НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ С ВЛАСТЬЮ

НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ С ВЛАСТЬЮ

(Отрывок из романа «Холуи и лакеи»)

Филологи в восторге. Испытания буквы «х»

на совместимость с «у» и «й» закончились

победой разума над мракобесием.

Ура, товарищи! Они совместимы.

Грантополучатель

         В понедельник пятого мая к десяти утра меня позвала к себе власть. Как я понимаю только за одним, чтобы чёрным по-русски, тягостным стоном сказать, а главное показать, кто здесь главный и умный. Именно, исходя из этой ритуальной программы, к назначенному времени она опоздала на сорок минут. Впрочем, до этого момента у меня был выбор: зайти к проктологу (он меня давно заманивал) или к гарантам демократии. Посчитав, что в принципе хрен редьки не слаще – пошел к власти.

         Дом бюрократа - место примечательное: центр психологической разгрузки от ума, чести, благородства и достоинства. Капище, где примитивные мужланы ничего не хотят понимать в тонких и нежных чувствах поэтов, скрипачей и журналистов, оттого ведут себя хуже инфузорий. И это в преддверии Фестиваля национальных культур. Позор.

Дальше, больше.

         Юмористическое выступление власти, которая купалась в любви к себе, началось в десять сорок с сурового взгляда и насупленных бровей. Контромарки для участия в этой буффонаде не выдавались, да и слушателей было всего двое. Первый – главный властитель дум, второй – свидетель, при котором по коварному замыслу я должен был послать их в жопу. А тут подоспеет и статья, под развесёлые блатные песни и хмурые бесформенные лица челяди с наручниками.  Короче говоря, асоциальный политический кружок, начиненный незначительными начальниками.

         - Ну, давай, говори, чего хочешь? – простецки обратилась она ко мне.

         Власть сегодня выступала в виде начальника Шустрейко, называемого  в коридорах за глаза Соплей. По бесконкурентной странности, прости господи, власть выглядела не выспавшейся, бледной и неуверенной как беременная кошка. Такое, знаете ли, обычное гестаповское лицо с большевистским  прищуром во взгляде. Несмотря на переругивание служивого электората в приёмной за право любить и быть любимым, несмотря на пыльные книги в шкафу и ряд загадочных телефонов на столе неопытному чинодралу в моём лице было видно, как Сопле всё надоело.

         Мне пришлось неимоверно напрягать синюшное тельце, заламывать руки  и раскидывать скудным умишком, чтобы доказать, как я люблю её родимую. Она почему-то не поверила. Причём не только не поверила, но и на всякий случай пригласила симпатичную женщину с юридическим образованием для консультаций по поводу моего удаления из жизни власти навсегда.

         - Мы, те покажем, где бульбу сажають, - и при этом трясла сухоньким кулачком. Зашедшая женщина, существо подначальное, согласно кивала головой.

До меня стало доходить, что возвращается эпоха рваных ноздрей и поротых задниц. Жанровые рамки сего повествования не выпускают меня за границы переосмысления данного утверждения. Опять загорюнился.

         Власти со мной было тяжело.

         Власть мечтала создать бунтаря-бомбиста, я сопротивлялся. Власть хотела спеленать анархиста этого недовольного, упаковать как можно серьёзнее и надолго. Не получалось. Моё лицо выражало христианское смирение, а глаза источали слёзы благоговения от всего происходящего.

         Говорить о том, что я был ею в чём-то ущемлён нельзя. Меня кормили со всех столов, что там после них оставалось. И судя по лоснящейся роже – я был счастлив.

         Не буду скрывать, я не был мексиканцем или другим латиносом, но состояние «в гуано» достигал гораздо чаще, чем аборигены тех мест (жаль, что сегодня жизнь никогда не будет такой как раньше – здоровье не то).

         На этом и строился тонкий расчёт власти, когда она призвала меня в понедельник с утреца пред свои мутны очи.

         Приду я такой весь бедненький, пористый, перегаристый… Недоопохмелившийся… Тут-то сразу и становится понятно, что жуткий, опустившийся тип бросает тень своими подмётными статьями на «святое», выдвинутое в промышленные генеалисимусы… То есть экстраполирует, сука… (Пару ничего не стоящих статеек о лакее, выскочившим в директора скотобойни, у меня там свояк на откорме работает, от него информация). И вот появляется этакий дурно пахнущий субъект с блудливыми, бегающими глазками… Здесь мы его голубчика и прихватим: в нетрезвом состоянии в рабочее время. Ага, попался паскуда, вяжи его, робяты!

         Не вышло. Ей богу, даже жалко их стало. Они  так старались, тщательно вынюхивая миазмы жуткого похмелья. Так этого не было… Повторюсь, если бы не пропитый богатый словарный запас со здоровьем в придачу, они получили бы искомый продукт в лучшем виде видео и аудио.

