы ещё нет.  Только вот беда , потом начинаешь трудиться, в несколько утомленном состоянии.
Вот так то Светочка мы с твоей подружкой любовнички.
Лицо Марины порозовело от смущения, глазки увлажнились, готовые вот-вот заплакать.
- Как ты можешь Вадим, как ты смеешь об этом говорить с посторонним человеком, - произнесла она с дрожью в голосе.
- Почему с посторонним она же твоя подруга, пусть знает и завидует.
- Не смей слышишь, не смей так говорить, - уже чуть не плача закричала Марина.
- Как вы можете так, - уже с не восхищением, а презрением, обращалась Светлана к Вадиму. – ведь она же любит вас.
- Любит? – ухмыльнулся Вадим. – Да я для этой похотливой бабенки, всего лишь очередной, молодой и смазливый самец, которых она меняет три раза на дню.
Марина не выдержав разрыдалась на всё кафе. – Какой же ты подлец. Ты же знаешь, что это не так. Ты единственный кто нужен мне. – захлебываясь слезами, быстро бормотала Марина.
- Вадим ты монстр, ты совершенно другой внутри. – вторила ей Светлана.
Неожиданно со спины Вадима, возникло нечто громадное, оно подползло сзади, как тяжело груженный путеукладчик. Откуда то из глубины этого путеукладчика выползла рельса и легла на плечо Вадима, от чего плечо несколько хрустнуло и прогнулось, но на конце рельсы оказались еще и внушительных размеров тиски, они сжали плечо Вадима и оно хрустнуло вторично.
Вадим еле-еле повернул голову, чтобы заглянуть за плечо, и обнаружил, что тисками оказалась громадная ладонь, которая соединялась с рельсой-рукой, идущей к «путеукладчику» - в виде великана мужского полу.
На нем был строгий костюм и галстук – бабочка, который резко контрастировал с громадной небритой челюстью и покатым гарилообразным лбом. Глубоко посаженные глазки презрительно сверлили Вадима.
У него уже началось медленное омертвение поверхностных тканей плеча, когда неожиданно притихший, робкий голос Марины, заставил перевести глазки «путеукладчика» на неё. – Мужчина прошу вас отпустите его, вы наверное обознались.
Шея «путеукладчика» медленно , как башня тяжелой орудийной установки, развернулась в сторону Маринки. – Девочка, эта сявка дешевая, тебя обидел?
Маринка еще несколько секунд с испугом и удивлением, смотревшая на величественного мужчину, торопливо забормотала, - Это мой брат он очень много пьет и я очень переживаю из за этого.
-А-а-а-а-а братан, -понимающе протянул «путеукладчик».
- Ну ты чо сеструху то подводишь, смотри какая она у тебя кралечка, - при этом масленые глазки великана, ощупали всю Маринкину фигуру.
Маринка в ответ вымученно улыбнулась, - вот ведь опять пьет, - и она показала на бокал мартини перед Вадимом.
-Незя-я-я-я, - строго приказал великан, взял толстыми пальцами бокал,. Но несколько не рассчитал и  алкоголь потек по руке, через образовавшуюся трещину.  Затем он не спеша размахнулся, и запустил бокал в дальний угол зала, при этом содержимое бокала, несколько окропило мужчин, сидящих за соседними столиками. Но как показалось со стороны, мужчины этому были даже рады и все облитые мартини, с удвоенной энергией, продолжали тыкать вилками в салаты и бифштексы. После этого «путеукладчик» взял со стойки бара большой торт и со словами, - пьяное- это смерть, а сладкое – это жизнь, -  поставил торт перед Вадимом, и в центр торта воткнул свою визитку.
- Что то  ты у нас такой худенький. Там адрес, - показал он на визитку толстым пальцем, - моего спорткомплекса. Придешь, пацаны тебя подкачают, - при этом он по отечески, дал легкий подзатыльник Вадиму, от чего у него слегка зазвенело в ушах.
- А с алкоголем завязывай.
Все эти события произошли довольно быстро и главное совершенно неожиданно для всех. Вадим наконец пришел в себя, лицо его покраснело от гнева, под кожей непроизвольно двигались желваки  и он уже порывался вскочить, но обе женщины, не сговариваясь, одновременно схватили его за руки, и их красноречивые взгляды говорили только одно, - Не делай глупостей.
Тем временем «путеукладчик»  уже был в конце зала. На встречу ему торопливо выбежал Вазген Карапетян- хозяин кафешки, он был очень маленьким, как раз до пупка «путеукладчика». Всплеснув ручками, он радостно воскликнул, - Вах,   какой дорогой гость к нам.
Тарас Сергеевич рады вас видеть.
- Здорово, - буркнул Тарас, протянув ему громадную ладонь.
Но хитрый хозяин заведения знал, что попасть внутрь «тисков» Тараса, очень чревато, поэтому пожал, обеими маленькими ладошками, руку Тараса, чуть ниже локтя.
- Ваши знакомые, - продолжал Вазген, кивнув в сторону стола, где сидела наша троица.
- Где? – не поняв, спросил Тарас, медленно повернув назад толстую шею.
А, эти. Да ребята хорошие, особенно вот та кралечка.
- Не беспокойтесь Тарас Сергеевич, всё за счёт заведения, - подобострастно увещевал Вазген.
- Ну тебе виднее, - согласился Тарас, - только я то пришел бухгалтерию твою проверить. Жалуются на тебя пацаны. Отчисление в пользу «медведей» не делаешь.
- Очень большие расходы, Тарас Сергеевич, не справляемся, - слегка побледнев, оправдывался Вазген.
- Вот сейчас и проверим, чего ты там справил, а чего нет, - продолжал Тарас, обняв Вазгена,  и направился с ним к служебной двери. В силу своего роста Вазген оторвался от пола и смешно болтая короткими ножками, повис в воздухе, несомый Тарасом , в нужном направлении.
         Светлана сидела прямо около раскрытого  окна и бросив взгляд на улицу, неожиданно увидела Митю, куда то деловито спешащего.
- Митя, Митечка, - закричала она.
Митя остановился как вкопанный, удивленно взирая на мать.
- Светочка, ты почему не на работе, -наконец вымолвил он , после непродолжительной паузы.
- А ты Митечка, почему не в школе? – с воодушевлением подхватила Светлана Алексеевна.
- У нас училка заболела.
-Да, надо же. А что других учителей в школе не осталось, или их тоже выкосила не известная болезнь, - с сомнением продолжала Светлана.
- Другие ей и в подметки не годятся, а ты же сама говорила, что от жизни надо брать только самое лучшее.
Тут Светлана вспомнила о торте. – Кстати о лучшем, ты не хотел бы откушать торт, в честь выздоровления учительницы.
         Через несколько мгновений, Митька с радостью прискакал за их столик, и Светлана поставила перед ним тот самый торт с визиткой, дав в руки большую столовую ложку.
- Ешь, - твердо приказала она сыну.
Ух тыыыыы, - протянул пораженный увиденным Митька, - и это всё мне?
- Ты что же такой жирной едой ребенка кормишь. – вставила Марина.
- Ой пусть ест, ему этот жир не помешает.
Митька тем временем вынул из торта визитку и стал её внимательно изучать.
- Главный Бу-Бух-Галтер общества с ограниченной ответственностью «Российские Медведи», Тарас Сергеевич Подыхайло.
- Ты что только по слогам читаешь? – улыбнувшись спросила Марина.
-Нет, тут так написано, обиделся Митька, отдавая визитку Марине.
- Да действительно Бу-Бух-Галтер, - удивилась она, - может это шутка, или опечатка.
- Нет скорее всего этот термин отражает истинную сущность  бухгалтерского учета применяемого этим мастодонтом, - вставил Вадим.
-А вы кто? – спросил между делом Митька, быстро орудуя ложкой.
- Я тот которому очень нравится твоя мама.
- Жених что ли? – продолжал Митька, не поднимая голову от торта.
Марина обиженно зыркнув на Вадима, отвернулась, делая вид, что рассматривает городской пейзаж за окном, а мужчины тем временем продолжали разговор.
- Митя. – представился мальчик, протянув Вадиму левую руку, потому как правая активно работала ложкой.
- Вадим Александрович. – ответил его взрослый собеседник, также протянув ему левую руку.
- А вы что же левша молодой человек?
- Нет, просто надо сочетать приятное с полезным, как говорит Серафима Аркадьевна.
- Мудрая женщина, - согласился Вадим, - я так полагаю торт это приятное, а я полезное.
Несколько насытившись, Митька воткнул ложку в центр торта, где только что торчала визитка, откинулся на спинку стула, и тяжело отдуваясь от обильно поеденного торта, продолжал, - А вы детей бьёте?
- Митя, - одернула сына Светлана Алексеевна, настороженная неожиданным вопросом.
- Да нет,ничего- ничего, - улыбнулся Вадим. - Я ещё не разу не пробовал, но руки иногда чешутся.
- А вот это не педагогично, срочно купите крем для рук. – подражая Серафиме Аркадьевне, Митька размахивал пальцем, как указкой, и поправлял на носу не существующие  очки, - Для ребенка самое ужасное наказание не избиением, а невниманием. Поэтому  я готов понести самое суровое наказание, не обращайте на меня внимание дядя Вадик, а просто дайте мне 30 рублей, на автомате поиграть.
В углу зала действительно стояли несколько игровых автоматов, на которые Митька и нацелился.
- Митя, Митя. Как ты себя ведешь? – отчитывала сына Светлана, - дядя Вадим совершенно не знакомый мне человек, он знакомый тети Марины. Да и детям на деньги играть нельзя.
- Да ладно тебе Светка, - вступила в разговор Марина, - пусть ребенок оттянется. Вадим, дай мальчику денег.
- Дак, деваться мне некуда, - продолжал Вадим, отдавая мальчику деньги, - потому как, я чувствую, растет второй «Бу-Бух-Галтер». Не отдашь добровольно, изымут.
Митька убежал к автоматам, а взрослые продолжили разговор.
- Вот тебе мой номер телефона, позвони, попробую помочь тебе с работой, - Марина написала телефон на желтой салфетке и сунула её в руку Свете.
- Разрешите, - и Вадим дописал свой телефон на салфетке, - Я тоже постараюсь помочь, только обязательно позвоните.
Он отдал ей салфетку, слегка пожав её кулачок, неожиданно сильными пальцами.
-Светочка, ну всё, нам пора бежать. Чао.  Не пропадай.  – и Марина утащила Вадима за собой, по направлению к выходу.
Всё это вспомнилось Светлане, когда она продолжала перерывать всю комнату, в поисках злосчастной салфетки. Ну как назло ничего не находилось, и прикорнув на диванчике, она незаметно для себя заснула.
Сон длился совсем не долго, зябкое питерское утро, стало настойчиво трогать её своими холодными пальцами. Дрожа от холода, ей пришлось снова проснуться.
С той встречи с «кофейным мужиком», прошло три  месяца. Она по прежнему не могла найти работу, перебиваясь случайными разовыми заработками. Наглая  физия Вадима, уже совсем стерлась в памяти. Только некий расплывчатый образ, витал как неприкаянный дух, в её воспоминаниях.
         Маринке она так и не позвонила, ей было не ловко , что она, невольно, встала между ней и Вадимом.
Да и раньше между ними не было по настоящему дружественных, теплых отношений. Всего лишь здравствуй и прощай. Но сейчас её так приперли обстоятельства, что она лихорадочно искала, ту самую салфетку с телефоном, перерыв всё, что можно. Салфетка бесследно исчезла.
Уже 6-ть утра, в 8 проснется старуха и нам надо будет выматываться отсюда.
Проснулся Митька , и первое, что он спросил. – Мам, ну как, ты позвонила тете Марине.
-Митюша я не нашла эту дурацкую салфетку. Давай собираться, поедем к дяде Боре.
Митька неожиданно отскочил от матери, с криком. – Нет, никогда я не поеду к этому гаду. – Чуть ли не отпихнув мать от окна, он подскочил и стал напротив. Но на стену он не смотрел, наоборот глаза его были закрыты. Пальцами он вцепился в край подоконника, да так, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Мать, испуганно наблюдала за ним, не в силах вымолвить не слова. Вдруг мышцы лица Мити, стали не произвольно дергаться, искажая его гримасами. По всему телу пробегали судороги, как у эпилептика.
