Помочь сайту
Поздравления
Ложь - Глава 18
5 мая 2018 -
Вера Голубкова
- Мы спешили, потому что Деметрио беспокоился из-за тревожного финансового положения на руднике.
- Вот как?..
- Думаю, кто-то написал ему и сообщил плохие новости. Письмо пришло как раз накануне нашей свадьбы.
- И что же ему написали?..
- Деметрио собирался отменить свадьбу, отложив ее на неопределенный срок. Возможно, Вы меня поймете: я не могла допустить, чтобы он вернулся в Мату-Гросу один только потому, что из-за спешки мне пришлось бы испытать некоторые неудобства, – Вероника медленно встала. Она, не отрываясь, смотрела прямо в синие глаза священника, и преподобный смущенно умолк, вынужденный хранить секрет. – Ума не приложу, кому нужно было лгать Деметрио, говоря о разорении. Какой в том прок? – продолжала допытываться Вероника, и Вильямс Джонсон покраснел, как провинившийся школьник.
- Не думаю, что кто-то мог послать такое письмо, – пролепетал он в смятении. – Для чего и с какой целью?
- Вот и я спрашиваю, с какой целью? – наседала на Джонсона Вероника. – Зачем скрывать, что жилы богатейшие? Зачем писать, что запасы золота истощились, хотя на самом деле на руднике выработка в десять раз больше, чем ожидалось?
- Это сеньора Ботель сказала Вам, что...
- О, Адела рассказала мне совсем немного, – прервала преподобного Вероника. – Когда пришел Деметрио, я попросила ее молчать. А Вы, случайно, не знаете, кто мог послать ему то лживое письмо?
- Никто, кроме меня, не писал Деметрио, но я отправил ему всего два письма, и в них были самыме точныеи отчеты. О новых месторождениях Сан Тельмо и сам не знал. Я сказал ему об этом всего несколько минут назад. Тогда же он и попросил меня ничего не говорить Вам, чтобы самому преподнести сюрприз.
- Деметрио просил Вас молчать? – изумилась Вероника.
- Именно. Он был так рад новости и имел полное право насладиться ею. Я пообещал Деметрио молчать, но не сдержал слова. Я никогда не был мастаком по части стряпанья лжи. Все это представляется мне глупостью. Я ничего не понимаю. Боюсь, Вы плохо подумаете о своем муже, но мне не верится, что он неправильно понял то, что я ему писал.
- Я тоже не верю в это. Думаю, он все отлично понял, это я что-то напутала.
- Напутали что?..
- Да нет, ничего особенного, – Вероника постаралась сменить тему. – Давайте пить чай, и поскольку Вы обещали Деметрио молчать, ведите себя так, будто ничего мне не говорили... Так значит, эту залежь обнаружил Рикардо Сильвейра? – спросила она.
- Да, но, к несчастью, слишком поздно.
- Поздно?.. А где он сейчас?..
- Должно быть, Вам известно, что он навсегда остался в Порто-Нуэво…
- Но как, почему?..
- Конечно, мы, как можем, ухаживаем за его могилой, – ответил преподобный, – но, думаю, что теперь вы соорудите ему более подобающую усыпальницу, или перевезете его останки в Сан-Пауло…
- Рикардо Сильвейра мертв? – оторопело переспросила священника Вероника.
- Неужели Вы этого не знали? – в свою очередь опешил тот. – Деметрио не сказал Вам? Возможно, он просто не хотел говорить о своей мучительной душевной боли… Я никогда не забуду то безнадежное отчаяние на его лице, когда он в день своего приезда стоял у могилы брата на нашем убогом кладбище. Я думал, что Вы полюбили Деметрио и согласились выйти за него замуж из сострадания к его горю, что именно боль и чудовищные страдания вынудили Вас приехать сюда вместе с ним, ведь для столь утонченной, образованной и воспитанной женщины подобная поездка должна быть крайне неприятной. Однако если Вы ничего не знали, то я ничего не понимаю... Конечно, я совсем немного общался с сеньором Сан Тельмо, но считал его одним из тех открытых, надежных, верных и честных людей, которых отлично понимаешь с первых дней знакомства.
- Верный, надежный... искренний… Я тоже так думала! – с горечью воскликнула Вероника.
