Помочь сайту
Поздравления
ЕГИПЕТ СО СЛОВ ОЧЕВИДЦА
4 апреля 2015 -
Алексей Пономарёв
08.06.14г.
Вот он, долгожданный отпуск. Месяц, целый месяц можно балбесничать, и ничего не делать. Ага, балбесничать. Ровно в пять утра глаза сами открылись, а вялое тело расслабленное вчерашними возлияниями, устроенными в честь отпускника, типа, мини проводы, само собой поплелось на кухню варить кофе. Не успел включить конфорку, как словно гром среди ясного неба, грянул телефонный звонок. От неожиданности подпрыгнул так, что содержимое турки выплеснулось на майку. Это хорошо, что она была недельной давности, типа, всё равно скоро отпуск, тогда уж и сменю. Звонил приятель. Не такой большой, но и не маленький. Метр девяносто семь.
-Серёга, если ты мне сейчас не скажешь, что в Канаде умер мой троюродный дядя и оставил мне наследство в …дцать миллионов долларов, я тебя не просто убью, а живьём закатаю…-
-Да не… Саня! Ты, это…. Ты же, вроде, в отпуске?-
-Вроде, да! Но стараниями некоторых мой, отпуск…-
-… твой отпуск может перейти весьма романтично, к отдыху в пятизвёздочном отеле Хургады, в Египте, на берегу Красного моря…!
-Оба-на! Вот те хрен… Чё это? Приз?-
-Горящая путёвка…. Ну, путёвка горит…. Любимая тёща собиралась, да перитонит…. К сожалению, операция прошла удачно, и тёщу через полмесяца выпишут, а путёвка-то сгорит. Так, что Саня, бери по дешёвке, не пожалеешь!-
Отпускное настроение начинает остро ощущаться прямо в аэропорту, после регистрации на рейс. С поющей от счастья душой, идёшь на «фейс-контроль». Девушка-контролёр пристально рассмотрев чисто выбритое, счастливое лицо, со словами:
-Счастливого пути!- грохнула штамп в загранпаспорт. Пройдя личный досмотр, скинув бахилы, и надев свои вьетнамки, вставляешь ремень в джинсы, надеваешь на руку «Ориент» китайского производства. Всё, ты уже на нейтральной стороне. Кайф. Кругом тебя светящиеся от счастья лица таких же, как и ты, отпускников. Ну, перво-наперво, Дюти-фри. Полёт до Хургады более трёх часов. Нужно купить, ну, чтобы полёт, как-то скрасить, что ли.
-Вася, ну, Вася! Давай купим «Пуазон», а! Я же тебе купить «Хеннесси» разрешила…. А? Ну Вась!-
-Ха! Разрешила она…! Сама же в самолёте больше половины выжрешь…. А, «Пуазон», «Пуазон» твой, я пить-то не буду ведь…!- Почти, что одинаковые, как штампы, фразы звучали со всех сторон. Объявили посадку. Самолёт под парами. Всё, сейчас взлетим и, прощай Россия. Интеллигентного вида дама едва уронила свои чресла в кресло, тут-же приложилась к горлышку бутылька с вискарём. Чего стесняться-то, кругом все свои. А свои, кто из фляжек, кто из таких же бутыльков булькали, как по команде разносортный алкоголь. Бортпроводники и проводницы делают вид, что ничего не видят. Ясный перец, под «шафе» полёт переносится, как-то спокойней. Лихо разбежавшись, и оторвав шасси от взлётной полосы, «Боинг», круто взмыл в небо. Салон разразился бурными овациями, адресованными профессионализму пилотов.
К тому времени, когда погасло табло с надписью «ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ» и стало можно вставать со своих мест, пассажиры успели причаститься минимум по три раза. Зашелестели журналы, газеты, и прочее чтиво. Зажурчала речь непринуждённых бесед. Десять минут после взлёта. Полёт нормальный.
-Папа! Папа! А вон наш дом!- тыкая пальчиком в толстое стекло иллюминатора, кричал толстощёкий мальчуган.
-Да-а-а…!- вытирая тыльной стороной ладони облитые коньяком губы и откусывая от плитки шоколад, кивал сыну отец. Хотя под крылом самолёта уже медленно проплывала не иначе, как Тула.
-Молодой человек! На борту нашего лайнера курить категорически запрещено!- строго высказывала стюардесса, интеллигентного вида пареньку, который пытался закурить около туалета.
-А я, потихонечку…! Я, после рюмахи, всегда курю… Привычка…!-
-Да, Вы ещё и пьяны…?- всплеснула руками бортпроводница, делая круглыми глаза.
-Слышь, ты, идиот! Тебе же русским языком объяснили! Курить, за-пре-щано!- выхватывая сигарету изо рта курильщика, рыкнул коренастый парень, поддерживая стюардессу. У туалета быстро росла очередь, которая в знак солидарности громко загудела и закивала лысыми, седыми и кучерявыми, от бигудей, головами. Выпятив обиженно нижнюю губу курильщик махнув рукой на толпу побрёл к своему месту.
-О-о! Сударыня, а, как тебя зовут? Больно лицо твоё мне знакомо, мы с тобой нигде не пресекались? Я в смысле…, секса?
Соседка вскинула на меня молящий взгляд.
-Отвянь от моей дамы! Урод! Или хочешь стать чемпионом Мира по скоростному спуску из самолёта без парашюта?- без особой угрозы процедил я сквозь зубы. «Казанова» жестом показал, что он закрывает свой рот на замок. После обеда пассажиры погрузились в сон, и только курильщик, как лошадь мотал головой, под песню «Чёрные глаза», которая звучала в его наушниках. Вот наконец, внизу, блестя золотой рябью волн на солнце показалось море. Все кто впервые летели в Египет, прильнули к иллюминаторам. Самолёт, заложив вираж, стал заходить на посадку.
-Милая-милая, что же ты ни рада?
Вот страна-Лимония, красавица-Хургада!- цитировал я какого-то барда, застёгивая ремень безопасности. При контакте шасси с бетоном полосы, самолёт слегка тряхнуло, и он весело побежал по взлётке, надсадно свистя турбинами. В салоне опять грянули овации пилотам, теперь уже за мягкую посадку. Наконец-то лайнер замер. Подали трап, и люк выхода открылся. Египет встретил курортничков, горячим дыханием пустыни, которая безбрежным песчаным, цвета кофе с молоко, морем подступало к аэродрому со всех сторон. Запах пустыни нельзя сравнить ни с чем. Однажды услышав, вы его запомните на всю жизнь. И снова «фейс-контроль», оплата пошлины, вот уже встречающие туристов гиды, махая плакатиками с названием отелей, громко дублируют их голосом.