         Мать неподвижно, продолжала смотреть на Сына, не решаясь дотронуться до него. Но тут из носа Митьки, потекла маленькая струйка крови, за ней вторая, и Светлана не выдержав бросилась к сыну, оторвала его руки от подоконника , и начала трясти и целовать его, приводя в чувства.
-Митенька, Митенька, золотой мой, сыночек мой, солнышко мое единственное. Очнись, очнись умоляю, - лепетала она в отчаянии.
Митя наконец открыл глаза  и с удивлением уставился на неё.
- Ты что мамочка?
По её лицу растекались слезы счастья, и она уже тихо, нежно лепетала на ухо сыну, прижимая его к сердцу, - У тебя кровь идет из носа.
- А-а-а. Это стена. Когда её спрашиваешь о чём то , она всегда так. Что- то, непонятно что, забирает у тебя, и носом кровь идет.
Тут не сдержавшись Светлана Алексеевна взорвалась, - Как это? Как часть тебя? Да ты с ума сошел. Да ни один вопрос в этом мире не стоит  и миллиардной части тебя. Я уничтожу эту проклятую стена,  ни капельки тебя, я не отдам ей.
-Мамуся да успокойся ты. У меня же всё цело, руки, ноги. Я не знаю что она у меня забирает, может оно мне и не очень нужно.
- Неправда, неправда, не смей так говорить, тебе всё нужно.
И повернувшись к стене, махая ей кулаком, продолжала кричать, - Грязная старая сука. Не смей трогать моего ребенка. Я подорву тебя сволочь.
Митька рассмеялся. -  Мамоньки, ой не могу. – Митька заливался от смеха, - она из кирпича, она тебя не слышит.
Светлана виновато улыбнулась. – но тебя то она слышит. Она ведь необычная, я же на ней тоже видела.
- Мамочка, - глаза Митьки посерьезнели, он взял её за руки, - это не она необычная, это я необычный.
- Но Митя , я же тоже видела на ней.
-Ты видела только потому что я был рядом, и еще потому что ты моя мать, у нас кровное родство. А теперь сядь и слушай меня.
 Светлана Алексеевна слегка побледневшая, села на краешек стула и покорно внимала словам сына.
- Я знаю где эта салфетка с телефоном, я потребовал у стены и она мне сказала.
- Но Митя, -  перебила мать из за какой то дрянной салфетки  ты калечишь себе здоровье. Не смей этого больше делать.
- Мама я здоров успокойся. Тебе нужна салфетка?
- Ну да, да скажи уже где?
- Так вот слушай меня дальше. Кроме салфетки стена показала мне лицо человека, которого я никогда раньше не видел, но который будет очень важен в будущем для тебя.
- И кто же это?
- Я же сказал тебе что не знаю, да и ты наверное тоже. Дай мне ручку. – мама дала ему капиллярную ручку и он быстро стал рисовать маленький портрет мужчины, на полях старой газеты.
- Митька как ты здорово рисуешь.
- Мамочка не отвлекайся. Ты знаешь его?
-Нет никогда не видела. Здорово! Как живой! И как ты интересно рисуешь?
 Портрет действительно был выполнен  мастерски. И техника исполнения была тоже не обычная. Митька рисовал не линиями, а точками. Точки то сливались, то разъезжались, образовывая линии и светотени портрета. Он просто быстро, быстро тыкал в газету ручкой и получался портрет.
- Это он пока как живой. Понимаешь, этот человек скоро умрет.
- О боже. Это тебе тоже стена показала.
- Да. И это произойдет раньше, если ты прочитаешь телефон на салфетке.
- Каким образом? Причем здесь салфетка? Я же его совершенно не знаю.
- А если не прочитаешь, то позже на пять дней.
- Всего на пять дней? И он всё равно умрет и так, и так?
- Да , но ты ему можешь подарить пять дней.
- Митька не мучь меня, я всего лишь хочу позвонить тете Марине.
- Но к дяде Боре я не пойду, уж лучше вокзал.
- Ну и всё пять дней его всё равно не спасут. Где салфетка?
- Она у старухи в сейфе. В неё завернуты кулончик и сережки, которые ты ей отдала.
- А как она к ней попала, - недоумевающе спросила Света, и с сожалением добавила, - видно этот парень все таки проживет подольше, салфетку нам теперь не видать.
- Почему? Объясни ей всё, она отдаст.
 - Ну тогда будем ждать пока она проснется.
Светлана опять принялась разглядывать портрет мужчины. На вид ему было лет 45-50. Широкое лицо с большим квадратным подбородком, мощным и тяжелым. Нос чуть кривой книзу. Сосредоточенный, серьезный, властный взгляд. Человек явно знал чего он хотел от жизни, и непременно , и решительно достигал чего хотел.
- Митенька так ты его точно не знаешь?
- Нет мамочка, точно. Давай ждать старуху.
- Давай. – и они улеглись рядышком на кровати, и каждый задумался о чем то  своем.
- А помнишь мы ходили в гости, на чай?
- К этой девочке. Конечно помню. – Светлана повернула голову, посмотрев на сына.
Митя лежал мечтательно уставившись в потолок, тень улыбки играла на его губах. Светлане очень хорошо запомнился этот день, он показался ей каким то воздушным, светлым и легким. Было воскресенье, два часа дня. Неожиданно раздался звонок в дверь. К двери подскочила старуха, открыла и увидела на пороге Исаака Гуревича, отца той девочки.
- Э-э, это вы? – лицо старухи побледнело и ужас охватил её. С искаженным полуоткрытым ртом она замерла на секунду, а затем с тяжелым придыханием, без связанно забормотала, - это, это получилось случайно, я не хотела, он меня заставил, он очень страшный, он бы меня  убил. Поймите я не хотела, не хотела, а-а-а-а. -  старуха завыла и вдруг с силой, обеими руками стиснула руку Гуревича и страшно побледнев продолжила, - вы представляете он еще жив, жив.
- Да успокойтесь вы. Что с вами? –Гуревич брезгливо выдернул руку из объятий старухи. – Вам что кошмар приснился? К тому же я вовсе не к вам, а к вашей жиличке. Будьте любезны пригласить Светлану Алексеевну.
- Га, га , ба, ба, да, ой к Светлане. – в горле старухи все гоготало и булькало, но она уже вымученно улыбалась, и заискивающе смотрела на Гуревича. – Да, да конечно к Светлане, боже какое счастье, к Светлане.
Сквозь приоткрытую дверь Светлана наблюдала всю эту сцену. Она еще никогда не видела эту властную и жесткую женщину такой подобострастной и заискивающей. Она буквально извивалась перед этим человеком, желая угодить.
-Светлана, Светлана, - громко закричала она, - срочно сюда вас спрашивают.
-Да, да Серафима Аркадьевна, я слышу. – она подошла к двери и стала с любопытством разглядывать, этого страшного для старухи посетителя. 
Перед ней стоял отец той самой девочки, которую так отважно защищал недавно Митька. Мужчина лет 55, с крупными чертами лица, с выразительными умными глазами, худой, несколько неряшливый, в помятом модном пиджаке, с копной курчавых волос на голове. Он напоминал престарелого, поумневшего с годами, хиппи. При виде светы всё лицо его расплылось в улыбке, черные глаза заискрились огоньками. Он взял Светлану за руку  и поцеловав её, высокопарно продолжил, - Я  и моя дочь, - при этих словах он еще больше расплылся в улыбке, - приглашаем вас с Митей к нам на чай, с тем самым , обещанным тортом.
- Ой конечно, Митя  очень будет рад, мы сейчас соберемся и спустимся.
Папа девочки ушел, а мама забежала в комнату и быстро заговорила, - Митечка, Митечка нас приглашают в гости, на чай с тортом. Помнишь девочку,  драку, у неё еще папа кучерявый.
- Ура-а-а-а-а, - завопил Митька, отбросив в сторону книгу, которую только что читал. – С тортом? Идем, идем, обязательно идем. Я буду есть торт. А что мне одеть?
- Ну оденешь свой школьный костюмчик, он очень даже приличный.
- Ха, приличный. А пятно на брюках, сверху, слева.
- Ну и ничего страшного, будешь ладонью прикрывать, пятнышко совсем даже маленькое.
- Да ты что маленькое. Нет я не пойду.
- Не говори глупостей, девочка тебя тоже очень приглашала.
Митька насупился, и недовольно загундосил, как старый дед, - у человека ни одного приличного костюма нет, мама ну как я пойду в таком виде.
- Ну я же говорю, ладошкой.
- Ладошкой, ладошкой, может еще сковородку взять.
Тем не менее, Митька одел костюм и они спустились вниз к Гуревичам.
Взрослые быстро прошли в комнату. А Митька остался стоять в коридоре, прикрывая левой рукой злосчастное пятно, как будто придерживал воображаемую шпагу.
В дверном проеме стояла Рахиль, прижавшись всем телом к дверному косяку, с вытянутой вверх рукой и склоненной к ней головой. Если перевернуть набок проем, она оказалась бы лежащей на косяке. Черные волнистые волосы струились по её плечам. Она пристально смотрела на Митю, который также не шевелясь рассматривал девочку. Легкая улыбка пробежала тенью по её губам.
- Вот ты и пришел, - тихо произнесла она.
- Ага, - тихо ответил Митька.
-А я тебя очень ждала, - снова слегка улыбнувшись продолжала девочка.
- Я раньше так сильно ждала только одного человека – Маму. А теперь также сильно я жду только тебя.
- Да – да. – смутившись и потупив взор произнес Митька. С ним так, еще никто не разговаривал. Ему было очень не ловко и одновременно очень приятно.
- Я тебе нравлюсь Митенька, - нежным шепотом произнесла она.
Комок подступил к горлу Митьки, он не мог произнести ни слова.
- Что ты молчишь, любимый мой, - её глаза стали немножко влажными от слез.
Отвернув голову в сторону. Митька еле слышно прошептал, - Да.
Слёзы брызнули из глаз девочки, она подскочила к Митьке, схватила его голову ладошками и начала целовать в губы, в щеки, в глаза, в лоб, - что то нежное воркуя при  этом.
Митька, совершенно ошалевший, стоял абсолютно неподвижно, не пытаясь остановить её.
Её запах окутал Митьку, накрыв  с головой, всем – всем, таким неповторимо девичьем. В её запахе были оттенки карамельки и утюга, которым гладили кружева платьишка,  канифоли, которой натирали смычок скрипки и главное неповторимый запах волос, кожи, её еще сладкого детского пота, запах здоровья и юности, запах женщины, которая тебя любит.
Он, наконец оторвал её от себя, отстранил, держа руками за плечи, - Ты что с ума сошла? – шептал он ей, - также нельзя мы еще маленькие.
Она рассмеялась. – Тебе повезло, что мы еще маленькие, иначе ты так просто от меня не отделался бы.
Она взяла его за руку  и провела в гостиную.
Гостиная поразила  Митьку своей громадностью. По стенам стояли какие то шкафы и буфеты, необыкновенные, резные. А в центре располагался громадный, овальный, длинный стол. Его мама и папа девочки сидели напротив друг друга по длинной оси стола. И что бы лучше слышать друг друга, каждый из них невольно наклонялся вперед. Они о чем то,  с увлечением беседовали.
Рахиль усадила Митьку по короткой оси стола также напротив себя.
Вдруг она властно и громко сказала.
- Тихо. Слушайте меня. Давайте сейчас посмотрим на того, кто нам особенно дорог и любим, больше всего на свете.
Взгляды мамы и Митьки встретились, но непреодолимая сила поворачивала  Митьку в сторону, и уже смотрели друг на друга, не отрываясь, он и Рахиль.
Отец пристально смотрел на дочь, тень разочарования и обиды, легла на его чело. Почувствовав это Рахиль на мгновение повернулась к отцу и добавила, - Папочка ну конечно же я тебя люблю, - и тут же опять повернула взгляд к Митьке.
А Митька не знал, что с ним, он понимал, что ему обязательно надо смотреть на мать, но не мог отвести взгляд от этой «дрянной» девчонки. Он уже начинал злиться на себя, на неё и на весь мир.
