Любовь, крест и слово

«Я не знаю, какой звук издаёт кислое молоко, падая с воздушного шара на дно жестяной кастрюльки, но мне кажется, это было бы небесной музыкой по сравнению с жиденькой струйкой дохлых мыслишек, истекающих из ваших разговорных органов.»

(О’Генри, «Справочник Гименея»)

- Цонг! Йоууу! – пропела пуля от сорок пятого кольта, срикошетив о металлический обод колеса пароконной повозки, за которой лежал ковбой Джим. 

«Ночь становится жаркой, не в пример осеннему дню!» - подумал он и крикнул в темноту.

- Хорошо стреляешь, Боб!  Жаль, что промахнулся!

В ответ его тираде просвистела вторая пуля.

- Я с радостью подставил бы свою грудь под твою пулю, если бы от этого Мэри стала счастливой! Но я ни разу не видел девушки, которая светилась бы от счастья, украшая могилу своего любимого!

-  Не видать тебе моей дочери, как своих ушей! – зло засмеялся в ответ Боб.

- Ошибаетесь, сэр! Зеркало изобретено уже давно! – последовал ответ.

- Ах, ты ублюдошный ублюдок! – Боб снова выстрелил.

- Скудность словарного запаса, коим вы выражаете свои эмоции,  свидетельствует о том, что это словечко крепко засело в вашей голове ещё с  детства, когда вы часто слышали его в свой адрес!

- Идиот!!!

- Конечно! Я и не спорю! Однако замечу, что идиотизм влюблённого проходит вместе с влюблённостью, тогда как врождённый – не проходит до могилы! Вопрос в том, как долог до неё путь!

- Язык твой подвешен неплохо!  Конкретно! Что ты хочешь!? – немного успокоившись, спросил Боб.

- Жениться на Мэри, чего ж ещё-то!?

- Этого не будет никогда! – сказал, как отрезал, Боб.

- Слово «никогда» предполагает отсутствие события, как такового, и, вместе с тем, если таковое возможно в принципе, оставляет надежду, что когда-то оно может произойти, если устранить некие обстоятельства! Разве нет?!

- В общем, да! Выходи с поднятыми руками,  и поговорим! – ответил Боб.

- Выйду, исключительно в силу налицо присутствующего идиотизма! А вы, сэр, перестаньте дёргать спусковой крючок! Так и до беды недолго! Кроме того, у меня есть предложение.

- Какое?!

- Бьюсь об заклад, что женюсь на Мэри!

Боб расхохотался и спросил.

- И каков же заклад?

- Ставлю своё стадо против вашего согласия на женитьбу!

- Ну, что ж! Мне в хозяйстве лишняя сотня коров не помешает! Ладно! Иди сюда, паршивец!

*** 

Когда они уселись на террасе фермерского дома,  Боб, плеснув обоим виски в стаканы,  спросил.

- Так, ты хочешьжениться на Мэри!?

- Именно  так!

- Это невозможно!

- Почему!?

- Ну… Ээээ… Как тебе сказать!? В общем…

Глотнув горячительного Джим перешёл на «ты».

- Не мычи, как некормленый бычок! Я не беден, не бродяга! Или чем  иным тебе не гожусь!?

- Дело не в этом! … Короче! Вы с ней брат и сестра! – наконец, выговорил Боб.

- … Об-ба! Это как!?

- Пойми! Не мог я убить сына! Или ты думаешь, что я не видел твой дурацкий белый стетсон за колесом?!

- То есть, ты имеешь ввиду…

- Любил я твою мать, вот в чём дело! Но… Я был бедным ковбоем, а её богатый отец готовил ей другую судьбу.  В общем, когда Анну вёл под венец скототорговец  Джон Харли, ты уже лежал у неё под сердцем.

Выслушав эту историю, Джим задумался, а потом сказал.

- Сильный ход, Билл! Но ты, видимо, держишь меня за простака, надеясь, что я поверю тебе на слово! Мать, царство ей небесное, на кладбище!  А любой отец с три короба наплетёт, чтобы отвадить неугодного жениха от любимой дочери, а заодно и коров  получить даром!

*** 

Билл поднялся и ушёл внутрь дома.  Вскоре он вернулся,  неся в руках небольшую шкатулку.

- Покажи мне свой крестик.

Джим снял с шеи сыромятный шнурок с крестом  и протянул фермеру. Тот бросил крест на стол, затем покопался в шкатулке, вынул из неё другой крестик и положил рядом с крестом Джима.

- Смотри!

- Бааа! Да, они, как близнецы! – воскликнул Джим, рассмотрев их.

- Плохо смотришь! Прочти, что на них написано!

Молодой человек начал внимательно их разглядывать. На его кресте было написано слово «отец», на другом – слово «Боб».

- Когда Анна понесла, и я узнал, что не смогу быть отцом своему ребёнку,  то  купил нам эти кресты, сделав на них эти гравировки, втайне надеясь, что когда-нибудь объявить о своём отцовстве. Этот час настал, сынок!

***  

Джим отпил из стакана, засмеялся и сказал.

- А я-то всё не мог понять, почему ты меня привечаешь?! Учишь премудростям  ковбойской жизни. Не скрою, я чертовски  рад, что именно ты мой отец! И всё-таки, папаша, мне кажется, ты проиграешь!

- Неужто!? И как ты себе это представляешь, сынок!?

- Эх, папа! Не хотелось мне ворошить этот муравейник, да, похоже, придётся! Когда баран бьётся головой в ворота –  ещё полбеды! Беда тогда, когда рогов нет!    

- Не носи навоз в чужой загон! Говори по делу!

Джим вынул из кармана сложенную вчетверо бумагу и отдал её Бобу.

- Твоя Салли ещё при жизни благословила нас! Она знала, что я попрошу за себя Мэри, как только ей исполнится восемнадцать! Убедись сам!

- Вижу, не слепой! Но она не знала, что ты мой сын! – резонно заметил Боб.

- Ты тоже плохо смотришь! Читай там, пониже! Вручая мне это письмо,   Салли просила, чтобы я им воспользовался только после венчания!

И Боб начал читать.

«Джим! Мэри! Родные мои!

Я благословляю вас на брак! Бог Вам в помощь!

И ещё!

Мэри, ты должна явится в «Техас-банк инк.» после своего венчания и получить пять тысяч долларов с процентами. Их положил для тебя твой действительный отец, коим является Харри Дуглас! Он у нас как-то заночевал, а Боба дома не было! Извини, дочка, он был неотразим!»

- Вот сука! – только и произнёс Боб, дочитав письмо до конца.

*** 

Вскоре  их стада паслись вместе.