- А теперь не думаете?..
- У Вас отменное виски, преподобный Джонсон, – как бы мимоходом обронил незаметно вошедший в гостиную Деметрио, избавив жену от труда отвечать на щекотливый вопрос. – В сельской таверне наверняка нет ничего подобного.
Сеньора Ботель, пришедшая вместе с Сан Тельмо, застыла посреди комнаты, а из-за кухонной двери беесшумной тенью выскользнула щупленькая Аеша и забилась в свой привычный уголок.
- Вероника, – обратился к жене Деметрио, – если ты передохнула с дороги, мы можем пойти к себе. Скоро стемнеет, а дом наш довольно далеко отсюда.
- Никоим образом! – вмешался Вильямс Джонсон. – Сегодня вы поужинаете с нами.
- Вы не ожидали столь скорого приезда, преподобный, и с нашей стороны было бы неуважением доставлять Вам столько хлопот, – отнекивался Сан Тельмо.
- Это не имеет никакого значения, – решительно заявил Вильямс Джонсон. – Мы постараемся предложить вам что-нибудь более-менее приемлемое. Я рассчитываю на Ваше великодушие и гостеприимство, сеньора Ботель, – добавил он, обращаясь к Аделе.
- Само собой разумеется, святой отец! – ничуть не смутившись, ответила та. – Я сейчас же велю слугам принести из дома все необходимое.- Ваш дом стоит по соседству с нашим, – запротестовал Сан Тельмо, – так зачем заставлять Вас перетаскивать что-то оттуда сюда, в этакую даль?
- Но сеньора Сан Тельмо так устала, – снова вмешался священник, – это же очевидно.
- Благодарю Вас, преподобный, но я гораздо сильнее, чем Вы думаете, – ответила Вероника. – Деметрио прав. Где наши чемоданы?..
- Индейцы отнесли их прямо к Вашему новому дому.
- Тогда идем, – категорично, не моргнув глазом, заявила она.
Деметрио с удивлением взглянул на жену. Необычное выражение ее лица, решительно-надменные жесты, выдающие несгибаемый характер, и пылающие молнии в черных зрачках являлись предвестниками грядущей бури. От мысли, что Вероника все поняла, и от близости минуты открыто объявить ей войну, Сан Тельмо испытал какую-то неуемную, злобную радость.
- Ну что ж, – ответил он, – в таком случае нам не остается ничего другого, кроме как отправиться в наш дворец.
- Отдохните подольше, сеньора, – принялась уговаривать Веронику Адела, – и выпейте, по крайней мере, еще чашечку чая, а тем временем, глядишь, подойдут и слуги, или хотя бы кухарка, которая позаботится о вас. Право слово, не можем же мы рассчитывать на Аешу. – Сеньора Ботель огляделась по сторонам в поисках юной индеанки, но та еще глубже забилась в свой уголок, оставшись незамеченной.
- Спасибо за Ваше гостеприимство, преподобный! – Вероника быстро встала. – Надеюсь, завтра увидимся.
- Почту за честь проводить вас до холма, сеньора, и Вы не можете мне в этом отказать, – Джонсон тоже поднялся.
- Само собой, я пойду к себе вместе с вами, – присоединилась ко всем Адела, – и пришлю вам ужин.
- Не стоит беспокоиться, сеньора Ботель, – отозвался Деметрио. – Лучше дайте мне еще стаканчик виски, если это вас не затруднит.
- И мне тоже, – попросила Вероника.
- Что? – воскликнули все в один голос.
- Как я наслышана, виски – единственный способ выжить в Мату-Гросу, и я постараюсь, как можно раньше, стать такой, как все.
- Вероника, ты сошла с ума? – возмутился Деметрио.
- Ну, почему же?.. Кстати, у тебя не найдется сигареты?..
- Нет.
- Если хотите, возьмите мои, – пастор торопливо пошарил в своих карманах.
- Благодарю Вас, святой отец, я – начинающий курильщик, и для меня любые сигареты хороши.
- Думаю, глоточек виски Вам не повредит, – заметила Адела, подавая Веронике стакан, – изредка выпить никому не помешает.
