ФЕЯ или Бумеранг ещё летит... главы 48 и 49,заключительная

 ГЛАВА 48

Марат пришёл в себя в среду. Утром. Всё произошло, как в сказке.
 Света уже привычно принесла тёплой воды, и, вооружившись мягкой губкой, приступила к процедуре умывания. Влажной губкой осторожно смочила бледное лицо Марата, затем сухой стала убирать лишнюю влагу. Промокнула плотно закрытые глаза с пышными девчоночьими ресницами, крылья чуть пористого носа. Губы его уже высохли, и напоминали потрескавшуюся солончаковую почву - такой же белый налёт. Вновь смочила - влага высыхала на глазах. И тут Света (потом она никак не могла понять, почему сделала это) облизнула свои губы, обильно смочив их слюной, и тихонько, точно боясь разбудить спящего, прижала свои губы к губам Марата. Они были горячи и колюче-шершавые, впрочем, шершавость вскоре исчезла. И опять, непонятно для самой, Света кончиком языка, будто тюбиком помады, обвела контур губ Марата.

Внезапно по его телу прошла лёгкая дрожь, едва ощутимая, но Света почувствовала её каждой клеточкой своего тела. Отпрянула, почему-то. И увидела, как дрогнули веки Марата. Быстро зажала себе рот, гася рвущийся радостный вскрик.
Веки вновь слабо дрогнули, медленно (Свете показалось: целую вечность) приподнялись. Глаза были полны застывших слёз: Марат смотрел на Свету слепо. Ещё через вечность "ожили" слёзы и ручейками вытекли с уголков глаз к ушам.

Света вздрогнула, как если бы её неожиданно пихнули в бок, потянулась губкой промокнуть ручейки. И глаза их встретились. Зрачок в зрачок.
Марат увидел её! И...улыбнулся глазами!
Губы, снова сухие, белёсые зашевелились, и тотчас улыбку глаз смяла боль, она же исказила лицо, превратив его в маску страдания.

 - Молчи... - припала к нему Света, - тебе нельзя...
Но губы продолжали шевелиться, окрашиваясь в красное: сквозь трещинки выступали капельки крови.
 - Молчи... - Света промокнула влажной губкой его губы.

 Марат продолжал" говорить". Света приблизила ухо к самым губам. Жаркое дыхание, приглушённый свистящий шорох ударил в перепонки(подумалось: точно пустую кассету прокручивают на магнитофоне). Но вдруг шорох оборвался. И в толчке горячечного выдоха Света отчётливо услышала:
- С в е т л я ч о к...

Тем же жаром обдало Свету с ног до головы, спалив, как бумажное, напряжение последних дней. Мокрым ознобом сотрясло её тело, и дикая усталость сдавила так, что заныли зубы, а в голове будто рванула граната: тысячи осколочков иголками ударили в черепную коробку.
Света закричала...

Сбежались медсёстры, следом влетел доктор. Свету оторвали от Марата, бесчувственную, сжимавшую его, как большую плюшевую игрушку.
Кинулись приводить в чувство. И напрасно: это был не обморок.
Света элементарно спала!
 - Бабуля, отстань... - бормотала, морщась, а рукой тянула на себя несуществующее одеяло.

К вечеру Марату стало значительно лучше. Доктор убеждённо заверил, что ещё денёк и можно смело выписывать. Разумеется, с условием, что будут соблюдаться - скрупулёзно! - все его предписания. Света, отоспавшаяся и необычайно бодрая, пылко заверила его:
 - Я беру всё на себя! Уход, питание, уколы... что там ещё? Я обещаю вам... Я клянусь, если надо!
 -Тогда я спокоен, как никогда , - сказал доктор, неуклюже пряча улыбку.
 - Вы сомневаетесь? - вскинулась Света, темнея лицом.
 - Что вы, что вы... У меня и в мыслях не было сомневаться. Прости меня, девочка... Вы напомнили мне одну мамочку и её сынишку, моего пациента... Интонация, горячность... один к одному...

Света некоторое время растерянно смотрела на доктора, затем, поперхнувшись, спросила:
 - Я... правда, веду себя как... мамочка? Это выглядит... смешно?
 - Это выглядит замечательно! - сказал доктор серьёзно, и по отечески, полуобняв Свету, шепнул на ухо: - Дико завидую твоему парню...

ГЛАВА 49

 Сергей, придя на работу, обнаружил пропажу. Из его кабинета, из сейфа(ключ только у него) исчезли материалы - показания Паши и видеокассета Марата с признаниями Дроздова, Тузанова и Юркаева.

