– Ты пускаешь всех своих претендентов в расход – это расточительно, – хмыкнул я, когда очередного участника под номером шесть буквально по частям унесли с арены.
– У нас их еще семь, – ее улыбка сводила меня с ума. – А дженки, конечно сильны, но не непобедимы – и ты, надеюсь, вскоре докажешь это.
Я вздохнул и заказал еще одно бренди. Его принесли как нельзя кстати: выпал случай выпить за упокой участника номер семь.
В тот момент, когда Элеонора собиралась объявить восьмого участника, к ней подошла одна из «сестер» и что-то прошептала на ухо. Элеонора кивнула и обратилась к рядам.
– Сестры, я хочу несколько прервать церемонию, внеся некоторые изменения. Мне только что сообщили, что поймана Мэг-Разрушительница, королева пустынников севера, которую наш Совет уже три года назад приговорил к смерти за клятвоприступничество. Приведите ее, – она хлопнула в ладоши.
Охрана у входа в замешательстве расступилась, и в зале появились три дженка, ведущих закованную во все черное. Один из дженков сорвал с нее накидку и толкнул в спину с такой силой, что она упала на колени.
Перед нами предстала восхитительная девушка, одетая по манерам времен амазонок, а если сказать точнее, на ней ничего не было, кроме переплетающихся ремешков, которые, возможно, удерживали отобранное у нее оружие.
– Приветствую тебя, Мэг, – сказала Элеонора и подняла руку, чтобы утихомирить разъяренных «сестер».
– Приветствую тебя, властительница, – хрипло произнесла девушка и встала на ноги.
Да, эта девушка была прекрасна: стройная, как газель, уверенная, как львица, гордая, как горные птицы, – она была олицетворением самой природной грации и чувственности.
– Долго же мы не виделись, Мэг-Разрушительница.
– Довольно долго, – девушка откинула спадавшие на лицо пряди волос.
– Так долго, что ты уже, наверное, забыла о своих преступлениях. Но как бы там ни было, ты сполна ответишь за них, – голос Элеоноры стал угрожающим.
Мэг улыбнулась. Было видно, что это далось ей с силой, так как губы ее были разбиты:
– То, что в вашем черном мире зовется преступлением, у нас называют долгом совести, властительница.
– Ты умрешь, Мэг, – процедила Элеонора сквозь сжатые зубы.
Один из дженков вытащил из ножен меч и стал поигрывать им, ожидая приказа.
– Подожди, Властительница, – Мэг посмотрела ей в глаза. Я хочу умереть в честном бою, с оружием в руках – по обычаю моих предков. Ты не можешь отказать мне в последней просьбе, тем более во время посвящения в баньш-гобы.
Элеонора сделала знак дженку, и тот засунул меч обратно в ножны.
– Ты хорошо знаешь наши обычаи, Мэг. Так с кем бы ты хотела сразиться?
– Я лишь хочу умереть, как умирали мои предки, а не оттянуть свою смерть, пользуясь правилами и обычаями церемоний. И в доказательство своих слов, я хочу сразиться сразу с тремя дженками.
Зал ошарашено загудел.
– Боже, она самоубийца, – подумал я, – но какой характер! – тверже камня!
– Хорошо, – кивнула Элеонора и обратилась к дженкам – снимите с нее цепи!
Мэг растирала затекшие руки, когда на противоположной стороне арены появились три вооруженных дженка.
– Мне нужно оружие, властительница, – Мэг посмотрела на Элеонору.
– Попроси, может, кто и даст, – в ответ улыбнулась та.
Дженки начали движение. Не выдержав, я протянул Мэг, стоявшей невдалеке от меня, меч, который отобрал для себя.
Взяв меч из моих рук, она пробормотала:
– Меч из рук мужчины – в данном случае это не ко времени. Но все равно, спасибо. Если выпадет случай, я исполню твою просьбу.
Я непонимающе посмотрел на Элеонору. Та покачала головой:
– Сам, не зная того, ты влез в старую традицию: мужчина, предложивший женщине свой меч, принуждает ее к браку, что равносильно рабству. Если девушка не согласна, то она вызывает его на бой, в котором исход поединка решает ее судьбу… или судьбу мужчины, – добавила она.
Я почесал затылок:
– У меня не было желания брать кого-либо в жены. Я думаю, что не знание этой традиции, освобождает меня от ответственности.
– Тут ты ошибаешься, но причин для беспокойства я все равно не вижу: считай Мэг покойницей.
В эту секунду рев зала заглушил наш разговор, и мы обратили свои взоры на сцену: один из дженков, брызнув кровью во все стороны, рухнул обезглавленный, а Мэг, появляясь, то там, то здесь, подобно пустынному смерчу, разила направо и налево быстрыми и неожиданными ударами.
Сделав головокружительное сальто, она рассекла еще одного дженка почти на пополам: от ключицы до печени. Зал заверещал, а мы с Элеонорой переглянулись.
– Ты говорила что- то о мертвецах? – спросил я ее.
Элеонора судорожно сглотнула и снова повернула голову в сторону татами. Еще несколько раз соударяясь звякнули мечи и, сделав обманное движение, ускользнувшее от взгляда мутанта торфяных топей, девушка пронзила его горло точным колющим ударом и несколько раз повернула смертоносную сталь в ужасной ране противника. Захрипев, дженк обдал ее фонтаном бурой крови и упал, обездвиженный, к ногам противницы. В зале повисла мучительная тишина, а Мэг тем временем, вытерев лезвие меча о шерсть поверженного, сделала несколько шагов в нашем направлении и обратилась ко мне:
– Ты по-прежнему считаешь свое предложение приемлемым?