И тут серьезный, проникновенный взгляд девочки, превратился в лукавый. Бесенята заскакали в её черных глазках.
Улыбнувшись, она предложила ему, - Поговорим.
Митька со злостью в голосе ответил, - Поговорим.
При этих словах Рахиль нырнула под стол, не долго думая, Митька последовал за ней.
Изумленные взрослые еще несколько секунд сидели в недоумении, переваривая случившееся, но потом благоразумно продолжили прерванную беседу, представив детям полную свободу.
Тем временем под столом Митька  решительно протестовал против обворожительных взглядов.
- Ты что делаешь, ты колдунья, я на свою любимую мамочку посмотреть не могу из за тебя.
- Я не колдунья, я чаровница и ты мной очарован.
- Фиг тебе. - Митька отвернулся, чтобы не смотреть на девчонку и тут же почувствовал на своей шее и щеках прикосновения её волос, и нежные поцелуи стали покрывать его ушко. Ничего более восхитительного в своей жизни он еще не испытывал.
Рахиль прижала свои губы к уху Митьки и сильно дунула, затем с визгом выскочила из под стола и унеслась в другую комнату.
- Ну стерва, погоди. – Митька пытаясь резко встать больно ударился головой о крышку стола, и почесывая ушиб выполз наружу.
- Что там у вас творится, - с тревогой спросила мама.
- Да ничего, я шишку набил. Торт то будет когда ни будь, или нет?
- Да молодой человек, присаживайтесь. Рахиль, Дуняша несите чай, несите торт, - захлопав в ладоши, кричал папа.
В громадную гостиную вели несколько дверей. И в одной из них появилась молодая женщина, или скорее девушка, в длинном сером платье до пят, в белом передничке и таком же чепчике. Она очень походила на служанок 19- го века.
Будучи со шлейфом, платье немного диссонировало с этим образом. Служанки шлейфы не носили, но его довольно успешно, несла за девушкой, Рахиль.
В руках девушка несла поднос, уставленный чайным сервизом из дорогого тонкого фарфора. Лицо её просто излучало здоровье и молодость. На щеках играл яркий румянец, черные как смоль, брови, дугой. Круглое личико с курносым носиком. Длинная русая коса. Одним словом настоящая деревенская красавица-дивчина.
Светлана Алексеевна улыбнулась представив как эта красуля, просыпаясь в отчем бревенчатом доме, смачно зевая и потягиваясь, кричит на всю избу.
- Папаня.
- Чавось? -  отвечает недовольный  спросонья голос отца.
- Жаниться  хочу.
- Чавось, чавось?
- Дюже хочу. Мочи нет.
Улыбнувшись своим мимолетным мыслям, Светлана повернулась к сыну.
Он стоял с открытым ртом возле стола, наблюдая за процессией.
- Ух ты у вас служанка, настоящая, как у Пушкина.
И повернувшись к отцу Рахиль, он подозрительно посмотрел на него, как бы вспоминая, что где то уже видел такого черноволосого, кучерявого и слегка крючконосого россиянина.
Тут наконец заговорил Исаак Гуревич. – Это наша Дуняша, чрезвычайно талантливая студентка, с моего курса. Вчера с Хилечкой мы были в университете, студенты 3-его курса играли спектакль, а Дуняша исполняла роль благородной дамы. И у Хильки вдруг родилась идея сделать для вас сюрприз. Она сказала мне, что если на эту даму надеть белый фартучек, то она будет вылитой служанкой. Я сначала запротестовал против такой эксплуатации человека человеком, но Хилька сговорилась с Дуняшей и та согласилась участвовать в этой инсценировке.
-По моему, девушки, вы всё запутали. Хозяйка дома не должна носить шлейф служанки.
Хитрые глазки Рахиль выглянули из-за юбок Дуняши.
- А я не хозяйка, я служанкина ученица. Сейчас мы вас будем обслуживать, готовьтесь.
Исаак Гуревич мысленно подобрался и сжался, не ожидая от обслуживания дочери ничего хорошего.
Но Дуняша свое дело знала, она аккуратно расставила весь чайный сервиз, разлила по чашкам чай  и поставила большое блюдо с кучей чудных, маленьких бараночек, посередине стола. Поймав недоуменный взгляд Мити, она торжественно добавила, - А сейчас я иду за тортом.
Рахиль быстро подбежала и плюхнулась на стул напротив Мити.
Он зло посмотрел в её сторону и отвернулся.
Но Рахиль от него не отставала. – Э-эй, очарованный. Ну-ка сейчас же  посмотри на свою госпожу, на меня чародейку.
В душе у Митьки всё закипало. Как же он, пацан до мозга костей, мог попасться на удочку этой вздорной, никчемной девчонки. А он почти поверил в её чувства. И сам, сам ответил на них искренне и безоглядно. Но Рахили и этого оказалось мало, маленькая твердая бараночка попала Митьке прямо в лоб.
Затем в него полетели еще и еще бараночки.
Рахиль метала их а Митьку, пытаясь привлечь его внимание к своей ангельской персоне.
И случился взрыв, Митька резко подскочил, но в последнее мгновение, громкий, умоляющий мамин голос, или даже вопль, остановил его.
Он так и застыл на полпути, вцепившись в блюдо с баранками обеими руками, готовый обрушить весь свой гнев, вместе со всеми баранками, на невыносимую чародейку.
Папа  тоже вмешался. – Хилечка,  ну зачем ты обижаешь мальчика, сыграй нам лучше на скрипке, - и обращаясь к Митиной маме, добавил, - у моей Хили абсолютный слух, и ей прочат будущее великой скрипачки, и поверьте это не только мое мнение, её слушал профессор консерватории, Шейнгаус Адам Карлович и был восхищен чистотой и яркостью её исполнения.
- Папулечка, подожди немножко, - остановила его дочка. Схватив свой стул, она обежала вокруг стола и уселась рядом с Митей.
- Митенька, любимый мой, ну прости меня. Ну подумаешь всего одна баранка в лоб попала. Ну разве ты можешь обижаться на такую, такую, такую красивую девочку.
Митька поднял голову и увидел совсем близко от себя, чуть склоненную головку, прехорошенькой озорной девчонки. Она схватила его обеими ладошками за щечки, продолжая тихо говорить, - Неужели ты можешь меня обидеть
- Да пошла ты, - дернув головой, отстранился Митька.
- Глупенький, глупенький, маленький мальчик, да я не думала обижать тебя, просто мне нужно, чтобы ты смотрел и видел только меня и больше никого и ничего вокруг.
Митька вновь посмотрел ей прямо в глаза и утонул в глубине её взгляда, нежного и любящего. Сила чувств исходившая из них, не чуть не уступала чувствам взрослой женщины, страстно влюбленной в своего единственного мужчину.
Ему казалось, что ангел держит его голову, и ему вновь стало необыкновенно хорошо.
Светлана Алексеевна, слушая разглагольствования, профессора Гуревича, любовалась, рассматривая детей.
Ей очень нравилась эта девочка, и не только из за её ослепительной красоты, но и из за того ощущения, что если эта маленькая стервозка будет  рядом с Митей, то он не пропадет.
Она забрала у неё Митю как эстафетную палочку и повела за собой.
- Чао какао мамаша, мы уже как-нибудь сами
А мамаша и не возражала.
В этот момент штукатурка посыпалась с потолка прямо на баранки.
На потолке сначала образовалась трещина, затем внушительных размеров дыра.
На баранки уже сыпались целые куски бетонного перекрытия. В дыру провалилось копыто, потом целая лошадиная ляжка, второе копыто и еще ляжка. Ну не сказать что уж это были слишком большие ляжки, а так даже очень маленькие и симпатичные, типа как от пони. Ляжки имели коричневый цвет, но чем больше они проваливались в столовую, тем больше они светлели, постепенно переходя в тощий мужской зад. Наконец мужчина с лошадиными ногами окончательно вывалился из потолка. Еще в воздухе отчаянно брыкнув копытами, сумел сгруппироваться и опустился точнехонько около стола, счастливо миновав блюдо с баранками.
Став на твердую землю всеми двумя копытами, он удивленно озирался по сторонам, хлопая большими черными ресницами. Но исход с потолка на этом не завершился. В дыру провалилась женщина и совершенно по бабьи, абсолютно не координируя свои движения, размахивая во все стороны руками и ногами, с визгом и воплями, плюхнулась в вовремя поставленные руки, полу мужчины -полу пони. Он поставил женщину на ноги, и та, немного отдышавшись и прейдя в себя принялась рассматривать место расположения
- Что за чертовщина, - спросит читатель, и будет не прав.
Не чертовщина, а боговщина.
И впрямь сквозь дыру в потолке струился необыкновенный божественный свет, озаряющий, стоящих посередине комнаты, совершенно обнаженных, мужчину и женщину.
- Ну, а как же копыта? – спросит неугомонный читатель.
Ну во первых это не копыта козла, а всего лишь маленького милого пони.
- Ну а всё остальное, прикрепленное к копытам, не такое уж маленькое и милое, опять таки же баба голая? - будет продолжать настойчивый читатель, и конечно будет прав.
Но поверьте мне на слово, эти двоя из Рая.
Дыра на потолке затянулась, как будто бы ничего и не было. Куски штукатурки и куски бетона, обильно усыпавшие стол, тоже полопались и исчезли, как мыльные пузыри.
- Моша где мы? – испуганно озираясь по сторонам и цепляясь за его руку, - спрашивала женщина у мужчины.
- Это ваша первая командировка из Рая, Циличка. И по моему, мы в столовой у ваших  родственников, – для уточнения, мужчина вынул, откуда то из уха, свернутый в трубочку листочек бумаги, и прочитав его, подтвердил, – да действительно мужчина  за столом – ваш муж Исаак, а девочка - ваша дочь Рахиль.
Только тут память вернулась к Цилечке.
Шок от увиденного, после красот Рая, был настолько велик, что земные реалии воспринимались как страшный сон. В Раю она провела несколько восхитительно веселых дней и не то чтобы она полностью забыла земную жизнь, она всю её помнила за исключением трех последних месяцев., но внеземная жизнь настолько увлекла её, что все воспоминания ушли на второй план. На Земле за это время прошло несколько лет.
Исаак еще больше посидел и осунулся, но черты любимого человека снова всколыхнули её нежные чувства. Не раздумывая она подбежала к нему, села на колени и начала осыпать поцелуями.
- Милый, любимый, старенький мальчик, как я соскучилась. Как мне не хватает тебя. Э-эй ты что? – она подергала Исаака за ухо, но всё было бесполезно. Гуревич не видел, не слышал и не ощущал её, почти. Ни даже пышную грудь, прижимавшуюся и скользящую по его груди, ни пухлые, страстные губки, впивающиеся в его щеку. Земляне не ощущают райских жителей.
Почти. Как только Циля, слегка коснулась губами его губ, он почувствовал что то убегающе легкое, застыв с полуоткрытым ртом. Нет он не чувствовал её, он ощутил уже забытый запах, или нет, нет, скорее вспомнил ощущение этого запаха.
Полу мужчина - полу пони удивленно смотрел на застывшего Исаака, - Этого не может быть, он не может тебя чувствовать.
- Много вы там в Раю знаете, о нас о женщинах, - с торжествующим видом заявила Циля и еще раз чмокнула мужа.
Но Исаак уже как не в чем не бывало продолжал беседу со Светланой Сергеевной.
- Вы знаете я сейчас неожиданно вспомнил жену. Это мое ушедшее счастье, которое никогда не повторится.
- Ну что вы,  у вас такая замечательная доченька – ласково успокаивала его Светлана.
- Конечно, это тоже ни с чем не сравнимое счастье, и даже смысл всей моей жизни теперь, но вы ведь понимаете это другое.
- Да, он совершенно не чувствует меня, - грустно согласилась Циля.
- Моша, ну объясни зачем я здесь. Мне говорили там, что сюда можно вновь попасть только три раза. И каждый раз с какой то важной целью. Мне конечно очень важно увидеть своего любимого мужа, и я счастлива видеть свое сокровище, свою доченьку. Да кстати, где она? – Циля обернулась и счастье засверкало в её глазах. Доченька сидела совсем рядом. Она подбежала к ней опустилась на колени и принялась целовать её пальчики, потом перешла к её плечикам, шейке, ушкам, щечкам, лобику, носику и наконец добралась до губ. И девочку также как отца пронзило электрическим током, она также вспомнила, но не её запах, а ощущения от прикосновения её рук. Только это она и помнила, мама ушла от них когда Рахиль было  три года.