Шум поднимать не стал. Бесполезно. В производстве такого дела нет...значит, и никаких материалов не должно быть. Было смертельно обидно и гадко. Потому что воришки свои. Коллеги. Пусть один гадёныш, но он, капитан Ключевой в ближайшее время будет на каждого смотреть, как на возможного воришку.
Кто заказчик, ясно, как божий день. Господин папочка Туторский. Руководил "операцией" эта продажная душонка Дорищев. Пожалуй, к нему больше подходит другая фамилия, которой нарекла его Елизавета Яковлевна - Дрищев.

 Затирают следы... одного преступления, оставляя следы другого. Идиоты! Только ли затирают? Болевой вопрос... Если задача "затереть", то она выполнена. А если "зачистить"? Дико? Но ведь идиотизм дикий ...соответственно и поступки его... Из-за поганого кресла в Думе. За спиной Туторского стоят такие же идиоты, которые в своё время силком втянули его в свою фруктово-ягодную партию (деньги плюс неподмоченная репутация). И теперь вот толкают на освободившееся кресло. Предшественник чуток замарался криминальными делишками (пришлось убрать... и зачистить), бросил тень на чистое "лицо партии". Туторский со своей безупречной репутацией и не менее "чистыми" капиталами должен замыть то "пятно", чтобы к грядущим президентским выборам все фрукты-ягодки были чистенькими. Тётя Ася приехала... 

Сергей длинно и с чувством выругался. Так погано ему ещё не было. Хотя за время службы насмотрелся всякого. Той же подлости людской. Там были чужие лица, а тут СВОИ... Сигаретами, сахаром, кофе делились...

Хотелось напиться, как какому-нибудь ханурику. И Сергей уже поднялся, чтобы пойти и удовлетворить желание, но тут заглянул Артём Федосов.
-Тебя начальство требует. Сочувствую.
Начальство было хмурое и нервное, почему-то непривычно не смотрело прямо. Как нашкодивший мальчишка.
 - Послушай, капитан... тут такое дело... Звонили из мэрии... Короче, зря писал я рекомендацию...

Это был удар ниже пояса. Ему, капитану Ключевому, давали понять, что его идея заняться частным сыском нереальна, ибо лицензии ему не видать...как собственных ушей. А потому разумнее оставаться на месте, и честно продолжать служить в рядах славной милиции... Да, и не совать нос туда, куда не приказывали совать...
Сергей, буквально задыхаясь, как от удара поддых, развернулся, пошёл на выход. Его не остановили. Что тоже было весьма необычно...

Через час, у себя в маленькой холостяцкой квартирке, выпив стакан водки, не закусывая, наговорил на диктофон послание Февральской, после чего позвонил ей.
 - Вы могли бы заехать ко мне? Сейчас.
 - Могу. А что случилось? Сережа, ты пьян?
 - Возможно... Помните, вы говорили о бумеранге? Что Жаннка запустила, и он вернулся к ней... угробив попути столько людей...
 - Серёжа, в чём дело? Ты меня пугаешь...
 - Приезжайте... Бумеранг ещё летит...
 - Серёжа...

Он положил трубку. Налил второй стакан, глянул на фотографию, стоящую на столе - они с Юрием на лыжах, чудный лесной пейзаж... Божественный денёк был, как у Пушкина: мороз и солнце...
До встречи, Юрок!

Февральская, не дождавшись ответа на звонки, дёрнула дверь, и та легко подалась. Нехорошее предчувствие резануло по сердцу.
Сережа нелепо сидел в кресле, уронив голову на грудь. На простреленную грудь. В сердце. Пистолет с глушителем валялся у его ног.
На столе, рядом с пустой бутылкой лежала фотография в рамке, а поверх неё диктофон и клочок бумаги:"Для Феи".

 "...Вы не поймёте меня... никто не поймёт... слабак, скажут... Юрок, понял бы... Когда его не стало... у меня будто отняли... во мне, всё, что было в паре...руку, ногу, глаз, лёгкое, почку...одно полушарие...Я стал...словно кукла на свалке... Разве что ещё шевелился... что-то делал по инерции... А сегодня... сломали совсем... попросту раздавили... Эта сикараха бездумно запустила бумеранг... Это ваши слова... И нет Катеньки... нет Юрия... и нет меня... (пауза, долгая, гнетущая) Поймите... не просто выбили почву из под ног... мне перешибли хребет... раздробили... Юрок бы понял... Прощайте, дорогая Елизавета Яковлевна...берегите себя и своих...Бумеранг ещё летит...(пауза; судорожно сглотнул внутренние слёзы) Разобраться... так я скотина... в такое время, когда вам любая помощь... Хотя... какая помощь от раздавленного... Умерла, так умерла... Юрию привет передавать?.."

Бумеранг ещё летит...

Петербург
1995—1997—2006гг.