Вчетвером они допили бутылку до дна. Деметрио пил с неистовой жадностью, преподобный Джонсон пригубил виски, пересиливая отвращение, а Адела весело опустошила свой стакан. Вероника пила обжигающую жидкость, смешав ее с солью своих слез. Она с грустью ждала, наблюдая, как идут ко дну ее мечты, обратившиеся в прах. Последний бастион, оплот ее грез, рушился на глазах, и все же ей удалось справиться с собой и, подняв стакан, гордо произнести:
- За Мату-Гросу!.. За зеленый ад!
***
Солнце уже давно скрылось за горизонтом, и последние поблекшие, тусклые лучи сумеречного света уныло расплывались по густому, спутанному клубку бескрайней лесной чащи. Небольшой караван во главе с Сан Тельмо подходил к мрачному холму, на котором возвышались домишки старателей: один – заброшенный, полуразвалившийся, с разбитыми окнами, сорванными с петель дверьми и с покосившимися хищными птицами на крыше; другой – крикливо размалеванный; и еще один – самый дальний, маленький и самый бедный из всех, который Адела и преподобный Джонсон неимоверными усилиями с трудом привели в мало-мальски божеский вид. Именно перед ним и остановился Сан Тельмо.
- Это наш дом? – спросила Вероника. – Он доставил вам немало хлопот, как я погляжу.
- Мы сделали то немногое, что можно было сделать, – ответила Адела, слегка смутившись.
- От всей души благодарю Вас, сеньора Ботель! – искренне поблагодарила соседку Вероника.
- Я уже просила Вас называть меня просто Адела, и никаких сеньора Ботель.
- Ты тоже можешь просить называть тебя просто Вероникой, – обратился к жене Сан Тельмо.
- Да-да, конечно...
- Так Вас зовут Вероника? Какое редкое и красивое имя! – восхитилась Адела. – Ну что ж, вот мы и договорились. Как видите, в наших краях друзей выбирать не приходится: кто живет по соседству, тот и друг... Еще увидимся, а сейчас пойду, принесу вам ужин, – заторопилась она и добавила: – Непременно пришлите к нам эту чертовку Аешу, святой отец, если она, наконец-то, объявится, а Вы, Сан Тельмо, отделайте ее, как она того заслуживает… Эти люди не понимают по-хорошему, вот если бы ей занялся мой муж!.. – не переставая болтать, Адела шагнула к тропинке. – Ну, я пошла, доброй вам ночи, – закончила она свою речь, идя по дорожке к дому.
- Сеньора Ботель – чудесная женщина, сеньора Сан Тельмо, – заметил пастор извиняющимся голосом, обращаясь к Веронике, – и я осмелюсь попросить Вас быть снисходительной к ней.
- Не стоит извиняться, преподобный отец, – искренне ответила та. – Адела – простая и открытая женщина, и я благодарна ей за все.
- Этими словами Вы оказываете ей честь, очень приятно слышать их от Вас. Ну, доброй Вам ночи. Не смею долее задерживаться, и скажу, как Адела по-простому: “Чем смогу – помогу”, – Джонсон поспешно ушел, словно стремился убежать подальше от Вероники.
А тем временем на Мату-Гросу спустилась ночная мгла, обволакивая поселок старателей своим сумрачным покровом безмолвия и тишины.
- Вероника... – подойдя к жене, с трудом произнес Деметрио, после долгого молчания.- Да?
- Мне кажется, тебе самое время разобрать чемоданы, открыть несколько банок и приготовить нам что-нибудь на ужин.
- Что? – Вероника вздрогнула и холодно посмотрела на мужа, словно не понимая смысла его язвительных слов. Ничего не добавив, она продолжала стоять на крыльце. Еще не переступив порога дома, она подумала, что задохнется под низенькой крышей среди скверно окрашенных дощатых стен.
А темнота уже окутывала холм. Внизу, у реки, загорались слабые, еле заметные глазу огоньки керосиновых и газовых ламп.
- Мы и так уже доставили сеньоре Ботель предостаточно хлопот, – не обращая внимания на молчание жены, как ни в чем не бывало, спокойно продолжал Деметрио. – Нам стоит начать как-то приспосабливаться к здешней жизни. Возможно, на днях объявится наша служанка. Не думаю, правда, что от нее будет какой-то толк, но кое-кто уплатил ей за год вперед. Во всяком случае, тебе будет кого обвинить, если ты не успеешь приготовить обед к моему приходу с рудника.
