Конечно, нам, москвичам, было легче. С иногородними доходило до смешного: едва они успевали добраться домой, как в тот же вечер им звонили с просьбой явиться на второй тур. Некоторых же родные заворачивали прямо с порога: мол, знаем, знаем, поздравляем; не раздевайся – поешь, перепакуй чемодан, и обратно – ты прошел.
Мы с отцом тоже не избежали сюрприза: по инерции (в данном случае, «инерции мышления» – сообразительности не хватило) мы предполагали, что второй тур будет проходить приблизительно так же, как и первый, только с меньшим количеством участников. Однако действительность превзошла наши ожидания.
Представьте себе довольно большую комнату, одна половина которой была отделана и даже декорирована атрибутикой нашего конкурса, а вот на второй валялись доски, куски штукатурки, был сложен какой-то запылившийся хлам, на стенах висели ободранные обои. Я до сих пор понять не могу, каким образом телеоператорам удавалось так проводить съемки, что эта незавершенка не попадала в кадр.
По компьютеру у членов жюри, один у директора, и три десятка непосредственно в зале. Участников набралось не больше ста. Выход после испытания был предусмотрен так, чтобы не было никакой возможности обменяться впечатлениями с теми, кто еще только ожидал своей очереди. Мобильники у нас предусмотрительно отобрали.
В общем, получилось нечто среднее между выпускными школьными экзаменами и творческим конкурсом в вузе.
Жюри тоже поменялось, за исключением Игоря Николаенко. Ефима Бухтина заменил Михаил Задорожный, Позднякова – Марина Майская, хорошо известная нам с отцом по публикациям в «МК»,еще добавились скандальная писательница Юлия Шипова и до сих пор непревзойденный еще со времен социализма, лучший, на наш взгляд, киносценарист в России, Эдуард Володин. Это уже была часть той команды, которой и предстояло делать шоу от начала и до конца.
Самым нудным было ожидание. Поначалу мы с отцом, чтобы чем-то занять себя, решили путем наблюдения составить хоть какое-то представление о правилах игры, в которой нам предстояло участвовать, затем поняли, что можем так перегореть раньше времени и стали просто глазеть на остальных претендентов.
Как раз здесь и всплыло название «Перья». Смеялись над этим вариантом все, кому нелень, но никому так и не удалось придумать ничего более подходящего. Хотя как только они не изощрялись! Были тут и: «Ни пуха, ни перья!» с ударением на последнем слоге, и «Чернильные крысы», но самую лучшую пародию придумал все-таки мой отец – «Перья». Он сказал, что так один его знакомый алкоголик это слово выговаривал. (Никогда бы не подумал, что у моего па могут быть такие знакомые!).
Умением работать на компьютере сейчас никого не удивишь, но я все-таки был профессионалом и, усевшись перед монитором, уже ничего не боялся, чувствовал себя как рыба в воде.
Когда мы ввели наши данные, на экране тут же зависла цифра 60. Я заглянул в «Мастер-подсказчик», где мультяшный бородатый мужичок, весьма похожий на того, который сидел сейчас за директорским дисплеем, радостно сообщил нам, что за три карточки, нами полученные, мы получили по максимуму, а вот Николаенко с Поздняковым оценили наши способности как совершенно нулевые. Ладно, Николаенко, мы не спорили, а вот Поздняков мог бы и не выпендриваться со своим жирным «колом», а хотя бы хиленькую двоечку поставить. В общем, с Ниагаровым не получилось, у Ильфа и Петрова есть похожий персонаж, гораздо более колоритный, не спорю – Никифор Ляпис-Трубецкой, которого они с Ниагарова без зазрения совести передрали, лучше бы мы на него поставили. Все-таки, Гаврила – не Митрий, «Гаврилиаду» («Страдал Гаврила от гангрены, Гаврила от гангрены слег…». «Служил Гаврила за прилавком. Гаврила флейтой торговал…». «Гаврила шел кудрявым лесом, Бамбук Гаврила прорубал…») все знают, хотя, на мой взгляд, «поковырял бушпритом в зубах» – гораздо смешнее.
Задания были на редкость простыми.
«Курьезы, которые вы видели, слышали или самим их выдумать».
