"Любви все возрасты покорны 2" Гл. 8.

             В тот день, когда Алена пыталась уйти из жизни, в районную больницу поселка Панфилово на машине скорой помощи доставили неизвестного бродягу.  Его обнаружил егерь в лесу недалеко от своего дома. Мужик был без сознания.  Одет  в грязное и старое рванье. Спутанные волосы и заросшее лицо бомжа не позволяли определить его возраст. Левое плечо было обмотано обрывков рубахи, пропитанной кровью.

         Из-за раны на плече он потерял много крови, и требовалось  прямое переливание. На запястье руки у него обнаружили татуировку с группой крови. Нужна была кровь второй группы с положительным резусом. Лесник, нашедший парня, приехал вместе с ним. Врач сказал, что если срочно не сделать переливание, тот не выживет, так как у него катастрофически низкое давление.

         -Берите мою кровь, - предложил пожилой уже мужчина, - у меня вторая положительная. Не дай бог помрет, зря что ли я его на себе по лесу волок, - пошутил дядя Степан, так звали лесника. – Жалко бедолагу. Кто его знает, как он до такой жизни дошел.

         После переливания неизвестный на некоторое время открыл глаза, но ничего не смог сказать. Осмотрев его, хирург обнаружил, что пуля, к счастью, прошла на вылет. Рана была обработана и зашита.

         На следующий день в кабинете врача сидел следователь. Ему необходимо было допросить парня, но доктор возражал, ссылаясь на то, что человек еще очень слаб.

         -Да поймите вы, Иван Петрович, из зоны сбежали два опасных преступника. Возможно, что этот один из них, или наоборот их жертва, так как у него пулевое ранение. Вы же сказали, что мужчина уже в сознании.

         -Пациент лежит под капельницей почти сутки. Время от времени ему вводят снотворное, так как для него сейчас сон, это самое лучшее лекарство. Приходите завтра.

         -Мне хотя бы имя его узнать и прогнать через базу данных на компьютере. Если он в сознании, могу я задать один единственный вопрос – как тебя зовут? И все, обещаю, больше ни одного, - настаивал следователь.

         -Ну, хорошо, - согласился врач, - две минуты.

         На кровати лежал мужик с довольно приличной щетиной. Глаза его были закрыты.

         -Ты меня слышь? – обратился к нему следователь.

         -Да, - ответил тот и открыл глаза.

         -Можешь назвать свое имя?

         -Таланов Женя - тихо прошипел пациент.

         -О, как! – изумленно воскликнул следователь. – Что-то ты на звезду шоу-бизнеса не тянешь, - насмешливо сказал он, качая головой. - Да мы его недавно всем поселком похоронили.

         -Меня зовут… Евгений Таланов, - с трудом повторил неизвестный.

         -Все, время вышло, - вмешался врач, заглядывая в палату. – Ему нельзя говорить.

         Старший следователь Семенихин Павел Павлович был взбешен. Тут сбежавших зэков надо ловить, и только психа ему не хватало до кучи. Врачу он не стал говорить о результате своего допроса.

         На выходе из больницы его окликнул фельдшер, с которым они были хорошо знакомы, как впрочем, и все в поселке.

         -Слушай, Паша, клиент-то у тебя непростой, - сказал он.

         -Почему? – поинтересовался тот.

         -Привезли мужика в грязных ремках, а когда мы его раздели для переливания,  на нем оказались фирменные германские трусики, которые стоят очень дорого. Мы с тобой, с нашей зарплатой, такие покупать не стали бы. А в ухе у него золотая сережка с тремя камушками.

         -Спасибо за информацию, - ответил Павел. – Разберемся.

         Вернувшись в отделение милиции, следователь с раздражением швырнул папку на стол.

         -Что случилось? – поинтересовался один из сотрудников. – Мужик-то в сознании? Имя назвал?

         -Да, он в сознании и имя назвал, хочешь, скажу? – ехидно хмыкнул  следователь. – Евгений Таланов его зовут, не больше, не меньше.

         -Может, он его поклонник был, и кликуха у него теперь такая, - пошутил сотрудник.

         -У Евгения Таланова родители в Панфилово живу. Пригласить их на опознание я, конечно, обязан, но представляешь, какая для них опять травма будет, если это не он? А я, кстати, уверен, что тот или не в себе, или сознательно врет. Не может быть, что это Таланов. На трупе часы его и цепочку с крестиком нашли. И музыканты, и родители все это опознали, - с досадой произнес следователь.  - Значит, это кто угодно, только не Женька.

         -Слушай, а ты знаешь, кого к нему пошли? Нашего сержанта Серегу. Он на трех его концертах в Курске побывал. А когда тот после гастролей приезжал навестить мать и отца, даже заходил к ним домой, чтобы взять у него автограф. Поди узнает. Посмотреть-то врачи его пустят, тихонечко, без вопросов.

