Помочь сайту
Поздравления
Проект "ВизМат"
8 ноября 2021 -
Вадим Ионов
Началась вся эта история без малого три года назад, когда к Фактусу пришёл известный лингвист Церор Фолт и изложил свой план по внедрению в общественное сознание новейших разработок специалистов по нейронной визуализации. План этот был нацелен на то, чтобы в течение достаточно короткого времени, наконец-то, покончить с тем застарелым злом, которое преследовало человечество на протяжении всего его существования. Время же для такого опыта было самым благоприятным, поскольку научно-техническая революция продолжала бушевать при ведущей роли искусственного интеллекта, а социум, оказавшись при этом, как бы и не удел, вновь обратил внимание на самого себя: на свою мораль, нравственность и вербальные реакции. А обратив, опечаленно покачал головой, поцокал языком и твёрдо постановил — «Искоренить! Испепелить! А прах — по ветру!»
Само же зло определялось в министерских документах, как «сквернословие традиционное», в диалогах на кухнях, как «матерщина вульгарная», а в треугольных ячейках «Пьём — поём», как «материальный посыл», он же «посыл по матери». Вот за искоренение этой заразы и взялись Фактус Карст и Церор Фолт с единомышленниками. И уже спустя три месяца на столе у Карста лежал детализированный план эксперимента «ВизМат», в расширенной трактовке звучащий как «Визуализация материализованная». Смысл же его заключался в следующем: в окружающую атмосферу в определённых количествах вводилось новейшее газообразное вещество «Сладоуст», при вдыхании которого у подопытных в мозгах возникала область активного противоборства к сквернословию, генерируемая нейронными импульсами, что приводило к кратковременной визуализации употреблённого выражения. Проще говоря, перед глазами оратора на доли секунды выскакивала голографическая картинка, прозванная в народе глюком, того словосочетания, которое он изрёк в адрес оппонента.
При этом предполагалось, что гражданин совершивший акт словесного вандализма, узрев сказанное, должен был устыдиться своей распущенности, смутиться, а то и полыхнуть со стыда. На первых порах так всё и случалось. Несдержанные индивиды смущались, «вспыхивали» и «горели» до тех пор, пока картинка не исчезала, а окружающие не переставали тыкать в них укоризненными перстами.
В то время Карст удовлетворённо потирал ладони, весьма довольный тем, что выскакивающих картинок с каждым днём становилось всё меньше, а благодарностей начальства и денежный поощрений — всё больше. У него даже как-то возникло сожаление о том, что вот ещё месяц — другой и с напастью будет покончено, и, что тогда он, Фактус Карст, вновь окажется в тени общественного интереса, пропав с передовиц и телеэкранов. Однако случиться этому, было не суждено, так как вскоре имя его стало греметь на весь мир и звучать из каждого динамика. Правда, с крайней негативной оценкой его действий.
А случилось так, что как-то очень ранним утром, в то время, когда ещё не ходят трамваи, а телевещание запускает в телевизоры рябь и шипение, ему позвонил Фолт. Фактус взял трубку и промычал в неё дежурную фразу разбуженного абонента. Однако никаких извинений с другой стороны он не услышал. А услышал то, что Фолт знает и который сейчас час, и даже какой год от Рождества Христова. А так же он знает то, что сегодня утром была совершена массированная атака нейронных хакеров на проект «ВизМат».
— Какая атака? — не совсем ещё проснувшись, спросил Карст.
— Какая, какая? Вирусная… нейро-информационная. Просыпайтесь, Карст, вам мало не покажется.
— Подождите, подождите… Скажите конкретно, — что произошло?
— Я же сказал — произошла хакерская атака… и теперь все наши милые, безобидные глюки вырвались наружу и разгуливают по городу с неограниченным временем жизни.
— С неограниченным — чем?
— Временем жизни, мой дорогой! Да-да, они уже больше не испаряются в течение секунды. Они живут и здравствуют вот уже несколько часов. Мало того, они весьма и весьма подросли. Некоторые вымахали в полный человеческий рост. И все как один неотступно следуют за своими «родителями».