- Папочка я тоже вспомнила маму, прямо сейчас, - и слезы заблестели в её глазах.
Так что если вы неожиданно вспомните своих ушедших любимых, знайте что они где то рядом, откомандированы заключить вас в свои объятия. Погладьте воздух вокруг себя, поцелуйте пространство во всех направлениях, может быть один поцелуй попадет в нужное место. И если окружающие покрутят пальцем у виска, объясните им, - Нет я не сумасшедший, я просто вновь встретил свою ушедшую любовь.
Слезы градом текли по щекам Цили, ей уже не надо было никакого Рая со всеми его прелестями.
- Моша мы надолго здесь, - обращалась она к своему попутчику через плечо.
- Я не знаю Циличка.
- Ну хотя бы приблизительно.
- Не знаю.
- Ну день, два, неделю.
- Да вы с ума сошли, мы будем  в Раю сегодня же.
- У-у-у-у, я ненавижу этот Рай, - завыла Циля.
И тут она неожиданно всё поняла. Резко обернувшись к Исааку, она стала очень внимательно следить за его быстро бледнеющим лицом.
- Вот, вот, вот оно, - закричала Циля и в два прыжка оказалась возле мужа.
Тромб уже оторвался и с потоком крови стремительно, как пуля, несся к сердцу Исаака, готовый остановить его навсегда.
- Папочка? - удивленно спросила Рахиль, обернувшись к отцу и почувствовав что то не ладное.
- Что с вами? – тихо молвила Светлана, подаваясь вперед и бледнея вслед за Исааком.
Исаак Карлович, - вскрикнула Дуняша, только что вошедшая в комнату с громадным белым тортом на подносе.
Все три женщины одновременно поняли, что сейчас произойдет , что то страшное.
Звериный рев вырвался из груди Цили, она резким движение руки проникла в тело Исаака и в последнее мгновение поймала тромб. Выхватив этот маленький, невзрачный, темный сгусточек крови, она с ненавистью бросила его на пол и принялась неистово топтать, как самую мерзкую гадину, а затем обессилившая и опустошенная опустилась на стул рядом с Мошей.
Лицо профессора вновь стало розоветь. Счастливая улыбка, заново рожденного, озарила всю комнату.
Не заметно для себя все три женщины подошли к Профессору. И видя что всё позади были вне себя от счастья.
- Папочка ты нас так напугал, - всхлипывала Рахиль прижимаясь к руке отца.
- Исаак Карлович, водички, лекарства, может прилечь? – суетилась вокруг Дуняша.
- Нет, нет ничего не надо, всё хорошо, я себя прекрасно чувствую, - успокаивал их Исаак.
 И никто не заметил маленького черного пятнышка на полу.
Только один Митька продолжал сидеть на месте, совершенно опешив от всех этих событий. Всё произошло настолько быстро. Но опешил он совсем от другого. 
-Моша это то, из за чего мы здесь? Всё кончено? Сейчас мы вознесемся? – Циля торопливо сыпала вопросами, нервно теребя руку Моши. В её голосе еще скрывалась надежда на продолжение.
Они сидели как раз напротив Митьки, который находился в состоянии какой то непонятной прострации. Он отрешенно смотрел куда то в пространство.
В свою очередь Моша подозрительно смотрел на мальчика.
Циля обратила внимания на эти взгляды.
- Ну что еще, что случилось, что ты прилип к этому мальчишке, поговори со мной.
- Мне, мне кажется , что то еще осталось, что нас здесь удерживает, - сбивчиво и торопливо прошептал Моша.
- Циличка  прошу тебя подойди к этому мальчику.
- Зачем?
- Ну подойди, подойди, - и Моша стал нетерпеливо пихать, крутобокую Цилю.
- Женщина плавно покачивая обнаженными бедрами, обошла стол и села на стул рядом с Митей.
- Ну? – вопросительно посмотрела она на Мошу.
У Моши перехватило дыхание при виде богато укомплектованного тела Цили. Глазки загорелись и внизу, что то усиленно задвигалось.
-Гы-ымм, - послышалось строгое покряхтывание с потолка.
Моша внутренне испуганно сжался как зайчонок и опасливо посмотрел вверх. Усилием воли он отвлек свое внимание от обнаженного женского тела.
-Циличка как-нибудь прикоснись к нему. Ну хотя бы поцелуй его в губы.
- Вот еще, я с малолетками не целовалась.
Ну представь, что это твой сыночек.
Циля наклонилась к Митьке и нежно поцеловала его в губы, при этом её роскошные груди колыхаясь, придавили Митьку к стулу.
- Ну и что? – обратилась Циля к Моше.
- П-посмотри, - заикаясь и показывая на Митьку, тихо произнес Моша.
-Циля обернулась и глаза её медленно начали округляться.
Митька поджимал и пожевывал губы и испуганно, пытался стряхнуть со своей груди, то что там только что было.
- Мошенька, - диким шепотом затараторила Циля, - он меня чувствует, ура-а-а-а-а.
-Да не шепчи ты, говори нормально, он тебя явно не слышит.
Моша с необыкновенным проворством обежал стол, громко цокая копытцами, и пытаясь отпихнуть Цилю, принялся интенсивно пробираться к мальчику как можно ближе.
Между Цилей и Мошей завязалась легкая потасовка, как за место в очереди за колбасой, в эпоху развитого социализма. При этом Моша беспардонно хватал Цилю за всё, что придется,  пытаясь оттащить от мальчика.
- Хам, хам, натуральный хам, как вас в Раю держат, - возмущенно кричала Циля, отбиваясь от наседающего Моши.
- Да как вы не понимаете  глупая женщина, это может быть  мой единственный шанс наконец найти свои законные ноги.
- А зачем? Вы и сейчас очень пикантный мужчина. Этакий Фавн. Смотрите какие у вас чудные маленькие копытца. Обозревая лошадиные ляжки, Циля вдруг наткнулась взглядом на это.
- Боже мой Моша  да у вас всё отросло, причем отросло приличных размеров.
- Да уважаемая, это отрастает в период командировок, - гордо заявил Моша, выставив правое копытце вперед.
- Ах, Моша оно растет и поднимается.
- Да вы на себя посмотрите.
Циля опустила взгляд вниз и волна истомы и желания накрыла её с головой. – Мошенька, - нежно шептала она, - но вы же можете меня чувствовать, - она бросила виноватый взгляд на мужа и тут же перевела его на нижнюю часть Моши.
- Не сомневайтесь Циличка, по полной программе, - подтвердил Моша, молча указывая пальцем вверх, пытаясь предупредить женщину.
Но Циля сладострастно и томно вздыхая, подходила всё ближе к Моше.
- Ггг-ыым, - раздалось сверху, недовольное и суровое.
Циля отмахнулась и продолжала своё неукротимое движение к цели. Вдруг небольшая предупредительная молния ударила между ней и Мошей, оставив на полу внушительных размеров, прожженную дыру.
- Да имела я вас и ваш рай, - злобно прокричала Циля наверх, - даже в командировке расслабиться не дают.
- Что вы делаете, - зажимая ей рот испуганно зашипел Моша, - вас же лет на 100 в чистилище упекут, и вы уже никогда не увидите свою родню живыми.
- Что, что вы такое говорите, - бледнея и сбивчиво, ничего не понимая, лепетала Циля, - только не это, - воздев руки к потолку умоляла она.
Циля как ошпаренная отскочила подальше от Моши.
- Ну и зачем вам, собственно говоря, этот мальчишка, как он поможет вам в поисках ваших ног?
- Не знаю Циличка , но дайте мне попробовать, - он грубо отстранил Цилю от мальчика и сел рядом с ним на стул.
 

© Copyright: Андрей Лазарев, 2015

Регистрационный номер №0292250

от 6 июня 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0292250 выдан для произведения: Глава 3.
Командировка из Рая.
 
         Перелистывая записную книжку в поисках Маринкиного телефона, она мысленно прикидывала, сможет ли Марина ей помочь, а главное захочет ли. Знакомство их было слишком не долгим и расстались они в некотором напряженном состоянии. И причиной всему был как раз тот самый «кофейный мужик», как нарек его Митька. С Мариночкой она познакомилась на своем предпоследнем месте работы,. В редакции одной из многочисленных Питерских полу бульварных газетенок.
         Неожиданно из окна пахнуло холодом, утро было ветреным, серым и неуютным, несколько сухих прошлогодних листиков, занесло ветром в раскрывшееся настежь окно.
         Светлана Алексеевна быстро подбежала к окну, поеживаясь от холода всей своей тоненькой фигуркой, наспех закрыла ставни. Сев на краешек стула она обхватила руками дрожащие плечи, сжала ножки и  вдруг почувствовала такую резкую волну истомы, заполнившую всё её нутро. Желание мужчины было настолько ощутимо, что из её пухлых губок вырвался невольный страстный глухой стон. Но она быстро взяла себя в руки. Надо было срочно искать где жить, а она думает черт знает о чем . И в тоже самое время, промелькнула мысль, да бог ты мой, да ведь это же и есть самое главное, то о чем она думает, а она вынуждена заниматься всякой суетой и ерундой. Ей иногда казалось, что люди специально напридумывали, столько всего второстепенного и не нужного, чтобы не думать о главном.
Она прижала к вискам пальчики и установила мысли правильными рядами.
Так еще раз, где телефон Маринки, кажется я написала его на каком то клочке бумаги. На каком же , на каком? Есть, вспомнила- это был кусок салфетки из кафешки, где мы сидели тогда. Она наверное где то болтается в моей сумочке. Но перерыв всю сумку она опять ничего не нашла.
- Так спокойно сосредоточься, - приказала она себе. Закрыв глаза она мысленно прокручивала события того дня.
День начался великолепно, солнечный, яркий с безоблачным громадным голубым небом, с радостными, улыбающимися лицами прохожих, так же как и она деловито спешащих куда то, чтобы что то создавать и менять мир к лучшему. Завтра день зарплаты, потом выходные, и они с Митей обязательно поедут в Петергоф, будут обсыпать друг друга роскошными осенними листьями, гулять и наслаждаться видами парка.
Но случилось то, что случалось уже в третий раз, её уволили, на ней опять решили сэкономить. Что делать – рынок, или базар, ну в общем то место  и время, когда все всё считают, не важно правильно, или нет, но считают. А посему начальство посчитало невыгодным, держать в штате филолога со знанием трех языков раманогерманской группы. В эту группу им попасть не удалось, выход фирмы на внешнеэкономическую деятельность сорвался, а в Российских просторах языки нужны, как собаке пятая нога.
Она вышла из офиса и тихо шла по улице, зажав в одной ручке выходное пособие, а в другой трудовую книжку.
         По улице также деловито, как утром, шли прохожие, но они уже были какие то не такие, они толкались и грубо огрызались на несчастную Светлану Алексеевну. Небо посерело, солнце светило безжизненным, каким то искусственным ультрафиолетом. Она шла как в безвоздушном пространстве, никого и ничего не замечая. На автомате пройдя целый квартал, Светлана Алексеевна неожиданно во что-то уперлась, подняв глаза она увидела его, того самого красавчика ангела со стены, с непокорным кучерявым чубчиком. На его лице сияла наглая, самодовольная улыбка. Он преградил ей путь и не думал уступать дорогу.
- Позвольте мне пройти, -сухо, сквозь зубы процедила Светлана.
Его улыбка стала еще шире. – Такую женщину невозможно остановить.
Светлана сделала шаг в сторону, пытаясь обойти его.
– Но я все-таки попробую. – И с этими словами он поймал её за плечо и вновь поставил перед собой, после чего быстро опустил обе руки, закрыв «нужное» место, как футболист, ожидающий штрафного удара. И не зря. Страшный взрыв гнева, раздувал ноздри Светланы, она вся побледнела от злости, еще мгновение и от этого несчастного ничего бы не осталось, но неожиданно её отвлек знакомый женский голосок.