-Дизэль Роуз!- хрипел невысокий потомок фараонов. Взглянув на мои документы, он объявил номер автобуса, и рукой указал, куда нужно пехтярить. Помахивая своей дорожной сумкой, я двинулся с том направлении. И через полчаса я уже входил в прохладный вестибюль ресепшна. Все кто прилетел в Хургаду не впервые, едва им наценили на руку браслет, отправились за пивом, в бар. Удобная вещь, «онклюзив». Да-да, очень удобная вещь. У барной стойке стайками стоят иностранцы. Настоящие, как в дикой природе. Тут и горластые немцы, и картавые французы, рыкающие итальянцы, пшекающие поляки. Вспомнив описание наших соотечественников в Египте, в исполнении Задорного, начинаю пристально наблюдать за этими стайками. Да, конечно они себя заграницей чувствуют более раскованней, чем мы, русские. Может быть, потом, в третий или четвёртый мой приезд сюда, я тоже буду себя чувствовать тут как дома, а пока, чувство большого стеснения давит. Не буду даже пытаться рассказывать про первый ужин в «Дизэль Роузе».
Так, поел чуток.
Утро. Вот оно, утро туманное, утро седое. Повара жарят яичницу прямо на улице, с зеленью и беконом. За порциями очередь. А в очереди все ровны…. С похмелья аппетита ни у кого нет, а бары начинают работать с одиннадцати часов. Пляж. Лучшие места заняты с самого с ранья. Хорошо я привык рано вставать. В тени грибков шумная компания, как я решил из Нижнего Тагила. Худощавые и бледные обнажённые до купальных костюмов тела девушек и парней густо покрыты татуировками. Прислушался. Нет, не русские…, немцы. Видя эту расписную компашку, у меня сложилось впечатление, что в Хургаду съехались на «воровской сходняк паханы» со всех городов Германии. Они громко рассказывали анекдоты, громко над ними смеялись и, громко, без стеснения, пердели, хотя многие при этом кушали «картофель-фри с люляке-бабами». Пусть меня за прямоту простит мой читатель. Но, ни Задорнов, ни юмористы-пародисты, ни прочие сатирики, этот факт не отмечали, хотя наверняка сталкивались с этим явлением. Чисто русская натура бить своих, чтобы чужие баялись. Ну, да ладно. Рядом, ну не совсем рядом, понятно по какой причине, расположилась целая бригада английских докеров. То же я вам скажу, синие, но чуть меньше чем фрицы. Смеялись они посдержанней. Совсем не бздели, только неспешно потягивали шотландский виски из голышка, пустив бутылку по кругу. Французов и итальянцев в такую рань на пляже не было видно. Две польские семьи, по всей видимости подружившиеся в самолёте, уже плавали в бассейне. Кстати и моих соотечественников тоже не было. Видно отсыпались после перелёта. Все кричат, что русские много пьют. Все любят поддать, не зависимо от нации. Большой популярностью у иностранцев пользовался бар, который находился прямо посередине бассейна. Молодые немцы просто балдели от него. Им, по всей видимости, нравилось сидя у барной стойке, на тумбе по пояс в воде, пить пиво, и балагурить. А больше всего им нравилось, встав на эту тумбу, вытянувшись во весь рост, рухнуть в прохладную, голубую воду бассейна. Каждое такое погружение сопровождалось громким смехом. Такое поведение можно терпеть, особенно вечером, максимум час, полтора. Русские ребята с Твери стали кидать в сторону разрезвившихся Гансиков недобрые взгляды. Стою на балконе своего номера. Второй этаж. Прекрасный вид на море. Вдоль извилистых выложенных плитками дорожек ростут финиковые пальмы, которые освещаются разноцветными софитами. Красота, не передать словами. К центральному входу подкатил большой автобус, и вновь прибывшие, не то вьетнамцы, не то китайцы, шумной компанией подростков класса, этак шестого, высыпали на улицу. Подростки-то подростками, а их чемоданы-то ну, чуть не меньше их самих. Молодые парни, все, как один в сильно измятых, с коротким рукавом рубашках, белый цвет которых подчёркивает жёлтый цвет кожи азиатов. Немки, сильно тронутые Египетским, жгучем солнцем, как краснокожие «скво», с нескрываемым любопытством, так же, как и я наблюдают за вознёй на ресепшне. В полночь немецкие крики типа «русь хунт бёзе!» умолкли. Собрался идти спать, когда громкое шлёпанье по воде, и монотонное ворчание привлекло моё внимание к бассейну. Прямо в одежде, с бутылкой пива в руке, через бассейн, вброд, шла моя знакомая девушка. Со словами:
-Нормальные герои, всегда идут…, прям, блин, вброд!- Она вылезла из бассейна на его плиточный берег и, только, что не отряхнулась подобно мокрой собачке, зашлёпала босыми ногами к корпусу. Остановившись напротив моего номера, Ксюха негромко позвала:
-Саня! Сань! Выходи…, погуляем!-
Гулять совсем не хотелось. Плечи, прихваченные солнцем горели.
-Ксю! Обгорел…, слегка! Спать пойду!
-Са-ня-я-я!- тоном капризной девчонки, кричит неуёмная москвичка.
-Эй, ты, Ксю-твою мать! Ты заткнёшься или, как?- доносится откуда-то сверху.
-Сам заткнись, ушлёпок! Время-то детское…. А будешь бакланить не по теме, получишь бутылкой меж глаз….-
Чтобы избежать конфликта решаю пойти, пройтись с Ксюхой. Выйдя на улицу, лицезрю картину Репина-«Здравствуй милая, моя». Мокрые, белые джинсы подруги, стали прозрачными, и все её прелести просматривались довольно таки, чётко.
-Ты, чего, вот так и пойдёшь?- с улыбкой киваю на мокрый низ дамы.