— Бог мой… Так надо же срочно отключить тех. поддержку проекта. Что там делают в таких случаях? Удалить программу или же вообще всё обесточить…
— Делали. Всё делали. Ничего не помогает. Мы уже не управляем процессом. Люди работают, но они пока бессильны…
— Господи… бред какой..
— Ну,.. бред, не бред, а всё ж таки следите за своей речью. Иначе…
— Что иначе?
— Иначе будете передвигаться в облаке забавных персонажей. Так что лучше молча, собирайтесь и приезжайте в департамент. Будем думать, что со всем этим делать.
***
Приехав в департамент, Карст понял, о чём говорил ему Фолт. Идя по коридору, он наблюдал, как сотрудники, увидев его, смущённо отводили глаза или же и вовсе разворачивались и спешили прочь, стараясь скрыть видимые доказательства своей внутренней разболтанности. Стараясь не смотреть на встречных, Фактус дошёл до своего кабинета, а открыв дверь, увидел стоящего у окна Фолта. Обернувшись, Фолт широко улыбнулся и, приветственно раскинув руки, проговорил,
— А я вижу, вы воспользовались моим советом, и к вам не прилипло ни одно чудовище. А на мне их, как видите, десятка полтора. Смотрите, вот этот, — Фолт ткнул пальцем в косматого грязного старика, — этот персонаж норманнских кровей, что-то сродни нашему лешему… Ну, это вот особа, хотя, конечно она и никакая ни особа, но тем не менее — «ядрёна феня»… А здесь, — он перевёл палец на следующую картинку, в который седовласый старик и далеко не молодая женщина в тёплом платке и со сложенными на животе руками, стояли на фоне серебристого облака, — ну,.. неужто не узнали? Однако, как же вы не догадливы. Это же, — тут Церор забулькал от смеха и, утерев заслезившийся глаз, заключил, — это не что иное, как «в бога-душу-мать»
Карст сел за свой стол и, глядя на Фолта, сказал,
— Церор, я не понимаю этого вашего веселья. Всё летит в тартарары, а вы, простите меня, развлекаетесь.
— Извините, Фактус. Не судите меня строго. Я же ведь в первую очередь учёный, а потом уже один из основателей проекта. Мне очень интересно наблюдать за всем происходящим. Наблюдать и делать выводы. А хотите увидеть, как всё это происходит? — и, не дождавшись ответа, Церор Фолт надул щёки, слегка зарычал и выпалил, — Чёртова бабушка!
И тут же напротив его лица возникла маленькая голограммка, которая стала мгновенно разрастаться, а достигнув полуметрового роста, обрела цвета и чёткость. В голограмме Карст увидел мерзкую старуху с рожками, беззубым ртом и хвостом, выбивающимся из-под подола замызганного сарафана.
А Фолт, вдоволь налюбовавшись своим творением, вновь забулькал от удовольствия.
Не желая более терпеть весь этот балаган, Карст хлопнул ладонью по столу и сказал,
— Вы бы, Церор, лучше подумали над тем, как всё это прекратить.
— А что тут думать? Тут, дорогой мой Фактус, хоть обдумайся. Это ж как с эпидемией — пока не отдержит, не сгинет. Полиция на ногах, ищет этих хакеров-лиходеев. Да всё это без толку. Они, скорее всего, и сами уже не управляют процессом. Процесс, видимо, вышел из-под контроля и теперь является самостоятельным. По крайней мере, так, или почти так мне сказали наши мозговые программисты.
***
Фейер Вальт, ведущий нейро-программист департамента «ПсиКульт» стоял на балконе своей квартиры, пил кофе и смотрел вниз. Внизу происходили обычные события погожего воскресного утра. Дворник в компании пары глюков подметал двор, не обращая на них никакого внимания. Молодая мамашка с коляской быстрым шагом шла вдоль дома, обгоняя своих фантомных компаньонов. А в маленьком скверике за детской площадкой сидел загулявший с вечера гражданин. Он время от времени прикладывался к горлышку бутылки, крякал и пытался что-то втолковать толпе своих эфирных собеседников.