- Светочка, милая это ты , или не ты? Я тебя не видела уже сто лет. Как ты так быстро пропала тогда из виду? – сбоку от наглеца, возникла её бывшая коллега по позапрошлой работе, Маринка Вишневская, очень ухоженная дамочка с холеным личиком, лет 30-ти.
- Мариночка ты знакома с этой цунами в юбке? Я как волнорез еле сдерживаю громадную волну гнева, иначе она затопит весь город. – По прежнему широко улыбаясь наглец, обращался к Марине, одной рукой при обнял её за талию, а другую протянул Светлане.
- Прекрасная незнакомка, разрешите пригласить вас на чашечку кофе, здесь через дорогу есть очень уютная кафешка. И  ради бога извините меня, что я так вас разозлил.
         Гнев действительно всё еще полыхал внутри Светланы, проступая белыми пятнами на скулах.
- Вы знаете я заметил вас еще метров за 100 отсюда. Вы так выделялись среди толпы, были такой несчастной и потерянной и в тоже самое время какой то внутренний свет исходил от вас, как будто идет обиженный людьми ангел.
Мне надо обязательно нарисовать вас . Такие уникальные лица как у вас встречаются необыкновенно редко, поверьте моему опыту художника. – При этих словах он взял её руку поднёс к губам и поцеловал.
         Всё это, его слова и поцелуй, чрезвычайно смутили Свету. Гнев моментально пропал, солнышко опять засверкало на небосводе, а спешащие вокруг люди опять были милыми и улыбчивыми. Она тоже улыбнулась и посмотрела на своего давешнего обидчика, их глаза встретились и несколько секунд они смотрели друг на друга не отрываясь.
         Марина с недоумением наблюдала эту немую сцену, и на конец вымолвила. – Так ребята, я не совсем понимаю, что здесь между вами происходит, но давайте я вас хотя бы познакомлю.
- Это Вадим – он художник, подрабатывает в нашем журнале. Да кстати я тебе сейчас всё расскажу, я же уволилась и теперь работаю вот здесь, - и она показала на вывеску. И обращаясь уже к Вадиму она продолжала, - это моя давняя подруга Светочка, прошу любить и жаловать, впрочем первое между вами, кажется, уже возникло.
Светлана вышла из состояния столбняка, при этих словах.
- Да очень приятно познакомиться. Я с удовольствием  выпью чашечку кофе с вами. И Мариночка я так рада тебя видеть. А на вас Вадим  я вовсе не сержусь, я даже рада, что вы так неожиданно сбили с меня это неприятное наваждение.
Тут Марина заметила зажатую в руках Светланы трудовую книжку и всё поняла. – Боже мой Светка, тебя опять уволили? Бедная девочка. – она обняла Светлану и как ребенка стала успокаивать и гладить её по плечам.
- Только и всего, уволили. И вы так из за этого убиваетесь. – удивился Вадим.
- Но мне надо платить за квартиру и кормить сына. – виновато улыбаясь объясняла Светлана.
- Милая моя, за такие глаза они вам сами должны домой зарплату приносить. Я обязательно помогу вам с работой. – он подхватил двух подруг под локти и повел в кафе.
         Они устроились за маленьким столиком, почти в центре зала. За барной стойкой тихо играла музыка. В эти утренние часы кафе было почти совсем пустым. Только несколько одиноких мужчин в разных частях зала, жадно пожирали глазами, Светку и Маринку и почти с вызовом и презрением поглядывали на Вадима. Он уселся за круглый столик напротив Светланы, а по правую сторону от него уселась Марина. Вадим и Светлана опять смотрели друг на друга не отрываясь, никого не замечая вокруг. Бедро Маринки обтянутое, обегающими черными штанишками, прижалось к ноге Вадима.
- Может быть ты закажешь нам что-нибудь, - прошептала она ему на ушко.
Вадим повернулся к ней, их губы почти коснулись друг друга, он слегка поцеловал её и опять повернулся к Светлане.
- Ты не представляешь Света, что какие-то пол часа назад , эта женщина отдавалась мне в постели с такой страстью и безоглядностью, на которые способны только женщины за 30. Она была великолепна, страсть кипела в ней как дорогое шампанское. Утренние часы очень удобны для нас, мужа уже нет, работы ещё нет.  Только вот беда , потом начинаешь трудиться, в несколько утомленном состоянии.
Вот так то Светочка мы с твоей подружкой любовнички.
Лицо Марины порозовело от смущения, глазки увлажнились, готовые вот-вот заплакать.
- Как ты можешь Вадим, как ты смеешь об этом говорить с посторонним человеком, - произнесла она с дрожью в голосе.
- Почему с посторонним она же твоя подруга, пусть знает и завидует.
- Не смей слышишь, не смей так говорить, - уже чуть не плача закричала Марина.
- Как вы можете так, - уже с не восхищением, а презрением, обращалась Светлана к Вадиму. – ведь она же любит вас.
- Любит? – ухмыльнулся Вадим. – Да я для этой похотливой бабенки, всего лишь очередной, молодой и смазливый самец, которых она меняет три раза на дню.
Марина не выдержав разрыдалась на всё кафе. – Какой же ты подлец. Ты же знаешь, что это не так. Ты единственный кто нужен мне. – захлебываясь слезами, быстро бормотала Марина.
- Вадим ты монстр, ты совершенно другой внутри. – вторила ей Светлана.
Неожиданно со спины Вадима, возникло нечто громадное, оно подползло сзади, как тяжело груженный путеукладчик. Откуда то из глубины этого путеукладчика выползла рельса и легла на плечо Вадима, от чего плечо несколько хрустнуло и прогнулось, но на конце рельсы оказались еще и внушительных размеров тиски, они сжали плечо Вадима и оно хрустнуло вторично.
Вадим еле-еле повернул голову, чтобы заглянуть за плечо, и обнаружил, что тисками оказалась громадная ладонь, которая соединялась с рельсой-рукой, идущей к «путеукладчику» - в виде великана мужского полу.
На нем был строгий костюм и галстук – бабочка, который резко контрастировал с громадной небритой челюстью и покатым гарилообразным лбом. Глубоко посаженные глазки презрительно сверлили Вадима.
У него уже началось медленное омертвение поверхностных тканей плеча, когда неожиданно притихший, робкий голос Марины, заставил перевести глазки «путеукладчика» на неё. – Мужчина прошу вас отпустите его, вы наверное обознались.
Шея «путеукладчика» медленно , как башня тяжелой орудийной установки, развернулась в сторону Маринки. – Девочка, эта сявка дешевая, тебя обидел?
Маринка еще несколько секунд с испугом и удивлением, смотревшая на величественного мужчину, торопливо забормотала, - Это мой брат он очень много пьет и я очень переживаю из за этого.
-А-а-а-а-а братан, -понимающе протянул «путеукладчик».
- Ну ты чо сеструху то подводишь, смотри какая она у тебя кралечка, - при этом масленые глазки великана, ощупали всю Маринкину фигуру.
Маринка в ответ вымученно улыбнулась, - вот ведь опять пьет, - и она показала на бокал мартини перед Вадимом.
-Незя-я-я-я, - строго приказал великан, взял толстыми пальцами бокал,. Но несколько не рассчитал и  алкоголь потек по руке, через образовавшуюся трещину.  Затем он не спеша размахнулся, и запустил бокал в дальний угол зала, при этом содержимое бокала, несколько окропило мужчин, сидящих за соседними столиками. Но как показалось со стороны, мужчины этому были даже рады и все облитые мартини, с удвоенной энергией, продолжали тыкать вилками в салаты и бифштексы. После этого «путеукладчик» взял со стойки бара большой торт и со словами, - пьяное- это смерть, а сладкое – это жизнь, -  поставил торт перед Вадимом, и в центр торта воткнул свою визитку.
- Что то  ты у нас такой худенький. Там адрес, - показал он на визитку толстым пальцем, - моего спорткомплекса. Придешь, пацаны тебя подкачают, - при этом он по отечески, дал легкий подзатыльник Вадиму, от чего у него слегка зазвенело в ушах.
- А с алкоголем завязывай.
Все эти события произошли довольно быстро и главное совершенно неожиданно для всех. Вадим наконец пришел в себя, лицо его покраснело от гнева, под кожей непроизвольно двигались желваки  и он уже порывался вскочить, но обе женщины, не сговариваясь, одновременно схватили его за руки, и их красноречивые взгляды говорили только одно, - Не делай глупостей.
Тем временем «путеукладчик»  уже был в конце зала. На встречу ему торопливо выбежал Вазген Карапетян- хозяин кафешки, он был очень маленьким, как раз до пупка «путеукладчика». Всплеснув ручками, он радостно воскликнул, - Вах,   какой дорогой гость к нам.
Тарас Сергеевич рады вас видеть.
- Здорово, - буркнул Тарас, протянув ему громадную ладонь.
Но хитрый хозяин заведения знал, что попасть внутрь «тисков» Тараса, очень чревато, поэтому пожал, обеими маленькими ладошками, руку Тараса, чуть ниже локтя.
- Ваши знакомые, - продолжал Вазген, кивнув в сторону стола, где сидела наша троица.
- Где? – не поняв, спросил Тарас, медленно повернув назад толстую шею.
А, эти. Да ребята хорошие, особенно вот та кралечка.
- Не беспокойтесь Тарас Сергеевич, всё за счёт заведения, - подобострастно увещевал Вазген.
- Ну тебе виднее, - согласился Тарас, - только я то пришел бухгалтерию твою проверить. Жалуются на тебя пацаны. Отчисление в пользу «медведей» не делаешь.
- Очень большие расходы, Тарас Сергеевич, не справляемся, - слегка побледнев, оправдывался Вазген.
- Вот сейчас и проверим, чего ты там справил, а чего нет, - продолжал Тарас, обняв Вазгена,  и направился с ним к служебной двери. В силу своего роста Вазген оторвался от пола и смешно болтая короткими ножками, повис в воздухе, несомый Тарасом , в нужном направлении.
         Светлана сидела прямо около раскрытого  окна и бросив взгляд на улицу, неожиданно увидела Митю, куда то деловито спешащего.
- Митя, Митечка, - закричала она.
Митя остановился как вкопанный, удивленно взирая на мать.
- Светочка, ты почему не на работе, -наконец вымолвил он , после непродолжительной паузы.
- А ты Митечка, почему не в школе? – с воодушевлением подхватила Светлана Алексеевна.
- У нас училка заболела.
-Да, надо же. А что других учителей в школе не осталось, или их тоже выкосила не известная болезнь, - с сомнением продолжала Светлана.
- Другие ей и в подметки не годятся, а ты же сама говорила, что от жизни надо брать только самое лучшее.
Тут Светлана вспомнила о торте. – Кстати о лучшем, ты не хотел бы откушать торт, в честь выздоровления учительницы.
         Через несколько мгновений, Митька с радостью прискакал за их столик, и Светлана поставила перед ним тот самый торт с визиткой, дав в руки большую столовую ложку.
- Ешь, - твердо приказала она сыну.
Ух тыыыыы, - протянул пораженный увиденным Митька, - и это всё мне?
- Ты что же такой жирной едой ребенка кормишь. – вставила Марина.
- Ой пусть ест, ему этот жир не помешает.
Митька тем временем вынул из торта визитку и стал её внимательно изучать.
- Главный Бу-Бух-Галтер общества с ограниченной ответственностью «Российские Медведи», Тарас Сергеевич Подыхайло.
- Ты что только по слогам читаешь? – улыбнувшись спросила Марина.
-Нет, тут так написано, обиделся Митька, отдавая визитку Марине.
- Да действительно Бу-Бух-Галтер, - удивилась она, - может это шутка, или опечатка.
- Нет скорее всего этот термин отражает истинную сущность  бухгалтерского учета применяемого этим мастодонтом, - вставил Вадим.
-А вы кто? – спросил между делом Митька, быстро орудуя ложкой.
- Я тот которому очень нравится твоя мама.
- Жених что ли? – продолжал Митька, не поднимая голову от торта.
Марина обиженно зыркнув на Вадима, отвернулась, делая вид, что рассматривает городской пейзаж за окном, а мужчины тем временем продолжали разговор.