Я пожал плечами:
– Я не знал вашей традиции, подавая тебе меч.
– Я дам тебе шанс подумать еще, – девушка взглянула на Элеонору, властительница, кто этот мужчина? – и указала в мою сторону.
– Это один из претендентов, – Элеонора призвала все свое самообладание, чтобы казаться спокойной.
– А сколько претендентов осталось у тебя, не считая его?
– Пять…
– Позволь мне сразиться с ними, со всеми сразу. Это будет славная драка, властительница.
Элеонора кивнула, и после того как трупы дженков были убраны, на арену вышли пять могучих бойцов, пять оставшихся претендентов. Наконец, повелительница сердец обрела свойственное ей спокойствие; она снова была хозяйкой положения. Хлопнув меня по плечу, она прошептала мне на ухо:
– Теперь она точно наша. Во-первых, она выдохлась, а во-вторых, посмотри на тех, справа, – и она указала на двух великанов, как две капли воды, похожих друг на друга. Это Гектор и Прокт, братья-горцы. Они голыми руками убивают пещерных медведей.
– Пещерные медведи – не дженки, – хмыкнул я.
– Да, – согласилась Элеонора, – они гораздо сильней и опасней.
– Тогда почему из них вы не делаете зомби?
– Потому что у них практически нет мозга, один инстинкт агрессии и самовоспроизведения – жуткие твари!
Я заказал еще одну бутылочку бренди, ибо действие предыдущих двух уже было нейтрализовано обилием информации и зрелища, которое я мог представить лишь в кошмарном сне. Бьюсь об заклад: ни один наркоман в своем эйфорическом забытье ни даже в период болезненной ломки не смог бы увидеть ничего подобного.
– Послушай, – сказал я после некоторого раздумья, наведенного на меня порцией обжигающего напитка.
– Да, – Элеонора подняла на меня свои прелестные глазки.
– Я вот подумал, что рабыня мне действительно не помешает. Ну, понимаешь, кофе приготовить или завтрак… самому готовить иногда лень, а вот если рабыня под рукой, тогда несколько проще.… У Мэг ведь нет шансов выжить против этих головорезов?
– Ни одного, – подтвердила Элеонора, разглядывая, как разминаются братья-горцы, поигрывая переливающимися и перекатывающимися мышцами, которыми их щедро наградила теория Чарльза Дарвина о борьбе за выживание.
– Можно это все как-то прекратить? – Я возьму ее как рабыню, и все будет о’кей.
Элеонора отрицательно покачала головой:
– Она бросила вызов и это тверже алмаза, но если ты хочешь ее взять себе, тебе придется на пару с ней сразиться с этой пятеркой, а затем, уничтожив их всех, ты должен будешь одолеть ее в схватке. Лишь только после этого она будет твоей. Хочу предупредить: женщины пустыни горды и высокомерны и не терпят даже покровительства, не говоря о замужестве. Даже если вам повезет победить этих пятерых, что очень сомнительно, то
она все равно постарается не дать тебе шансов стать ее господином. Иметь такую рабыню огромная честь, но и не малый риск. Довольствуйся малым, когда цель не оправдывает средства, – говорили мои предки. Доверься судьбе и жди. Уметь ждать – сильное качество. Выжди пока противник покажет слабинку и тогда бей по ней, и ты победишь…
– Спасибо за урок, леди, – сказал я и, взяв два коротких меча, шагнул на арену.
– Ты далеко собрался? – удивилась Элеонора.
– Я сделал выбор и хочу довериться судьбе. Ждать, конечно, хорошо, но если долго сидишь, то может развиться геморрой. Я хочу поразмяться, леди.
Властительница восхищенно кивнула:
– Ты великий человек и я желаю тебе удачи, но… может, ты все же, допьешь бренди и снимешь костюм?!
Я улыбнулся ей в ответ:
– Конечно, леди.
– Претендент Александр Крушинский, решил взять себе Мэг-Разрушительницу и теперь, следуя нашим священным традициям, он разделит ее вызов оставшимся пяти претендентам, после чего, если на него сойдет благословение свыше, встретиться с ней в схватке с выбранным ими оружием, – известила Элеонора под шумные аплодисменты «сестричек», смаковавших в предвкушении пикантного зрелища.
Я вышел на татами и подошел к Мэг. Она с любопытством посмотрела на меня:
– Я не часто встречала сумасшедших, подобных тебе, Александр Крушинский.
– Почему сумасшедших?
– Потому что у тебя нет шансов получить меня, и ты все равно рискуешь. Зачем?
– У меня такие традиции, – неопределенно ответил я, поигрывая своими плечами.
– Это семейные традиции?
– Угу, – буркнул я.
Мэг ухмыльнулась.
– Держу пари: семья у тебя не многочисленная!
Я скромно вздохнул.
– Да, не очень: лишь я да десять моих братьев. А теперь заканчивай шутить, Мэг, и постарайся не забыть, что в этой схватке я на твоей стороне и не нужно раньше времени пытаться проткнуть меня своей железякой.
Она откинула спадавшие на лицо пряди волос назад и озорно подмигнула:
– Я постараюсь не забыть.
– Ничего не скажешь, многообещающее начало – подумал я.