-Ща! Переоденусь…!- кивает в знак согласия она и, со всего маху, входит в свой номер,
который был на первом этаже, прямо сквозь стеклянную дверь балкона. Порезы были не значительные, если не считать сильно кровоточащей раны на правом ухе. Естественно прогулка сорвалась. А жаль…. Спал плохо, ворочался, и часто просыпался. Рано утром сходил на пляж, занял топчаны себе, и двум Ксюхам. Они подруги с Динамо. Завтракал в гордом одиночестве. Омлет, блинчики со сметаной и клубничным джемом. Сладкий кофе. Поел и на море. На море с утра хорошо. Народа уже полно, в основном контингент людей среднего возраста. Молодёжи и пенсионеров не видно. Одни спят после ночных дискотек. Другие заняты внуками. Нырнул в ласковые морские волны. Проплыл пару километров. Хорошо. Вышел, обсох, осмотрелся. На открытой плите повар жарит картофель и котлетки. На больших и глубоких подносах салаты из свежих овощей. Желающих продолжить завтрак много. Немцы набирают по две, три порции. Явно, любители дармовушки. Одиннадцать. У барной стойке за алкоголем очередь. Солнце ещё низко и тени от навеса нет. Она лежит где-то в районе волейбольной площадке. И желающее посмаковать холодным пивком, стоят прямо под палящем солнцем. А вот и вчерашняя, весёлая компашка Гансиков. Самый весёлый, с забинтованной головой, и забинтованной правой рукой, которая висит на перевязи. Глаза немца грустны. Его друзья язвительно над ним посмеиваются. Да, по всей видимости, берлинцы явно вчера познакомились с тверичанами. Стоять под полящем солнцем не по мне. И поэтому растягиваюсь на лежаке в тенёчке.
-Саня, а мы тебе пивасика принесли! Бушь?- вместо приветствия весело кричит Ксюха. Её подруга Оксана, кивает головой, и задорно смеётся, показывая на зелёное ухо подруги.
-Ну не фига себе…, как? Там очередь до Берлина а она не успела пришлёпать а уже с пивасом?- вопросительно смотрю на девчонку.
-Да на Оксанку Хасашка-какашка глаз положил…. Он ей не только пивас, а и самого фараона из саркофага принесёт, только ей захотеть- объясняет та.
-Давай спину кремом намажу.- достав тюбик из пакета, предлагает Ксю. Ну и намазала, низ спины, как будто солнце умудрилось припечь мне именно это место, особенно под плавками.
Петанк. Объясняю, кто не знает. Это такая игра, придуманная французами. В общем, игра в железные шары. Типа, нашей расшибаловки. Пока Ксюха усердно мазала мой зад, французы шумно стали забивать партейку в петанк. Мужики метали металлические шары, их дамы активно болели, громко выкрикивая после каждого броска, хором:
-О-о, ля-ля…!-
Пожилой француз, с ликом Алан Де Лона, но постаревшего лет так на сто пятьдесят, хоть головой и лежит на коленях у своей дамы сердца, но близорукими глазами вовсю пялится на задницы моих, обоих Ксюх. А дама его, втирает в его морщинистую спину крем от загара. Де Лон морщится от боли, и что-то бурчит своей ля фам. А говорят, что французы не ревнивые. Солнце в зените. На небе ни единого облачка. Пора уходить в номер, пережидать дневную жару. Иду в сопровождении старшей Оксаны, мимо футбольного поля. Аниматор, явно южноамериканского происхождения, судит матч, скорей всего, дружеский, между итальянцами, судя по загару, приехавшими неделей раньше, и итальянцами, вчерашнего заезда. Матч протекает вяло. Встал в тени пальмы, чтобы посмотреть игру. Ксюха, бывший муж которой был именно футболист, махнув рукой, пошла под пляжный душ. Чтобы не обидеть её иду под душ тоже. Сполоснулись и в номер. В номере прохладно, и можно перед обедом немного поваляться в пастели.
Как проходит обед, хочу отметить особо. В ресторане людно. Явка на это мероприятие сто процентное. Обед, это для всех наций, святое…. Михаил Задорнов утверждает, что никто так не ведёт себя плохо в ресторанах, как русские. Ерунда. Да, мы шебутные, немного шумные. Манька может, не обращая ни на кого внимания, объяснять своему мужу, где находится жареное мясо индейки, крича ему об этом через весь ресторан. Ну, а как не кричать, когда в ресторане несколько шумновато. Но, на мой взгляд, это всё пустяки. Тут все кричат. Кто громче, кто тише, но кричат все. А я хочу рассказать вам, друзья, как обедал, случайно выбранный мной для наблюдения, один немец. Мужчина, лет так сорока, сорока пяти. Полный. Если честно, очень полный. Я бы сказал, Наф-Наф, Нуф-Нуф, и Ниф-Ниф, три в одном. Перво-наперво, этот «худосочный» боров отправился за алкоголем. Он сначала, принёс три бокала с белым, потом три с розовым и, понятное дело, три, с красным вином. Четыре бокала пива. Окинув взглядом все бокалы со спиртным, немец одобрительно кивнув, пошёл за едой. Он, по всей видимости хотел откушать всех блюд, подаваемых в ресторане. А так, как блюд было великое множество, дядя заставил тарелками с едой стол, который предназначался для шестерых. Вытерев лицо и шею, гурман уселся за трапезу. Взяв бокал с белым вином он жадно сделал глоток и тут же отпрянул от бокала. Сморщив лицо так, как будто ему в рот попала чайная ложка полная лимонной кислоты, немец брезгливо отодвину все три бокала с белым вином в сторону.
-Что, Ганс, не вкусно? А, блин, для пробы-то один бокальчик взять, видно не судьба…?- про себя обругал я Ганса. А Ганс, уже с опаской, сделал маленький глоток розового и, тоже отодвинул все бокалы в сторону. Такая же участь постигла и бокалы с красным вином. И так с кислятиной было покончено. Дело дошло до пива. Честно скажу, египетское пиво безпонтовое, но за неимением лучшего, пойдёт и такое. К тому же изобретательные русские. Ох уж эти русские. Они берут, -Ван, водка…, ту, бир!- Смешевают это всё, и получается замечательный коктейль, типа «Ёрш». Так вот, опять же если судить по мимике лица, пиво немцу тоже не понравилось, однако делать было не чего, и он стал пробовать блюда, запивая из тем, невкусным пивом. Я уже давным-давно отобедал.