- Митя. – представился мальчик, протянув Вадиму левую руку, потому как правая активно работала ложкой.
- Вадим Александрович. – ответил его взрослый собеседник, также протянув ему левую руку.
- А вы что же левша молодой человек?
- Нет, просто надо сочетать приятное с полезным, как говорит Серафима Аркадьевна.
- Мудрая женщина, - согласился Вадим, - я так полагаю торт это приятное, а я полезное.
Несколько насытившись, Митька воткнул ложку в центр торта, где только что торчала визитка, откинулся на спинку стула, и тяжело отдуваясь от обильно поеденного торта, продолжал, - А вы детей бьёте?
- Митя, - одернула сына Светлана Алексеевна, настороженная неожиданным вопросом.
- Да нет,ничего- ничего, - улыбнулся Вадим. - Я ещё не разу не пробовал, но руки иногда чешутся.
- А вот это не педагогично, срочно купите крем для рук. – подражая Серафиме Аркадьевне, Митька размахивал пальцем, как указкой, и поправлял на носу не существующие  очки, - Для ребенка самое ужасное наказание не избиением, а невниманием. Поэтому  я готов понести самое суровое наказание, не обращайте на меня внимание дядя Вадик, а просто дайте мне 30 рублей, на автомате поиграть.
В углу зала действительно стояли несколько игровых автоматов, на которые Митька и нацелился.
- Митя, Митя. Как ты себя ведешь? – отчитывала сына Светлана, - дядя Вадим совершенно не знакомый мне человек, он знакомый тети Марины. Да и детям на деньги играть нельзя.
- Да ладно тебе Светка, - вступила в разговор Марина, - пусть ребенок оттянется. Вадим, дай мальчику денег.
- Дак, деваться мне некуда, - продолжал Вадим, отдавая мальчику деньги, - потому как, я чувствую, растет второй «Бу-Бух-Галтер». Не отдашь добровольно, изымут.
Митька убежал к автоматам, а взрослые продолжили разговор.
- Вот тебе мой номер телефона, позвони, попробую помочь тебе с работой, - Марина написала телефон на желтой салфетке и сунула её в руку Свете.
- Разрешите, - и Вадим дописал свой телефон на салфетке, - Я тоже постараюсь помочь, только обязательно позвоните.
Он отдал ей салфетку, слегка пожав её кулачок, неожиданно сильными пальцами.
-Светочка, ну всё, нам пора бежать. Чао.  Не пропадай.  – и Марина утащила Вадима за собой, по направлению к выходу.
Всё это вспомнилось Светлане, когда она продолжала перерывать всю комнату, в поисках злосчастной салфетки. Ну как назло ничего не находилось, и прикорнув на диванчике, она незаметно для себя заснула.
Сон длился совсем не долго, зябкое питерское утро, стало настойчиво трогать её своими холодными пальцами. Дрожа от холода, ей пришлось снова проснуться.
С той встречи с «кофейным мужиком», прошло три  месяца. Она по прежнему не могла найти работу, перебиваясь случайными разовыми заработками. Наглая  физия Вадима, уже совсем стерлась в памяти. Только некий расплывчатый образ, витал как неприкаянный дух, в её воспоминаниях.
         Маринке она так и не позвонила, ей было не ловко , что она, невольно, встала между ней и Вадимом.
Да и раньше между ними не было по настоящему дружественных, теплых отношений. Всего лишь здравствуй и прощай. Но сейчас её так приперли обстоятельства, что она лихорадочно искала, ту самую салфетку с телефоном, перерыв всё, что можно. Салфетка бесследно исчезла.
Уже 6-ть утра, в 8 проснется старуха и нам надо будет выматываться отсюда.
Проснулся Митька , и первое, что он спросил. – Мам, ну как, ты позвонила тете Марине.
-Митюша я не нашла эту дурацкую салфетку. Давай собираться, поедем к дяде Боре.
Митька неожиданно отскочил от матери, с криком. – Нет, никогда я не поеду к этому гаду. – Чуть ли не отпихнув мать от окна, он подскочил и стал напротив. Но на стену он не смотрел, наоборот глаза его были закрыты. Пальцами он вцепился в край подоконника, да так, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Мать, испуганно наблюдала за ним, не в силах вымолвить не слова. Вдруг мышцы лица Мити, стали не произвольно дергаться, искажая его гримасами. По всему телу пробегали судороги, как у эпилептика.
         Мать неподвижно, продолжала смотреть на Сына, не решаясь дотронуться до него. Но тут из носа Митьки, потекла маленькая струйка крови, за ней вторая, и Светлана не выдержав бросилась к сыну, оторвала его руки от подоконника , и начала трясти и целовать его, приводя в чувства.
-Митенька, Митенька, золотой мой, сыночек мой, солнышко мое единственное. Очнись, очнись умоляю, - лепетала она в отчаянии.
Митя наконец открыл глаза  и с удивлением уставился на неё.
- Ты что мамочка?
По её лицу растекались слезы счастья, и она уже тихо, нежно лепетала на ухо сыну, прижимая его к сердцу, - У тебя кровь идет из носа.
- А-а-а. Это стена. Когда её спрашиваешь о чём то , она всегда так. Что- то, непонятно что, забирает у тебя, и носом кровь идет.
Тут не сдержавшись Светлана Алексеевна взорвалась, - Как это? Как часть тебя? Да ты с ума сошел. Да ни один вопрос в этом мире не стоит  и миллиардной части тебя. Я уничтожу эту проклятую стена,  ни капельки тебя, я не отдам ей.
-Мамуся да успокойся ты. У меня же всё цело, руки, ноги. Я не знаю что она у меня забирает, может оно мне и не очень нужно.
- Неправда, неправда, не смей так говорить, тебе всё нужно.
И повернувшись к стене, махая ей кулаком, продолжала кричать, - Грязная старая сука. Не смей трогать моего ребенка. Я подорву тебя сволочь.
Митька рассмеялся. -  Мамоньки, ой не могу. – Митька заливался от смеха, - она из кирпича, она тебя не слышит.
Светлана виновато улыбнулась. – но тебя то она слышит. Она ведь необычная, я же на ней тоже видела.
- Мамочка, - глаза Митьки посерьезнели, он взял её за руки, - это не она необычная, это я необычный.
- Но Митя , я же тоже видела на ней.
-Ты видела только потому что я был рядом, и еще потому что ты моя мать, у нас кровное родство. А теперь сядь и слушай меня.
 Светлана Алексеевна слегка побледневшая, села на краешек стула и покорно внимала словам сына.
- Я знаю где эта салфетка с телефоном, я потребовал у стены и она мне сказала.
- Но Митя, -  перебила мать из за какой то дрянной салфетки  ты калечишь себе здоровье. Не смей этого больше делать.
- Мама я здоров успокойся. Тебе нужна салфетка?
- Ну да, да скажи уже где?
- Так вот слушай меня дальше. Кроме салфетки стена показала мне лицо человека, которого я никогда раньше не видел, но который будет очень важен в будущем для тебя.
- И кто же это?
- Я же сказал тебе что не знаю, да и ты наверное тоже. Дай мне ручку. – мама дала ему капиллярную ручку и он быстро стал рисовать маленький портрет мужчины, на полях старой газеты.
- Митька как ты здорово рисуешь.
- Мамочка не отвлекайся. Ты знаешь его?
-Нет никогда не видела. Здорово! Как живой! И как ты интересно рисуешь?
 Портрет действительно был выполнен  мастерски. И техника исполнения была тоже не обычная. Митька рисовал не линиями, а точками. Точки то сливались, то разъезжались, образовывая линии и светотени портрета. Он просто быстро, быстро тыкал в газету ручкой и получался портрет.
- Это он пока как живой. Понимаешь, этот человек скоро умрет.
- О боже. Это тебе тоже стена показала.
- Да. И это произойдет раньше, если ты прочитаешь телефон на салфетке.
- Каким образом? Причем здесь салфетка? Я же его совершенно не знаю.
- А если не прочитаешь, то позже на пять дней.
- Всего на пять дней? И он всё равно умрет и так, и так?
- Да , но ты ему можешь подарить пять дней.
- Митька не мучь меня, я всего лишь хочу позвонить тете Марине.
- Но к дяде Боре я не пойду, уж лучше вокзал.
- Ну и всё пять дней его всё равно не спасут. Где салфетка?
- Она у старухи в сейфе. В неё завернуты кулончик и сережки, которые ты ей отдала.
- А как она к ней попала, - недоумевающе спросила Света, и с сожалением добавила, - видно этот парень все таки проживет подольше, салфетку нам теперь не видать.
- Почему? Объясни ей всё, она отдаст.
 - Ну тогда будем ждать пока она проснется.
Светлана опять принялась разглядывать портрет мужчины. На вид ему было лет 45-50. Широкое лицо с большим квадратным подбородком, мощным и тяжелым. Нос чуть кривой книзу. Сосредоточенный, серьезный, властный взгляд. Человек явно знал чего он хотел от жизни, и непременно , и решительно достигал чего хотел.
- Митенька так ты его точно не знаешь?
- Нет мамочка, точно. Давай ждать старуху.
- Давай. – и они улеглись рядышком на кровати, и каждый задумался о чем то  своем.
- А помнишь мы ходили в гости, на чай?
- К этой девочке. Конечно помню. – Светлана повернула голову, посмотрев на сына.
Митя лежал мечтательно уставившись в потолок, тень улыбки играла на его губах. Светлане очень хорошо запомнился этот день, он показался ей каким то воздушным, светлым и легким. Было воскресенье, два часа дня. Неожиданно раздался звонок в дверь. К двери подскочила старуха, открыла и увидела на пороге Исаака Гуревича, отца той девочки.
- Э-э, это вы? – лицо старухи побледнело и ужас охватил её. С искаженным полуоткрытым ртом она замерла на секунду, а затем с тяжелым придыханием, без связанно забормотала, - это, это получилось случайно, я не хотела, он меня заставил, он очень страшный, он бы меня  убил. Поймите я не хотела, не хотела, а-а-а-а. -  старуха завыла и вдруг с силой, обеими руками стиснула руку Гуревича и страшно побледнев продолжила, - вы представляете он еще жив, жив.
- Да успокойтесь вы. Что с вами? –Гуревич брезгливо выдернул руку из объятий старухи. – Вам что кошмар приснился? К тому же я вовсе не к вам, а к вашей жиличке. Будьте любезны пригласить Светлану Алексеевну.
- Га, га , ба, ба, да, ой к Светлане. – в горле старухи все гоготало и булькало, но она уже вымученно улыбалась, и заискивающе смотрела на Гуревича. – Да, да конечно к Светлане, боже какое счастье, к Светлане.
Сквозь приоткрытую дверь Светлана наблюдала всю эту сцену. Она еще никогда не видела эту властную и жесткую женщину такой подобострастной и заискивающей. Она буквально извивалась перед этим человеком, желая угодить.
-Светлана, Светлана, - громко закричала она, - срочно сюда вас спрашивают.
-Да, да Серафима Аркадьевна, я слышу. – она подошла к двери и стала с любопытством разглядывать, этого страшного для старухи посетителя. 
Перед ней стоял отец той самой девочки, которую так отважно защищал недавно Митька. Мужчина лет 55, с крупными чертами лица, с выразительными умными глазами, худой, несколько неряшливый, в помятом модном пиджаке, с копной курчавых волос на голове. Он напоминал престарелого, поумневшего с годами, хиппи. При виде светы всё лицо его расплылось в улыбке, черные глаза заискрились огоньками. Он взял Светлану за руку  и поцеловав её, высокопарно продолжил, - Я  и моя дочь, - при этих словах он еще больше расплылся в улыбке, - приглашаем вас с Митей к нам на чай, с тем самым , обещанным тортом.
- Ой конечно, Митя  очень будет рад, мы сейчас соберемся и спустимся.
Папа девочки ушел, а мама забежала в комнату и быстро заговорила, - Митечка, Митечка нас приглашают в гости, на чай с тортом. Помнишь девочку,  драку, у неё еще папа кучерявый.
- Ура-а-а-а-а, - завопил Митька, отбросив в сторону книгу, которую только что читал. – С тортом? Идем, идем, обязательно идем. Я буду есть торт. А что мне одеть?
