Багира

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

БАГИРА

Роман

Когда мы обретем вместо Плоти Тело,

мы углубимся в Вере, и суть наша изменится.

Ведомый Влекущий

«Книга Вечной Жизни».

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

АЛЕКСАНДР, АЛЕКСАНДРА

Они были дети. И детской была их любовь

ГЛАВА 1

Вадим тупо смотрел на женщину, сидевшую напротив, не в силах сосредоточиться, оправиться от шока, вызванного ее появлением. Ясно было одно – необходимо сделать все, чтобы как можно скорее выпроводить эту настырную особу из офиса. Однако как именно? Наверное, он просто ее недооценил. Уж лучше бы переоценил.

-  Ирина Алексеевна! – «Особе» надоело ждать, и она протянула Вадиму через стол маленькую суховатую ладошку, предварительно что-то невнятно пробормотав про барана и новые ворота. - Я вам представлялась по телефону, но, может, вы забыли мое имя?

-  Нет, не забыл. - Упоминание о баране подействовало, Скорочкин, наконец, вышел из ступора и осторожно огляделся по сторонам. Несколько слишком любопытных взглядов не в счет. Марины Гордеевой, его единственного явного врага (тайных не перечесть), стервы из стерв, нигде видно не было, так что в целом процесс носил пока вполне управляемый характер. – Я в том смысле, что вы слишком часто и упорно звонили мне, чтобы я мог вас забыть.

«Ирина Алексеевна» пожала плечами:

-  Что делать? Я просила о встрече…

-  Хорошо, - без тени эмоций на лице признал свое поражение Вадим, он пока еще в силах был сдерживаться, - будем считать, что вы добились своего. Но я не могу разговаривать с вами здесь, на работе. У нас не принято отвлекаться на что-то постороннее, за этим строго следят.

Однако «особу» трудно было чем-либо смутить.

-  Нет проблем. Можно встретиться после окончания рабочего дня. Скажите только где, и я тут же исчезну.

Просто образец выдержки: ни злорадства, ни даже малейших следов ехидства в глазах. По телефону она вела себя совсем по-другому, но, может, он сам спровоцировал ее?

-  На стоянке у универсама, я буду ждать вас в машине.

-  Универсам – тот, что напротив? - уточнила Ирина.

-  Вообще-то у нас поблизости только один универсам, - не удержался от некоторой доли сарказма в голосе Скорочкин.

-  Я в том смысле, что там написано: «гипермаркет».

Хорошая шпилька, да и вообще достойный ответ. На его маленькую провокацию. Что ж, поделом, действительно сам напросился.

-  Какая разница! – Ну, это уже грубость. Вадим неожиданно почувствовал, что он на пределе. Что еще оставалось? Брызгать слюной и топать ногами?

Когда нежданная визитерша ушла, Скорочкин вздохнул с облегчением, хотя по всему было видно, что его неприятности только начинались. Да и облегчение носило временный характер, он до конца дня так и не смог сосредоточиться на текущих делах, все свои усилия сконцентрировав лишь на том, чтобы его раздрай не был слишком заметен для окружающих.

Темный, в светлую полоску костюм, черные колготки и туфли на высоком каблуке. Кем она могла быть по профессии, учитывая то, как она представилась (официально, по имени-отчеству!) и то, как была одета? Чиновница? Учительница?

Представилась…

-  Алло! Простите, с кем я говорю?

-  А с кем бы вы хотели поговорить?

-  Мне нужен Вадим Геннадьевич.

-  Я у телефона.

-  Очень хорошо. Здравствуйте, Вадим Геннадьевич! Это Ирина Алексеевна.

-  Не понимаю. Какая Ирина Алексеевна? Может, вы ошиблись номером и вам нужен другой Вадим? Точнее, Вадим Геннадьевич.

