Главная → Проза → Крупные формы → Романы → Рождение проблемы. Глава 1 из романа "Встретимся у Амура или поцелуй судьбы"

Рождение проблемы. Глава 1 из романа "Встретимся у Амура или поцелуй судьбы"

20 мая 2013 - Ирина Касаткина
article137452.jpg

 

     Роман «Встретимся у Амура или поцелуй судьбы» − это книга о поисках счастья и о том, что у каждого человека оно свое. В крупном южном городе и в непростое для страны время 90-х годов подрастают две подружки. Они любимы родителями и учителями, на них заглядываются сверстники и потому будущее представляется им в сплошь розовом цвете. Но судьба наносит обеим суровые удары, оправиться от которых может только сильный духом человек. Книга учит молодых людей ответственному отношению к жизни − к родителям, учителям, друзьям и любимым. В ней подчеркнуто и влияние родителей на мысли и чувства детей, показано, как грубые слова матери о любви и сексе буквально разрушают будущее дочери, ломая юную душу.
      Книга необходима как юным людям от четырнадцати лет и старше, так и их родителям, − а, значит, всему обществу. Она показывает ценность достойного образования, учит стойкости, верности и ответственности, которых порой так не хватает нынешнему молодому поколению. В этом главное отличие романа «Встретимся у Амура или поцелуй судьбы» от имеющихся на рынке многочисленных любовных романов.
    