- Ну оденешь свой школьный костюмчик, он очень даже приличный.
- Ха, приличный. А пятно на брюках, сверху, слева.
- Ну и ничего страшного, будешь ладонью прикрывать, пятнышко совсем даже маленькое.
- Да ты что маленькое. Нет я не пойду.
- Не говори глупостей, девочка тебя тоже очень приглашала.
Митька насупился, и недовольно загундосил, как старый дед, - у человека ни одного приличного костюма нет, мама ну как я пойду в таком виде.
- Ну я же говорю, ладошкой.
- Ладошкой, ладошкой, может еще сковородку взять.
Тем не менее, Митька одел костюм и они спустились вниз к Гуревичам.
Взрослые быстро прошли в комнату. А Митька остался стоять в коридоре, прикрывая левой рукой злосчастное пятно, как будто придерживал воображаемую шпагу.
В дверном проеме стояла Рахиль, прижавшись всем телом к дверному косяку, с вытянутой вверх рукой и склоненной к ней головой. Если перевернуть набок проем, она оказалась бы лежащей на косяке. Черные волнистые волосы струились по её плечам. Она пристально смотрела на Митю, который также не шевелясь рассматривал девочку. Легкая улыбка пробежала тенью по её губам.
- Вот ты и пришел, - тихо произнесла она.
- Ага, - тихо ответил Митька.
-А я тебя очень ждала, - снова слегка улыбнувшись продолжала девочка.
- Я раньше так сильно ждала только одного человека – Маму. А теперь также сильно я жду только тебя.
- Да – да. – смутившись и потупив взор произнес Митька. С ним так, еще никто не разговаривал. Ему было очень не ловко и одновременно очень приятно.
- Я тебе нравлюсь Митенька, - нежным шепотом произнесла она.
Комок подступил к горлу Митьки, он не мог произнести ни слова.
- Что ты молчишь, любимый мой, - её глаза стали немножко влажными от слез.
Отвернув голову в сторону. Митька еле слышно прошептал, - Да.
Слёзы брызнули из глаз девочки, она подскочила к Митьке, схватила его голову ладошками и начала целовать в губы, в щеки, в глаза, в лоб, - что то нежное воркуя при  этом.
Митька, совершенно ошалевший, стоял абсолютно неподвижно, не пытаясь остановить её.
Её запах окутал Митьку, накрыв  с головой, всем – всем, таким неповторимо девичьем. В её запахе были оттенки карамельки и утюга, которым гладили кружева платьишка,  канифоли, которой натирали смычок скрипки и главное неповторимый запах волос, кожи, её еще сладкого детского пота, запах здоровья и юности, запах женщины, которая тебя любит.
Он, наконец оторвал её от себя, отстранил, держа руками за плечи, - Ты что с ума сошла? – шептал он ей, - также нельзя мы еще маленькие.
Она рассмеялась. – Тебе повезло, что мы еще маленькие, иначе ты так просто от меня не отделался бы.
Она взяла его за руку  и провела в гостиную.
Гостиная поразила  Митьку своей громадностью. По стенам стояли какие то шкафы и буфеты, необыкновенные, резные. А в центре располагался громадный, овальный, длинный стол. Его мама и папа девочки сидели напротив друг друга по длинной оси стола. И что бы лучше слышать друг друга, каждый из них невольно наклонялся вперед. Они о чем то,  с увлечением беседовали.
Рахиль усадила Митьку по короткой оси стола также напротив себя.
Вдруг она властно и громко сказала.
- Тихо. Слушайте меня. Давайте сейчас посмотрим на того, кто нам особенно дорог и любим, больше всего на свете.
Взгляды мамы и Митьки встретились, но непреодолимая сила поворачивала  Митьку в сторону, и уже смотрели друг на друга, не отрываясь, он и Рахиль.
Отец пристально смотрел на дочь, тень разочарования и обиды, легла на его чело. Почувствовав это Рахиль на мгновение повернулась к отцу и добавила, - Папочка ну конечно же я тебя люблю, - и тут же опять повернула взгляд к Митьке.
А Митька не знал, что с ним, он понимал, что ему обязательно надо смотреть на мать, но не мог отвести взгляд от этой «дрянной» девчонки. Он уже начинал злиться на себя, на неё и на весь мир.
И тут серьезный, проникновенный взгляд девочки, превратился в лукавый. Бесенята заскакали в её черных глазках.
Улыбнувшись, она предложила ему, - Поговорим.
Митька со злостью в голосе ответил, - Поговорим.
При этих словах Рахиль нырнула под стол, не долго думая, Митька последовал за ней.
Изумленные взрослые еще несколько секунд сидели в недоумении, переваривая случившееся, но потом благоразумно продолжили прерванную беседу, представив детям полную свободу.
Тем временем под столом Митька  решительно протестовал против обворожительных взглядов.
- Ты что делаешь, ты колдунья, я на свою любимую мамочку посмотреть не могу из за тебя.
- Я не колдунья, я чаровница и ты мной очарован.
- Фиг тебе. - Митька отвернулся, чтобы не смотреть на девчонку и тут же почувствовал на своей шее и щеках прикосновения её волос, и нежные поцелуи стали покрывать его ушко. Ничего более восхитительного в своей жизни он еще не испытывал.
Рахиль прижала свои губы к уху Митьки и сильно дунула, затем с визгом выскочила из под стола и унеслась в другую комнату.
- Ну стерва, погоди. – Митька пытаясь резко встать больно ударился головой о крышку стола, и почесывая ушиб выполз наружу.
- Что там у вас творится, - с тревогой спросила мама.
- Да ничего, я шишку набил. Торт то будет когда ни будь, или нет?
- Да молодой человек, присаживайтесь. Рахиль, Дуняша несите чай, несите торт, - захлопав в ладоши, кричал папа.
В громадную гостиную вели несколько дверей. И в одной из них появилась молодая женщина, или скорее девушка, в длинном сером платье до пят, в белом передничке и таком же чепчике. Она очень походила на служанок 19- го века.
Будучи со шлейфом, платье немного диссонировало с этим образом. Служанки шлейфы не носили, но его довольно успешно, несла за девушкой, Рахиль.
В руках девушка несла поднос, уставленный чайным сервизом из дорогого тонкого фарфора. Лицо её просто излучало здоровье и молодость. На щеках играл яркий румянец, черные как смоль, брови, дугой. Круглое личико с курносым носиком. Длинная русая коса. Одним словом настоящая деревенская красавица-дивчина.
Светлана Алексеевна улыбнулась представив как эта красуля, просыпаясь в отчем бревенчатом доме, смачно зевая и потягиваясь, кричит на всю избу.
- Папаня.
- Чавось? -  отвечает недовольный  спросонья голос отца.
- Жаниться  хочу.
- Чавось, чавось?
- Дюже хочу. Мочи нет.
Улыбнувшись своим мимолетным мыслям, Светлана повернулась к сыну.
Он стоял с открытым ртом возле стола, наблюдая за процессией.
- Ух ты у вас служанка, настоящая, как у Пушкина.
И повернувшись к отцу Рахиль, он подозрительно посмотрел на него, как бы вспоминая, что где то уже видел такого черноволосого, кучерявого и слегка крючконосого россиянина.
Тут наконец заговорил Исаак Гуревич. – Это наша Дуняша, чрезвычайно талантливая студентка, с моего курса. Вчера с Хилечкой мы были в университете, студенты 3-его курса играли спектакль, а Дуняша исполняла роль благородной дамы. И у Хильки вдруг родилась идея сделать для вас сюрприз. Она сказала мне, что если на эту даму надеть белый фартучек, то она будет вылитой служанкой. Я сначала запротестовал против такой эксплуатации человека человеком, но Хилька сговорилась с Дуняшей и та согласилась участвовать в этой инсценировке.
-По моему, девушки, вы всё запутали. Хозяйка дома не должна носить шлейф служанки.
Хитрые глазки Рахиль выглянули из-за юбок Дуняши.
- А я не хозяйка, я служанкина ученица. Сейчас мы вас будем обслуживать, готовьтесь.
Исаак Гуревич мысленно подобрался и сжался, не ожидая от обслуживания дочери ничего хорошего.
Но Дуняша свое дело знала, она аккуратно расставила весь чайный сервиз, разлила по чашкам чай  и поставила большое блюдо с кучей чудных, маленьких бараночек, посередине стола. Поймав недоуменный взгляд Мити, она торжественно добавила, - А сейчас я иду за тортом.
Рахиль быстро подбежала и плюхнулась на стул напротив Мити.
Он зло посмотрел в её сторону и отвернулся.
Но Рахиль от него не отставала. – Э-эй, очарованный. Ну-ка сейчас же  посмотри на свою госпожу, на меня чародейку.
В душе у Митьки всё закипало. Как же он, пацан до мозга костей, мог попасться на удочку этой вздорной, никчемной девчонки. А он почти поверил в её чувства. И сам, сам ответил на них искренне и безоглядно. Но Рахили и этого оказалось мало, маленькая твердая бараночка попала Митьке прямо в лоб.
Затем в него полетели еще и еще бараночки.
Рахиль метала их а Митьку, пытаясь привлечь его внимание к своей ангельской персоне.
И случился взрыв, Митька резко подскочил, но в последнее мгновение, громкий, умоляющий мамин голос, или даже вопль, остановил его.
Он так и застыл на полпути, вцепившись в блюдо с баранками обеими руками, готовый обрушить весь свой гнев, вместе со всеми баранками, на невыносимую чародейку.
Папа  тоже вмешался. – Хилечка,  ну зачем ты обижаешь мальчика, сыграй нам лучше на скрипке, - и обращаясь к Митиной маме, добавил, - у моей Хили абсолютный слух, и ей прочат будущее великой скрипачки, и поверьте это не только мое мнение, её слушал профессор консерватории, Шейнгаус Адам Карлович и был восхищен чистотой и яркостью её исполнения.
- Папулечка, подожди немножко, - остановила его дочка. Схватив свой стул, она обежала вокруг стола и уселась рядом с Митей.
- Митенька, любимый мой, ну прости меня. Ну подумаешь всего одна баранка в лоб попала. Ну разве ты можешь обижаться на такую, такую, такую красивую девочку.
Митька поднял голову и увидел совсем близко от себя, чуть склоненную головку, прехорошенькой озорной девчонки. Она схватила его обеими ладошками за щечки, продолжая тихо говорить, - Неужели ты можешь меня обидеть
- Да пошла ты, - дернув головой, отстранился Митька.
- Глупенький, глупенький, маленький мальчик, да я не думала обижать тебя, просто мне нужно, чтобы ты смотрел и видел только меня и больше никого и ничего вокруг.
Митька вновь посмотрел ей прямо в глаза и утонул в глубине её взгляда, нежного и любящего. Сила чувств исходившая из них, не чуть не уступала чувствам взрослой женщины, страстно влюбленной в своего единственного мужчину.
Ему казалось, что ангел держит его голову, и ему вновь стало необыкновенно хорошо.
Светлана Алексеевна, слушая разглагольствования, профессора Гуревича, любовалась, рассматривая детей.
Ей очень нравилась эта девочка, и не только из за её ослепительной красоты, но и из за того ощущения, что если эта маленькая стервозка будет  рядом с Митей, то он не пропадет.
Она забрала у неё Митю как эстафетную палочку и повела за собой.
- Чао какао мамаша, мы уже как-нибудь сами
А мамаша и не возражала.
В этот момент штукатурка посыпалась с потолка прямо на баранки.
На потолке сначала образовалась трещина, затем внушительных размеров дыра.
На баранки уже сыпались целые куски бетонного перекрытия. В дыру провалилось копыто, потом целая лошадиная ляжка, второе копыто и еще ляжка. Ну не сказать что уж это были слишком большие ляжки, а так даже очень маленькие и симпатичные, типа как от пони. Ляжки имели коричневый цвет, но чем больше они проваливались в столовую, тем больше они светлели, постепенно переходя в тощий мужской зад. Наконец мужчина с лошадиными ногами окончательно вывалился из потолка. Еще в воздухе отчаянно брыкнув копытами, сумел сгруппироваться и опустился точнехонько около стола, счастливо миновав блюдо с баранками.