-  Нет, не думаю. Вадим – не настолько распространенное имя. Во всяком случае, не так, как Ирина. Тем более, я знаю вашу фамилию – Скорочкин. Моя фамилия – Кулемзина. Да, да, я фамилию не меняла. Считаю, так удобнее. Уже горячее? Самое главное – не вешайте трубку, мне нужно сосредоточиться. Не знаю, как бы вам получше объяснить…  Если вы, конечно, еще сами не поняли. Скажем, я бывшая жена вашей жены. Устроит вас такой вариант?

Да, ничего не скажешь, на редкость остроумный ответ! Вадим и тогда сдался уже в начале разговора: помолчал некоторое время в поисках чего-нибудь удачного, достойного или хотя бы затасканно язвительного, затем нажал на кнопку «отбой».

Он делал это постоянно несколько дней подряд, но вышло только хуже. Конечно, в итоге «таинственная незнакомка» нарвалась в своих бесконечных перезвонах на все ту же вездесущую Гордееву. Из всех мыслимых вариантов этот был самый, что ни на есть, нежелательный, но кого ему кроме самого себя было винить? Просто надо знать Марину: она поймала его в кабинете у шефа, просунула свою мышиную мордочку в приоткрытую дверь и крикнула так, чтобы на весь офис было слышно:

-  Вадим Геннадьевич! Вас к телефону! -  Не забыв расшифровать при этом самое, по ее мнению, главное. - Женский голос! Но не жена.

Однако он еще долго продолжал сопротивляться…

-  Встреча? Какая встреча? У меня нет никакого желания встречаться с вами, нам не о чем говорить.

-  Ну почему же? Как раз наоборот. Думаю, у нас столько неотложнейших, буквально огнедышащих, тем! Ведь теперь вы, надеюсь, убедились: вы - тот Вадим, а я, стало быть, та Ирина?

-  Ну и что же вы хотите, «та» Ирина? Чтобы я вернул вам вашего бывшего мужа? Сколько вы уже в разводе? Три, а может, четыре года? Спешу вас заверить, разлучником меня никак нельзя назвать: мы познакомились, когда ваш ненаглядный был уже свободен, как ветер. То есть, я его у вас не отбивал.

-  Я знаю. У меня и в мыслях не было в чем-то вас обвинять. Но все равно мы должны встретиться.

-  Я так не считаю.

Но она звонила и звонила. Теперь вот явилась. Что ему оставалось? Только пожинать плоды своего ослиного упрямства.

«Ирина Алексеевна» не смогла удержаться от скептической гримаски, увидев «Жигули пятерку» Вадима, но потом, уже без комплексов, уселась рядом на переднее сиденье, пристегнулась ремнем безопасности.

«Интересно, что у нее самой за машина? – с некоторой обидой, вызванной пренебрежением к его «железному коню», подумал Вадим. - Какой-нибудь навороченный «джип»?»

-  Куда поедем? - спросила Ирина. – Может, поужинаем где-нибудь? Я знаю одно очаровательное местечко.

Вадим скривился.

-  Ничего не скажешь, заманчивое предложение, давненько ничего подобного не слышал в свой адрес. И тем не менее, вынужден отказаться. Вы должны понять меня правильно. У Саши слишком большой круг знакомых «доброжелателей», мне бы не хотелось, чтобы каким-то образом ей стало известно о нашей встрече. Тем паче, как я понимаю, это наш первый и последний разговор.

Ирина пожала плечами, но не стала возражать. Вадим припарковался в одном из бесчисленных московских двориков, дальше они некоторое время молчали. Видимо, Ирине никак не удавалось перестроиться: она представляла себе их «задушевную» беседу совсем в другом интерьере. Наконец, Скорочкин не выдержал:

-  Вы так долго добивались встречи со мной. Не кажется ли вам, что мы попусту теряем драгоценное время? Может, все-таки начнем? Наш великосветский разговор.

Ирина снова наморщила носик.

-  Я думала, что вы главный или хотя бы заместитель главного, а вы просто бухгалтер?