         Они позвали Сергея и дали задание сделать «разведку боем» в райбольнице, которая находилась совсем рядом. Минут через 15 сержант пулей влетел в отдел.

         -Пал Палыч, это он! Это он, я его сразу узнал! Я и родителей его знаю, надо же им срочно сообщить!

         Самое интересное, что мама Жени работала заведующей биологической лабораторией, которая располагалась в домике во дворе больницы. Когда молоденький милиционер влетел в кабинет лаборатории, куда вход разрешался только в белом халате, и диким голосом заорал, что ему срочно нужна заведующая, он переполошил всех сотрудников.

         -Светлана Юрьевна! Быстрее в шестую палату больницы! – продолжал кричать он, увидев мать Таланова.

         -Да что ты кричишь! – возмутилась женщина. – Что там случилось?

         И вот тогда сержант понял, что не знает, как сказать матери о воскрешении сына.

         -Там ваш Женя живой под капельницей лежит, - тихо прошептал он. - Я его сам видел, я его узнал, - добавил он еще тише.

         Женщина побелела и бегом ринулась в здание больницы. Влетев в шестую палату, она увидела родного Женечку не только живым, но и лежащим с открытыми глазами. Капельницы уже не было. Вслед за ней вбежал врач Иван Петрович.

         -Сыночка, ты меня узнаешь? – дрожащим голосом произнесла она.

         -Конечно, мама, - тихо ответил тот и улыбнулся.

         -Светлана, я тебя умоляю, - вмешался врач, - поверь мне, ему сегодня разговаривать нельзя. Но угроза для жизни уже миновала. Можешь сидеть у него, сама говорить, но не пытайся сразу узнать, что произошло. Ты оставайся здесь, я сам позвоню Михаилу.

         -Мама, я есть хочу, - вдруг раздался слабый голос Евгения.

         -Милый мой, - сказала женщина, присаживаясь на край кровати, - ты ведь, наверное, ничего не ел все это время.

         Она взяла сына за руку, прижала к своему лицу и заплакала.

         -Мама, не плачь, все уже прошло, все будет хорошо, - прошептал Женя.

         -Сынок, тебе нельзя говорить. Сейчас я принесу поесть, только ты молчи. Я никуда не уйду, буду рядом. Скоро и папа придет.

         -Света, ему бы куриного бульончику надо. Спроси у нас на кухне. По-моему, там сегодня суп на курином бульоне готовят, - сказал Иван Петрович.

         -Я мяса хочу, - раздался слабый голос мужчины.

         -О, слышишь, мать, - весело откликнулся врач, - он мяса захотел, значит, жить будет.

         Когда потрясенные, но безумно счастливые родители, узнали в неизвестном пациенте своего сына, у следователя отпали всякие сомнения насчет его личности. Однако появилось много вопросов: что с ним произошло, откуда ранение и т.д.

         Но на следующий день Евгений еще не мог долго разговаривать. Не только врач, но и мать, которая просидела возле воскресшего сына и день, и ночь, всячески противились визиту следователя.

         Через день Женя сам потребовал его. Заявил, что не будет принимать никаких медицинских препаратов, пока не поговорит со следователем. Мать заставили покинуть палату, и мужчины остались один на один.

         -Евгений Михайлович, - обратился к нему следователь, - расскажите, пожалуйста, подробно, что с вами произошло в тот день?

         -Что уж так официально-то? – усмехнулся Таланов. – Гляжу, мы вроде ровесники, можно и на «ты» перейти.

         -Я не против, - даже обрадовался тот. – Меня Пашей зовут, - сказал он, и протянул руку.

         -А меня Женей, - улыбнулся Таланов, пожимая следователю руку. – Ну, поехали, все с самого начала, - начал он свой рассказ.

         -В тот день мы выехали с моим другом Юрой Родиным из Панфилово в Курск около семи часов вечера. Погода стояла мерзкая, шел мокрый снег, асфальт был обледеневший. Минут через 30 Юрка заметил, что у него с тормозами какая-то ерунда. Остановил машину, вышел и открыл капот. Я, естественно, за ним. Стоим, уткнувшись в мотор, и вдруг, с двух сторон стволы и ему, и мне к височку. Гляжу, два довольно молодых парня, одетые в какое-то рванье. Под дулами заставили нас идти в лес, вроде недалеко от дороги ушли. Велели раздеться до трусов. Взяли мои часы, золотую цепочку с крестиком, Юркин перстень, наши мобильники. Парни были явно обкуренные и наглые. Хохотали они до умору, глядя, как мы стоим в трусах и босиком в октябре месяце. Скинули все свое тряпье и напялили нашу одежду, часы и золото.