В толпе Фейер ясно различил несколько тихих женщин, откликающихся на обращение «твою мать», причём две из них были крепко взяты за ногу, стайку развязных девиц, а так же отдельные человеческие органы, какие с ручками, какие с ушами, а какие и с ортопедическими прибамбасами в виде костылей. Когда же после очередного глотка гражданина у ног вертлявых девиц проявилась компания чертей собачьих, Фейер допил кофе и, зайдя в комнату, закрыл балконную дверь за собой и за своим неосторожным «итить — колотить», что имело вид увесистой грозной колотушки. После чего он побрился, вглядываясь в зеркало через маячившую перед глазами дубину, оделся и вышел на улицу.
На улице уже стали появляться самые интеллигентные граждане. Те, которым было нечего опасаться за свою репутацию, так как все их грехи заключались в пустяковых высказываниях. Они с достоинством вышагивали по тротуарам в сопровождении «хрена», «фиги с маслом» и всяко разного «растудыт твою через коромысло». За то время пока Фейер шёл к парку он встретил двух «кристально чистых» граждан, у которых голограммы растворились в течение двухнедельного воздержания от ругательств, и одного игнорамуса, что нагло дефилировал по проспекту «облепленный» трёхэтажными картинками отражающими его знание отечественного и зарубежного крепкого слова.
Пробыв в парке все утренние часы, Фейер вернулся домой и решил провести остаток дня на диване в одиночестве, тем самым обезопасив себя от ненужных встреч и того нервного возбуждения, что чревато словесной несдержанностью. Потому как его колотушечный глюк уже стал бледнеть и в течение нескольких часов должен был распасться. А это значило, что он, Фейер, становится вполне заслуженным претендентом на бонус от правительства и кандидатом на повышение от руководства «ПсиКульта».
А на следующий день Вальт принимал поздравления от сослуживцев и даже был приглашён на ритуальное обеденное чаепитие к самому Фактусу Карсту. Ровно в два часа дня он постучался в дверь директорского кабинета. Пару секунд спустя секретарь Карста открыл дверь и провёл его к начальнику. Поздоровавшись, Вальт подошёл к столу и пожал протянутую ему руку.
Карст выглядел усталым и осунувшимся, но при этом так же, как и Вальт «кристально чистым». Народ в департаменте поговаривал, что директор вот уже несколько недель живёт, не выходя из своего кабинета, и управляет департаментом посредством письменных распоряжений. Но как бы там ни было, с Фейером он заговорил первым.
— Господин Вальт позвольте мне вас поздравить с вашими успехами в достижении моральной чистоты.
В ответ Фейер поклонился и отпил глоток предложенного ему чая. Выждав минутную паузу, Карст продолжил,
— Мне доложили, что у вас есть кое-какие оригинальные мысли по поводу исправления той… — тут он замолчал, явно подбирая нужное слово, — нехорошей ситуацией, в которую мы попали.
Фейер вновь кивнул и стал ждать окончания монолога начальника.
— Умгу… тогда я попрошу вас вкратце изложить ваше предложение в общих чертах, не вдаваясь в профессиональные тонкости.
Фейер отодвинул от себя чашку и заговорил,
— Господин Карст, моя идея довольно-таки проста, и она не нацелена на кардинальное решение проблемы. Она, как бы это точнее сказать, может рассматриваться в качестве некой уловки… да, уловки… Которая возможно даст нам время для того, чтобы полностью разобраться в возникшей неразберихе.
Фактус понимающе покивал головой и предложил продолжить.
— Так вот. Видите ли, вся концепция «ВизМата» построена в основном господином Церором Фолтом, лингвистом, специалистом в языковедении.
При упоминании Фолта, Карст невольно поморщился и даже что-то проворчал, но тут же взял себя в руки,
— Прошу вас, продолжайте.
— Да, лингвистом. В связи с чем, вышедшие из-под нашего контроля голографические образы изначально формируются… м-м-м, скажем так, в вербальном слое сознания. Это и понятно, ведь они таковыми и задумывались. Но в сложившихся условиях для того, чтобы купировать возникший хаос, по моему мнению, необходимо перепрограммировать базовые массивы и перейти на уровень рефлекторный.