-  Да, просто бухгалтер, даже не старший, самый что ни на есть рядовой, - спокойно ответил Скорочкин. – Очень рад, если разочаровал вас. Не понимаю только, какое это в данном случае имеет значение?

-  Ну как, - Ирина все-таки опять не удержалась от ехидцы. – Машина паршивенькая, зарплата не ахти, а работы столько, что приходится часть брать на дом, в основное время наверняка не справляетесь…

-  Бывает. Бывает, и не укладываюсь к сроку, - как можно миролюбивей согласился Вадим. – Но что делать? Вы даже представить себе не можете, сколько существует на свете людей, которые не ценят чужое время. Отвлекают… Вот вы, к примеру, так и не объяснили, в чем суть ваших инициатив? Выходит, я вас правильно в прошлый раз понял - имеете претензии ко мне на сбежавшего мужа?

-  Ага, боитесь! – радостно сверкнула глазами Ирина, но тут же отвела взгляд в сторону, хотя наверняка ей интересно было как можно подробнее развить столь кстати обнажившуюся и весьма интриговавшую ее тему. – Успокойтесь, у меня и в мыслях никогда ничего подобного не было. Во-первых, этот сукин сын ухитрился так когти урвать, что вернуть его при всем желании невозможно. Просто не достать. А во-вторых, есть у меня в характере такой штришок: предателей не прощаю. Причина, почему я решила встретиться с вами? Хочу понять. И… помочь, если удастся.

-  Как? Материально? – в свою очередь опять не удержался от сарказма Вадим.

-  Могу и материально, - пожала плечами Ирина. – Как-никак, я все-таки «лицо фирмы». Но вы не спешите, не ощетинивайтесь, как дикобраз. Саше и в самом деле нужна помощь.

-  Мы ни в чем не нуждаемся, - сухо ответил Вадим. Как можно было не ощетиниться? Он почувствовал, как в нем вновь начинает закипать столь долго сдерживаемая ярость. –  Вам не кажется, что вы себя переоцениваете?

Ирина вздохнула, повела вокруг взглядом.

-  Ох уж этот антураж! Я понимаю, ваша зарплата… но неужели вы такой жмот, что не в состоянии пригласить даму в какую-нибудь кафешку? В конце концов, я могла бы и сама заплатить. «Бухгалтер, милый мой бухгалтер, такой простой…». Можно поехать ко мне домой, например. У сына своя комната, нам никто не будет мешать.

«Ох, до чего мне надоела эта сука! – Мысли Вадима вот-вот готовы были прорваться наружу. - К счастью, она здесь ненадолго, терпи, Вадик, терпи».

Он с трудом погасил в зародыше взрыв эмоций и ответил, стараясь казаться совершенно безразличным:

-  Я уже говорил на эту тему, но, как видно, придется напомнить: жаль, что мы продолжаем попусту терять время. Сомневаюсь, что и у вас оно в преизбытке. Кстати, у меня вполне приличная зарплата. У нас достаточно солидная и удачливая фирма.

Ирина помрачнела.

«Слава богу, - удовлетворенно подумал он, - наконец-то удалось пробить это пошлое, наигранное ерничанье, будем надеяться, что эта кобра теперь настроится на серьезный лад!»

-  Хорошо, пусть будет по-вашему, время так время, - действительно прогнала ухмылку с лица Ирина. - Начнем с того, что мне совершенно наплевать как на вас, так и на ваши отношения с Сашей. Но я как-то должна объяснить сыну, когда придет время, да неплохо бы и сейчас, пусть даже в меру его небольшого пока еще жизненного опыта, кто его отец, почему мы развелись, где и, главное, с кем он с тех пор обитает. Проблема? Да, проблема! Он ничего не говорил вам о нашем ребенке?

-  Нет, - неохотно признался Вадим. – Я ничего не знаю о Сашиной прежней жизни. Да и не имею никакого желания знать. Кстати, мы тоже планируем завести ребенка. Не из детдома, суррогатная мать.