- Ты собираешься стать горнорабочим?..
- Не собираюсь, но этот рудник, хороший ли, плохой ли, – единственное, что у меня есть.
- Точнее, половина рудника, – поправила мужа Вероника, – вторая половина принадлежит Ботелю.
- Да, это так.
- Это он написал тебе письмо и сообщил о крахе рудника и о том, что вы разорены?..
- М-м-м, – замялся Деметрио.
- Или преподобный Джонсон? – продолжала Вероника. – Но мне кажется, что пастор не может так нагло врать.
- О чем ты? – вскинулся оторопевший Сан Тельмо.
- Несчастный преподобный отец кажется честным и порядочным человеком. С такими не сговоришься, он мало подходит для твоих темных делишек.
- Значит, он все же проболтался – покачал головой Сан Тельмо.
- Это я сказала ему о руднике, а он не отрицал того, что я и так уже знала о твоей бессмысленной и глупой лжи. Ты лгал мне накануне нашей свадьбы, говоря, что обеднел и можешь предложить мне жизнь только в трудах и нищете. Я согласилась на такую жизнь, потому что любила тебя, потому что была слепа…
- Согласилась, а теперь раскаиваешься, – перебил Веронику Деметрио.
- Ты хочешь, чтобы я раскаялась? Именно этого ты добивался с тех пор, как мы уехали из Рио-де-Жанейро? Хочешь привести меня в отчаяние, чтобы я, потеряв надежду, разорвала связывающие нас узы?..
- Ну нет, так легко тебе их не порвать! – яростно выкрикнул Сан Тельмо.
- Неужели?!!
- Да, теперь ты не сможешь делать то, что пожелаешь – Рио-де-Жанейро слишком далеко вместе с Хулио Эстрада и твоим верным псом Джонни де Кастело Бранко, который решил стать твоим стражем даже после того, как ты разбила ему сердце!..
- Во всяком случае Джонни – истинный кабальеро, – вспылила Вероника.
- А я, значит, нет?!
- По крайней мере, не похож на кабальеро.
- Но зато я – настоящий мужчина, с которым ты не будешь забавляться, и который не станет игрушкой для твоих капризов.
- Настоящие мужчины не лгут, как лгал ты… И кто знает, с какими темными намерениями ты затащил меня обманом сначала под венец, а потом – в самое сердце сельвы! – Вероника шагнула к двери. В слабом желтоватом отсвете керосиновой лампы лицо Деметрио казалось слишком мрачным и злым, и, свойственный любому существу, инстинкт самосохранения вел Веронику к безопасному месту.
- Ну нет, тебе еще слишком рано бояться и слишком рано убегать! – разгадав чувства жены, Деметрио подскочил к двери и запер ее изнутри.
- Я не собиралась убегать и никогда не боялась…
- Ну как же, я знаю, что ты – дочь героя! – зло выплюнул Сан Тельмо. – Фамилия обязывает, верно? Та самая, которой ты так гордишься!..
- Думаю, ты не станешь поносить еще и мою фамилию, – надменно ответила Вероника.
- Не бойся, не стану. Ни твою фамилию, ни твоих прославленных родителей.
- Какими бы они ни были, хорошими, плохими ли, я не отказываюсь от них и не стыжусь, как стыдишься ты своего брата, который великодушно назначил тебя своим наследником.
- Так ты все знала? – возмутился Деметрио. – То есть ты знаешь, что я – брат Рикардо Сильвейра и продолжаешь твердить, что ничего не понимаешь?..
- Да что, что я должна понимать? – теряя терпение, выкрикнула Вероника.
- И ты еще спрашиваешь "что", зная, что мы братья?.. Лицемерка, притворщица! – бушевал Сан Тельмо. – Ты продолжаешь врать мне, изображая удивление на своем личике, глядя на меня наивными глазами. Будь ты проклята!
- Деметрио! – не веря своим ушам воскликнула Вероника.