Здесь Фактус Карст заёрзал в кресле и, нахмурившись, произнёс,
— Будьте любезны объяснить более подробно. Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Да-да, конечно… Как я вижу нашей сегодняшней задачей является избавление общества от дестабилизирующих картинок, так называемых глюков?
-Ну, да… Совершенно верно.
— Так вот. При перепрограммировании мы можем сместить воздействие «Сладоуста» в область рефлексии. И тогда более «интеллектуальные» слои сознания будут воспринимать негативные эмоциональные всплески как… ну,.. ну, скажем… чужеродные. И скорее всего, работать, как своеобразный нейро-информационный фильтр, а значит, и блокировать построение наблюдаемых нами образов. Проще говоря, на рефлекторном уровне нет такого образа, как предположим «м-м-м… с ручкой».
Тут Фейер замолчал и настороженно к себе прислушался, а поняв, что пронесло, продолжил,
— На этом уровне реакция, как правило, негативно — позитивная. Таким образом, в итоге, после фильтрации мы будем иметь голографическую картинку в каких-нибудь тёмных тонах. Без, извините меня, интимных подробностей.
После довольно долгого молчания Фактус Карст ещё раз уточнил не совсем понятые им детали, а уточнив, поинтересовался,
— А скажите, Вальт, как вы считаете, этот трюк способен подействовать на всё общество? Или же могут быть какие-нибудь исключения?
— Исключением могут быть индивиды со слаборазвитым интеллектом. Или же индивиды с полным отсутствием оного.
— То есть слабоумные?
— Да. Если вам так угодно.
Фактус задумался, а решив, что чёрт с ними с психами — не до них, предложил Фейеру ещё чашечку чая и дал разрешение на перепрограммирование.
***
И вот спустя две недели Фактус Карст сидел в своём кабинете и, наблюдая за наглой назойливой мухой, ждал начала запуска программы «АнтиВизМат». Когда зазвонил телефон, он взял трубку и услышал голос Вальта,
— Господин директор! Мы готовы. Можем запускать.
Карст откашлялся и ответил,
— Хорошо… запускайте.
По предварительным подсчётам вербальные голограммы должны были начать исчезать через пять — семь минут после запуска. Фактус встал из-за стола, подошёл к окну и стал наблюдать за прохожими и их глюками. А уже вскоре он увидел и результат. Картинки, неотступно сопровождающие словоохотливых граждан стали заметно бледнеть, становиться прозрачными и, в конце концов, исчезать. Было забавно наблюдать, как тот или иной сквернослов в недоумении останавливался, озирался и начинал отряхивать одежду. После чего он водил руками по воздуху, а не найдя в нём ничего непристойного продолжал свой путь в весьма приподнятом настроении.
Простояв у окна более получаса, Фактус Карст довольно хмыкнул и, обозвав Вальта молодцом, направился к своему креслу. И тут ему на глаза снова попалась докучливая муха. Фактус взял лежащую на столе газету, свернул её в трубочку и медленно подошёл к шкафу, на стенке которого и сидело мерзкое насекомое. Прицелился и треснул по ней передовицей. Муха шлёпнулась на стол и, превозмогая контузию, зажужжала. И тут Карсту показалось, будто бы возле неё на мгновение мелькнуло изображение какого-то отвратительного паука. Фактус сделал шаг, чтобы подойти ближе и внимательнее рассмотреть странное явление, как вдруг услышал с улицы испуганный женский крик.
Он подбежал к окну и увидел внизу то, что заставило его похолодеть. На тротуаре, прямо под его окнами стояла молодая женщина, прижавшая руки к груди, испуганная тявкающей на неё дворнягой. Женщина что-то говорила и при этом окутывалась мерцающей фиолетовой пеленой. Дворняга же, не чувствуя должного отпора, всё более заливалась хриплым лаем, и на глазах обрастала глюками здоровенных злобных волков…
Рейтинг: +1
197 просмотров
Комментарии (2)
| Влад Устимов # 8 ноября 2021 в 11:24 0 | ||
|
| Вадим Ионов # 8 ноября 2021 в 20:30 +1 | ||
|
Новые произведения