Наши противники, по всей видимости, были не знакомы, поэтому двинулись на нас плохо организованной цепью. Когда до нас оставалось лишь несколько шагов, Мэг одним прыжком покрыла это расстояние и, уклонившись от удара булавы верзилы с бульдожьей мордой, описала сальто в воздухе, очутившись у него за спиной. В то же мгновение ее меч нырнул ему в спину и, выйдя между ребер спереди, показал жало. Мэг рывком освободила меч и отскочила на безопасное расстояние.
Как я уже говорил, большого опыта владения подобным холодным оружием у меня не было, и я ограничился тем, что метнул свои мечи в наиболее ближайших ко мне претендентов.
Зал диким всплеском приветствовал меня, когда они рухнули с моими мечами, торчащими из их тел по самую рукоятку.
Тем временем Мэг, метнувшись к одному из трупов, отразила удар Гектора и, вырвав меч из груди павшего, бросила его к моим ногам.
– Мы квиты, – кивнула она мне и заняла «боевую позицию».
Я поднял меч. На арене оставались два противника: Гектор и Прокт, которые, взглянув друг на друга сразу разделились. Гектор выбрал своей жертвой Мэг, а Прокт – меня, остановившись на какое-то мгновение и оглядев с головы до ног. По-видимому, произведя в своем первобытном уме некоторые мучительные расчеты, он двинулся дальше, рассчитывая прихлопнуть мою персону очень быстро. Конечно, у него были преимущества: он был намного крупнее и выше меня, плюс условия его жизни требовали, наверняка, не один раз в день вступать в бой не на жизнь, а на смерть, доказывая и утверждая свое существование. Огромная животная сила чувствовалась в этом человеке: одно дыхание вырывалось на подобии стремительно разогнавшегося паровоза.
Но и у меня было что противопоставить: техника различных единоборств составляла основную базу, которую в течение многих лет в меня вколачивал «XZ» на своих уроках спецподготовки.
В течение нескольких минут я проверял слабые места противника, то и дело, уклоняясь от его тяжелой боевой палицы. Он входил в азарт, постепенно утрачивая контроль над защитой. Я воспользовался одним из таких моментов, и когда его палица в очередной раз рубанула воздух, я подпрыгнул и изо всех сил ударил Прокта ногой в незащищенное горло. Он упал, подергиваясь всем телом, захлебнувшись своей же кровью. Я перевел взгляд на Мэг. Ее победа была однозначна, это было лишь вопросом времени.
Гектор был весь изранен и часто наносил беспорядочные удары. Вот, замахнувшись, он пустил свой двуручный меч по вертикальной траектории.
Мэг парировала удар, но ее меч, не выдержав такой нагрузки, сломался, издав жалкий и стонущий звук. Недолго думая, девушка перекувыркнулась между ног великана, вонзила обломок меча ему в пах. Тело Гектора содрогнулось и обмякло, ноги подкосились, и он рухнул подобно монолитной гранитной стене, под вой беснующейся от нахлынувшего восторга и оживления публики.
Дженки стали освобождать арену от тел для решающей схватки.
***
Пока я принимал лечебную долю бренди, Элеонора обожающе ощупывала меня взглядом.
– Боже, какой бой и ни единой царапины. Ты просто обязан победить в этой последней драке, Александр. Ты сделаешь это для меня и будешь самым великим из баньш-гобов, которого только знала история.
– Я постараюсь, леди, – я скромно вздохнул.
– Сделай это и у тебя будет все, о чем ты мог только мечтать.
– Давайте не забегать вперед, леди. Пока мне нужна только рабыня.
Элеонора привстала:
– Пора начинать. Я желаю тебе удачи!
Я перемахнул одним прыжком через бортик заграждения и очутился на татами. Мэг уже ждала меня.
– Ты все еще хочешь продолжать или все-таки откажешься? – ее голос прозвучал с ноткой легкой иронии.
Я хрустнул суставами пальцев:
– С каждым мгновением я хочу этого все больше и больше.
– И каким оружием ты бы хотел драться?
– Мои предки никогда не поднимали оружие на женщин. Но в силу сложившихся обстоятельств, я предпочел бы схватку голыми руками, – не задумываясь, ответил я.
– Хорошо, – кивнула Мэг и отбросила в сторону свой меч. – Я уважаю чужие традиции. Только не обольщайся и не тешь себя надеждами раньше времени: я была лучшей среди пустынников в технике ведения рукопашного боя.
Элеонора щелкнула пальцами и мы сошлись. Буквально с первых секунд я начал теснить Мэг, заставляя ее тем самым контратаковать. Я не знал, с какой техникой имею дело. Предоставляя ей возможность к действиям, я вынуждал девушку показать основание, фундаментальную базовую технику выполнения стиля.
В наших земных рамках я не видел и даже не слышал о существовании стиля, подобного этому. Это была какая-то «мешанина», сбитая под природные условия и традиции жителей пустынь, к которым принадлежала Мэг.
Несколько раз она обрушивалась на меня с целой серией ударов, ошеломляющих своей скоростью, силой и траекторией. Они были очень болезненными, если учесть их попадание по нервным центрам.
Я прекратил атаковать, ограничившись блоками, уходами и быстрым передвижением. И лишь только тогда, когда Мэг начала потихоньку выдыхаться, я с нарастающей скоростью возобновил свои атаки, все время, увеличивая сложность серий и их продолжительность.
Как я и рассчитывал, Мэг начала пропускать удары один за другим и, наконец, совершенно ошеломленную, я сбил ее с ног, проведя эффективную подсечку.
– У тебя есть желание продолжать? – спросил я.
Она вскочила на ноги:
– С каждым мгновением я хочу этого все больше и больше.