Он спохватился. Не мог понять, зачем он пошел на такое признание. «Бывшая жена жены» – последний человек, который о подобных секретах должен знать.

Однако Ирину его информация нисколько не удивила.

-  Тем более, - сказала она. - Значит, вам тоже понадобятся объяснения. Что касается меня, то, в отличие от вас, я не имею привычки зарывать, как страус, голову в песок – наоборот, очень сожалею, что знаю о новой жизни Саши так мало. Есть моменты, по которым информации для размышлений мне явно не хватает. А вот вас в данном случае я совсем не понимаю: мне почему-то кажется, что если вам не интересно Сашино прошлое, то вы совершенно не в состоянии его, самого близкого для вас, по вашим уверениям, человека, понять в настоящем. А это понимание необходимо. Боюсь, что Саша сейчас совсем запутался. И вывести его из этого - не тупика, нет, нет, пока еще лабиринта - только вы, вы один, в состоянии. Вот только возможно ли вам здесь обойтись без моей помощи? Совершенно нереально. Для любого конструктивного анализа нужны в достаточной степени достоверные исходные данные, а у вас их нет. Причем вы даже кичитесь тем, что ими не обладаете.

Вадим покраснел, уже не в первый раз, но только сейчас Ирина заострила на этом внимание.

-  Боже, какой румянец! - восхитилась она. – Ну, просто кисейная барышня! Интересно, кто у вас кто в семье? Вы постоянно употребляете слово «она» в отношении моего бывшего мужа, но на «главу» вы точно не похожи. Такой застенчивый, мягкий. Получается… две жены?

Вадим снял массивные очки с толстыми стеклами, тщательно протер их специальной тряпочкой с антистатиком, обнаружив действительно не по-мужски красивые глаза с густыми длинными ресницами и беспомощным, в силу большой близорукости, взглядом.

«Вот это реснички! Мне бы такие!» – мысленно восхитилась Ирина.

-   Я не краснею, - как можно сдержаннее попытался объяснить Скорочкин. Такие насмешки, по всей видимости, ему были не внове. - Врач сказал, что у меня просто кожа очень тонкая на лице.

-  Ах, вы даже к врачу по этому поводу обращались!

Он вдруг догадался, осознал ее линию поведения, и сразу успокоился.

-  Провоцируете меня? Зачем? Хотите унизить? Или разозлить?

Ирина развела руками.

-  Ну, я думала, что у нас будет все, как у людей, то есть, как в таких случаях принято: сцепимся, пособачимся, за волосы друг друга потаскаем, а потом, глядишь, и лучшими подругами станем. С вами почему-то так не получается. Кстати, и давно вы?..

-  Что именно? – не понял Вадим.

-  Ну… мужчин предпочитаете?

-  Вы ошиблись, - холодно ответил Вадим, - я убежденный гетеросексуал.

-  Как это? – удивилась Ирина, но видя, что зашла слишком далеко в своих шуточках, пошла на абордаж - чисто по-женски поспешила обвинить собеседника в своих же собственных грехах. – Кстати, провокатор не я, а вы. Да еще какой! Все терпите, все прощаете, хочется пробить вашу толстую, буквально носорожью, кожу – врач вам соврал, - ну и проваливаешься, теряешь чувство меры. Тем более что вы, как и ваш доктор (повторюсь) – отъявленный лгун. А я терпеть не могу, когда мне вот так, как говорит в подобных случаях мой сынуля, «вешают на уши лапшу».

-  Вы опять ошибаетесь, - терпеливо восстановил скомканную, запутанную «бывшей женой жены» нить разговора Вадим. – Я не лгун. И вообще, повторяю, вы зря пытаетесь спровоцировать меня. Ничего не выйдет, я все ваши женские штучки назубок знаю.

- Ага, суду все ясно. Так сразу бы и сказали, - с некоторым даже разочарованием протянула Ирина. – Если вместо того, чтобы выругаться, воспользоваться, наоборот, высокопарным слогом, «печальный опыт неудавшегося супружества»  вас стороной не обошел?