Господи, да этого добра у нас! Фантазия наша была просто неиссякаема. Тут и «генерал в останках» (вместо «в отставке») и «кофе со слипками». В общем, не будите в кошке зверя! Хотя за то, что это именно наши хохмы, а не заимствованные, с полной уверенностью мы бы не поручились. Подобной чепухи столько носится в воздухе! Просто выше головы.
«Прописать в художественной форме эпизод на основе короткой заметки в криминальной хронике».
Плевое дело! Опять же - не нам читать!
«Сочинить текст песни, отталкиваясь от первой строчки: «Любовь слепа».
Оттолкнулись! Правда, дальше второй строчки дело не пошло: «Но сердце мудро!»
Мудрена Матрена! Мы особо и не огорчались. После первого блина у нас и второго не получилось – мы уже поняли, что Николаенко нам не перемудрить.
«Неуловимые мстители» возвращаются. Ваш вариант»!
Да, загнул дядя Эдуард! Куда они могли бы еще пойти со своими «способностями»? Только в бизнес!
«Подготовьтесь к интервью со знаменитым человеком».
Ну, тут нам представилась полная возможность реабилитировать себя в журналистике. Двухтомник «Москва театральная» мы всей семьей до дыр зачитали, знали, чем Марине Родионовне угодить.
На выходе мы столкнулись с Ужастиком. Я воспользовался возможностью познакомить с ним своего отца. К психологу мы пошли сразу втроем, похохотали из последних сил.
И лишь на пути к дому мы с отцом одновременно вспомнили,переглянувшись: Девушка в черном! Как же так получилось, что ее на втором туре не было? Собрала все пять карточек и пошла дальше вне конкурса?
Что ж, настал момент рассказать о Девушке поподробнее. Хотя, как это возможно описать, я просто не представляю себе. Небольшая шляпа с полями, стилизованная под ковбойскую, легкие летние сапожки, заправленные в них элегантные брючки. Курточка такого же типа, блузка, расшитая бисером, не доходящая до пупка. Естественно, пирсинг на этом пупке, серебряные кольца-сережки, мундштук, о котором я уже упоминал и маленькая, чисто символическая, дамская сумочка на цепочке. Что это? Просто одежда, аксессуары. Но как передать образ, витавший в воздухе? В котором сосредоточились все киношные дивы, все персонажи кино– и теле- грез? Мечта, которую невозможно было даже желать, до того она была прекрасна. Я ничего не понимаю в макияже, но он был какой-то особенный, театрализованный. А как она двигалась, каким взглядом на всех смотрела!
Кстати, понять не могу, почему именно к нам она подошла с вопросом:
-Простите, не подскажите, что здесь происходит?
-Конкурс на предмет наличия литературных способностей.
-И что, может участвовать каждый, любой?
Каждый, любая, эк отмочила! Она-то любая! Голос у нее был нежный, с хрипотцой. У нас с отцом просто поджилки тряслись от него. А еще от ласковой, с лукавинкой, усмешки.
-А что, может, и мне попробовать?
Этак задумчиво, но без всякого напряжения. Разумеется, пока мы разевали рот, ее тут же перехватили. Через пару минут она уже стояла в первом десятке, окруженная толпой таких же, как мы, буратин с разинутыми ртами, причем там были не только парни, у женщин от нее крыша отъезжала с не меньшей скоростью.
Мы еще раз переглянулись с отцом: кто, какой гад, мог ее «зарезать», из членов жюри? Неужели все вместе? Не может быть такого! Наверное, просто набрала пять карточек, посмеялась своему успеху и исчезла так же нежданно, как и появилась. Какое будущее могло ожидать такое неземное видение? Какой-нибудь сверхбогач, «новый русский», заточит ее в неприступном тереме, сосредоточит всю на воспитании детей? Нет, такая женщина не могла принадлежать одному человеку, ей должны были поклоняться все, как Марлен Дитрих, Мэрилин Монро, Софи Лорен.
–Тут ты был не прав, па, – с усмешкой покачал головой я, – что она могла быть второй. Только первой. Ужастик ей и в подметки не годится.
–Ничего, – бодро ответил мой па. – Зато теперь мы – вторые.
Помочь сайту
Поздравления