Я улыбнулся и продолжил свою атаку. Однажды я видел как укрощают необъезженных жеребцов. Почему-то эта сцена невольно пришла мне на ум, пока я секунда за секундой выматывал силы у девушки, не ослабляя давления.
Наконец, выжатая и обессиленная, она упала на пол и пробормотала:
– Хорошо, ты победил, мой господин.
Овации, аплодисменты и выкрики:
– Баньш-гоб! – содрогал стены.
Элеонора, выскочив на сцену, повисла у меня на шее и так поцеловала, что я чуть было, не свалился без чувств, едва не задохнувшись.
– Ты сделал это, проси чего хочешь, – она многозначительно подмигнула.
– Леди, я хочу домой, отдохнуть, – выдохнул я, оглохший от криков и ослепший от иллюминаций.
– Конечно, тебя отвезут на моей личной машине.
Я послал возбужденным «сестрам» воздушный поцелуй на прощание и, наклонившись к Мэг, взял ее на руки и зашагал к выходу.
– Господин не должен носить меня. Я сама пойду, – прошептала девушка.
Я нежно улыбнулся ей:
– Ты много работала сегодня, девочка. Лежи тихонько.
Она вздохнула и доверчиво обхватила руками мою шею.
***
Я бережно уложил Мэг на свою любимую тахту и, налив ей немного спиртного для поднятия духа, отправился к холодильнику на кухню, чтобы достать чего-нибудь перекусить.
Когда я вернулся назад, катя перед собой сервировочный столик, то застал девушку в довольно озадаченном виде.
– Что-нибудь не так? – полюбопытствовал я.
– Я не нашла зала, оружейной, комнат для прислуги, конюшни, молитвенной и многих других помещений. Наверное, мой господин, это на других этажах? – робко пробормотала она.
Я ошеломленно присел рядом с ней.
– Видишь ли, Мэг, я не держу прислуги, конюшня и оружейная мне ни к чему, да и без остального я вроде бы неплохо обхожусь.
– Неужели мой господин живет здесь без всяких удобств, полагающихся ему по титулу и положению? – Мэг была так естественно и глубоко удивлена, что я чуть было, не согласился с ее доводами.
– Вот они радости семейной жизни, – подумал я и, почесав затылок, объяснил, что многие у нас не имеют даже отдельной комнаты, а моя двухкомнатная изолированная квартира вполне устраивает, тем более, что в ней есть все необходимое для нормальной жизни, а точнее, пока все было.
Вслед за этим мне в голову пришла мысль, что решение вопроса «А где это у нас?» должно пролить лучик света на происходящее.
– У моего народа господин с подобным положением в племени имеет несколько дворцов, окруженных огромным садом и бесчисленное количество слуг, неустанно работающих на своего повелителя, тем самым преумножая его богатства, – высказалась Мэг, а потом как-то сникла и, опустив голову, едва слышно пробормотала: во всяком случае, когда-то так было…
Я глубоко вздохнул и, потрепав ласково девушку по плечу, сказал:
– Мэг, я очень хочу разобраться, что к чему, что происходит вокруг меня. Ответь мне на несколько вопросов, пожалуйста.
– Да…– как-то рассеянно кивнула Мэг.
– Ты говоришь о своем народе. Где живет твое племя?
– В северных пустынях Бронта и Большой песчаной Пустоши.
Ее ответ озадачил меня и чтобы хоть как-то найти общий язык, я достал Атлас Мира и протянул ей:
– Покажи, где это?
Мэг улыбнулась:
– Мой господин действительно мудр, если умеет пользоваться даже картами, ведь подобное знание под силу лишь женщинам.
– Это почему же лишь женщинам? – во мне заговорило ущемленное мужское самолюбие.
– Потому что подобные знания священны и строго охраняются Советом.
Я неопределенно кивнул и подумал, что еще немножко загадок, и я попаду в психиатрическую лечебницу.
– Какой дурак рисовал эти карты? – разразилась Мэг, разглядывая листки Атласа один за другим
– Что-нибудь снова не так? – удивился я.
– То, что здесь изображено, не соответствует действительности. Кое-какие очертания несколько похожи, хотя подобного на самом деле нет. Я исколесила все пустыни и всю Пустошь взад и вперед, но нигде не встречала такого. Выброси эти карты, мой господин, тебя обманули, продав эту гнусную подделку.
– Сейчас мне будет дурно – этот вывод напрашивался сам собой и я поскорей потянулся к бренди.
– Детка, давай перейдем на нейтральные темы, – предложил я и поспешно наполнил ее опустевший бокал. – И сделай одолжение: не называй меня господином – ты испортишь способность моего желудка к пищеварению, не говоря о функционировании других органов, – придвинув ближе сервировочный столик, я жестом пригласил Мэг разделить со мной трапезу.
– Да, еще, – сказал я, накалывая на вилку кусочек ветчины, – почему ты говорила о своем народе как бы в прошедшем времени?
Мэг отхлебнула из своего бокала:
– Видишь ли, мой народ почти не существует. Вся его былая мощь стерта с лица земли, все, что создавалось умом и руками наших предков, уничтожено. Жалкие остатки великого народа пустынь разрозненны и ведут кочевую жизнь на окраинах Большой пустоши. Они обречены на вымирание…
– Но почему так произошло? – изумился я.