 
                                  ЧАСТЬ 1. СТУПЕНИ ЮНОСТИ
 
 
Глава 1. РОЖДЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ
 
        Возмущенное чириканье и стук крошечных клювиков в оконное стекло выдернули Настю из сладких объятий Морфея. Она высунула нос из-под одеяла, и его кончик тут же закоченел: в комнате стоял собачий холод, батареи еле грели. Выбираться из теплой постели в этот ледник было просто преступлением перед собственной личностью. Но куда деваться, − жизнь заставляла.
        Настины внутренние часы показывали, что можно пока не торопиться: сегодня первого урока не будет, биологичка заболела. Поваляюсь еще немножко, решила девочка, птахи пусть подождут, не помрут. Нет, как на улице плюс, так батареи жарят − не прикоснешься, а как мороз, так они еле теплые. Совести нет у этих коммунальщиков, − за что им только «зряплату» дают.
         Но настойчивый писк и стук в окно не прекращались. Проклиная мысленно все птичье племя, Настя стащила со стула свитер. Натянув его под одеялом, подождала, пока свитер согреется, − и только тогда рискнула выбраться наружу. Градусник за окном показывал минус двадцать. Настя представила тщедушные птичьи тельца на лютом морозе, спасти которые могла только еда, и, устыдившись, заторопилась на кухню. Нащипав от батона полную горсть крошек, ловко высыпала их в форточку, − крошки аккуратно легли на прикрепленную снаружи дощечку. Обрадованные пернатые дружно накинулись на угощение.
        Среди мелькающих головок Настя снова заметила яркую шапочку незнакомой птички, − худышка уже несколько дней подряд прилетала к окну в компании зобастых воробьев. Подсыпав еще крошек, Настя целую минуту любовалась ее пестрым нарядом, − осмелевшие птахи не улетали, хотя Настин нос плотно прилип к оконному стеклу. Наверно, синица, думала девочка, − холодрыга загнала и их в город. Недавно сорока сидела на балконе, а сегодня опять эта пичуга. Кажется, они сало любят. Сала у нее не было, поэтому она мелко-мелко порезала кусочек любительской колбасы. Но пернатые от такого угощения обиженно отказались. Дружно вспорхнув, они расселись на ближней ветке и принялись по-птичьи браниться.
       − Настасья, прекрати кормить птиц, они мне все окно загадили, − послышалась снизу.
       − Алевтина Петровна, закройте окно, простудитесь! − весело крикнула Настя в форточку. − С утра ругаться вредно: весь день не задастся.
       − Я те поговорю, поговорю! − обозлилась соседка. − Больно умная стала! Вот заставлю стекла отмывать от помета, тогда узнаешь!
      − Да он же вниз падает, а не на ваши окна, − парировала Настя, закрывая форточку. И сейчас же перс Федор принялся остервенело драть дверь, требуя свою порцию внимания.
       − Что ж это такое! − возмутилась девочка. − Всех обслужи, − а когда собой заниматься? Сама поесть не успею.
        − Пр-равильно! − промурчал Федор, торопливо лакая молоко. − Приручила − кор-рми!
         − Лопай и помалкивай, а то больше ничего не получишь.
        Настя почистила Федору сосиску, подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на свое отражение. Отражение было так себе: невыспавшаяся физиономия и патлы дыбом.
         Ох, и видик, огорчилась девочка, пытаясь расчесать непослушную шевелюру. Просто, взрыв на макаронной фабрике. А чего это я нынче в миноре?
           Она покопалась в себе и тотчас вспомнила: сегодня же министерская контрольная по физике. Памятуя о прошлогоднем провале девятиклассников на выпускных экзаменах, органы образования решили заранее подстраховаться, устроив проверку знаний перед новогодними каникулами. Мол, лучше пусть все лодыри получат пары в первом полугодии, чем краснеть летом. Может, хоть во втором за ум возьмутся.
          − А чего, собственно, я нервничаю? − спросила себя Настя. − В задачах, вроде, соображаю − по четвертной отлично. Даже если напишу на четверку, Лизавета все равно пятак в полугодии поставит, − она меня любит. А хуже не напишу в любом случае, − уж если я не решу, то кто из наших решит?
            И чтобы окончательно успокоиться, она села в кресло, закрыла глаза и принялась внушать себе, что с контрольной справится, обязательно справится, не может быть, чтоб не справилась. Так она сидела и балдела, забыв о времени, пока прыгнувший на колени Федор не вернул ее к действительности. Бросив взгляд на часы, Настя ужаснулась: до звонка оставалось двадцать минут. Какой уж тут завтрак! Торопливо одевшись, она схватила сумку с книгами и вылетела за порог. Уже спускаясь по лестнице, вспомнила, что забыла калькулятор. Считать в столбик − пиши пропало, и половины не успеешь решить. Пришлось возвращаться.
           Вернулась, пути не будет, обреченно думала девочка, засовывая калькулятор в сумку. Ох, как есть охота, а некогда. И с урчащим животом понеслась на автобус, − ее престижная английская школа находилась за три остановки от дома.
            Когда она, запыхавшись, влетела в класс, представители министерства были уже там. Они неодобрительно посмотрели на припозднившуюся ученицу, но ничего не сказали. Настя упала на свое место и сразу почуяла, как из портфеля соседа Митьки вкусно пахнет бутербродом с копченой колбасой.
            − Дмитрий, дай кусочек, − попросила она, глотая слюнки. − Пока всех зверей накормила, сама поесть не успела.
            − Поможешь решить, дам, − пообещал Митька.
            − Нет, я сейчас хочу, у меня кишки марш играют. До перемены не доживу, помру. − И пригнувшись, принялась энергично жевать.
            − Снегирева, нельзя без фокусов! − рассердилась учительница. − Сядь, как следует, и уймись! Мало того, что опоздала, так еще продолжаешь выделываться.
           − Елизавета Карповна, я не выделываюсь, у меня ручка закатилась.
             Едва не подавившись, Настя проглотила кусок бутерброда и выпрямилась. Оказывается, пока она насыщалась, ей на стол положили лист с заданием и бумагу для ответа. Вздохнув, девочка принялась читать условие первой задачи.
              Эту решу, довольно подумала она, здесь всего два действия. Зря я так нервничала. Немного успокоившись, она стала читать другие задания. И сразу убедилась, что предчувствия ее почти никогда не обманывают, − в том смысле, что если хорошие иногда и не сбываются, то плохие исполняются всегда. Вчитываясь в условия остальных задач, Настя вдруг осознала, что не только не имеет представления, как к ним подступиться, но даже не понимает, о чем вообще речь.
           "Маятник отклонили на некоторый угол и отпустили". Понятно: он станет колебаться. "Какая энергия в какую превращается?" А вот это непонятно. Что значит: какая энергия? А какая она бывает? И вообще, что такое энергия? О чем речь? Она знает, что человек энергичный успевает сделать больше, чем мямля. Но какое это имеет отношение к маятнику? Спросить Лизавету, что ли? Настя подняла руку.
           Подошедшая физичка долго вчитывалась условие задачи, потом, вздохнув, развела руками. − Поймите, они не умеют решать задачи на превращения энергии при колебаниях, − обратилась она к комиссии. − Ведь в программе девятого класса этого нет, а в восьмом мы проскочили законы сохранения по верхам, без задач.
          − Программа не перечень всех вопросов курса, − возразила представительница министерства. − Как вы могли объяснять этот материал, не рассмотрев превращения механической энергии? Это же основа основ теории колебаний!
                 − Но ведь даже в учебнике Перышкина об этом ни слова. Колебания идут сразу за законами Ньютона. Ни понятия механической работы, ни энергии там нет.
          − Не может быть, − не поверила инспекторша. Но, перелистав протянутый учебник, убедилась в правоте учительницы. − Ну, допустим, здесь нет этого материала, − не сдавалась она. − Тогда сошлитесь на другие учебники, где подобные задания есть.
          − Дети не обязаны иметь несколько учебников по одному предмету, − парировала Елизавета. − И вообще, наша школа с английским уклоном. Перышкин рекомендован Министерством образования. Вы тоже должны интересоваться содержанием учебников, прежде чем составлять свои задания.
          Класс с интересом следил за их полемикой. Появилась слабая надежда, что контрольную отменят.
                 − Мы подбирали задачи, руководствуясь Программой, − упорно гнула свое инспекторша. − А там эта тема есть.
             − Но мы решаем упражнения из учебника. К более сложным задачам я собиралась обратиться в будущем году.
             − Вот поэтому ваши учащиеся и не справляются с простейшими заданиями, − что говорит о низком уровне их знаний. И ваш английский здесь ни при чем. А насчет старших классов: там они к механическим колебаниям уже не вернутся, сразу начнут с электромагнитных. Когда же они научатся решать эти задачи? Вы подумайте: как ваши выпускники будут поступать в технические вузы, если вдруг надумают? Ведь не все пойдут в филологи. Вы обязаны дать им необходимый объем знаний, а не ссылаться на профиль вашей школы. − Продолжайте работать, − обратилась она к классу, − вас это не касается. 
           Еще как касается, сердито подумала Настя. Вы между собой договориться не можете, а нам пары да трояки получать. Погорела моя пятерка.
          Она представила себе дневник с тройкой по физике, огорчение родителей − и от обиды чуть не заплакала. Ведь так старалась, вызубрила этого несчастного Перышкина едва ли не наизусть, − и на тебе.
          − Настька, реши мне хоть одну, − толкнул ее Митька. − А то я ни фига не врубаюсь.
          − Отстань, − огрызнулась Настя. − Без тебя тошно.
          − Ага, как сожрать мой бутерброд, так не тошно, а как помочь товарищу, так "отстань". Тогда гони его обратно.
           − Подождешь, он еще не переварился.
           − Дура! − окончательно обиделся Митька и отодвинулся на край стола. − Можешь больше ничего не просить, фиг получишь.
            Но Настя уже не слушала его. Быстро решив первую задачу, она принялась размышлять над остальными. Однако новые термины были так непонятны, что на ум ничего не приходило. Она долго вчитывалась в условия заданий, безуспешно пытаясь вспомнить подходящие формулы, пока у нее окончательно не разболелась голова. Все, погорела, обреченно решила девочка. Поняв, что надеяться больше не на что, она сдала работу и, сославшись на головную боль, попросила разрешения выйти. Ей разрешили.
             Настя пошла в буфет, выпила стакан компота. Голова болела нестерпимо, и даже слегка поташнивало. Не хватает еще расклеиться в конце полугодия, тогда и другие предметы поплывут, уныло подумала она. Но сегодня определенно остальные уроки не высижу. И решительно направилась к врачу.  
             − Настюха, ты куда? − Вопль на весь коридор остановил Настю у лестницы на первый этаж. Ее догоняла Наташка Белоконева − верная подруга и соседка по лестничной клетке.