         Пришлось чиновникам заходить с другой стороны и попытаться уязвить моё болезненное самолюбие. В это время власть стала напоминать жантильного, капризного юношу.

         - Ты плохой специалист, - оттопырив губу, говорит мне власть из трёх букв. – Тебя нельзя пускать на хорошую работу. У меня завалялась тута одна. Щас скажу, и ты подохнешь от зависти, прямо у моих ног.

         Сказала, т.с. озвучила сумму месячного содержания у них в услужении.

         Попытался у них на глазах от горя гикнуться. Не получилось. Власть была разочарована. Именно поэтому ни пивом, ни плесневелым сыром, ни даже стаканом цикуты… капризного и не до конца умершего, не угостили, не поднесли.

         О, власть вела себя агрессивно, считая нахождение жопы в кресле, даром  богов. Ошиблись язычники. Это не от них.

         Комичность момента нарастала.

         Власть, как алкаш, а мне это известно лучше, чем другим не любит смотреть на себя со стороны. Увидев своё отражение от чужеродных поверхностей, она считает себя обманутой, как та девица, которой не додали красоты,  души и таланта.

         Зато власть по-прежнему наслаждается согнутыми коленями, выгнутыми шеями и подобострастными, холуйскими лицами… Чего они куксились – у меня в тот момент всё это присутствовало. Так этих – мой набор «старого лакея» не удовлетворял.

         Еще под чревовещания «борцов с жизнью» и разглядывание синюшных мешков под глазами, пришло понимание, что власти совсем неприятно читать надписи на заборах, т.к. любовь и ненависть, выраженная в русских, однокоренных двух-трёх словах, она воспринимала, как обращение в свой адрес.

         Шустрейко по кличке Сопля продолжал бушевать, не смотря на  цветущие за окном каштаны и тяжёлое дыхание затаившегося в засаде полицейского патруля.

         Из большого количества сказанного, меня заинтересовала фраза о том, что по моей персоне был проведен мониторинг ситуации.

         Красиво. Оказывается сбор сплетен, сегодня называют мониторингом. Эх, не было под руками толкового словаря, я хоть бы узнал что это такое. Ну, да ладно.

         Как ей хотелось превратить меня в сутягу, жалобщика и кляузника. До стона, до хрипа, до рвоты. Чтобы помочь им в этом я, было, поддался настроению момента и с криком «я исправлюсь, если вы…». Договорить не дали. Приостановили мои упражнения в обожании, жёсткой фразой: «Не надо нас шантажировать… Шантаж у тебя не пройдет… Калёным железом...».

         Судя по неменяющейся рыбьей физиономии, владелец власти в детстве долго и протяжно страдал от угревой сыпи… и если бы не регулярные занятия онанизмом – быть беде. Но, как и сейчас, настойчивость и целеустремлённость привели его на холмик славы, как и в детстве, избавили от насмешек противных девчонок…

         О чём это я? А…

         Антураж соответствующий. Неуловимо пахло серой. Из под стола выглядывали копыта… То там, то сям огненными всполохами по стенам метались смутные огни… Хвостатые существа на современных мётлах проносились перед глазами… Пришлось тряхнуть головой, и, не только своей. На время видения исчезли. Остался лишь злой взгляд «эй, начальник». К запаху серы, правда, добавился аромат псины. Н-да… В тяжёлые кризисные времена чего только не привидится.

         Ущербно-унылый середняк, упорно карабкающийся по бюрократической лестнице успеха. Этот пародийный персонаж в любое другое время мог бы претендовать с такими талантами и внешностью на роль вертухая во Владимирской тюряге, и, проявлять себя там избиением политических сидельцев… А сейчас, поди ж ты, образец казённого самодурства и совкового высокомерия, мстительного и ничтожного. На чьём примере отлично прослеживаются чиновничьи мутации. А ведь какие-то две-три внятно сформулированные мысли могли спасти репутацию Сопли в моих глазах от полного краха.

Опять это избитое «однако»… Однако, глядя на эту композицию, кони от ужаса приседают, а кролики прекращают размножаться. Или ещё короче, от такого вида всёх рвёт в лоскуты и драбаданы! А тут и текст подоспел: «Казимир! Тебя вынесло во второй тур конкурса двойников власти… Начинай распродавать нажитое».

Что умного сказала власть - вот вопрос?

         Ничего – вот ответ.

         Хотя лейтмотив был узнаваемый и заключался в одном слове «Доколе?». Отсюда вывод: лучше было бы сходить к проктологу, хоть какая-то польза. Я бы хоть спросил у него: кем он мечтал стать в детстве?

         Впрочем, под звук отрастающей щетины, заявляю: на что только не идёшь, с кем только не встречаешься, ради «нескольких строчек в газете» и хорошего сюжета вскрывающего ещё не изжитые язвы современной жизни.

г.  Буковский

25.05.2014