- Да-да, будь проклята! Довольно молчать и притворяться, да и мне тоже хватит врать!.. Я ненавижу тебя!.. Ненавижу!..
- Что ты сказал? – потрясенно переспросила она.
- И всегда ненавидел!..
- Всегда?!.. Ты сказал всегда?..
- Да, я возненавидел тебя с тех самых пор, как узнал твое проклятое имя, возненавидел еще до того, как мои глаза увидели тебя, и твой голосок сирены прозвучал в моих ушах, сводя меня с ума.
- Значит, когда ты приехал в Рио, ты уже ненавидел меня?
- Да!
- Ненавидел меня тем вечером, когда мы впервые увиделись?
- Да!
- И когда говорил мне о своей любви, ты тоже ненавидел?..
- Я никогда не говорил тебе о любви.
- Да, это так, не говорил, но ты попросил меня стать твоей женой, ты обнимал меня и говорил о своем безнадежном желании назвать меня своей, говорил, что хочешь только одного – чтобы я была с тобой…
- Да, говорил, и это было правдой. Я, действительно безумно желал быть с тобой и безнадежно ждал этой минуты, чтобы сказать, что я тебя ненавижу!..- Но ты врал, когда целовал меня… Врал, когда клялся перед алтарем, говоря, что хочешь, чтобы я стала твоей женой. Ты обманывал Бога, мою семью, обманывал всех!.. Но зачем? Зачем ты женился на мне, Деметрио?..
- А ты не понимаешь?.. Чтобы отомстить!.. Любой ценой отомстить, а чтобы добиться этого, все средства были хороши!..
- Как ты мог быть таким подлецом, таким мерзавцем?..
- Это ты – мерзавка!..
- Что ты сказал? – рука Вероники яростно взметнулась вверх, чтобы влепить пощечину, и Деметрио напрасно старался перехватить ее. Супруги ожесточенно боролись, опрокидывая стулья. В пылу борьбы керосиновая лампа полетела на пол, расплескивая горящую жидкость. Деметрио грубо толкнул Веронику, сбив ее с ног, и девушка упала рядом с лужицей горящего керосина.
- Вероника! – испуганно вскрикнул Деметрио.
Падая, девушка ударилась лбом о стол, ее глаза закрылись, а под черными волосами выступила кровь. Деметрио упал на колени и приподнял разбитую голову Вероники. Из раны текла кровь и струилась между его пальцами.
- Вероника!.. Вероника! – повторял в тревоге Деметрио. – Вероника, очнись, ответь что-нибудь! – звал он, но все было напрасно.
***
- Сеньора Ботель!.. Сеньора Ботель!.. Патрон!.. – истошно кричала перепуганная насмерть Аеша. Она вихрем ворвалась в дом и промчалась по широкой галерее, не на шутку встревожив своим видом чету Ботель. – Пожар! Пожар!.. Дом патрона Деметрио горит!..
- Иисусе, Мария! – всплеснула руками Адела.
- И правда, горит... – встревоженно заметил Ботель, обращаясь к жене. – Посмотри-ка туда, видишь всполохи!
- Они подрались! – задыхаясь от быстрого бега, торопливо затараторила Аеша. – Я была на улице и слышала, как патрон Деметрио кричал, что он не любит белую женщину… и вдруг – огонь, пожар! Они горят!
Адела и Ботель вскочили на ноги и побежали к галерее… Аеша не лгала: в паре сотен метров от них горел, объятый буйным пламенем, дом Сан Тельмо. Не успевший прийти в себя после тяжелого похмельного сна Ботель тупо глазел на жаркие, желто-красные языки огня и облака искр, похожие на птичьи хохолки, ярко выделяющиеся на черном небе.
- Сеньор Ботель, сеньор Ботель, – теребила доктора Аеша, – спасите патрона Деметрио!.. Они закрыли дверь!.. Спасите его!.. – в отчаянии умоляла она. – Только бы он не сгорел!..
- Да сейчас я, уже иду! – пробурчал он в ответ.
- Аеша, живо зови людей!.. Тащите ведра с водой, да побыстрее! – велела индеанке Адела. – Пусть захватят топоры… Аеша, неси одеяла!..
Все побежали к дому Сан Тельмо, который превратился теперь в огромный, полыхающий костер.