             − К врачу хочу. Башка трещит, нет сил.
            − Что это с тобой? Ты такая бледная.
            − Не знаю. Наверно, из-за этой дурацкой контрольной расстроилась. Учила-учила, и все насмарку. Теперь поплыли мои пятаки. Еще чего доброго заставят Лизавету вкатать трояк в полугодие, − вот будет номер.
            − Да не бери ты в голову! Нашла из-за чего расстраиваться. Весь класс ничего не решил, − одна ты, что ли. Ты хоть одну задачу сделала, а я вообще ни одной.
            − Что, так и сдала пустой лист?
            − Так и сдала. А что мне оставалось? Я в этих колебаниях ни бум-бум. Да ладно, всему классу пары не поставят. Директриса такой хай поднимет! Она ведь бывший депутат − в Законодательном сидела. Побоятся.
            − Понимаешь, Натка, мне дико обидно. Они там между собой никак не договорятся чему нас учить, а мы отдуваемся. Конечно, тебе что − у тебя и по алгебре трояк выходит, и по химии. А мне так хотелось закончить это полугодие на отлично.
            − Не, не понимаю. Какая разница: отлично, не отлично? Может, боишься, что предки ругаться будут?
            − Да при чем здесь предки? Понимаешь, хочу все пятерки. Хо-чу! Бзик у меня такой.
            − Не, у тебя, определенно, не все дома. Так ты, значит, уходишь? Не будешь на алгебре?
            − Наверно, не буду. Попробую отпроситься.
            − Тогда хоть тетрадку оставь. У меня половина примеров не сошлись с ответом. У тебя все сошлись?
            − Все. Бери, только не посей. И Митьке не давай, он на меня злой. Еще намалюет что-нибудь, как в прошлый раз.
            Добрая врачиха даже температуру мерить не стала, только пощупала лоб и выписала справку, посоветовав хорошенько выспаться.
            Со сложным чувством огорчения и облегчения Настя вышла из школы. На улице ледяной ветер сразу принялся сечь ей лицо снежным крошевом, заставив согнуться в три погибели и прикрыть нос рукавичкой. На северном полюсе живем, сердито подумала девочка, теперь это называется юг. В Москве и то теплее. 
           По дороге домой она старательно обходила неровные ледяные ухабы, подозрительно припорошенные снегом, но все же пару раз едва не растянулась. Дома тупо побродила по комнатам, потом, вспомнив, что утром не завтракала, налила тарелку супа. Но едва поднесла ложку ко рту, как ее снова затошнило. Кажется, заболеваю, испугалась Настя, надо срочно лечиться. Она включила обогреватель, раздавила таблетку седальгина, запила чашкой горячего чая и легла на диван, укрывшись с головой пледом. И сразу провалилась в сон.
           Разбудил ее Федор. Прыгнув на подушку, он бесцеремонно улегся ей на голову. − Убери хвост с лица! − сердито потребовала девочка. Федор обиженно мазнул пушистым концом по ее губам, спрыгнул на пол и ушел за диван.
            Настя прислушалась к себе. Голова уже не болела, но настроение оставалось паршивым. И главное, непонятно, как жить дальше. Хоть бы папа быстрее пришел, уныло подумала она. И сейчас же услышала звук отворяемой двери.
          − Котенок, ты почему не в школе? − Румяный с мороза отец быстро вошел в комнату и склонился над ней. − Что стряслось?
          − Голова разболелась, и врачиха отпустила. А сейчас поспала, и вроде полегчало. Вы не голодные?
          − Да, перекусить не мешало бы, а то у меня сегодня еще заседание кафедры, а у мамы ученики. Через час надо бежать.
          − Тогда я обед разогрею, пока вы руки моете. Когда будет готово, позову.
          − Давай дочка, поухаживай за нами, а то я что-то приустал. Подряд две лекции очень утомительно.
            Настины родители работали в педагогическом университете: отец заведовал кафедрой физики, а мать преподавала английский. Настя обожала своих родителей, особенно отца. Он у них с мамой был кумиром. Настин отец и вправду был хорош собой: высокий сероглазый блондин, красивый, умный и слегка ироничный. Человеком он был добрым и покладистым, легко прощал студентам все их неуды и прогулы, за что они его дружно любили, − особенно, студентки, которые в этом девичьем вузе составляли большинство.
            Настина мама представляла собой полную противоположность отцу, − как внешне, так и внутренне. Это была невысокая стройная армяночка, темноглазая и черноволосая, с ершистым и задиристым характером. Она могла поднять шум из-за пустяка, гоняла Настю за невымытую посуду и пыталась воспитывать кота. Но когда мать чересчур уж расходилась, отец сажал ее себе на колени и принимался поглаживать по спинке, приговаривая: − Все, все, Галчонок, успокойся. − И целовал за ушком. Тогда она моментально выпускала пар, переходя к бурным объятиям и поцелуям, во время которых Настя все пыталась подлезть им под руки, чтобы получить свою порцию нежности.
             Внешне Настя не походила ни на одного из родителей, хотя отдельные их черты в ней угадывались. От отца она унаследовала славянский тип лица с круглым подбородком и прямым коротким носом, от матери − большие глаза, затененные густыми ресницами. Правда, их цвет был не темно-карим, как у мамы, и не серо-голубым, как у отца, – к голубоватому отцовскому добавилось немного маминого шоколадного, впрочем, недостаточного, чтобы его надежно затемнить, − из-за чего Настины глаза приобрели необычный сиреневатый оттенок. Волосы у нее были по-матерински густыми, но если у той они падали на плечи красивыми черными волнами, то у Насти требовали постоянного расчесывания и приглаживания, в противном случае норовили встать дыбом. И цвет их был не черным, как у мамы, и не светлым, как у папы, а темно-русым с отдельными золотистыми прядями. Серо-буро-малиновый, как говоривал отец.
            Характер Насти являл собой пример единства и борьбы противоположностей. В ней сложным образом сочетались мягкость и доброта отца с упрямым и взрывным характером матери. Она могла долго и упорно добиваться своего, даже скандалить, если ей противоречили, − а добившись, вдруг резко меняла мнение, легко соглашаясь с противной стороной. Приступы непонятной ей самой хандры внезапно сменялись взрывами веселья, − и тогда она принималась беспричинно смеяться и кружить по комнате, обняв кого-нибудь из родителей или в их отсутствие спинку стула. Особенно это стало заметно к пятнадцати годам. Отец в ответ на подобные вывихи успокаивал мать: мол, чего ты хочешь, возраст у нее такой. Перерастет. Перемелется − мука будет.
            Помимо любви к пятеркам Настя увлекалась приготовлением всяких вкусностей, из-за чего родитель в шутку убеждал дочь, что ей надо идти в пищевой институт или, в крайнем случае, в кулинарный техникум, − такой талант пропадает! С чем мать категорически не соглашалась, принимая его слова всерьез. − Отличнице и в кулинарный − это позор! − с пафосом восклицала она. − Только через мой труп!
            Настя слушала эти разговоры, посмеиваясь. С будущей профессией она еще не определилась. То ей хотелось на мехмат в университет, то в Политехнический, а то и о медицинском подумывала. Но в одном она была уверена: пойдет, куда захочет сама и никто на свете ей не помешает. Захочет в кулинарный, пойдет в кулинарный, захочет в мед, пойдет в мед. Впереди еще два года школы − успеет определиться.
            Накануне вечером Настя сварила любимый овощной суп с грибами и нажарила тоненьких-тоненьких блинчиков. Мясной фарш у нее уже был, осталось только завернуть его в блины и обжарить. Все это она проворно проделала, пока родители раздевались, мыли руки и обменивались нежностями.
          − Готово! − подала она голос. − Наливать?
          − Наливай! − скомандовал отец. − Мы с сокровищем вдвоем кушать Настин суп идем. 
           Держа супругу на руках, он зашел на кухню и ловко оседлал табуретку, умудрившись посадить мать себе на колени.
          − Любовь! − одобрительно заметила Настя. − Не урони сокровище в суп.
          − Никогда! − заверил отец, пододвигая к себе тарелку.
          − Правда, Олег, пусти меня! − запротестовала мать, заметив, что тот собирается кормить ее с ложечки. − Опять насажаешь пятен себе и мне на брюки. Так почему ты не в школе? − обратилась она к дочери. − Что с твоей головой?
            − Я сегодня на министерской контрольной поплыла, − хмуро ответила Настя.
           − Как поплыла? У тебя же три дня назад кончилось.
           − Да при чем здесь это! − рассердилась дочь. − Я полугодовую завалила. Из пяти задач решила только одну. Пара обеспечена, в лучшем случае трояк.
          − Телевизор надо меньше смотреть по вечерам. Вечно он у тебя включен, вот голова и не отдыхает.
          − Да при чем здесь телевизор? Дали задачи, которых мы в глаза не видели. Даже Лизавета возмутилась. Какие-то виды энергии − в Перышкине об этом ни слова.
          − Тащи учебник, − распорядился отец. − Как можно давать такую контрольную? О чем они там думают − в министерстве?
           Быстро перелистав книгу, он набрал номер приемной министерства образования.
          − Владислав Савельевич на месте? Соедините меня с ним, пожалуйста.
          − Кто спрашивает? − вежливо поинтересовалась секретарша.
          − Скажите, Снегирев из педвуза.
          − Привет, дружище! − услышал отец голос замминистра. − Какие проблемы?
           − Влад, сегодня у моей Настасьи ваши проводили контрольную по физике. Дали задачи по материалу, о котором они и не слыхали. Из пяти задач она только с одной справилась. А ведь ты ее знаешь, − она голову не поднимает от учебников.
           − Ну и сколько ей поставить?
            − Да при чем здесь оценка? Я вообще не понимаю, − как такое может быть? Что, ваши не знают школьной программы? Представляешь самочувствие ребят: никто в классе ничего не решил. Моя чуть не заболела от расстройства.
            − Олег, ну что ты меня грузишь по пустякам! Ну, может, мои и напортачили. Но и учителя тоже хороши. Дали им волю, − одни одно преподают, другие другое, а Москва с нас спрашивает. Ладно, не будем мы нигде учитывать эти оценки, успокой дочку. Но сам сделай вывод, какие у нее будут знания, если оставишь ее доучиваться в английской.
            − Так что, забирать ее оттуда? А куда?
            − Советую в лицей при Политехе. С ее умом и тягой к точным наукам только туда − там эти предметы на высоте.
            − А поступит она? Там же конкурс, говорят, запредельный.
           − Ну, по физике ты и сам ее можешь подготовить. Программу я тебе достану, − они ее не скрывают. А по математике и русскому найми репетиторов. Могу помочь. На вступительных попытаюсь ее подстраховать, но гарантию не даю. Там с этим делом строго.
            − А потянет она, если поступит?