– Легионы Тьмы обрушились на нас и истребили всех жителей. Была война долгая и кровавая. Мы воевали с их полчищами, собрав все свои силы. Несколько раз мы разбивали из наголову, но их сила росла час от часу, день ото дня: на место павшего воина становилось два.… Наши потери росли, а Легионы Тьмы все прибывали, покрывая землю подобно роящейся саранче. В конце концов, нас разбили, и остатки племени разбрелись в самые потаенные уголки песков.
– Но что это за Легионы Тьмы? – я был настолько смятен, что не заметил, как оставил еду и весь обратился в слух.
– Неужели мой господин не знает, что Легионы Тьмы вела властительница Элеонора? – сделала колкий выпад Мэг.
Я вытаращил на нее глаза и судорожно сглотнул ветчину с вилки:
– Элеонора?
– Да, она командовала легионами сестер.
– В ее армии одни женщины?
– Да, не считая дженков и других тварей.
– Великий боже, – прошептал я, – а за что она хотела тебя казнить?
– За то, что я возглавила освободительную борьбу, объединив племена.
– И что же теперь будет с твоими соплеменниками?
– Если у них осталась гордость – они изберут новую царицу и продолжат начатое, а если нет – они заслужили бесславную гибель.
– Но почему царицу, а не царя?
– Женщина – мать: дает жизнь и мужчине и женщине, воспитывает и кормит мужчину и женщину, учит и наставляет мужчину и женщину, даст совет, утешит, обогреет и защитит мужчину и женщину. Так кто же должен быть во главе – мужчина или женщина?
– Какое варварство и невежество этот матриархат, – подумал я и промолчал из вежливости.
– Так скажи мне, женщина, – пробурчал я после некоторого раздумья, – почему-то, что рассказываешь ты, так ново и непривычно мне, а то, что ты увидела или услышала от меня, непонятно тебе? Картами, которые я показал тебе, уже пользуются несколько поколений, хоть ты и не
увидела на них ничего родного, а события, о которых ты столько повествовала, я слышу впервые.
– Возможно, я рассказывала о своем мире, отличающемся от твоего, и что…, – Мэг внезапно ужаснулась своей догадке, – мы живем в разных мирах, хотя я и не понимаю, как это возможно…
– Спасибо, – кивнул я явно удовлетворенно, – ты подтвердила мои соображения по этому поводу и они идентичны твоим. Значит я не единственный сумасшедший и это не так обидно. А теперь давай все же поедим, потому что и психам еда тоже нужна.
Мэг улыбнулась и принялась за ужин.
Наша трапеза была прервана взвизгнувшим дверным замком. Прекрасные и незабываемые формы Татьяны Прохоровой предстали моему взору, едва я открыл дверь в темноту лестничной клетки.
– Ты как раз к ужину, – кивнул я, приглашая ее войти.
Наступив одной из своих шпилей мне на ногу, она бесцеремонно повисла на моей шее:
– Ты отлично справился со своей ролью на сегодняшнем вечере, – промурлыкала она. Я бы даже сказала, что ты превзошел все ожидания. Все теперь только и говорят, что о новом баньш-гобе!
Она бы так и осталась в подвешенном на мне состоянии, если бы я не отнес ее в комнату, и не усадил на диван.
Увидев Татьяну, Мэг приподнялась:
– Это еще одна твоя жена, мой господин?
Я, признаться честно, растерялся:
– Вообще-то нет, Мэг.
– Тогда почему она тебя обнимает?
Этот вопрос застал врасплох мою способность к аналитическому мышлению, и я озадаченно посмотрел на Татьяну.
– Ну, видишь ли, мы давно знакомы и работаем вместе…
Мой ответ, явно, ее не удовлетворил.
– Это не дает ей повода для этого. Прикажи этой женщине покинуть комнату, мой господин, или подай ей меч и победи в схватке. А до тех пор ей нет места рядом со мной, твоей женой, мой господин.
Еще мгновение, и Татьяна разразилась бы бурной тирадой, но я вовремя прикрыл ей рот ладонью:
– Девочки, милые, успокойтесь! Сейчас не время для ссор. Единственное, что я хочу, так это поесть: я ужасно голоден и не собираюсь выслушивать вашу ругань.
Татьяна примирительно посмотрела на Мэг:
– Если тебе неприятно мое общество, то я сяду рядом с твоим супругом.
– Займи место подальше и от моего мужа, не достойная блудница, – чуть ли не в лицо Татьяне вскрикнула Мэг, когда та присела рядом со мной.
– Не смей указывать мне, пустынная ящерица, – огрызнулась Прохорова, нарочно подсев еще ближе.
– Дай мне меч, мой господин, и я изрублю на части эту гадюку, – вскочила со своего места Мэг, отчаянно жестикулируя, чуть не опрокинув при этом весь ужин.
– Слабоумная дикарка, я сломаю тебе все кости, – Татьяна тоже вскочила на ноги.
– Я выбью из тебя всю твою мерзкую похоть, – Мэг буквально трясло от негодования.
Не знаю, что бы произошло, если бы я не встал между ними.
– А, ну, замолчите, обе! – мой окрик слегка отрезвил их. Если вы сейчас же не успокоитесь, то я так высеку вас обеих, что надолго запомните! Сядьте немедленно на свои места и послушайте, что я вам скажу. Они послушно присели и опустили головы, как провинившиеся школьницы.
– Хорошо, – кивнул я. Теперь случайте и запоминайте: правило номер один: никогда, вы слышите, никогда не повышать тон в моем доме. Правило номер два: никогда не смейте оскорблять друг друга, потому что вы женщины и не мне напоминать вам об этом. Правило номер три: никогда не называть меня господином, ибо это пагубно отражается на моей нервной системе. Правило номер четыре: молча приступайте к еде, а за тем мы обсудим накопившиеся проблемы в дружеской обстановке, – я опустился на свое место и стал разбираться с едой.
