ГУРАН

[Скрыть] Регистрационный номер 0263266 выдан для произведения: СОСЕДСКАЯ СУКА
 
   В принципе можно ругаться, можно не ругаться, но эта была вообще паршивая собачонка. Честное пионерское - дрянная. Масти она была что-то из рыжа. Что-то в масти было непонятное. Может быть, было больше серого, но с оттенком рыжего. Если вы разбираетесь в охотничьих лайка, то должны знать про карело-финнских лаек. Вот нечто похожее по размерам и виду, как эта лайка, но только худая, костлявая, изможденная, поскольку её почти всегда держали на привязи, вредное и трусливое. Откровенно говоря, я не понимаю людей, которые держат собак на привязи и дома. Кто лучше выглядит на этом фоне - трудно сказать. Однозначно больно смотреть на огромную овчарку, которая волочит парализованные ноги и на убогую дворнягу скрючившуюся у конуры. Апологетов собственной безопасности, смею заверить, что никакой бультерьер, ротвейлер или мастино, которое неополетанно, едва ли спасет своего хозяина, от хорошо продуманного нападения. Полуметровый обрезок трубы сделает из любого вашего защитника кровавый кусок мяса, а один точный удар в основание черепа этим предметом может успокоить и медведя на месте и вас, тем паче ваш друг будет стремиться напасть на обидчика, а это - верная смерть. Я признаю собак только в роли охотников и друзей. По крайней мере, мне стыдно мучить этих вольнолюбивых животных, держа их в клетке квартиры или на железе цепи. Может быть, имея в друзьях лаек, имеющих полудикий характер, протопав с ними не одну тысячу километров, я просто не могу представить, что хорошо выращенная лайка в ваше отсутствие не проверит всё, что можно проверить, куда может залезть, то непременно залезет, что можно открыть, то она откроет. Энергия, подпирающая её, будет выплескиваться во все стороны, и вы просто замучаетесь её прогуливать, чтобы поддерживать в хорошей  форме. Гиморой, как видите, большой. Хорошо ротвейлерам, пусть их долго приучали к домашней жизни, но и их приходится содержать: убирать за ними шерсть и прочие прелести собачьей жизни, выгуливать, чистить, мыть им лапы после дождя или пол после прогулки, дрессировать.. Прибавьте покусанных соседских собак или детей, испуг старушек, то можно смело сказать, что поросёнок в ваших пенатах, будет более приемлем, так как и его можно приучить справлять нужду под ближайшим деревом у дверей вашего подъезда. По крайней мере, он не будет кусать соседей, если его постоянно мыть, не будет так сильно вонять, щетина с него летит гораздо меньше, и псиной он не пахнет. Отчего их не держат дома? Мне не понятно совершенно: когда он вам сильно надоест, то его можно запросто съесть. Свиные окорока особенно хороши под водочку.. Собак, к сожалению, едят больше бомжи, да бывшие зеки. Правда, ваш новый друг не так пушист, но, заверю вас, не так глуп, как вы думаете.  
   Но хватит мазать сопли по тейблу неструганым доскам и прочим деревяшкам, обработанным или нет, пора бы вернуться к нашей сучонки. Она была вредна, писклява, пакостлива и лаяла всегда, когда её совсем не просили это делать. Кроме всего прочего она периодически срывалась с цепи. Кроме того, стол же периодически соизволяла гулять, собрав вокруг себя кучу кобелей, которые не очень церемонились не только с представителями славного псиного племени, но и с двуногими их хозяевами. Видимо в порыве страсти. Поскольку этот табор предпочитал нашу поляну, то мы так же периодически вступали с ними в борьбу, чтобы унять пыл страстных любовников. Однажды брательник расстрелял из нашей одностволки подобное сборище, убив трех собак, среди которых оказалась и виновница торжества, так что мы ползимы наблюдали на её бренных мощах тоскующих женихов, которых мы иногда, в особо благодушном настроении, пытались тоже застрелить: хотя до ближайшего райкома партии, то бишь власти, было никак не дальше трехсот метров.. Но они были гораздо бдительней властей. Своя шкура ближе к заднице..
  Однажды, посреди зимы, наша сучонка впала в этот первородный грех. Женихов, как обычно собралось приличное количество, то есть весь местный собачий бомонд, но поскольку подобными делами предпочитают заниматься ночью, то и занялись им с вечерка попозжа. Как на грех в это же время приходил поезд из Иркутска, на котором приехала Вероника, то бишь моя сестра. Тут-то и решилась участь этой сучонки. Если ей ещё прощался лай на мою особу, когда я лазил по соседней стройке, даже ей простили попытку поймать нашу курицу, поскольку гуляла она не много и недолго вне цепи, то подобного простить мы не могли. Конечно, если бы она долго гуляла вне цепи, то верно бы не дожила и до этого случая.                    