Став на твердую землю всеми двумя копытами, он удивленно озирался по сторонам, хлопая большими черными ресницами. Но исход с потолка на этом не завершился. В дыру провалилась женщина и совершенно по бабьи, абсолютно не координируя свои движения, размахивая во все стороны руками и ногами, с визгом и воплями, плюхнулась в вовремя поставленные руки, полу мужчины -полу пони. Он поставил женщину на ноги, и та, немного отдышавшись и прейдя в себя принялась рассматривать место расположения
- Что за чертовщина, - спросит читатель, и будет не прав.
Не чертовщина, а боговщина.
И впрямь сквозь дыру в потолке струился необыкновенный божественный свет, озаряющий, стоящих посередине комнаты, совершенно обнаженных, мужчину и женщину.
- Ну, а как же копыта? – спросит неугомонный читатель.
Ну во первых это не копыта козла, а всего лишь маленького милого пони.
- Ну а всё остальное, прикрепленное к копытам, не такое уж маленькое и милое, опять таки же баба голая? - будет продолжать настойчивый читатель, и конечно будет прав.
Но поверьте мне на слово, эти двоя из Рая.
Дыра на потолке затянулась, как будто бы ничего и не было. Куски штукатурки и куски бетона, обильно усыпавшие стол, тоже полопались и исчезли, как мыльные пузыри.
- Моша где мы? – испуганно озираясь по сторонам и цепляясь за его руку, - спрашивала женщина у мужчины.
- Это ваша первая командировка из Рая, Циличка. И по моему, мы в столовой у ваших  родственников, – для уточнения, мужчина вынул, откуда то из уха, свернутый в трубочку листочек бумаги, и прочитав его, подтвердил, – да действительно мужчина  за столом – ваш муж Исаак, а девочка - ваша дочь Рахиль.
Только тут память вернулась к Цилечке.
Шок от увиденного, после красот Рая, был настолько велик, что земные реалии воспринимались как страшный сон. В Раю она провела несколько восхитительно веселых дней и не то чтобы она полностью забыла земную жизнь, она всю её помнила за исключением трех последних месяцев., но внеземная жизнь настолько увлекла её, что все воспоминания ушли на второй план. На Земле за это время прошло несколько лет.
Исаак еще больше посидел и осунулся, но черты любимого человека снова всколыхнули её нежные чувства. Не раздумывая она подбежала к нему, села на колени и начала осыпать поцелуями.
- Милый, любимый, старенький мальчик, как я соскучилась. Как мне не хватает тебя. Э-эй ты что? – она подергала Исаака за ухо, но всё было бесполезно. Гуревич не видел, не слышал и не ощущал её, почти. Ни даже пышную грудь, прижимавшуюся и скользящую по его груди, ни пухлые, страстные губки, впивающиеся в его щеку. Земляне не ощущают райских жителей.
Почти. Как только Циля, слегка коснулась губами его губ, он почувствовал что то убегающе легкое, застыв с полуоткрытым ртом. Нет он не чувствовал её, он ощутил уже забытый запах, или нет, нет, скорее вспомнил ощущение этого запаха.
Полу мужчина - полу пони удивленно смотрел на застывшего Исаака, - Этого не может быть, он не может тебя чувствовать.
- Много вы там в Раю знаете, о нас о женщинах, - с торжествующим видом заявила Циля и еще раз чмокнула мужа.
Но Исаак уже как не в чем не бывало продолжал беседу со Светланой Сергеевной.
- Вы знаете я сейчас неожиданно вспомнил жену. Это мое ушедшее счастье, которое никогда не повторится.
- Ну что вы,  у вас такая замечательная доченька – ласково успокаивала его Светлана.
- Конечно, это тоже ни с чем не сравнимое счастье, и даже смысл всей моей жизни теперь, но вы ведь понимаете это другое.
- Да, он совершенно не чувствует меня, - грустно согласилась Циля.
- Моша, ну объясни зачем я здесь. Мне говорили там, что сюда можно вновь попасть только три раза. И каждый раз с какой то важной целью. Мне конечно очень важно увидеть своего любимого мужа, и я счастлива видеть свое сокровище, свою доченьку. Да кстати, где она? – Циля обернулась и счастье засверкало в её глазах. Доченька сидела совсем рядом. Она подбежала к ней опустилась на колени и принялась целовать её пальчики, потом перешла к её плечикам, шейке, ушкам, щечкам, лобику, носику и наконец добралась до губ. И девочку также как отца пронзило электрическим током, она также вспомнила, но не её запах, а ощущения от прикосновения её рук. Только это она и помнила, мама ушла от них когда Рахиль было  три года.
- Папочка я тоже вспомнила маму, прямо сейчас, - и слезы заблестели в её глазах.
Так что если вы неожиданно вспомните своих ушедших любимых, знайте что они где то рядом, откомандированы заключить вас в свои объятия. Погладьте воздух вокруг себя, поцелуйте пространство во всех направлениях, может быть один поцелуй попадет в нужное место. И если окружающие покрутят пальцем у виска, объясните им, - Нет я не сумасшедший, я просто вновь встретил свою ушедшую любовь.
Слезы градом текли по щекам Цили, ей уже не надо было никакого Рая со всеми его прелестями.
- Моша мы надолго здесь, - обращалась она к своему попутчику через плечо.
- Я не знаю Циличка.
- Ну хотя бы приблизительно.
- Не знаю.
- Ну день, два, неделю.
- Да вы с ума сошли, мы будем  в Раю сегодня же.
- У-у-у-у, я ненавижу этот Рай, - завыла Циля.
И тут она неожиданно всё поняла. Резко обернувшись к Исааку, она стала очень внимательно следить за его быстро бледнеющим лицом.
- Вот, вот, вот оно, - закричала Циля и в два прыжка оказалась возле мужа.
Тромб уже оторвался и с потоком крови стремительно, как пуля, несся к сердцу Исаака, готовый остановить его навсегда.
- Папочка? - удивленно спросила Рахиль, обернувшись к отцу и почувствовав что то не ладное.
- Что с вами? – тихо молвила Светлана, подаваясь вперед и бледнея вслед за Исааком.
Исаак Карлович, - вскрикнула Дуняша, только что вошедшая в комнату с громадным белым тортом на подносе.
Все три женщины одновременно поняли, что сейчас произойдет , что то страшное.
Звериный рев вырвался из груди Цили, она резким движение руки проникла в тело Исаака и в последнее мгновение поймала тромб. Выхватив этот маленький, невзрачный, темный сгусточек крови, она с ненавистью бросила его на пол и принялась неистово топтать, как самую мерзкую гадину, а затем обессилившая и опустошенная опустилась на стул рядом с Мошей.
Лицо профессора вновь стало розоветь. Счастливая улыбка, заново рожденного, озарила всю комнату.
Не заметно для себя все три женщины подошли к Профессору. И видя что всё позади были вне себя от счастья.
- Папочка ты нас так напугал, - всхлипывала Рахиль прижимаясь к руке отца.
- Исаак Карлович, водички, лекарства, может прилечь? – суетилась вокруг Дуняша.
- Нет, нет ничего не надо, всё хорошо, я себя прекрасно чувствую, - успокаивал их Исаак.
 И никто не заметил маленького черного пятнышка на полу.
Только один Митька продолжал сидеть на месте, совершенно опешив от всех этих событий. Всё произошло настолько быстро. Но опешил он совсем от другого. 
-Моша это то, из за чего мы здесь? Всё кончено? Сейчас мы вознесемся? – Циля торопливо сыпала вопросами, нервно теребя руку Моши. В её голосе еще скрывалась надежда на продолжение.
Они сидели как раз напротив Митьки, который находился в состоянии какой то непонятной прострации. Он отрешенно смотрел куда то в пространство.
В свою очередь Моша подозрительно смотрел на мальчика.
Циля обратила внимания на эти взгляды.
- Ну что еще, что случилось, что ты прилип к этому мальчишке, поговори со мной.
- Мне, мне кажется , что то еще осталось, что нас здесь удерживает, - сбивчиво и торопливо прошептал Моша.
- Циличка  прошу тебя подойди к этому мальчику.
- Зачем?
- Ну подойди, подойди, - и Моша стал нетерпеливо пихать, крутобокую Цилю.
- Женщина плавно покачивая обнаженными бедрами, обошла стол и села на стул рядом с Митей.
- Ну? – вопросительно посмотрела она на Мошу.
У Моши перехватило дыхание при виде богато укомплектованного тела Цили. Глазки загорелись и внизу, что то усиленно задвигалось.
-Гы-ымм, - послышалось строгое покряхтывание с потолка.
Моша внутренне испуганно сжался как зайчонок и опасливо посмотрел вверх. Усилием воли он отвлек свое внимание от обнаженного женского тела.
-Циличка как-нибудь прикоснись к нему. Ну хотя бы поцелуй его в губы.
- Вот еще, я с малолетками не целовалась.
Ну представь, что это твой сыночек.
Циля наклонилась к Митьке и нежно поцеловала его в губы, при этом её роскошные груди колыхаясь, придавили Митьку к стулу.
- Ну и что? – обратилась Циля к Моше.
- П-посмотри, - заикаясь и показывая на Митьку, тихо произнес Моша.
-Циля обернулась и глаза её медленно начали округляться.
Митька поджимал и пожевывал губы и испуганно, пытался стряхнуть со своей груди, то что там только что было.
- Мошенька, - диким шепотом затараторила Циля, - он меня чувствует, ура-а-а-а-а.
-Да не шепчи ты, говори нормально, он тебя явно не слышит.
Моша с необыкновенным проворством обежал стол, громко цокая копытцами, и пытаясь отпихнуть Цилю, принялся интенсивно пробираться к мальчику как можно ближе.
Между Цилей и Мошей завязалась легкая потасовка, как за место в очереди за колбасой, в эпоху развитого социализма. При этом Моша беспардонно хватал Цилю за всё, что придется,  пытаясь оттащить от мальчика.
- Хам, хам, натуральный хам, как вас в Раю держат, - возмущенно кричала Циля, отбиваясь от наседающего Моши.
- Да как вы не понимаете  глупая женщина, это может быть  мой единственный шанс наконец найти свои законные ноги.
- А зачем? Вы и сейчас очень пикантный мужчина. Этакий Фавн. Смотрите какие у вас чудные маленькие копытца. Обозревая лошадиные ляжки, Циля вдруг наткнулась взглядом на это.
- Боже мой Моша  да у вас всё отросло, причем отросло приличных размеров.
- Да уважаемая, это отрастает в период командировок, - гордо заявил Моша, выставив правое копытце вперед.
- Ах, Моша оно растет и поднимается.
- Да вы на себя посмотрите.
Циля опустила взгляд вниз и волна истомы и желания накрыла её с головой. – Мошенька, - нежно шептала она, - но вы же можете меня чувствовать, - она бросила виноватый взгляд на мужа и тут же перевела его на нижнюю часть Моши.
- Не сомневайтесь Циличка, по полной программе, - подтвердил Моша, молча указывая пальцем вверх, пытаясь предупредить женщину.
Но Циля сладострастно и томно вздыхая, подходила всё ближе к Моше.
- Ггг-ыым, - раздалось сверху, недовольное и суровое.
Циля отмахнулась и продолжала своё неукротимое движение к цели. Вдруг небольшая предупредительная молния ударила между ней и Мошей, оставив на полу внушительных размеров, прожженную дыру.
- Да имела я вас и ваш рай, - злобно прокричала Циля наверх, - даже в командировке расслабиться не дают.
- Что вы делаете, - зажимая ей рот испуганно зашипел Моша, - вас же лет на 100 в чистилище упекут, и вы уже никогда не увидите свою родню живыми.
- Что, что вы такое говорите, - бледнея и сбивчиво, ничего не понимая, лепетала Циля, - только не это, - воздев руки к потолку умоляла она.
Циля как ошпаренная отскочила подальше от Моши.
- Ну и зачем вам, собственно говоря, этот мальчишка, как он поможет вам в поисках ваших ног?
- Не знаю Циличка , но дайте мне попробовать, - он грубо отстранил Цилю от мальчика и сел рядом с ним на стул.
 

 

СТЕНА. Вторая глава

СТЕНА Глава 4. (Роман)