            − Потянет, девка у тебя умная. Помнишь, как она меня срезала: «Что будет, дядя Владик, с автомобилем, если сила тяги двигателя станет равна силе сопротивления движению?». − «Остановится», − говорю. − «А вот и нет!» − отвечает, − «Будет двигаться с прежней скоростью. Законов Ньютона не знаете, дядя Владик». − Во, дала!
            − Ладно, ты программы достань, а с преподавателями я сам разберусь. Спасибо за совет − я твой должник. 
           − Пустяки, чего там. Ну, бывай. Достану, позвоню.
           − Значит так, котенок. − Голос отца посерьезнел. − Влад предлагает забрать тебя после девятого из вашей школы. Советует поступать в лицей при Политехническом институте. Очень серьезное учебное заведение − нагрузки там ой-е-ей! Но и знания у тебя будут не в пример нынешним. Как на это смотришь?
             − Ой, мне жалко английский бросать. Забуду быстро, − там же его, наверно, мало дают. Выходит, учила-учила − и все напрасно?
            − Ну, почему напрасно? Английским ты и сама можешь заниматься. Английский не проблема, нужно будет, выучишь. А вот точные науки − это действительно проблема, в вашей школе ты с ними пролетишь. Самостоятельно тебе их не поднять.
            − Ладно, я подумаю.
            − Только недолго думай. Влад обещал скоро достать программу к их экзаменам. И сразу надо начинать готовиться, времени у тебя не так много. Там вступительные в июне − остается только пять месяцев, чтобы заткнуть все дыры в твоих знаниях.
             − Но ведь с математикой у меня вроде неплохо, одни пятерки в этой четверти.
             − Кто теперь знает: плохо или неплохо. Может, ваши пятерки на самом деле трояки по их меркам.
             − Ну, ты и скажешь − трояки. Что я, совсем ничего не знаю? Не такая уж я тупая.
             − Ты-то не тупая, да база у тебя слабовата. Ладно, не будем гадать. Получим программы, разберемся.
             Пообедав, родители заторопились на работу. После их ухода Настя собралась мыть посуду, но у нее почему-то все стало валиться из рук. Тогда она села на табурет и задумалось. Настя представила, что больше не будет ходить в свою ласковую школу, где училась с первого класса, − и школа вдруг показалась ей такой милой и такой брошенной, будто она собралась предать хорошего человека, которому многим обязана. Даже соседа Митьку стало жалко, − как он будет без нее? Никто не подскажет, не выручит в трудную минуту. И бутерброд его она слопала задаром. А, может, ну их − эти точные науки? Ну не будет она знать физику с математикой − и без них можно прожить. Можно на филфак пойти или на тот же иностранный.
             Так она долго сидела, убеждая себя, что не стоит расстраиваться, что все можно оставить, как есть, и никакого лицея ей не надо, − как вдруг поняла: выбор сделан и нечего себя обманывать. С детством пора расставаться, а впереди у нее трудный и не очень ясный путь. Но она пойдет по этому пути, потому что так надо, − в противном случае будет жалеть всю жизнь, что смалодушничала. А, поняв, сразу успокоилась и стала строить планы на ближайшее будущее.
             С драмкружком придется завязать, решила она, и телик убавить. Вечерние гульки и посиделки у Натки свести к минимуму. Что еще? Все детективы побоку, читать только необходимое. И заниматься, заниматься, заниматься.
          − Ну, надумала? − спросил вечером отец. − Что решила?
          − Буду поступать в лицей.
          − Ты в школе особенно не распространяйся, − посоветовала мать, − а то вдруг пролетишь, потом позору не оберешься.
          − Я поступлю.
          − Ну, ты не будь так уверена, там знаешь какой конкурс! Пролететь можно только так.
          − Я поступлю!
          − Значит, надо с завтрашнего дня садиться за учебники как следует. Схожу сам в Министерство за программами, − решил отец, − а то Влад будет тянуть резину, пока времени не останется. И надо бы тебе репетиторов нанять.
          − Не надо мне никаких репетиторов. Принеси программы, и все. Сама буду заниматься, не маленькая. Лучше, узнай, по каким учебникам там учатся и где их можно достать. 
          − А не много ты на себя берешь? Репетитор тебе даст знания, которые ты сама можешь не получить, − просто не догадаешься, что надо знать, а что не надо. И проверить себя самой очень сложно, − ты же не знаешь, о чем тебя могут спросить. А репетитор, особенно оттуда, знает.
          − А вы представляете, во что он вам обойдется? Особенно оттуда. У нас в классе Таня Юдина занимается с репетитором по химии, − в медицинский колледж готовится. Так она говорит: за каждое занятие три сотни вынь да положь.
            − Ну, это не твоя проблема.
            − Нет моя! Ты себе новый костюм никак не купишь − заведующий кафедрой, называется! Ходишь на свои заседания в старом свитере, как бомж. Нет, пап, давай я сама буду готовиться, а перед экзаменами попроси кого-нибудь меня проверить, − это тебе дешевле обойдется. И потом, разве мой отец не физик? Сам меня будешь проверять, − ты же у себя на вступительных председатель комиссии.
             − Ладно, убедила. Буду тебя проверять по кускам. Как пройдешь тему, скажешь. А ваши сегодняшние оценки ни на что влиять не будут, − Влад обещал. Просто попугали вас, чтоб за ум взялись, и все.
             Вечером заявилась Наташка.
             − Насть, я сегодня четвертак по алгебре отхватила, − спасибо твоей тетрадке. Только успела передрать, как меня вызвали к доске и именно на этот пример. Представляешь, как повезло. Я почти все решила, только в конце немножко запуталась. А так Светлана могла бы и пятак поставить. Но мне и четверки хватит, может, теперь в полугодии на один трояк будет меньше.
          − Так еще полугодовая контрольная впереди.
          − А ты пересядь ко мне, − может, чем поможешь или дашь содрать. Мне теперь так неохота трояк по алгебре иметь, − твое влияние!
          − Так ты же с Новиковым сидишь. Он сам ни за что от тебя не отсядет − жить без тебя не может. Знаешь, какой скандал закатит.
          − Да ну его, надоел. Давай на последнюю парту сядем, она сейчас свободна. Парфенов заболел.
          − Ага, заболел, как же! Просто не рискнул идти на министерскую. А завтра явится и погонит нас.
          − Не погонит, я с ним договорюсь. Давай?
          − Ладно, я все равно с Митькой поругалась. Но ты, если хочешь получше оценки, берись и за домашние задания. Я тебе сто раз предлагала: давай вместе уроки делать. Уже давно училась бы нормально.
            − Да не доходило до меня как-то. Лень было. А сегодня... после этой контрольной, знаешь, даже страшно стало. Надо же куда-то после школы поступать, а у меня в голове ноль без палочки.
            − Слава богу, дошло! Как Никита терпит твои пары да трояки, не представляю.
             Никита был Наташкиным братом − старше ее на два года. Он оканчивал в этом году лицей при Политехническом институте, тот самый, куда собралась Настя. Причем оканчивал весьма успешно: шел на медаль. Никита был умным и собранным юношей, всегда знавшим, чего хочет от жизни. С раннего детства он осознанно ставил перед собой цель и сосредоточенно шел к ней, не размениваясь на мелочи. Сейчас перед ним стояла задача поступить в Политех на самый престижный факультет приборостроения и информатики. Но поскольку конкурс туда превышал все мыслимые пределы, Никита поставил перед собой ближнюю цель: получить медаль, чтобы сдавать только один экзамен, − и можно было не сомневаться, что он ее получит. Наташкины родители очень гордились своим, таким сознательным, сыном, из-за чего их еще больше огорчала Наташкина безалаберность.
              Никита пытался воспитывать несознательную младшую сестренку, но это у него получалось плохо. Как только дело доходило до подзатыльника, поскольку остальные воспитательные меры были исчерпаны, а за уроки сестра так и не садилась, Наташка пускала в ход свое главное оружие: умение подлизаться. Им она владела в совершенстве и могла обезоружить любое лицо мужского пола. Наташка строила глазки, вешалась брату на шею и принималась нежно мурлыкать: «Никитусик-лапусик, любименький мой братик! Ну не надо, не сердись!». И у Никиты просто рука не поднималась на это небесное создание с ясными глазками и золотистыми завитками на висках. Чистый ангел − если не заглядывать в ее тетрадки.
             − У Никиты нет оружия против моих чар, − гордо ответила Наташка. − Не будь он моим братцем, я б его соблазнила − только так. Но поскольку родственников не соблазняют, поручаю это тебе.
             − Мне теперь не до этого, − вздохнула Настя.
             − Это почему?
             − Понимаешь, Натка, я приняла решение: поступаю после девятого в лицей при Политехе.
             − Вот это номер! − Наташка от возмущения даже побледнела. − А как же я? Что я без тебя буду делать? И потом, стоило столько лет зубрить английский, чтобы разом все бросить?
             − С английским мама будет помогать. А насчет тебя − будешь заниматься, сама справишься. А не будешь, так и я не помогу. В общем, я поняла: мое призвание точные науки, без них я отупею. Иду в лицей, решено.
              − Не-е-ет! − закричала подруга. − Я не согласна! Я не хочу без тебя оставаться в этом дурацком классе! Так, хоть на тебя глядя, я что-то учила, а тогда вообще перестану. Настюха, не уходи. Подруга ты мне или нет?
             − Нет, Наташа, не уговаривай. И родители мои так же считают. В нашей школе хорошо учиться малышне, а в старших классах стоит оставаться только гуманитариям.
             − Тогда и я с тобой.
             − Но ты же там не потянешь. Там, знаешь, сколько одной только математики! Ты же ее не любишь.
              − А мне по барабану что английский, что математика. Я хочу с тобой, и все! Настя, не бросай меня. И Никита там учился, − будет помогать. Кстати, все его тетрадки за десятый класс целы, − он же знаешь, какой аккуратист. А как он рад будет, что ты туда же идешь. Может, и я, глядя на тебя, за ум возьмусь.
             − Ну, смотри, потом не ной. С завтрашнего дня садимся за математику и физику. И диктант − через день. Кстати, надо Никиту расспросить, как он вступительные сдавал.
             − Конечно, спросим. Скажу тебе по секрету: по-моему, он к тебе неравнодушен.
             − С чего ты взяла? Никита − ко мне? Бред! Мы же с ним сто лет знаем друг друга. Он вообще во мне ничего не видит, кроме того, что я твоя подруга. Я для него среднего рода.
             − Видит-видит! Еще как видит! Последнее время, когда о тебе разговор заходит, так он сразу такой тихий делается. Глазки опустит и примолкнет, − а это верный признак, что дело нечисто, уж мне ли не знать своего братца.
            − Натка, не сочиняй. Ладно, ступай к себе, а то я уже спать хочу. И хорошо подумай насчет лицея, чтобы потом не идти на попятную. Спокойной ночи! 
    