Даже, обе Ксюхи успели покопаться вилками в своих полупустых тарелках, девки были на диете, а Фриц всё ещё ел. Если можно было так обозвать те действа, которые совершал за столом, заплывший жиром, потомок тевтонского ордена. Даже той малой части съеденной современным Кайзером, мне бы хватило на завтрак, обед и на усиленный ужин. Наконец-то, с чувством лёгкого недоедания, немец, утерев губы, все свои три подбородка салфеткой, вышел из-за стола. Да, видел я обжор, он такого я, а был я за границей в общей сложности раз тридцать, больше ни разу не видел. И прошу поверить мне на слово, что я даже слегка загримировал поведенье немца. Конечно на Кипре, в Турции, в Югославии, Сербии, и даже в Болгарии кухня вкусней чем в Египте, но назвать её плохой у меня не повернётся язык. Так, что то, что с телеэкрана, втюхивает нам Мишаня, полная ерунда. После обеда оздоровительный сон, и опять пляж до самого заката. Скуки ради, по просьбе Ксюх, иду ловить крабов. Они лишь на первый взгляд такие неуклюжие и медлительные. На самом деле поймать, даже маленького крабикуса, очень даже нелегко. Наигравшись вволю пленниками, пофоткав их в ражных местах пляжа и моря, отпускаем чуть живых крабов, под одобрительные возгласы отдыхающих восвояси. Всё, амба. Пора на ужин. Ужин, как правило проходит под ром, виски, коньяк и конечно под пиво. Многие блюда ужина готовятся на свежем воздуха, от чего котлетки, жаркое мясное и рыбное кажется ещё вкуснее. Ужинают с обильными возлияниями буквально все. Только сопротивляемость алкоголю у всех разное. Я уже кушал десерт, когда подсел ко мне за мой столик «пшек».
-Русский?- на довольно сносном языке спросил он.
-Русский!- с нескрываемой гордостью ответил я.
-Я работал в России три года, на ГЭС, в Братске. Вот хочу угостить тебя! Не возражаешь?-
Ксюхи видно мазали в своих номерах покусанные крабами пальцы йодом, и мне ничего не мешало положительно откликнутся на предложение поляка. Он заказал две «дабол-водки». Выпили. Глаза и без того поддатого «пшека» ещё сильнее помутнели. Он уже собрался слинять, когда уже я, хлопнув его по плечу, усадил своего нового приятеля на место.
- Как? А ответный жест? Я тоже хочу попотчевать тебя, водочкой!-
С этими словами я подозвал официанта и, заговорчески подморгнув ему, сказал:
-Мастер, ту дабол-водка!- показывая при этом парню три пальца. Тот кивком показал, что понял меня и уже через минуту два пластиковых стакашка грамм по сто семьдесят, налитые всклень стояли на нашем столе. Поляк, сделав круглые глаза, вопросительно посмотрел на меня.
-А чё? Там где сто пятьдесят, там и сто семьдесят проскочат!- поднимая свой стакашек заявил я поляку. Чтобы не ударить в грязь лицом перед своим русским другом. Поляк, не без усилий выпил свой стаканчик и, поставив его, бочком-бочком попятился и свалился в бассейн.
-Спёкся «пшек»! Тоже мне пентух!- Махнув на поляка иду в номер. На улице около корпуса меня поджидают девчонки.
-Мы по «шопам»!- заявляют они:
-Пойдёшь с нами?-
Делать нечего, киваю в ответ.
После ужина, пока аниматоры пляшут с детворой танец маленьких утят, а до начала дискотек есть час, другой, все отправляются в город на «шопинг». Улица, типа «Бродвей» пожалуй, есть в каждом городе. Есть такая улица и в Хургаде. Пусть не такая длинная. Пусть на ней совсем нет контор, и различных учреждений. Зато отелей, ресторанов, кафе, магазинов и магазинчиков, может даже и побольше будет, чем на знаменитой улице Нью-Йорка. И так, не спеша идём по «Бродвею» Хургады. Справа и слева, блестят яркими витринами крупные магазины, магазинчики, торговые палатки и лавочки. И чего тут только нет. Конечно, в основном это различные сувениры, ювелирные изделия из золота, серебра. Брюлики, и другие драгоценные камни. В оправе, и так, в развес. Изделия из папируса, крокодиловой кожи. В общем, если одним словом, «ширпотреб». Бесконечные ряды пирамидок из стекла, камня, латуни. Ряды бюстиков Клеопатры, и Нефертити, различной величины. Ряды фараонов с выставленной вперёд левой ногой. Ряды различных египетских жрецов, в разных звериных масках. Целые полчища скарабеев, различных размеров и расцветок. Крокодилы и верблюды. Кобры и скорпионы. Брелки, талисманы, египетские ладанки и обереги. Благовония, масла, растирания, которыми растиралась сама Нефиртити. Всё и не опишешь пером по памяти. Попадаются и продуктовые магазины, но в них всё дорого. Начиная от алкоголя и кончая тыквенными семечками. И в них кроме немцев, почти никто не заходит. Если дома из-за моих усов, меня часто принимали за Боярского, то египетские торгаши, почему-то меня принимали, как Розенбаума. Хотя у меня нет даже намёка на плешь. Посетив тройку магазинов, больше в них не захожу. Остаюсь на улице курить, пока Ксюхи бойко торгуясь с продавцами, скидывают цену за товар, порой, до семидесяти процентов, получая видно при этом несказуемый кайф. Не хочу девчат лишать такого удовольствия и терпеливо хожу с ними от магазина к магазину. Мимо нас строем дефилируют, вонючие, немцы. Стайками по пять, шесть человек, итальянцы. Тройками курсируют, французы. Парами, поляки, украинцы, белорусы и русские. Кто зашёл в магазин, можно определить не только по речи. Немцы торгуются до последней пфеннешки. Но, так ничего не купив, уходят. Итальянцы, как правило, с бокалом вина в одной руке, и сигаретой в другой. Они бойко кивают головой, соглашаясь со всем, что им трёкает сердобольный торгаш, но тоже ничего не покупают. Галантный француз с усердием помогает своим «ля фамам» примерять и шляпки и перчатки и, тоже ничего так и не берёт. Наши же «совки» берут почти, что всё в подряд. Всё, от шмоток, до сувениров. Слава Богу, что и так почти даром, да ещё можно вволю поторговаться. За эти качества, египетские торгаши и любят очень наших туристок. В свой пансионат возвращаемся ближе к полуночи, усталые и пьяненькие. Заглянуть к Оксане старшей в номер, нет никакой охоты. Иду в свой, и падаю в постель, не раздеваясь.