Девушки последовали моему примеру, бросая, лишь время от времени, косые взгляды друг на друга.
Ужин прошел в полной тишине. Я предложил девушкам сигареты и закурил сам:
– А теперь давайте побеседуем. Начнем с тебя, Татьяна.
– Валяй, – она грациозно выпустила несколько колечек дыма.
– С твоей стороны было не красиво не посвятить меня в суть дела. До сих пор я не понимаю что к чему. Такое впечатление, что я начитался комиксов и фэнтази и на этой почве у меня произошел сдвиг по фазе. Соблаговоли объяснить все с самого начала.
Татьяна улыбнулась:
– Ты должен меня понять, почему я не могла рассказать тебе обо всем сразу. В противном случае ты посчитал бы меня психопаткой и посоветовал бы обратиться к толковому врачу-специалисту. Теперь, когда ты увидел некоторые детали собственными глазами, я могу обрисовать всю картину. Что ты знаешь о параллельных мирах?
Я пожал плечами:
– Что есть такая теория, и что они возможно существуют. Во всяком случае, мы с Мэг пришли к такому выводу.
– Так вот, они действительно существуют, а вы со своей женушкой пришли к правильному умозаключению. Ты, я, Мэг, Элеонора, дженки – мы все из разных измерений.
Я захлопал глазами и подлил себе бренди:
– Продолжай…
– Все началось с того, как в одном из миров произошла ужасная катастрофа. Разразившаяся война с применением биологического оружия полностью уничтожила мужские гены на этой планете и достаточно сильно повлияла на оставшихся в живых женщин на эволюционном уровне. Новые поколения девочек, выращенных из пробирок, внезапно приобрели способность к телепортации, левитации и гипнозу. А так как эти способности были развиты у всех равномерно, то с самого начала у них развилось нечто вроде соперничества за первенство, которое со временим, переросло в войну. Наиболее одаренные становились предводительницами отрядов, которые постоянно враждовали друг с другом. Огромное количество зла скапливалось на этой планете, что в конечном итоге привело бы их к самоуничтожению. Банк спермы иссяк, и им грозило попросту вымирание.
Воспитанные лишениями и трудностями, закаленные в бесчисленных битвах, это были отличные войны, непревзойденные мастера смерти. Они жили войной, хоть и были обречены. Тогда то, и был найден способ пересекать пространство и попадать в другие миры. Элеонора объединила племена и повела их завоевывать. Один за другим падали к ее ногам порабощенные народы, несмотря даже на то, что удивительные способности этих женщин в других мирах почти пропали. Зато их ряды постоянно пополняются темными силами из порабощенных миров, которые вначале действуют как союзники, а затем как полноправные члены этого «Черного братства».
– Почему «Черного»? – спросил я.
– Потому что на вооружении у них стоит черная магия зла. И если их не остановить сейчас, то потом будет поздно.
– И каким образом это можно сделать?
– Нужно уничтожить возможность проникновения в «другие измерения».
– Да, но как?…
– Механизм перемещения приводится в действие с помощью трех перстней: перстня Силы, перстня Могущества и перстня Знания.
Один их этих перстней находится у Элеоноры, остальные два – у кого-то из ее приближенных.
Перстни необходимо изъять и закрыть брешь, образовавшуюся в пространстве. Только тогда мы сможем уничтожить Черное братство.
– А что делать с перстнями потом, – вдруг спросила, хранившая до сих пор молчание Мэг.
Глаза Татьяны на мгновение блеснули:
– Мы передадим их в Храм Всевышнего разума, туда, где в течение многих тысячелетий они и хранились.
Мэг удивленно пожала плечами:
– Я никогда раньше не слышала об этом Храме.
– Никто не знает, хотя и догадываются о существовании высшего Разума, не доступного для понимания, пока не доступного…
– А откуда ты узнала? – ехидно прощебетала Мэг.
Татьяна вспыхнула, но, подавив свой гнев, процедила:
– Я – верховная жрица Храма Всевышнего Разума, он и послал меня попытаться предотвратить объединение сил Зла. Для моей миссии наиболее благоприятствовало это измерение, которое развивается по парадоксальным законам: культура, варварство идут наравне друг с другом, знание и безответственность не существуют по отдельности, здесь уживаются координально противоположные вещи. Плюс ко всему, тут живет раса славян, которая раньше была наиболее приближенной к Великой истине.
У меня давно вертелся в голове вопрос, на который очень хотелось бы знать ответ:
– Как ты попала в «XZ» и почему попросила помощи у меня?
– Я получила рекомендации от Ивана Алзномеда и была зачислена в «XZ», а компьютер из всех возможных вариантов почему-то выбрал тебя. Ты был в «XZ», и поэтому я обратилась к Алзномеду.
– Но каким образом ты сумела его заставить сделать это?
– Я пообещала ему достать перстни.
– Но ведь ты же сказала, что мы их должны вернуть в Храм? – удивилась Мэг.
– А кто вам сказал, что я собираюсь их ему отдать? – улыбнулась Татьяна.
– А каким образом Алзномед узнал о перстнях? – спросил я.
– Дело в том, что он заклятый враг Элеоноры и очень хочет править миром. В свое время он был ее союзником, а потом их пути разошлись. Он готов на все, лишь бы завладеть перстнями.