 

© Copyright: Ирина Касаткина, 2013

Регистрационный номер №0137452

от 20 мая 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0137452 выдан для произведения:

 

     Роман «Встретимся у Амура или поцелуй судьбы» − это книга о поисках счастья и о том, что у каждого человека оно свое. В крупном южном городе и в непростое для страны время 90-х годов подрастают две подружки. Они любимы родителями и учителями, на них заглядываются сверстники и потому будущее представляется им в сплошь розовом цвете. Но судьба наносит обеим суровые удары, оправиться от которых может только сильный духом человек. Книга учит молодых людей ответственному отношению к жизни − к родителям, учителям, друзьям и любимым. В ней подчеркнуто и влияние родителей на мысли и чувства детей, показано, как грубые слова матери о любви и сексе буквально разрушают будущее дочери, ломая юную душу.
      Книга необходима как юным людям от четырнадцати лет и старше, так и их родителям, − а, значит, всему обществу. Она показывает ценность достойного образования, учит стойкости, верности и ответственности, которых порой так не хватает нынешнему молодому поколению. В этом главное отличие романа «Улыбка Амура» от имеющихся на рынке многочисленных любовных романов.
 
                                  ЧАСТЬ 1. СТУПЕНИ ЮНОСТИ
 
 
Глава 1. РОЖДЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ
 
        Возмущенное чириканье и стук крошечных клювиков в оконное стекло выдернули Настю из сладких объятий Морфея. Она высунула нос из-под одеяла, и его кончик тут же закоченел: в комнате стоял собачий холод, батареи еле грели. Выбираться из теплой постели в этот ледник было просто преступлением перед собственной личностью. Но куда деваться, − жизнь заставляла.
        Настины внутренние часы показывали, что можно пока не торопиться: сегодня первого урока не будет, биологичка заболела. Поваляюсь еще немножко, решила девочка, птахи пусть подождут, не помрут. Нет, как на улице плюс, так батареи жарят − не прикоснешься, а как мороз, так они еле теплые. Совести нет у этих коммунальщиков, − за что им только «зряплату» дают.
         Но настойчивый писк и стук в окно не прекращались. Проклиная мысленно все птичье племя, Настя стащила со стула свитер. Натянув его под одеялом, подождала, пока свитер согреется, − и только тогда рискнула выбраться наружу. Градусник за окном показывал минус двадцать. Настя представила тщедушные птичьи тельца на лютом морозе, спасти которые могла только еда, и, устыдившись, заторопилась на кухню. Нащипав от батона полную горсть крошек, ловко высыпала их в форточку, − крошки аккуратно легли на прикрепленную снаружи дощечку. Обрадованные пернатые дружно накинулись на угощение.
        Среди мелькающих головок Настя снова заметила яркую шапочку незнакомой птички, − худышка уже несколько дней подряд прилетала к окну в компании зобастых воробьев. Подсыпав еще крошек, Настя целую минуту любовалась ее пестрым нарядом, − осмелевшие птахи не улетали, хотя Настин нос плотно прилип к оконному стеклу. Наверно, синица, думала девочка, − холодрыга загнала и их в город. Недавно сорока сидела на балконе, а сегодня опять эта пичуга. Кажется, они сало любят. Сала у нее не было, поэтому она мелко-мелко порезала кусочек любительской колбасы. Но пернатые от такого угощения обиженно отказались. Дружно вспорхнув, они расселись на ближней ветке и принялись по-птичьи браниться.
       − Настасья, прекрати кормить птиц, они мне все окно загадили, − послышалась снизу.
       − Алевтина Петровна, закройте окно, простудитесь! − весело крикнула Настя в форточку. − С утра ругаться вредно: весь день не задастся.
       − Я те поговорю, поговорю! − обозлилась соседка. − Больно умная стала! Вот заставлю стекла отмывать от помета, тогда узнаешь!
      − Да он же вниз падает, а не на ваши окна, − парировала Настя, закрывая форточку. И сейчас же перс Федор принялся остервенело драть дверь, требуя свою порцию внимания.
       − Что ж это такое! − возмутилась девочка. − Всех обслужи, − а когда собой заниматься? Сама поесть не успею.
        − Пр-равильно! − промурчал Федор, торопливо лакая молоко. − Приручила − кор-рми!
         − Лопай и помалкивай, а то больше ничего не получишь.
        Настя почистила Федору сосиску, подошла к зеркалу и внимательно посмотрела на свое отражение. Отражение было так себе: не выспавшаяся физиономия и патлы дыбом.
         Ох, и видик, огорчилась девочка, пытаясь расчесать непослушную шевелюру. Просто, взрыв на макаронной фабрике. А чего это я нынче в миноре?
           Она покопалась в себе и тотчас вспомнила: сегодня же министерская контрольная по физике. Памятуя о прошлогоднем провале девятиклассников на выпускных экзаменах, органы образования решили заранее подстраховаться, устроив проверку знаний перед новогодними каникулами. Мол, лучше пусть все лодыри получат пары в первом полугодии, чем краснеть летом. Может, хоть во втором за ум возьмутся.
          − А чего, собственно, я нервничаю? − спросила себя Настя. − В задачах, вроде, соображаю − по четвертной отлично. Даже если напишу на четверку, Лизавета все равно пятак в полугодии поставит, − она меня любит. А хуже не напишу в любом случае, − уж если я не решу, то кто из наших решит?
            И чтобы окончательно успокоиться, она села в кресло, закрыла глаза и принялась внушать себе, что с контрольной справится, обязательно справится, не может быть, чтоб не справилась. Так она сидела и балдела, забыв о времени, пока прыгнувший на колени Федор не вернул ее к действительности. Бросив взгляд на часы, Настя ужаснулась: до звонка оставалось двадцать минут. Какой уж тут завтрак! Торопливо одевшись, она схватила сумку с книгами и вылетела за порог. Уже спускаясь по лестнице, вспомнила, что забыла калькулятор. Считать в столбик − пиши пропало, и половины не успеешь решить. Пришлось возвращаться.
           Вернулась, пути не будет, обреченно думала девочка, засовывая калькулятор в сумку. Ох, как есть охота, а некогда. И с урчащим животом понеслась на автобус, − ее престижная английская школа находилась за три остановки от дома.
            Когда она, запыхавшись, влетела в класс, представители министерства были уже там. Они неодобрительно посмотрели на припозднившуюся ученицу, но ничего не сказали. Настя упала на свое место и сразу почуяла, как из портфеля соседа Митьки вкусно пахнет бутербродом с копченой колбасой.
            − Дмитрий, дай кусочек, − попросила она, глотая слюнки. − Пока всех зверей накормила, сама поесть не успела.
            − Поможешь решить, дам, − пообещал Митька.
            − Нет, я сейчас хочу, у меня кишки марш играют. До перемены не доживу, помру. − И пригнувшись, принялась энергично жевать.
            − Снегирева, нельзя без фокусов! − рассердилась учительница. − Сядь, как следует, и уймись! Мало того, что опоздала, так еще продолжаешь выделываться.
           − Елизавета Карповна, я не выделываюсь, у меня ручка закатилась.
             Едва не подавившись, Настя проглотила кусок бутерброда и выпрямилась. Оказывается, пока она насыщалась, ей на стол положили лист с заданием и бумагу для ответа. Вздохнув, девочка принялась читать условие первой задачи.
              Эту решу, довольно подумала она, здесь всего два действия. Зря я так нервничала. Немного успокоившись, она стала читать другие задания. И сразу убедилась, что предчувствия ее почти никогда не обманывают, − в том смысле, что если хорошие иногда и не сбываются, то плохие исполняются всегда. Вчитываясь в условия остальных задач, Настя вдруг осознала, что не только не имеет представления, как к ним подступиться, но даже не понимает, о чем вообще речь.
           "Маятник отклонили на некоторый угол и отпустили". Понятно: он станет колебаться. "Какая энергия в какую превращается?" А вот это непонятно. Что значит: какая энергия? А какая она бывает? И вообще, что такое энергия? О чем речь? Она знает, что человек энергичный успевает сделать больше, чем мямля. Но какое это имеет отношение к маятнику? Спросить Лизавету, что ли? Настя подняла руку.
           Подошедшая физичка долго вчитывалась условие задачи, потом, вздохнув, развела руками. − Поймите, они не умеют решать задачи на превращения энергии при колебаниях, − обратилась она к комиссии. − Ведь в программе девятого класса этого нет, а в восьмом мы проскочили законы сохранения по верхам, без задач.
          − Программа не перечень всех вопросов курса, − возразила представительница министерства. − Как вы могли объяснять этот материал, не рассмотрев превращения механической энергии? Это же основа основ теории колебаний!
                 − Но ведь даже в учебнике Перышкина об этом ни слова. Колебания идут сразу за законами Ньютона. Ни понятия механической работы, ни энергии там нет.
          − Не может быть, − не поверила инспекторша. Но, перелистав протянутый учебник, убедилась в правоте учительницы. − Ну, допустим, здесь нет этого материала, − не сдавалась она. − Тогда сошлитесь на другие учебники, где подобные задания есть.
          − Дети не обязаны иметь несколько учебников по одному предмету, − парировала Елизавета. − И вообще, наша школа с английским уклоном. Перышкин рекомендован Министерством образования. Вы тоже должны интересоваться содержанием учебников, прежде чем составлять свои задания.
          Класс с интересом следил за их полемикой. Появилась слабая надежда, что контрольную отменят.
                 − Мы подбирали задачи, руководствуясь Программой, − упорно гнула свое инспекторша. − А там эта тема есть.
             − Но мы решаем упражнения из учебника. К более сложным задачам я собиралась обратиться в будущем году.
             − Вот поэтому ваши учащиеся и не справляются с простейшими заданиями, − что говорит о низком уровне их знаний. И ваш английский здесь ни при чем. А насчет старших классов: там они к механическим колебаниям уже не вернутся, сразу начнут с электромагнитных. Когда же они научатся решать эти задачи? Вы подумайте: как ваши выпускники будут поступать в технические вузы, если вдруг надумают? Ведь не все пойдут в филологи. Вы обязаны дать им необходимый объем знаний, а не ссылаться на профиль вашей школы. − Продолжайте работать, − обратилась она к классу, − вас это не касается. 
           Еще как касается, сердито подумала Настя. Вы между собой договориться не можете, а нам пары да трояки получать. Погорела моя пятерка.
          Она представила себе дневник с тройкой по физике, огорчение родителей − и от обиды чуть не заплакала. Ведь так старалась, вызубрила этого несчастного Перышкина едва ли не наизусть, − и на тебе.
          − Настька, реши мне хоть одну, − толкнул ее Митька. − А то я ни фига не врубаюсь.
          − Отстань, − огрызнулась Настя. − Без тебя тошно.
          − Ага, как сожрать мой бутерброд, так не тошно, а как помочь товарищу, так "отстань". Тогда гони его обратно.
           − Подождешь, он еще не переварился.
           − Дура! − окончательно обиделся Митька и отодвинулся на край стола. − Можешь больше ничего не просить, фиг получишь.