Вот он, долгожданный отпуск. Месяц, целый месяц можно балбесничать, и ничего не делать. Ага, балбесничать. Ровно в пять утра глаза сами открылись, а вялое тело расслабленное вчерашними возлияниями, устроенными в честь отпускника, типа, мини проводы, само собой поплелось на кухню варить кофе. Не успел включить конфорку, как словно гром среди ясного неба, грянул телефонный звонок. От неожиданности подпрыгнул так, что содержимое турки выплеснулось на майку. Это хорошо, что она была недельной давности, типа, всё равно скоро отпуск, тогда уж и сменю. Звонил приятель. Не такой большой, но и не маленький. Метр девяносто семь.
-Серёга, если ты мне сейчас не скажешь, что в Канаде умер мой троюродный дядя и оставил мне наследство в …дцать миллионов долларов, я тебя не просто убью, а живьём закатаю…-
-Да не… Саня! Ты, это…. Ты же, вроде, в отпуске?-
-Вроде, да! Но стараниями некоторых мой, отпуск…-
-… твой отпуск может перейти весьма романтично, к отдыху в пятизвёздочном отеле Хургады, в Египте, на берегу Красного моря…!
-Оба-на! Вот те хрен… Чё это? Приз?-
-Горящая путёвка…. Ну, путёвка горит…. Любимая тёща собиралась, да перитонит…. К сожалению, операция прошла удачно, и тёщу через полмесяца выпишут, а путёвка-то сгорит. Так, что Саня, бери по дешёвке, не пожалеешь!-
Отпускное настроение начинает остро ощущаться прямо в аэропорту, после регистрации на рейс. С поющей от счастья душой, идёшь на «фейс-контроль». Девушка-контролёр пристально рассмотрев чисто выбритое, счастливое лицо, со словами:
-Счастливого пути!- грохнула штамп в загранпаспорт. Пройдя личный досмотр, скинув бахилы, и надев свои вьетнамки, вставляешь ремень в джинсы, надеваешь на руку «Ориент» китайского производства. Всё, ты уже на нейтральной стороне. Кайф. Кругом тебя светящиеся от счастья лица таких же, как и ты, отпускников. Ну, перво-наперво, Дюти-фри. Полёт до Хургады более трёх часов. Нужно купить, ну, чтобы полёт, как-то скрасить, что ли.
-Вася, ну, Вася! Давай купим «Пуазон», а! Я же тебе купить «Хеннесси» разрешила…. А? Ну Вась!-
-Ха! Разрешила она…! Сама же в самолёте больше половины выжрешь…. А, «Пуазон», «Пуазон» твой, я пить-то не буду ведь…!- Почти, что одинаковые, как штампы, фразы звучали со всех сторон. Объявили посадку. Самолёт под парами. Всё, сейчас взлетим и, прощай Россия. Интеллигентного вида дама едва уронила свои чресла в кресло, тут-же приложилась к горлышку бутылька с вискарём. Чего стесняться-то, кругом все свои. А свои, кто из фляжек, кто из таких же бутыльков булькали, как по команде разносортный алкоголь. Бортпроводники и проводницы делают вид, что ничего не видят. Ясный перец, под «шафе» полёт переносится, как-то спокойней. Лихо разбежавшись, и оторвав шасси от взлётной полосы, «Боинг», круто взмыл в небо. Салон разразился бурными овациями, адресованными профессионализму пилотов.
К тому времени, когда погасло табло с надписью «ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ» и стало можно вставать со своих мест, пассажиры успели причаститься минимум по три раза. Зашелестели журналы, газеты, и прочее чтиво. Зажурчала речь непринуждённых бесед. Десять минут после взлёта. Полёт нормальный.
-Папа! Папа! А вон наш дом!- тыкая пальчиком в толстое стекло иллюминатора, кричал толстощёкий мальчуган.
-Да-а-а…!- вытирая тыльной стороной ладони облитые коньяком губы и откусывая от плитки шоколад, кивал сыну отец. Хотя под крылом самолёта уже медленно проплывала не иначе, как Тула.
-Молодой человек! На борту нашего лайнера курить категорически запрещено!- строго высказывала стюардесса, интеллигентного вида пареньку, который пытался закурить около туалета.
-А я, потихонечку…! Я, после рюмахи, всегда курю… Привычка…!-
-Да, Вы ещё и пьяны…?- всплеснула руками бортпроводница, делая круглыми глаза.
-Слышь, ты, идиот! Тебе же русским языком объяснили! Курить, за-пре-щано!- выхватывая сигарету изо рта курильщика, рыкнул коренастый парень, поддерживая стюардессу. У туалета быстро росла очередь, которая в знак солидарности громко загудела и закивала лысыми, седыми и кучерявыми, от бигудей, головами. Выпятив обиженно нижнюю губу курильщик махнув рукой на толпу побрёл к своему месту.
-О-о! Сударыня, а, как тебя зовут? Больно лицо твоё мне знакомо, мы с тобой нигде не пресекались? Я в смысле…, секса?
Соседка вскинула на меня молящий взгляд.
-Отвянь от моей дамы! Урод! Или хочешь стать чемпионом Мира по скоростному спуску из самолёта без парашюта?- без особой угрозы процедил я сквозь зубы. «Казанова» жестом показал, что он закрывает свой рот на замок. После обеда пассажиры погрузились в сон, и только курильщик, как лошадь мотал головой, под песню «Чёрные глаза», которая звучала в его наушниках. Вот наконец, внизу, блестя золотой рябью волн на солнце показалось море. Все кто впервые летели в Египет, прильнули к иллюминаторам. Самолёт, заложив вираж, стал заходить на посадку.
-Милая-милая, что же ты ни рада?
Вот страна-Лимония, красавица-Хургада!- цитировал я какого-то барда, застёгивая ремень безопасности. При контакте шасси с бетоном полосы, самолёт слегка тряхнуло, и он весело побежал по взлётке, надсадно свистя турбинами. В салоне опять грянули овации пилотам, теперь уже за мягкую посадку. Наконец-то лайнер замер. Подали трап, и люк выхода открылся. Египет встретил курортничков, горячим дыханием пустыни, которая безбрежным песчаным, цвета кофе с молоко, морем подступало к аэродрому со всех сторон. Запах пустыни нельзя сравнить ни с чем. Однажды услышав, вы его запомните на всю жизнь. И снова «фейс-контроль», оплата пошлины, вот уже встречающие туристов гиды, махая плакатиками с названием отелей, громко дублируют их голосом.