  Вот именно этот самый бомонд и встретил мою сестру около часа ночи на тропинке малохоженной. Короче, Вера была загнана на штабель брёвен, точнее столбов, что предусмотрительно заготовили труженики З-кого Сельэнерго, по этому случаю, которые, правда отчего-то успели даже почернеть с тоски и времени. Сорок минут при приличном сибирском морозике созерцала она собачью любовь и клацала зубами. Это, конечно, уже чересчур много, даже для нашего ангельского терпения.
   Утром была объявлена охота за её скальпом, но она уже благополучно отбыла на свою цепь, откуда нахально облаивала нас с брательником. Вот этого не могли мы простить вдвойне. А если мы за что-то взялись, то добивались этого однозначно. Гвардия умирает, как говаривали ранее, но не сдается и не плачет.. Правда не к месту добавляли древние ещё про какие-то там удобрения. Впрочем, этим дуракам надо было сваливать. Мертвый солдат уже не солдат, а дань памяти и земле. Но, все-таки, это единственное выражение, что я ношу в сердце о наполеоновских войнах и самом Буонопарти.
   Сучонка сим подписала свой смертный приговор. Её ничто больше не могло спасти. Как гвардию Его французского величества. Хрясь томагавком по черепу и снимай шкуру себе..
   Вечером все было готово. Точнее ничего мы не готовили, а просто напялили свои любимые зековские телогрейечки, непрезентабельные шапки и отбыли в ночь. Лунную и морозную, между прочим, как большинство ночей Сибири. Предварительно не оповестив, как мы всё время делали, никого о наших планах. Мы бодренько протопали к забору, что отделял нас от будки этого никчемного зверюги. Опасаться в этих условиях было совершенно нечего, поскольку наша приятельница становилась злой и кусачей только при хозяине. Открывать рот, без его присутствия, она просто не решалась, поскольку получала в рыло палкой или ледышкой и в своем же дворе. Соседей наших и прочих не наблюдалось, по причине новостройки наш дом был первым, а случайные прохожие едва ли бы забрели в дом, что строился по соседству с жилым домом со стороны соседей.
   Заверчено? Круто.. В общем, наша очередная жертва вела, как и положено: загремев цепью она скрылась в будке. Выкурить её оттуда было невозможно, так как кроме стены забора, была плотная стеночка будки, непроницаемая для нашего взора и палки, или иного предмета. Я вам уже говорил, что сучонка была вредной и устроилась, видимо, в ней до самого утра, прекрасно различая тихое поскрипывание валенок в трех шагах от себя. Теперь следует поговорить о луне. Причем тут луна? А фиг её знает, но в Сибири луна самая большая в мире и становится больше и больше, по мере пребывания под ней, особенно зимой. Когда она излучает черт знает что, но только не тепло.  Впрочем, летом размеров луны я как-то не наблюдал, и она там так себе - средненькая, как везде.
  Луна становилась всё больше и больше, а эта стервь всё сидела в будке и сидела, и выманить её оттуда нельзя было никакими коврижками. Попрыгав должное в куцых телогреечках с холодной железкой Тозовки под мышкой, мы убедились окончательно в этом, и резонно решили отстрелять зверюгу прямо в будке, не найдя ничего предосудительного в том, что мы издырявим соседский забор и убьем его собственность..
  Бедные янки! Как бы они перенесли сей наш грех?
  Пуля щелкнула о дерево будки непривычно громко, но в ней ничего не завизжало, не забилось, а вместо этого из нее выскочило совсем здоровое животное без цепи и юркнуло в подворотню.
  Нас это несколько озадачило, так что положенного контрольного выстрела за ухо, мы даже не стали делать, сожалея о неудаче.
 
  Но утром был скандал. Сосед высказал всё, что думал о нас нашему отцу. В частности о трупе сучонки в родной будке и маленькой дырке в её стеночке, но, видимо, опасаясь двух пар кулаков шестнадцатилетних недорослей, один из которых был уже под два метра ростом, уважая ли родителей, с которыми ему ещё предстояло жить не одно десятилетие и которые бесплатно лечили его скотину, тем более, вместе работали, или обидимшись на блудницу, что в будке тайно принимала некого негалантного кобеля, который даже не высунул нос при нашем появлении, а тем более за грех молчания её самоей, он не стал бежать в милицию, чтобы обеспечить нам крупные неприятности.. и себе тоже. Впрочем, он был добродушным, рыжеватым, лениватым высоким вепсом, в отличие от его маленькой, желчной, беспокойной и злой жены - еврейки, которая обзывала его вепой, на что тот меланхолично вещал, что она - жида. Впрочем, они хорошие люди.
 
  P.S. На панихиде по убиенной сучонки мы не присутствовали. Нас как-то не пригласили на неё. Обидно немного.