         Потом приказали идти нам вперед и не оглядываться. То, что сейчас выстрелят в спины, было понятно. «Беги!», - крикнул я Юрке и рванул, петляя, чтобы труднее было прицелиться. Бегаю я быстро, и надеялся оторваться от этих наркоманов. Прогремело всего два выстрела. Юрку наповал, а меня ранило в плечо. Но я все равно продолжал бежать, держась за руку. Видимо, патронов у них больше не было, поэтому больше не стреляли.

         Было уже очень темно. Я спрятался за огромным сваленным деревом и наблюдал, как они еще некоторое время пытались меня обнаружить. Но потом видимо решили, что раздетым я все равно сдохну, и отправились к машине. Когда стало ясно, что мерзавцы уже не вернутся, я стал осторожно возвращаться назад.

         Подошел к другу, но пульса у него уже не было. Я его ветками привалил и пошел искать их одежду. Кстати, Павел, надо Юрку-то разыскать и схоронить. Я километр не помню, но посчитай, на какое расстояние мы могли отъехать за 30 минут. Он там в лесу еловыми ветками завален.

         -Не волнуйся, сегодня же пошлем людей с собакой, найдем. Рассказывай дальше.

         -Нашел я их шмутье. Меня трясло от холода и было уже не до брезгливости. Натянул на себя все. На босые ноги надел какие-то дырявые туфли. Они ведь и носки с нас сняли. Разорвал рубаху и перевязал рану.

         Мне казалось, что шоссе должно быть рядом. Наверное, так и было, а я пошел в другую сторону. Сколько бродил по лесу не помню. Несколько раз терял сознание, потом приходил в себя и снова куда-то шел.

         Очнулся от боли в плече и увидел, что какой-то дядька меня перевязывает. Потом очнулся в больнице. Остальное ты уже знаешь.

         -Это, по всей видимости, были два уголовника, которые накануне сбежали из зоны. По пути они раздели и убили двух бичей, чтобы в зэковской одежде не светиться. Нам только вчера об этом стало известно. На вашей машине мужики врезались в дерево и сгорели до черных головешек. По машине, по твоим часам, цепочке с крестиком, опознанными твоими музыкантами, и перстню Юрия Родина, который опознала его жена, решили, что это вы, и похоронили вас в закрытых гробах, - пояснил следователь. – Кстати, а почему они с тебя серьгу не сняли?

         -У меня волосы уши прикрывают и сережку не видно. Да я в тот момент и сам про нее забыл. Мать мне уж рассказала, что у меня и могилка есть, - усмехнулся Таланов. – Долго жить, наверное, буду.

         -Ну, считай, что ты в рубашке родился, Женя. Трое суток в лесу с простреленным плечом, голодный, холодный, в дырявых туфлях на босу ногу. И даже насморка не схватил. Здоровый ты мужик, Женька. А вообще-то, ужас! Такой прогулочки по лесу врагу не пожелаешь. Кстати, а кто такая Алена? – поинтересовался Павел.

         -А ты откуда знаешь? – удивился Женя.

         -Лесник сказал, что в бреду ты все какую-то Алену звал, - улыбнулся следователь.

         -Паша, помоги. Я все помню, кроме номеров телефонов. Ни одного вспомнить не могу. Ни друзей, ни продюсера, ни Аленкин. Она же там с ума сходит.

         -Так, давай фамилии, имена и адреса. Узнаю, не волнуйся, - пообещал следователь.

         Павел сдержал данное слово. Узнал номера городских телефонов Николая и Аленкиных родителей.

         Но дозвониться Николаю Женя смог только через два дня. Тот с женой уезжал к теще. Городской телефон Романовых почему-то не отвечал. Номер мобильного телефона Аленки Таланов неожиданно для себя вспомнил ночью сам. Но тот был постоянно недоступен. Женя нервничал, злился, что не может связаться с любимой. Он готов был пешком идти до Курска, чтобы срочно улететь в Москву.

         Уговоры врача и родителей, что ему нельзя нервничать, злиться и переживать, на мужчину не действовали. Эти два дня, пока он не мог установить связь, показались ему вечностью.

         -Ну, у тебя и сын, - жаловался Иван Петрович Светлане Юрьевне. – Никого не хочет слушать. Знаешь, что он от меня потребовал? Заметь, не попросил, а потребовал, чтобы на скорой помощи его доставили в Курск и там посадили в самолет до Москвы. Что уж там за Алена такая? Чуть живой готов пешком к ней бежать.

         -Я и сама ни разу ее не видела, - ответила женщина. – Ну, приедет, посмотрим.

         -Ой, следите за ним, он же все время пытается встать, - сказал врач.