-Дизэль Роуз!- хрипел невысокий потомок фараонов. Взглянув на мои документы, он объявил номер автобуса, и рукой указал, куда нужно пехтярить. Помахивая своей дорожной сумкой, я двинулся с том направлении. И через полчаса я уже входил в прохладный вестибюль ресепшна. Все кто прилетел в Хургаду не впервые, едва им наценили на руку браслет, отправились за пивом, в бар. Удобная вещь, «онклюзив». Да-да, очень удобная вещь. У барной стойке стайками стоят иностранцы. Настоящие, как в дикой природе. Тут и горластые немцы, и картавые французы, рыкающие итальянцы, пшекающие поляки. Вспомнив описание наших соотечественников в Египте, в исполнении Задорного, начинаю пристально наблюдать за этими стайками. Да, конечно они себя заграницей чувствуют более раскованней, чем мы, русские. Может быть, потом, в третий или четвёртый мой приезд сюда, я тоже буду себя чувствовать тут как дома, а пока, чувство большого стеснения давит. Не буду даже пытаться рассказывать про первый ужин в «Дизэль Роузе».
Так, поел чуток.
Утро. Вот оно, утро туманное, утро седое. Повара жарят яичницу прямо на улице, с зеленью и беконом. За порциями очередь. А в очереди все ровны…. С похмелья аппетита ни у кого нет, а бары начинают работать с одиннадцати часов. Пляж. Лучшие места заняты с самого с ранья. Хорошо я привык рано вставать. В тени грибков шумная компания, как я решил из Нижнего Тагила. Худощавые и бледные обнажённые до купальных костюмов тела девушек и парней густо покрыты татуировками. Прислушался. Нет, не русские…, немцы. Видя эту расписную компашку, у меня сложилось впечатление, что в Хургаду съехались на «воровской сходняк паханы» со всех городов Германии. Они громко рассказывали анекдоты, громко над ними смеялись и, громко, без стеснения, пердели, хотя многие при этом кушали «картофель-фри с люляке-бабами». Пусть меня за прямоту простит мой читатель. Но, ни Задорнов, ни юмористы-пародисты, ни прочие сатирики, этот факт не отмечали, хотя наверняка сталкивались с этим явлением. Чисто русская натура бить своих, чтобы чужие баялись. Ну, да ладно. Рядом, ну не совсем рядом, понятно по какой причине, расположилась целая бригада английских докеров. То же я вам скажу, синие, но чуть меньше чем фрицы. Смеялись они посдержанней. Совсем не бздели, только неспешно потягивали шотландский виски из голышка, пустив бутылку по кругу. Французов и итальянцев в такую рань на пляже не было видно. Две польские семьи, по всей видимости подружившиеся в самолёте, уже плавали в бассейне. Кстати и моих соотечественников тоже не было. Видно отсыпались после перелёта. Все кричат, что русские много пьют. Все любят поддать, не зависимо от нации. Большой популярностью у иностранцев пользовался бар, который находился прямо посередине бассейна. Молодые немцы просто балдели от него. Им, по всей видимости, нравилось сидя у барной стойке, на тумбе по пояс в воде, пить пиво, и балагурить. А больше всего им нравилось, встав на эту тумбу, вытянувшись во весь рост, рухнуть в прохладную, голубую воду бассейна. Каждое такое погружение сопровождалось громким смехом. Такое поведение можно терпеть, особенно вечером, максимум час, полтора. Русские ребята с Твери стали кидать в сторону разрезвившихся Гансиков недобрые взгляды. Стою на балконе своего номера. Второй этаж. Прекрасный вид на море. Вдоль извилистых выложенных плитками дорожек ростут финиковые пальмы, которые освещаются разноцветными софитами. Красота, не передать словами. К центральному входу подкатил большой автобус, и вновь прибывшие, не то вьетнамцы, не то китайцы, шумной компанией подростков класса, этак шестого, высыпали на улицу. Подростки-то подростками, а их чемоданы-то ну, чуть не меньше их самих. Молодые парни, все, как один в сильно измятых, с коротким рукавом рубашках, белый цвет которых подчёркивает жёлтый цвет кожи азиатов. Немки, сильно тронутые Египетским, жгучем солнцем, как краснокожие «скво», с нескрываемым любопытством, так же, как и я наблюдают за вознёй на ресепшне. В полночь немецкие крики типа «русь хунт бёзе!» умолкли. Собрался идти спать, когда громкое шлёпанье по воде, и монотонное ворчание привлекло моё внимание к бассейну. Прямо в одежде, с бутылкой пива в руке, через бассейн, вброд, шла моя знакомая девушка. Со словами:
-Нормальные герои, всегда идут…, прям, блин, вброд!- Она вылезла из бассейна на его плиточный берег и, только, что не отряхнулась подобно мокрой собачке, зашлёпала босыми ногами к корпусу. Остановившись напротив моего номера, Ксюха негромко позвала:
-Саня! Сань! Выходи…, погуляем!-
Гулять совсем не хотелось. Плечи, прихваченные солнцем горели.
-Ксю! Обгорел…, слегка! Спать пойду!
-Са-ня-я-я!- тоном капризной девчонки, кричит неуёмная москвичка.
-Эй, ты, Ксю-твою мать! Ты заткнёшься или, как?- доносится откуда-то сверху.
-Сам заткнись, ушлёпок! Время-то детское…. А будешь бакланить не по теме, получишь бутылкой меж глаз….-
Чтобы избежать конфликта решаю пойти, пройтись с Ксюхой. Выйдя на улицу, лицезрю картину Репина-«Здравствуй милая, моя». Мокрые, белые джинсы подруги, стали прозрачными, и все её прелести просматривались довольно таки, чётко.
-Ты, чего, вот так и пойдёшь?- с улыбкой киваю на мокрый низ дамы.