- Пошевеливайтесь! Нужно выломать дверь! – громко закричал Ботель, и поселенцы бросились выполнять его приказ. Они навалились на створку двери, но та не поддалась. – Навались! – еще громче рявкнул он, но на этот раз выполнять приказ Ботеля не было необходимости. Лязгнул отодвигаемый засов, и дверь распахнулась. В освещенном пламенем огня проеме возник Деметрио, окутанный клубами дыма. На руках он нес потерявшую сознание Веронику.
- Скорее, доктор Ботель, скорее, она ранена! – бормотал Сан Тельмо. – Бросьте все к черту, и займитесь ею. Быстрее, прошу Вас!
***
- Доктор, доктор, сделайте что-нибудь... кровь продолжает течь… она вся в крови!
- Оставьте меня в покое, черт возьми, и не мешайте! – прорычал Ботель. – Как я могу заняться ею, если вы мне не даете?
Бледная Вероника с окровавленными черными волосами неподвижно лежала на диване в гостиной Ботелей. Она все еще не очнулась после того удара. Подле нее стоял доктор, а рядом с ним суетился встревоженный Деметрио с перепачканным копотью лицом и опаленными волосами. Он дрожал от ярости и едва сдерживался, глядя как на открытой ране еле шевелятся грубые и медлительные с перепоя пальцы местного, полупьяного эскулапа.
- Доктор Ботель, у Вас грязные руки!
- Ну и что с того?.. Вы будете учить меня моему ремеслу, инженер?..
- Но, доктор! – возмутился Деметрио.
- Ваша жена от этого не помрет, – отрубил Ботель. – Разве не видно, что рана неглубокая? Порез на коже, опухоль от удара, к тому же она надышалась дыма, так что все это пустяки... Адела, принеси фляжку коньяка…
- Но, как же так, доктор!..
- Послушайте, мы – в Мату-Гросу. Здесь не верят в антисептики, но знают, что коньяк – первейшее средство, лучше всяких лекарств.
- Но...
- Если Вы не оставите меня в покое, будете сами ухаживать за ней... – разозлившись, пригрозил Ботель.
Деметрио с трудом сдержался, чтобы не ответить.
- Вот коньяк, – робко сказала подошедшая сеньора Ботель. – Идемте со мной, инженер, о Вас тоже нужно позаботиться… Неужели Вы не замечаете, что у Вас обожжена рука?
- Мне все равно!
- Идемте со мной, прошу Вас – настаивала Адела.
- Идите, Сан Тельмо, будьте мужиком... Идите и примите мой первый совет: если жена заболела не раздувайте из мухи слона и не волнуйтесь, иначе ее болезнь затянется надолго.
- У меня есть чудесный бальзам от ожогов, – говорила Адела, отводя Деметрио в столовую. – Надо же, ужас какой, горе горькое! – сокрушалась она. – Подумать только, ваш дом сгорел в первую же ночь пребывания в Порто-Нуэво…
Адела быстро приготовила все необходимое.
- Присаживайтесь сюда и кладите руку на стол, – велела она Деметрио и добавила, обратившись к индеанке: – Аеша… беги в мою комнату и скажи служанке, чтобы она дала тебе два чистых полотенца и немного спирта. А Вы не хотите глоточек коньяку, сеньор Сан Тельмо? – спросила она. – По-моему, Вам не помешает.- Да, если можно.
- Одну минуточку, за ним даже идти не надо. Коньяк есть прямо здесь… В этом доме достаточно протянуть руку, и наткнешься на бутылку. Мне никогда не нравилось, что Хайме пьет, и я считала алкоголь злом, но иногда выпить полезно… Вот выпейте…
- Спасибо, сеньора Ботель… А что доктор? Может, он уже закончил?
- Не волнуйтесь, сеньор Сан Тельмо. Сядьте и успокойтесь. Ему еще нужно зашить рану.
- Он будет зашивать один? Без обезболивания?
- Да не убивайтесь Вы так, по этой части у Хайме большой опыт. За то время, что мы прожили в Мату-Гросу он изрядно поднаторел в этом деле. К тому же, Вероника, к счастью, в обмороке, а как только начнет приходить в себя, муж быстро приведет ее в чувство, заставив выпить коньяку... Уж поверьте мне, Хайме знает толк в таких вещах, это я по себе знаю.