-  А что, у вас с Сашей по-другому было? – попытался вопросом на вопрос ответить Вадим.

-  Вам не понять, - тихо ответила Ирина. Чувствовалось, что она тоже вот-вот готова взорваться.

-  Да куда уж нам! – безжалостно усмехнулся Вадим, торжествуя хоть временную и небольшую, но все-таки победу. – Как говорится, где уж нам уж выйти замуж, мы уж так уж как-нибудь. Кстати, вы обозвали меня лгуном, это серьезное обвинение. Нельзя ли расшифровать его конкретнее?

-  Ради бога! Вы, в самом деле, не знали, что у Саши есть сын? Ни за что не поверю. А как же знакомые «доброжелатели»? Что, сорока на хвосте не принесла, по пути где-нибудь обронила?

Вадим смутился, опять зарделся.

-  Я не в том смысле. Просто Саша не любит распространяться на эту тему. При ее любви к детям… Может, ваш ребенок… вовсе не от нее?

Ирину передернуло.

-  Я что, по-вашему, похожа на шлюху?

-  Нет, я не в том смысле, - поспешил оправдаться Вадим, - а в том, что, может, это не первый ваш брак?

Ирина вздохнула.

-  Вот и второе  «Уличение во лжи» – картина для какого-нибудь художника, специалиста по бытовым сценам. «При ее любви к детям»! Так и быть, раскрою вам глаза: у Саши напрочь отсутствует чувство отцовства (не знаю, как с материнством). Он (или, если вам так удобнее, «она») совершенно равнодушен (равнодушна) к «цветам жизни» - своим ли, чужим. «Суррогатная мать»! Насмешили! Господи, надо же придумать такое! Хотите знать, чем в результате ваши поползновения на этом направлении закончатся? Вы сами, вроде меня, только наоборот, так и останетесь потом «суррогатным отцом», а дитятко ваше – в лучшем случае с мачехой. И дай бог, чтобы она потом, как почти во всех детских сказках, не оказалась злыдней. Кстати, как, интересно, вы это намерены осуществить?

Вадим пожал плечами.

-  Ну, сейчас многие так делают. Можно, конечно, взять ребенка в детдоме, зачатого какими-нибудь алкашами или наркоманами, с кучей проблем и букетом болезней на генетическом уровне, которые проявятся или не проявятся в будущем – наша любимая «русская рулетка», а можно завести себе девчонку или пацана, которые один к одному ваши и ничьи больше. И не нужно быть Иоганном Генрихом Песталоцци – гениальным швейцарским педагогом, чтобы из них потом нормальных людей вырастить.

Ирина перебила его:

-  Простите, но я не о том вас спрашивала. Мне интересует чисто техническая сторона вопроса.

Вадим нахмурился, поскучнел.

-  Ах, это, ну тут как раз все предельно просто. Спрос, как известно, не может не родить предложение - тут бесплодия не бывает, так что этот процесс давно уже поставлен на поток. Достаточно обратиться в соответствующую юридическую фирму, там вам и кандидатку здоровую, не дебилку, подберут, и договор грамотный составят, и за медицинским обслуживанием будущей мамаши проследят. Кстати, претенденток, как ни странно, вагон и маленькая тележка, конкурс, как на космонавтку. Дело только за деньгами осталось, немного не хватает. Ну а девушке эти деньги помогут получить потом хорошее образование, мы уже обо всем договорились. Главное, что тут никто не проигрывает. А если выгода обоюдная, проблем обычно не бывает.

Ирина скептически поджала губы.

-  А вы уверены, что она не откажется: не оставит потом ребенка себе, а вас с носом?

-  Ну, так если только в кино случается, - рассмеялся Вадим. – Вы что, любительница сериалов?