            Но Настя уже не слушала его. Быстро решив первую задачу, она принялась размышлять над остальными. Однако новые термины были так непонятны, что на ум ничего не приходило. Она долго вчитывалась в условия заданий, безуспешно пытаясь вспомнить подходящие формулы, пока у нее окончательно не разболелась голова. Все, погорела, обреченно решила девочка. Поняв, что надеяться больше не на что, она сдала работу и, сославшись на головную боль, попросила разрешения выйти. Ей разрешили.
             Настя пошла в буфет, выпила стакан компота. Голова болела нестерпимо, и даже слегка поташнивало. Не хватает еще расклеиться в конце полугодия, тогда и другие предметы поплывут, уныло подумала она. Но сегодня определенно остальные уроки не высижу. И решительно направилась к врачу.  
             − Настюха, ты куда? − Вопль на весь коридор остановил Настю у лестницы на первый этаж. Ее догоняла Наташка Белоконева − верная подруга и соседка по лестничной клетке.
             − К врачу хочу. Башка трещит, нет сил.
            − Что это с тобой? Ты такая бледная.
            − Не знаю. Наверно, из-за этой дурацкой контрольной расстроилась. Учила-учила, и все насмарку. Теперь поплыли мои пятаки. Еще чего доброго заставят Лизавету вкатать трояк в полугодие, − вот будет номер.
            − Да не бери ты в голову! Нашла из-за чего расстраиваться. Весь класс ничего не решил, − одна ты, что ли. Ты хоть одну задачу сделала, а я вообще ни одной.
            − Что, так и сдала пустой лист?
            − Так и сдала. А что мне оставалось? Я в этих колебаниях ни бум-бум. Да ладно, всему классу пары не поставят. Директриса такой хай поднимет! Она ведь бывший депутат − в Законодательном сидела. Побоятся.
            − Понимаешь, Натка, мне дико обидно. Они там между собой никак не договорятся чему нас учить, а мы отдуваемся. Конечно, тебе что − у тебя и по алгебре трояк выходит, и по химии. А мне так хотелось закончить это полугодие на отлично.
            − Не, не понимаю. Какая разница: отлично, не отлично? Может, боишься, что предки ругаться будут?
            − Да при чем здесь предки? Понимаешь, хочу все пятерки. Хо-чу! Бзик у меня такой.
            − Не, у тебя, определенно, не все дома. Так ты, значит, уходишь? Не будешь на алгебре?
            − Наверно, не буду. Попробую отпроситься.
            − Тогда хоть тетрадку оставь. У меня половина примеров не сошлись с ответом. У тебя все сошлись?
            − Все. Бери, только не посей. И Митьке не давай, он на меня злой. Еще намалюет что-нибудь, как в прошлый раз.
            Добрая врачиха даже температуру мерить не стала, только пощупала лоб и выписала справку, посоветовав хорошенько выспаться.
            Со сложным чувством огорчения и облегчения Настя вышла из школы. На улице ледяной ветер сразу принялся сечь ей лицо снежным крошевом, заставив согнуться в три погибели и прикрыть нос рукавичкой. На северном полюсе живем, сердито подумала девочка, теперь это называется юг. В Москве и то теплее. 
           По дороге домой она старательно обходила неровные ледяные ухабы, подозрительно припорошенные снегом, но все же пару раз едва не растянулась. Дома тупо побродила по комнатам, потом, вспомнив, что утром не завтракала, налила тарелку супа. Но едва поднесла ложку ко рту, как ее снова затошнило. Кажется, заболеваю, испугалась Настя, надо срочно лечиться. Она включила обогреватель, раздавила таблетку седальгина, запила чашкой горячего чая и легла на диван, укрывшись с головой пледом. И сразу провалилась в сон.
           Разбудил ее Федор. Прыгнув на подушку, он бесцеремонно улегся ей на голову. − Убери хвост с лица! − сердито потребовала девочка. Федор обиженно мазнул пушистым концом по ее губам, спрыгнул на пол и ушел за диван.
            Настя прислушалась к себе. Голова уже не болела, но настроение оставалось паршивым. И главное, непонятно, как жить дальше. Хоть бы папа быстрее пришел, уныло подумала она. И сейчас же услышала звук отворяемой двери.
          − Котенок, ты почему не в школе? − Румяный с мороза отец быстро вошел в комнату и склонился над ней. − Что стряслось?
          − Голова разболелась, и врачиха отпустила. А сейчас поспала, и вроде полегчало. Вы не голодные?
          − Да, перекусить не мешало бы, а то у меня сегодня еще заседание кафедры, а у мамы ученики. Через час надо бежать.
          − Тогда я обед разогрею, пока вы руки моете. Когда будет готово, позову.
          − Давай дочка, поухаживай за нами, а то я что-то приустал. Подряд две лекции очень утомительно.
            Настины родители работали в педагогическом университете: отец заведовал кафедрой физики, а мать преподавала английский. Настя обожала своих родителей, особенно отца. Он у них с мамой был кумиром. Настин отец и вправду был хорош собой: высокий сероглазый блондин, красивый, умный и слегка ироничный. Человеком он был добрым и покладистым, легко прощал студентам все их неуды и прогулы, за что они его дружно любили, − особенно, студентки, которые в этом девичьем вузе составляли большинство.
            Настина мама представляла собой полную противоположность отцу, − как внешне, так и внутренне. Это была невысокая стройная армяночка, темноглазая и черноволосая, с ершистым и задиристым характером. Она могла поднять шум из-за пустяка, гоняла Настю за невымытую посуду и пыталась воспитывать кота. Но когда мать чересчур уж расходилась, отец сажал ее себе на колени и принимался поглаживать по спинке, приговаривая: − Все, все, Галчонок, успокойся. − И целовал за ушком. Тогда она моментально выпускала пар, переходя к бурным объятиям и поцелуям, во время которых Настя все пыталась подлезть им под руки, чтобы получить свою порцию нежности.
             Внешне Настя не походила ни на одного из родителей, хотя отдельные их черты в ней угадывались. От отца она унаследовала славянский тип лица с круглым подбородком и прямым коротким носом, от матери − большие глаза, затененные густыми ресницами. Правда, их цвет был не темно-карим, как у мамы, и не серо-голубым, как у отца, – к голубоватому отцовскому добавилось немного маминого шоколадного, впрочем, недостаточного, чтобы его надежно затемнить, − из-за чего Настины глаза приобрели необычный сиреневатый оттенок. Волосы у нее были по-матерински густыми, но если у той они падали на плечи красивыми черными волнами, то у Насти требовали постоянного расчесывания и приглаживания, в противном случае норовили встать дыбом. И цвет их был не черным, как у мамы, и не светлым, как у папы, а темно-русым с отдельными золотистыми прядями. Серо-буро-малиновый, как говоривал отец.
            Характер Насти являл собой пример единства и борьбы противоположностей. В ней сложным образом сочетались мягкость и доброта отца с упрямым и взрывным характером матери. Она могла долго и упорно добиваться своего, даже скандалить, если ей противоречили, − а добившись, вдруг резко меняла мнение, легко соглашаясь с противной стороной. Приступы непонятной ей самой хандры внезапно сменялись взрывами веселья, − и тогда она принималась беспричинно смеяться и кружить по комнате, обняв кого-нибудь из родителей или в их отсутствие спинку стула. Особенно это стало заметно к пятнадцати годам. Отец в ответ на подобные вывихи успокаивал мать: мол, чего ты хочешь, возраст у нее такой. Перерастет. Перемелется − мука будет.
            Помимо любви к пятеркам Настя увлекалась приготовлением всяких вкусностей, из-за чего родитель в шутку убеждал дочь, что ей надо идти в пищевой институт или, в крайнем случае, в кулинарный техникум, − такой талант пропадает! С чем мать категорически не соглашалась, принимая его слова всерьез. − Отличнице и в кулинарный − это позор! − с пафосом восклицала она. − Только через мой труп!
            Настя слушала эти разговоры, посмеиваясь. С будущей профессией она еще не определилась. То ей хотелось на мехмат в университет, то в Политехнический, а то и о медицинском подумывала. Но в одном она была уверена: пойдет, куда захочет сама и никто на свете ей не помешает. Захочет в кулинарный, пойдет в кулинарный, захочет в мед, пойдет в мед. Впереди еще два года школы − успеет определиться.
            Накануне вечером Настя сварила любимый овощной суп с грибами и нажарила тоненьких-тоненьких блинчиков. Мясной фарш у нее уже был, осталось только завернуть его в блины и обжарить. Все это она проворно проделала, пока родители раздевались, мыли руки и обменивались нежностями.
          − Готово! − подала она голос. − Наливать?
          − Наливай! − скомандовал отец. − Мы с сокровищем вдвоем кушать Настин суп идем. 
           Держа супругу на руках, он зашел на кухню и ловко оседлал табуретку, умудрившись посадить мать себе на колени.
          − Любовь! − одобрительно заметила Настя. − Не урони сокровище в суп.
          − Никогда! − заверил отец, пододвигая к себе тарелку.
          − Правда, Олег, пусти меня! − запротестовала мать, заметив, что тот собирается кормить ее с ложечки. − Опять насажаешь пятен себе и мне на брюки. Так почему ты не в школе? − обратилась она к дочери. − Что с твоей головой?
            − Я сегодня на министерской контрольной поплыла, − хмуро ответила Настя.
           − Как поплыла? У тебя же три дня назад кончилось.
           − Да при чем здесь это! − рассердилась дочь. − Я полугодовую завалила. Из пяти задач решила только одну. Пара обеспечена, в лучшем случае трояк.
          − Телевизор надо меньше смотреть по вечерам. Вечно он у тебя включен, вот голова и не отдыхает.
          − Да при чем здесь телевизор? Дали задачи, которых мы в глаза не видели. Даже Лизавета возмутилась. Какие-то виды энергии − в Перышкине об этом ни слова.
          − Тащи учебник, − распорядился отец. − Как можно давать такую контрольную? О чем они там думают − в министерстве?
           Быстро перелистав книгу, он набрал номер приемной министерства образования.
          − Владислав Савельевич на месте? Соедините меня с ним, пожалуйста.
          − Кто спрашивает? − вежливо поинтересовалась секретарша.
          − Скажите, Снегирев из педвуза.
          − Привет, дружище! − услышал отец голос замминистра. − Какие проблемы?
           − Влад, сегодня у моей Настасьи ваши проводили контрольную по физике. Дали задачи по материалу, о котором они и не слыхали. Из пяти задач она только с одной справилась. А ведь ты ее знаешь, − она голову не поднимает от учебников.
           − Ну и сколько ей поставить?
            − Да при чем здесь оценка? Я вообще не понимаю, − как такое может быть? Что, ваши не знают школьной программы? Представляешь самочувствие ребят: никто в классе ничего не решил. Моя чуть не заболела от расстройства.
            − Олег, ну что ты меня грузишь по пустякам! Ну, может, мои и напортачили. Но и учителя тоже хороши. Дали им волю, − одни одно преподают, другие другое, а Москва с нас спрашивает. Ладно, не будем мы нигде учитывать эти оценки, успокой дочку. Но сам сделай вывод, какие у нее будут знания, если оставишь ее доучиваться в английской.
            − Так что, забирать ее оттуда? А куда?
            − Советую в лицей при Политехе. С ее умом и тягой к точным наукам только туда − там эти предметы на высоте.