– Так Алзномед того же поля ягода, что и Элеонора? – совсем растерялся я.
– Прочти его фамилию задом наперед, – ответила Татьяна и достала из пачки очередную сигарету.
– Нужно сорвать его избирательную компанию, – прошептал я.
– Его нужно уничтожить, как и всех остальных, – резюмировала девушка.
Я почесал затылок: события развивались очень круто и требовали быстрых решений.
– Ну что ж, возьмемся за дело, но прежде утрясем одно дельце, – я посмотрел на Мэг, – оно касается тебя, крошка.
– Да, господин, – она покорно посмотрела на меня своими восхитительными бархатными глазами.
– Ты забыла правило номер три: не называй меня господином, пожалуйста. А теперь скажи, ты хочешь домой?
– Мой дом там, где ты, и если он устраивает тебя, значит, меня удовлетворит тем более.
Я озадаченно пробормотал:
– Мэг, в нашем мире браки не заключаются подобным образом, поэтому я не собираюсь неволить тебя. Ты – свободна и вольна поступить так, как тебе заблагорассудится. На некоторое время я отправлю тебя в безопасное место, а когда все утрясется, то ты сможешь отправиться домой, к родным.
Глаза Мэг неожиданно повлажнели и слезы одна за другой покатились по ее щекам:
– Я не могу вернуться домой при живом муже, которому досталась в поединке. Если тебе надоела твоя жена, так лучше убей, но не гони прочь.
Я посмотрел на Татьяну:
– Я что-то не так сказал?
– Она действительно твоя жена до самой смерти. Обычаи ее народа непоколебимы как стены ваших египетских пирамид. Мэг прекрасно поможет нам, тем более что, действуя тут, она сможет оказать неоценимую услугу своим соотечественникам. Она хороший боец и не раз продемонстрировала это, а такой преданности и дружбы, какую она может дать, не купишь и практически не найдешь. Не отказывайся от того, что послано свыше и постарайся быть достойным дара, – она подсела к Мэг и обняла ее: та доверчиво прижалась к ней.
Я ошалело созерцал эту картину: казалось, что совсем недавно, они были готовы вцепиться друг другу в глотку, а теперь преспокойно сидят, обнявшись, как старые подруги.
Да, женская натура – поистине странная вещь!
Мой взбаламученный ход мыслей прервала Мэг.
– Муж мой, – обратилась она ко мне. Я хочу извиниться перед вами за свое непристойное поведение за столом. Я была не права, оскорбляя незаслуженными словами эту женщину. И в доказательство искренности своих слов я хочу снять с себя привилегии первой жены и прошу тебя взять себе в жены и эту женщину тоже.
Я судорожно икнул и уставился на Мэг таким взглядом, каким смотрит рыба, выброшенная на сушу.
Не смотря на это, Мэг преспокойно продолжала:
– Две жены это как золото: один слиток иметь хорошо, но два лучше. Проникнись моим советом, муж мой, и сделай это. Я согласна уступить ей даже право первой брачной ночи…
Я был окончательно раздавлен и уничтожен: добровольно надеть на себя наручники брака, да еще и двойные. Пришлось призвать на помощь все мое самообладание и в конце концов я придал своей физиономии более ли менее спокойный вид, закрывший маской мое внутреннее клокотание:
– Послушай, Мэг, – начал я несколько заикаясь. Татьяна – жрица храма Всевышнего разума, да не просто жрица, а верховная. Я подозреваю, что она отклонит мое предложение по той причине, что когда все будет кончено, она должна будет приступить к своим основным обязанностям. Ведь так, Татьяна? – я умоляющим взглядом посмотрел на Прохорову.
Она улыбнулась:
– Когда все будет кончено, на мое место изберут другую жрицу, а я должна буду избрать себе любое из измерений и поселиться там, чтобы найти достойного мужа и воспитать детей, подготовив их пройти по Большому Пути к Великой Истине. Ты достойный человек и если ты делаешь мне предложение, то я согласна его принять. В обычаях моего народа не обнажают мечи и браки совершаются посредством обоюдной симпатии, именуемой Любовью.
– Боже мой, какой поворот событий уготовила мне судьба – подумал я и, разлив бренди по бокалам, протянул их девушкам и улыбнулся:
– Тогда давайте выпьем за наше чудесное трио.
Мы чокнулись.
***
Было около одиннадцати часов вечера. Обсудив множество вопросов, и сделав кое-какие наброски на будущее, мы сошлись во мнении, что начинать нужно с поисков перстней.
Трогать Элеонору было не разумно, оставалось вычислить, у кого же из ее подчиненных находились остальные. Первыми, кто пришли мне в голову, были Соня и Алина, и я тут же поделился своими соображениями.
– Вряд ли, – хмыкнула Татьяна.
– Почему? Соня ее телохранитель, Алина – секретарша. Очень даже может быть.
– Дело в том, что Алина и Соня повязаны одной веревочкой: они – гулы и, выступают, пока лишь на роли союзников… Союзникам не доверяют настолько.
– Подожди минутку, – вмешался я, – что значит они гулы?
– Гулы – это пожиратели трупов. Они живут на кладбище, роют подземные ходы между могилами и лакомятся мертвятиной.
– Ты меня разыгрываешь, – судорожно икнул я, вспомнив, что Алина когда-то была в моих объятиях.
Татьяна покачала головой:
– Я даже знаю, где проводят ночи и свои трапезы эти очаровашки.
– Где? – прорычал я и стал поспешно одеваться.