-  Нет, - покачала головой Ирина. – Просто я представляю, как я сама поступила бы на ее месте. Оставила бы себе ребенка, а вам припаяла алименты, вы ведь сами только что хвастались, что неплохо зарабатываете. Конкретную сумму своей зарплаты вы не назвали, но, думаю, знаменитых двадцати пяти процентов в данном случае, если еще к тому же ребенка сплавить бабушке с дедушкой, на институт вполне должно было бы хватить.

Вадим развел руками.

-  Господи, какое счастье, что не все женщины в России такие подкованные да продвинутые. Но в данном случае должен вас разочаровать, ваши представления о современном, «стремительно меняющемся», мире безнадежно устарели. Я же сказал вам: под договор, даже полового контакта не требуется - все врачи делают. Причем на высшем, европейском, уровне.

Ирина больше не стала упоминать о румянце, она понемногу привыкала к странной особенности своего собеседника, но от любопытства все-таки не удержалась.

-  Кстати, насчет России. Мы уже настолько цивилизованная страна, что у нас разрешены подобные браки? Ну как у вас с Сашей?

Вадим кивнул.

-  Да, уже. Но мы пока не спешим. Брак без детей, знаете ли…  Хотим, чтобы семья была полноценной.

-  С ума сойти! - Ирина надолго замолчала, ожидая хоть какой-то реакции со стороны своего собеседника, который неожиданно полностью потерял к их разговору всякий интерес и ушел в глухую защиту. Наконец она не выдержала, все-таки озвучила мысль, которая ее уже несколько минут мучила:

-  Боже, вот это реснички! И зачем вы их за какими-то стариковскими окулярами прячете? Есть ведь контактные линзы, да и оправу можно было бы подобрать фирменную. Опять сквалыжничаете? Жаль!

Однако ей так и не удалось расшевелить его. В конце концов, Ирина сдалась, проговорила со вздохом:

-  Ладно, я чувствую в вас непонятное, но очень сильное предубеждение против меня, буквально реакцию отторжения, многоуважаемый Вадим Геннадьевич, и понимаю: наш дальнейший разговор, как он и раньше проходил, совершенно бесполезен. Но вы зря считаете меня какой-то невротичкой-истеричкой. Да, действительно, я, быть может, слишком настойчиво добивалась встречи с вами. Но как бы то ни было, она состоялась, и теперь ваше право решать, объединим ли мы свои усилия в деле спасения Саши (да, да, именно спасения, я не оговорилась) или нет. Потому что речь в данном случае идет не только о праве, но и об ответственности тоже. Ответственности, которая ляжет потом только на вас. Повторяю: к сожалению, я лишена возможности помочь Саше напрямую, на это есть ряд причин, о которых говорить вам сейчас с моей стороны было бы преждевременно. Во всех случаях, обещаю, что больше не буду досаждать вам своими звонками. Однако была бы очень рада услышать подобный звонок от вас. На тот случай, если вы уже успели стереть мой номер в определителе, а вы наверняка это сделали, вот вам моя визитка. И еще… - Она достала из сумочки файл, начиненный какими-то, скопированными на ксероксе, листами и протянула его Вадиму. - Вот вам материал для размышлений. Собственно, лишь малая его толика. Возвращать не обязательно. Главное, чтобы он ни при каких обстоятельствах не попался Саше на глаза. Ну а уж совсем напоследок… «а напоследок вам скажу», хочу предупредить - вы не оставляете мне выбора. Не спорю, конечно, без вас мне будет гораздо труднее в сложившейся ситуации разобраться, но видеть, что человек в двух шагах от гибели и отступиться от него – такое не в моих правилах. Теперь я во всем буду действовать без согласования с вами, сама.

Она посидела еще некоторое время, так и не дождавшись ответа от своего «собеседника», затем уточнила. Именно уточнила, чисто информативно, даже оттенка просьбы не было в ее голосе:

-  Довезете меня до ближайшего метро? Или мне такси поймать, либо вообще на своих двоих добираться?