            − А поступит она? Там же конкурс, говорят, запредельный.
           − Ну, по физике ты и сам ее можешь подготовить. Программу я тебе достану, − они ее не скрывают. А по математике и русскому найми репетиторов. Могу помочь. На вступительных попытаюсь ее подстраховать, но гарантию не даю. Там с этим делом строго.
            − А потянет она, если поступит?
            − Потянет, девка у тебя умная. Помнишь, как она меня срезала: «Что будет, дядя Владик, с автомобилем, если сила тяги двигателя станет равна силе сопротивления движению?». − «Остановится», − говорю. − «А вот и нет!» − отвечает, − «Будет двигаться с прежней скоростью. Законов Ньютона не знаете, дядя Владик». − Во, дала!
            − Ладно, ты программы достань, а с преподавателями я сам разберусь. Спасибо за совет − я твой должник. 
           − Пустяки, чего там. Ну, бывай. Достану, позвоню.
           − Значит так, котенок. − Голос отца посерьезнел. − Влад предлагает забрать тебя после девятого из вашей школы. Советует поступать в лицей при Политехническом институте. Очень серьезное учебное заведение − нагрузки там ой-е-ей! Но и знания у тебя будут не в пример нынешним. Как на это смотришь?
             − Ой, мне жалко английский бросать. Забуду быстро, − там же его, наверно, мало дают. Выходит, учила-учила − и все напрасно?
            − Ну, почему напрасно? Английским ты и сама можешь заниматься. Английский не проблема, нужно будет, выучишь. А вот точные науки − это действительно проблема, в вашей школе ты с ними пролетишь. Самостоятельно тебе их не поднять.
            − Ладно, я подумаю.
            − Только недолго думай. Влад обещал скоро достать программу к их экзаменам. И сразу надо начинать готовиться, времени у тебя не так много. Там вступительные в июне − остается только пять месяцев, чтобы заткнуть все дыры в твоих знаниях.
             − Но ведь с математикой у меня вроде неплохо, одни пятерки в этой четверти.
             − Кто теперь знает: плохо или неплохо. Может, ваши пятерки на самом деле трояки по их меркам.
             − Ну, ты и скажешь − трояки. Что я, совсем ничего не знаю? Не такая уж я тупая.
             − Ты-то не тупая, да база у тебя слабовата. Ладно, не будем гадать. Получим программы, разберемся.
             Пообедав, родители заторопились на работу. После их ухода Настя собралась мыть посуду, но у нее почему-то все стало валиться из рук. Тогда она села на табурет и задумалось. Настя представила, что больше не будет ходить в свою ласковую школу, где училась с первого класса, − и школа вдруг показалась ей такой милой и такой брошенной, будто она собралась предать хорошего человека, которому многим обязана. Даже соседа Митьку стало жалко, − как он будет без нее? Никто не подскажет, не выручит в трудную минуту. И бутерброд его она слопала задаром. А, может, ну их − эти точные науки? Ну не будет она знать физику с математикой − и без них можно прожить. Можно на филфак пойти или на тот же иностранный.
             Так она долго сидела, убеждая себя, что не стоит расстраиваться, что все можно оставить, как есть, и никакого лицея ей не надо, − как вдруг поняла: выбор сделан и нечего себя обманывать. С детством пора расставаться, а впереди у нее трудный и не очень ясный путь. Но она пойдет по этому пути, потому что так надо, − в противном случае будет жалеть всю жизнь, что смалодушничала. А, поняв, сразу успокоилась и стала строить планы на ближайшее будущее.
             С драмкружком придется завязать, решила она, и телик убавить. Вечерние гульки и посиделки у Натки свести к минимуму. Что еще? Все детективы побоку, читать только необходимое. И заниматься, заниматься, заниматься.
          − Ну, надумала? − спросил вечером отец. − Что решила?
          − Буду поступать в лицей.
          − Ты в школе особенно не распространяйся, − посоветовала мать, − а то вдруг пролетишь, потом позору не оберешься.
          − Я поступлю.
          − Ну, ты не будь так уверена, там знаешь какой конкурс! Пролететь можно только так.
          − Я поступлю!
          − Значит, надо с завтрашнего дня садиться за учебники как следует. Схожу сам в Министерство за программами, − решил отец, − а то Влад будет тянуть резину, пока времени не останется. И надо бы тебе репетиторов нанять.
          − Не надо мне никаких репетиторов. Принеси программы, и все. Сама буду заниматься, не маленькая. Лучше, узнай, по каким учебникам там учатся и где их можно достать. 
          − А не много ты на себя берешь? Репетитор тебе даст знания, которые ты сама можешь не получить, − просто не догадаешься, что надо знать, а что не надо. И проверить себя самой очень сложно, − ты же не знаешь, о чем тебя могут спросить. А репетитор, особенно оттуда, знает.
          − А вы представляете, во что он вам обойдется? Особенно оттуда. У нас в классе Таня Юдина занимается с репетитором по химии, − в медицинский колледж готовится. Так она говорит: за каждое занятие три сотни вынь да положь.
            − Ну, это не твоя проблема.
            − Нет моя! Ты себе новый костюм никак не купишь − заведующий кафедрой, называется! Ходишь на свои заседания в старом свитере, как бомж. Нет, пап, давай я сама буду готовиться, а перед экзаменами попроси кого-нибудь меня проверить, − это тебе дешевле обойдется. И потом, разве мой отец не физик? Сам меня будешь проверять, − ты же у себя на вступительных председатель комиссии.
             − Ладно, убедила. Буду тебя проверять по кускам. Как пройдешь тему, скажешь. А ваши сегодняшние оценки ни на что влиять не будут, − Влад обещал. Просто попугали вас, чтоб за ум взялись, и все.
             Вечером заявилась Наташка.
             − Насть, я сегодня четвертак по алгебре отхватила, − спасибо твоей тетрадке. Только успела передрать, как меня вызвали к доске и именно на этот пример. Представляешь, как повезло. Я почти все решила, только в конце немножко запуталась. А так Светлана могла бы и пятак поставить. Но мне и четверки хватит, может, теперь в полугодии на один трояк будет меньше.
          − Так еще полугодовая контрольная впереди.
          − А ты пересядь ко мне, − может, чем поможешь или дашь содрать. Мне теперь так неохота трояк по алгебре иметь, − твое влияние!
          − Так ты же с Новиковым сидишь. Он сам ни за что от тебя не отсядет − жить без тебя не может. Знаешь, какой скандал закатит.
          − Да ну его, надоел. Давай на последнюю парту сядем, она сейчас свободна. Парфенов заболел.
          − Ага, заболел, как же! Просто не рискнул идти на министерскую. А завтра явится и погонит нас.
          − Не погонит, я с ним договорюсь. Давай?
          − Ладно, я все равно с Митькой поругалась. Но ты, если хочешь получше оценки, берись и за домашние задания. Я тебе сто раз предлагала: давай вместе уроки делать. Уже давно училась бы нормально.
            − Да не доходило до меня как-то. Лень было. А сегодня... после этой контрольной, знаешь, даже страшно стало. Надо же куда-то после школы поступать, а у меня в голове ноль без палочки.
            − Слава богу, дошло! Как Никита терпит твои пары да трояки, не представляю.
             Никита был Наташкиным братом − старше ее на два года. Он оканчивал в этом году лицей при Политехническом институте, тот самый, куда собралась Настя. Причем оканчивал весьма успешно: шел на медаль. Никита был умным и собранным юношей, всегда знавшим, чего хочет от жизни. С раннего детства он осознанно ставил перед собой цель и сосредоточенно шел к ней, не размениваясь на мелочи. Сейчас перед ним стояла задача поступить в Политех на самый престижный факультет приборостроения и информатики. Но поскольку конкурс туда превышал все мыслимые пределы, Никита поставил перед собой ближнюю цель: получить медаль, чтобы сдавать только один экзамен, − и можно было не сомневаться, что он ее получит. Наташкины родители очень гордились своим, таким сознательным, сыном, из-за чего их еще больше огорчала Наташкина безалаберность.
              Никита пытался воспитывать несознательную младшую сестренку, но это у него получалось плохо. Как только дело доходило до подзатыльника, поскольку остальные воспитательные меры были исчерпаны, а за уроки сестра так и не садилась, Наташка пускала в ход свое главное оружие: умение подлизаться. Им она владела в совершенстве и могла обезоружить любое лицо мужского пола. Наташка строила глазки, вешалась брату на шею и принималась нежно мурлыкать: «Никитусик-лапусик, любименький мой братик! Ну не надо, не сердись!». И у Никиты просто рука не поднималась на это небесное создание с ясными глазками и золотистыми завитками на висках. Чистый ангел − если не заглядывать в ее тетрадки.
             − У Никиты нет оружия против моих чар, − гордо ответила Наташка. − Не будь он моим братцем, я б его соблазнила − только так. Но поскольку родственников не соблазняют, поручаю это тебе.
             − Мне теперь не до этого, − вздохнула Настя.
             − Это почему?
             − Понимаешь, Натка, я приняла решение: поступаю после девятого в лицей при Политехе.
             − Вот это номер! − Наташка от возмущения даже побледнела. − А как же я? Что я без тебя буду делать? И потом, стоило столько лет зубрить английский, чтобы разом все бросить?
             − С английским мама будет помогать. А насчет тебя − будешь заниматься, сама справишься. А не будешь, так и я не помогу. В общем, я поняла: мое призвание точные науки, без них я отупею. Иду в лицей, решено.
              − Не-е-ет! − закричала подруга. − Я не согласна! Я не хочу без тебя оставаться в этом дурацком классе! Так, хоть на тебя глядя, я что-то учила, а тогда вообще перестану. Настюха, не уходи. Подруга ты мне или нет?
             − Нет, Наташа, не уговаривай. И родители мои так же считают. В нашей школе хорошо учиться малышне, а в старших классах стоит оставаться только гуманитариям.
             − Тогда и я с тобой.
             − Но ты же там не потянешь. Там, знаешь, сколько одной только математики! Ты же ее не любишь.
              − А мне по барабану что английский, что математика. Я хочу с тобой, и все! Настя, не бросай меня. И Никита там учился, − будет помогать. Кстати, все его тетрадки за десятый класс целы, − он же знаешь, какой аккуратист. А как он рад будет, что ты туда же идешь. Может, и я, глядя на тебя, за ум возьмусь.
             − Ну, смотри, потом не ной. С завтрашнего дня садимся за математику и физику. И диктант − через день. Кстати, надо Никиту расспросить, как он вступительные сдавал.
             − Конечно, спросим. Скажу тебе по секрету: по-моему, он к тебе неравнодушен.
             − С чего ты взяла? Никита − ко мне? Бред! Мы же с ним сто лет знаем друг друга. Он вообще во мне ничего не видит, кроме того, что я твоя подруга. Я для него среднего рода.
             − Видит-видит! Еще как видит! Последнее время, когда о тебе разговор заходит, так он сразу такой тихий делается. Глазки опустит и примолкнет, − а это верный признак, что дело нечисто, уж мне ли не знать своего братца.
            − Натка, не сочиняй. Ладно, ступай к себе, а то я уже спать хочу. И хорошо подумай насчет лицея, чтобы потом не идти на попятную. Спокойной ночи! 
    