- Инженер Сан Тельмо, что здесь происходит? – задыхаясь спросил подоспевший Вильямс Джонсон, вопросительно глядя на Деметрио. Его лицо было белее мела. Всю дорогу он бежал в гору, и сейчас едва держался на ногах, опираясь руками на спинку стула.
- Джонсон – Вы?! – удивился Сан Тельмо.
- Доброй ночи, святой отец, – поздоровалась Адела.
- Где сеньора Сан Тельмо? – не ответил на приветствие преподобный. – Мне сказали – она ранена…
- Мой муж занимается ею.
- Сан Тельмо, быть может, Вы все же расскажете мне, что случилось? – снова спросил Вильямс Джонсон.
- По-моему, Вы и сами все видели.
- Да, я увидел с площади пожар… Ваш дом пылал, как костер… Как Вы умудрились его спалить?
- Полагаю, Вы не думаете, что я сделал это нарочно…
- Адела, иди сюда и принеси мне бинт! – прогремел из гостиной хриплый голос Ботеля.
- Сейчас приду, только перевяжу инженера.
- Давайте я пойду, – предложил пастор, пользуясь случаем побыть рядом с Вероникой. Он остановился у кровати, с тревогой глядя на побледневшее лицо девушки и пропитанную кровью подушку. – Сеньора Сан Тельмо, Вам плохо, очень больно? – участливо спросил он.
- Сейчас ей не может быть хорошо, преподобный, – проворчал Ботель. – Само собой, ей больно, но она ведет себя отважней многих мужиков.
- Но как это могло случиться? – Вильямс Джонсон с необычайной нежностью ловко и умело перевязал голову Вероники.
- Вот, выпейте-ка это одним махом, и на боковую, – Ботель поднес к побелевшим губам Вероники полстакана коньяка. – Сейчас жена подготовит Вам постель, и Вы хорошенько выспитесь.
- Ну, вот и все, – ласково сказал Вильямс Джонсон. – Теперь уже не так больно? – пастор заменил пропитавшуюся кровью подушку на сухую, ослабил поясок и снял сапоги.
- Сейчас и должно болеть, – наставительно заметил Ботель, – но бабам это в радость.
- У Вас есть одеяло, доктор Ботель? – поинтересовался преподобный.
- Есть здесь одно. Укройте ее и оставьте в покое, не заставляйте отвечать на Ваши дурацкие вопросы. А Вы, сеньора Сан Тельмо, закройте глаза. Должен признаться, Вы меня немало удивили. Я впервые лечу без воплей и кривляний треклятую бабу.
- Нет ничего отвратительней Вашей манеры выражаться, доктор Ботель! – возмутился пастор.
- Придержите нервишки, преподобный, и успокойтесь, – усмехнулся тот, – лучше глотните-ка, наконец, вот этого лекарства, а то Вы бледнее ее.
Вероника закрыла глаза, и преподобный Джонсон отошел от кровати, собираясь пойти в столовую, где сеньора Ботель как раз закончила врачевать Деметрио. Он шагнул за дверь, но едва переступив порог, вновь вернулся в гостиную.
- Что за рана у сеньоры Сан Тельмо и как она поранилась? – спросил преподобный, сжимая руку Ботеля и не давая ему уйти.
- Ушиб и лоскут кожи оторван. Она могла упасть и удариться об острый угол стула или стола, да почем мне знать, обо что. Они подрались.
- Что Вы говорите?..
- Не я, а индеанка. Это она прибежала к нам и сообщила о пожаре. Думаю, дружище Сан Тельмо не сдержал руку.
- Что вы имеете в виду?
- Сан Тельмо – настоящий мужик, а его жена кажется капризной и весьма самонадеянной особой, и ведет себя вызывающе.
- Вы хотите сказать, что Сан Тельмо мог ударить ее?
- Я никогда не встревал в семейные дрязги. Послушайте меня: я достаточно пожил на свете, и, несмотря на всю Вашу ученость и благоразумие, дам Вам совет: не лезьте Вы в их дела, пусть они сами разбираются, потому как в таких делах – кто вмешался, тот и проиграл. Идемте в столовую, преподобный, у меня есть отменный коньяк.