-Ща! Переоденусь…!- кивает в знак согласия она и, со всего маху, входит в свой номер,
который был на первом этаже, прямо сквозь стеклянную дверь балкона. Порезы были не значительные, если не считать сильно кровоточащей раны на правом ухе. Естественно прогулка сорвалась. А жаль…. Спал плохо, ворочался, и часто просыпался. Рано утром сходил на пляж, занял топчаны себе, и двум Ксюхам. Они подруги с Динамо. Завтракал в гордом одиночестве. Омлет, блинчики со сметаной и клубничным джемом. Сладкий кофе. Поел и на море. На море с утра хорошо. Народа уже полно, в основном контингент людей среднего возраста. Молодёжи и пенсионеров не видно. Одни спят после ночных дискотек. Другие заняты внуками. Нырнул в ласковые морские волны. Проплыл пару километров. Хорошо. Вышел, обсох, осмотрелся. На открытой плите повар жарит картофель и котлетки. На больших и глубоких подносах салаты из свежих овощей. Желающих продолжить завтрак много. Немцы набирают по две, три порции. Явно, любители дармовушки. Одиннадцать. У барной стойке за алкоголем очередь. Солнце ещё низко и тени от навеса нет. Она лежит где-то в районе волейбольной площадке. И желающее посмаковать холодным пивком, стоят прямо под палящем солнцем. А вот и вчерашняя, весёлая компашка Гансиков. Самый весёлый, с забинтованной головой, и забинтованной правой рукой, которая висит на перевязи. Глаза немца грустны. Его друзья язвительно над ним посмеиваются. Да, по всей видимости, берлинцы явно вчера познакомились с тверичанами. Стоять под полящем солнцем не по мне. И поэтому растягиваюсь на лежаке в тенёчке.
-Саня, а мы тебе пивасика принесли! Бушь?- вместо приветствия весело кричит Ксюха. Её подруга Оксана, кивает головой, и задорно смеётся, показывая на зелёное ухо подруги.
-Ну не фига себе…, как? Там очередь до Берлина а она не успела пришлёпать а уже с пивасом?- вопросительно смотрю на девчонку.
-Да на Оксанку Хасашка-какашка глаз положил…. Он ей не только пивас, а и самого фараона из саркофага принесёт, только ей захотеть- объясняет та.
-Давай спину кремом намажу.- достав тюбик из пакета, предлагает Ксю. Ну и намазала, низ спины, как будто солнце умудрилось припечь мне именно это место, особенно под плавками.
Петанк. Объясняю, кто не знает. Это такая игра, придуманная французами. В общем, игра в железные шары. Типа, нашей расшибаловки. Пока Ксюха усердно мазала мой зад, французы шумно стали забивать партейку в петанк. Мужики метали металлические шары, их дамы активно болели, громко выкрикивая после каждого броска, хором:
-О-о, ля-ля…!-
Пожилой француз, с ликом Алан Де Лона, но постаревшего лет так на сто пятьдесят, хоть головой и лежит на коленях у своей дамы сердца, но близорукими глазами вовсю пялится на задницы моих, обоих Ксюх. А дама его, втирает в его морщинистую спину крем от загара. Де Лон морщится от боли, и что-то бурчит своей ля фам. А говорят, что французы не ревнивые. Солнце в зените. На небе ни единого облачка. Пора уходить в номер, пережидать дневную жару. Иду в сопровождении старшей Оксаны, мимо футбольного поля. Аниматор, явно южноамериканского происхождения, судит матч, скорей всего, дружеский, между итальянцами, судя по загару, приехавшими неделей раньше, и итальянцами, вчерашнего заезда. Матч протекает вяло. Встал в тени пальмы, чтобы посмотреть игру. Ксюха, бывший муж которой был именно футболист, махнув рукой, пошла под пляжный душ. Чтобы не обидеть её иду под душ тоже. Сполоснулись и в номер. В номере прохладно, и можно перед обедом немного поваляться в пастели.
Как проходит обед, хочу отметить особо. В ресторане людно. Явка на это мероприятие сто процентное. Обед, это для всех наций, святое…. Михаил Задорнов утверждает, что никто так не ведёт себя плохо в ресторанах, как русские. Ерунда. Да, мы шебутные, немного шумные. Манька может, не обращая ни на кого внимания, объяснять своему мужу, где находится жареное мясо индейки, крича ему об этом через весь ресторан. Ну, а как не кричать, когда в ресторане несколько шумновато. Но, на мой взгляд, это всё пустяки. Тут все кричат. Кто громче, кто тише, но кричат все. А я хочу рассказать вам, друзья, как обедал, случайно выбранный мной для наблюдения, один немец. Мужчина, лет так сорока, сорока пяти. Полный. Если честно, очень полный. Я бы сказал, Наф-Наф, Нуф-Нуф, и Ниф-Ниф, три в одном. Перво-наперво, этот «худосочный» боров отправился за алкоголем. Он сначала, принёс три бокала с белым, потом три с розовым и, понятное дело, три, с красным вином. Четыре бокала пива. Окинув взглядом все бокалы со спиртным, немец одобрительно кивнув, пошёл за едой. Он, по всей видимости хотел откушать всех блюд, подаваемых в ресторане. А так, как блюд было великое множество, дядя заставил тарелками с едой стол, который предназначался для шестерых. Вытерев лицо и шею, гурман уселся за трапезу. Взяв бокал с белым вином он жадно сделал глоток и тут же отпрянул от бокала. Сморщив лицо так, как будто ему в рот попала чайная ложка полная лимонной кислоты, немец брезгливо отодвину все три бокала с белым вином в сторону.
-Что, Ганс, не вкусно? А, блин, для пробы-то один бокальчик взять, видно не судьба…?- про себя обругал я Ганса. А Ганс, уже с опаской, сделал маленький глоток розового и, тоже отодвинул все бокалы в сторону. Такая же участь постигла и бокалы с красным вином. И так с кислятиной было покончено. Дело дошло до пива. Честно скажу, египетское пиво безпонтовое, но за неимением лучшего, пойдёт и такое. К тому же изобретательные русские. Ох уж эти русские. Они берут, -Ван, водка…, ту, бир!- Смешевают это всё, и получается замечательный коктейль, типа «Ёрш». Так вот, опять же если судить по мимике лица, пиво немцу тоже не понравилось, однако делать было не чего, и он стал пробовать блюда, запивая из тем, невкусным пивом. Я уже давным-давно отобедал.