 
 
Встреча у подъезда.Глава 2 из романа "Встретимся у Амура или поцелуй судьбы"
Отзывы на роман "Одинокая звезда"
Рейтинг: 0 319 просмотров
Комментарии (4)
Ольга Кельнер # 24 мая 2014 в 23:11 0
Написано хорошо,живо,интересно,только таких девочек единицы.Настолько целеустремленных в точные науки.Посмотрим,что будет дальше,вероятно роман с Никитой. 50ba589c42903ba3fa2d8601ad34ba1e look
Ирина Касаткина # 25 мая 2014 в 11:32 +1
Спасибо, Оленька, Вы правы. Конечно, таких девочек немного, ведь далеко не у каждой папа заведует кафедрой физики, да и мама педагог, в вузе работает. В этом романе все события из жизни, а малыш, о котором говорится в конце романа, сейчас стал крупным ростовским чиновником. Это история семьи моей школьной подруги, которую я искала всю жизнь и нашла благодаря этому чиновнику. И подарила ей эту книгу. Она теперь живет в Москве. Конечно, это не точно ее история, здесь и другие события, которые к ней не относятся.
Ольга Кельнер # 26 мая 2014 в 21:57 0
Спасибо ,очень интересно было узнать,что история эта не выдуманная,а у нее есть прототип. 040a6efb898eeececd6a4cf582d6dca6
Ирина Касаткина # 26 мая 2014 в 22:10 0
Да, есть - и не один. Здесь все события из жизни, как и в "Одинокой звезде", и есть с тем романом общие герои. Если Вы их помните, то сразу узнаете.