Вильямс Джонсон покраснел от гнева. Внезапно неистовая ярость разгорячила его молодую кровь. Стоя в дверях, он посмотрел на слабую, неподвижно лежащую на кровати Веронику, и она напомнила ему то ли мотылька со сломанными крылышками, то ли хрупкий, прекрасный цветок, которому оторвали головку, ударив его об пол.
- Этот мерзавец заслуживает смерти! – негодующе воскликнул он.
***
- Ну вот, все готово. Хорошо еще, что рука левая. Я смазала ее мазью, и через два-три дня она заживет. Я повязала Вам на шею платок, так что носите больную руку на перевязи, иначе она воспалится и лечение затянется. Это я тоже знаю по собственному опыту.
- Вы слишком обо мне заботитесь, сеньора Ботель.
- Никоим образом… Жаль, что я не могу уделить Вам больше внимания. Сейчас мне нужно поставить в гардеробной удобную кровать для Вероники. По мне, так я с удовольствием положила бы вас в нашей спальне, но мой Хайме такой своеобразный…
- Опять ты что-то треплешь обо мне своим поганым языком? – прервал жену на полуслове вошедший Ботель. – Ты и слова не можешь сказать, чтобы не приплести меня?- Могу я пойти посмотреть на жену? – Деметрио поднялся и, не скрывая тревоги, вопросительно посмотрел на доктора.
- Не сейчас. Преподобный уже позаботился о ней, уложил ее поудобней среди подушек и укрыл теплым одеялом, укутав, словно младенца… Этот поганец проделал все ловчее сиделки. Ох уж эти плаксивые, изнеженные рыцари, это они портят баб…
- Вы говорили обо мне? – спросил появившийся в дверях пастор.
- Ничего личного, я рассказывал о Ваших способностях и умении сиделки, – ответил Ботель и, повернувшись к жене, грубо добавил: – Неси коньяк, дура!
Адела молча принесла бутылку.
- Этого мало, неси еще одну, – рявкнул Ботель.
- Мне больше не нужно, – отказался преподобный. – Стакана воды вполне достаточно. – Он, не спеша допил воду, словно ища на дне стакана необходимое ему спокойствие, а затем жестко продолжил, устремив на Деметрио обвиняющий взгляд: – Мне кажется, сеньора Сан Тельмо выглядит подавленной. Ей нужны забота и внимание. Очень жаль, что закон не карает подлецов, которые не колеблясь, дурно обращаются с несчастными женщинами, пользуясь тем, что они сильнее их.
Лицо Деметрио окаменело, в глазах заметались грозные молнии. Он крепко стиснул зубы, но не проронил ни слова.
- Патрон Деметрио, – рука Аеши мягко коснулась плеча Сан Тельмо. – Аеша отведет тебя в комнату патрона Ботеля, чтобы вымыть и причесать твои волосы. Идем со мной.
- Оставь меня! – процедил сквозь зубы Деметрио, и рассерженная Аеша выбежала из комнаты.
- Вот так выстрел, преподобный, ну и меткость! – насмешливо заметил Ботель и громко расхохотался. – Ваши стрелы попали прямо в яблочко... В чем дело, Адела?
- С Вашего позволения, пойду, займусь комнатой Вероники.
- Если хотите, Вы тоже можете идти отдыхать, доктор Ботель, а я побуду с сеньорой Сан Тельмо, – предложил Вильямс Джонсон.
- Как Вам будет угодно…
Преподобный вернулся к Веронике. Даже сейчас она была поразительно красива: сомкнутые под грузом густых, черных ресниц веки, полуоткрытые цветущие, прохладные губы. Вероника тяжело вздохнула во сне, и ее грудь устало приподнялась. Бледная, тонкая, изящная ручка, не так давно давшая пощечину Деметрио, спокойно лежит на темном одеяле, похожая на необыкновенный цветок с шелковыми лепестками
- Если она твое творение, Господи, то как твоя Всевышняя доброта могла допустить такое? – тихо прошептал преподобный Джонсон, глядя на Веронику.
Рейтинг: +1
273 просмотра
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