Даже, обе Ксюхи успели покопаться вилками в своих полупустых тарелках, девки были на диете, а Фриц всё ещё ел. Если можно было так обозвать те действа, которые совершал за столом, заплывший жиром, потомок тевтонского ордена. Даже той малой части съеденной современным Кайзером, мне бы хватило на завтрак, обед и на усиленный ужин. Наконец-то, с чувством лёгкого недоедания, немец, утерев губы, все свои три подбородка салфеткой, вышел из-за стола. Да, видел я обжор, он такого я, а был я за границей в общей сложности раз тридцать, больше ни разу не видел. И прошу поверить мне на слово, что я даже слегка загримировал поведенье немца. Конечно на Кипре, в Турции, в Югославии, Сербии, и даже в Болгарии кухня вкусней чем в Египте, но назвать её плохой у меня не повернётся язык. Так, что то, что с телеэкрана, втюхивает нам Мишаня, полная ерунда. После обеда оздоровительный сон, и опять пляж до самого заката. Скуки ради, по просьбе Ксюх, иду ловить крабов. Они лишь на первый взгляд такие неуклюжие и медлительные. На самом деле поймать, даже маленького крабикуса, очень даже нелегко. Наигравшись вволю пленниками, пофоткав их в ражных местах пляжа и моря, отпускаем чуть живых крабов, под одобрительные возгласы отдыхающих восвояси. Всё, амба. Пора на ужин. Ужин, как правило проходит под ром, виски, коньяк и конечно под пиво. Многие блюда ужина готовятся на свежем воздуха, от чего котлетки, жаркое мясное и рыбное кажется ещё вкуснее. Ужинают с обильными возлияниями буквально все. Только сопротивляемость алкоголю у всех разное. Я уже кушал десерт, когда подсел ко мне за мой столик «пшек».
-Русский?- на довольно сносном языке спросил он.
-Русский!- с нескрываемой гордостью ответил я.
-Я работал в России три года, на ГЭС, в Братске. Вот хочу угостить тебя! Не возражаешь?-
Ксюхи видно мазали в своих номерах покусанные крабами пальцы йодом, и мне ничего не мешало положительно откликнутся на предложение поляка. Он заказал две «дабол-водки». Выпили. Глаза и без того поддатого «пшека» ещё сильнее помутнели. Он уже собрался слинять, когда уже я, хлопнув его по плечу, усадил своего нового приятеля на место.
- Как? А ответный жест? Я тоже хочу попотчевать тебя, водочкой!-
С этими словами я подозвал официанта и, заговорчески подморгнув ему, сказал:
-Мастер, ту дабол-водка!- показывая при этом парню три пальца. Тот кивком показал, что понял меня и уже через минуту два пластиковых стакашка грамм по сто семьдесят, налитые всклень стояли на нашем столе. Поляк, сделав круглые глаза, вопросительно посмотрел на меня.
-А чё? Там где сто пятьдесят, там и сто семьдесят проскочат!- поднимая свой стакашек заявил я поляку. Чтобы не ударить в грязь лицом перед своим русским другом. Поляк, не без усилий выпил свой стаканчик и, поставив его, бочком-бочком попятился и свалился в бассейн.
-Спёкся «пшек»! Тоже мне пентух!- Махнув на поляка иду в номер. На улице около корпуса меня поджидают девчонки.
-Мы по «шопам»!- заявляют они:
-Пойдёшь с нами?-
Делать нечего, киваю в ответ.
После ужина, пока аниматоры пляшут с детворой танец маленьких утят, а до начала дискотек есть час, другой, все отправляются в город на «шопинг». Улица, типа «Бродвей» пожалуй, есть в каждом городе. Есть такая улица и в Хургаде. Пусть не такая длинная. Пусть на ней совсем нет контор, и различных учреждений. Зато отелей, ресторанов, кафе, магазинов и магазинчиков, может даже и побольше будет, чем на знаменитой улице Нью-Йорка. И так, не спеша идём по «Бродвею» Хургады. Справа и слева, блестят яркими витринами крупные магазины, магазинчики, торговые палатки и лавочки. И чего тут только нет. Конечно, в основном это различные сувениры, ювелирные изделия из золота, серебра. Брюлики, и другие драгоценные камни. В оправе, и так, в развес. Изделия из папируса, крокодиловой кожи. В общем, если одним словом, «ширпотреб». Бесконечные ряды пирамидок из стекла, камня, латуни. Ряды бюстиков Клеопатры, и Нефертити, различной величины. Ряды фараонов с выставленной вперёд левой ногой. Ряды различных египетских жрецов, в разных звериных масках. Целые полчища скарабеев, различных размеров и расцветок. Крокодилы и верблюды. Кобры и скорпионы. Брелки, талисманы, египетские ладанки и обереги. Благовония, масла, растирания, которыми растиралась сама Нефиртити. Всё и не опишешь пером по памяти. Попадаются и продуктовые магазины, но в них всё дорого. Начиная от алкоголя и кончая тыквенными семечками. И в них кроме немцев, почти никто не заходит. Если дома из-за моих усов, меня часто принимали за Боярского, то египетские торгаши, почему-то меня принимали, как Розенбаума. Хотя у меня нет даже намёка на плешь. Посетив тройку магазинов, больше в них не захожу. Остаюсь на улице курить, пока Ксюхи бойко торгуясь с продавцами, скидывают цену за товар, порой, до семидесяти процентов, получая видно при этом несказуемый кайф. Не хочу девчат лишать такого удовольствия и терпеливо хожу с ними от магазина к магазину. Мимо нас строем дефилируют, вонючие, немцы. Стайками по пять, шесть человек, итальянцы. Тройками курсируют, французы. Парами, поляки, украинцы, белорусы и русские. Кто зашёл в магазин, можно определить не только по речи. Немцы торгуются до последней пфеннешки. Но, так ничего не купив, уходят. Итальянцы, как правило, с бокалом вина в одной руке, и сигаретой в другой. Они бойко кивают головой, соглашаясь со всем, что им трёкает сердобольный торгаш, но тоже ничего не покупают. Галантный француз с усердием помогает своим «ля фамам» примерять и шляпки и перчатки и, тоже ничего так и не берёт. Наши же «совки» берут почти, что всё в подряд. Всё, от шмоток, до сувениров. Слава Богу, что и так почти даром, да ещё можно вволю поторговаться. За эти качества, египетские торгаши и любят очень наших туристок. В свой пансионат возвращаемся ближе к полуночи, усталые и пьяненькие. Заглянуть к Оксане старшей в номер, нет никакой охоты. Иду в свой, и падаю в постель, не раздеваясь.
Рейтинг: 0
536 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