– Ты далеко собрался? – удивилась Мэг.
– Надо же когда-то начинать, – процедил я сквозь зубы, почему бы и не сейчас. Татьяна, так где собираются твои гулы?
Она назвала старое кладбище, где я еще, будучи пацаном, ловил кенарей.
– Я иду с тобой, – решительно тряхнула головой Мэг.
– И я тоже, – Татьяна поднялась с дивана.
Я протестующе замахал руками:
– Нет, я должен пойти один, чтобы поскорей разобраться во всем этом. Моим извилинам нужен хороший катализатор, в роли которого будет пикантное зрелище. Шоу с пожирателями трупов – это потрясно! Я ненадолго, потому что недавно поел. И обещаю, что не оставлю вас вдовами раньше времени, тем более в преддверии брачной ночи, – я подмигнул им и, выскочив на улицу, поймал такси.
Услышав, куда я попросил подвезти, таксист схватил монтировку и вежливо попросил меня выйти из машины. Я полез во внутренний карман пиджака и протянул ему сто долларов. До самого кладбища он не проронил ни единого звука, а когда я вышел, быстро развернулся, и что «есть духу» припустил назад.
Я тоскливо поглядел ему вслед и перемахнув через забор, оказался невдалеке от похоронного бюро.
Контора погребального бюро выглядела серо и обветшало. Похоронное дело тут явно процветало: то ли реклама была поставлена сильно слабо и люди не торопились посетить темное царство Аида, то ли здесь цены были настолько высоки, что проще было бы жить в свое удовольствие…
Мерцающий фонарик над входом был облеплен копошащимися тенями ночных мотыльков, омерзительно притягиваемых клочками света. Входная дверь поскрипывала от легкого ветерка, дующего с кладбищенской пустоши, поэтому я не боялся, что ее несколько продолжительный скрип может выдать мое появление.
Я очутился в темном колодце коридора, пожирающим своей мрачностью и холодом. В одной из комнат в конце этого тоннеля горел тусклый свет, о чем свидетельствовала пробивающаяся узкая полоска. Я начал пробираться вдоль стены, стараясь не создавать малейшего шума, все время поглядывая за этим пучком света. Несколько раз полоска вдруг исчезала, заслоненная кем-то, кто был за этой дверью. Дойдя до той комнаты, я заглянул в щелку. Видимость была настолько плоха, что ни одна из испытываемых мной поз перед ней не могли обеспечить успеха.
Нервничая, я пытался изобразить балерину перед замочной скважиной, при этом, совсем не намеренно стимулируя действие потовых желез, которые были рады стараться, и заливали меня своим секретом.
Я так увлекся своей ролью, что не заметил крадущуюся ко мне сзади тень, и только тогда, когда моей голове стало не по себе от пришедшегося по ней удара, я подумал, что балерины из меня не выйдет. Мое тело было грубо вброшено вовнутрь комнаты и я, резко подскочив с пола, прижался спиной к стене.
Посреди комнаты стоял патологоанатомический стол, на котором лежал препарированный и исковерканный мужчина и судя по исходившему от него запаху, умерший уже несколько дней назад.
Облокотившись на стол, стояла Алина, а возле двери – звезда на небосклоне моей погибели – Соня.
– Что такое? – недовольно пробормотала Алина. Почему ты отрываешь меня во время трапезы, да еще и с визитом постороннего? – и поковырявшись во внутренностях усопшего, она нашла, по-видимому, удовлетворительный кусочек и положила его в рот, явно, смакуя.
Именно стена помешала мне упасть, и я еле справился с чувством дурноты, охватившим меня.
– Это очень любопытный малый, – Соня кивнула на меня, – уже несколько минут подглядывал к вам в замочную скважину, и поскольку я полагаю, что он просто стеснялся зайти, я немножко помогла ему справиться со своей нерешимостью.
– Ты права, Соня, – улыбнулась Алина, – нас никогда нельзя было упрекнуть в негостеприимности и поэтому я оторвусь от еды и уделю капельку своего внимания. Вы со мной согласны, Саша? – обратилась она ко мне и отправила в рот еще один пикантный кусочек.
Я икнул и пробормотал:
– Конечно… Но наверное не стоит отвлекаться от завтрака…, то есть простите от ужина. Я зайду как-нибудь в другой раз… Сегодня не вовремя, да и время позднее… На вечернюю сказку я уже опоздал, но если потороплюсь, то может на заставку и успею…
– О, я и не знала, что вы любите мультфильмы и сказки на ночь. Может, составите мне компанию, и мы вместе славно перекусим, – Алина продолжала улыбаться и разделывать покойника одновременно, режа скальпелем мертвятину на ломтики.
Мой желудок протестующе заурчал:
– Спасибо, вы так любезны… Но я не голоден, честно.
– Ну-ну, оставайся, – защебетала Соня. На десерт будет консервированная кровь и нежные кусочки печени, а колыбельную я спою тебе на ночь.
Ее тон был настолько издевательским, и я понял, что живым отсюда не выйду.
– Вы знаете, Соня, – хмыкнул я, – мое представление о вас намного улучшилось: ведь раньше я считал, что кроме отходняков и погребальных вы ничего петь не умеете.
Соня взглянула на Алину и, хрюкнув, что видимо на ее жаргоне называлось смешком, кивнула:
– А он мне нравится: такой шутник, жуть просто берет. Он, наверное, и в гробу улыбаться будет.
– Этот вопрос спорный, – сказал я, – но я не хотел бы его проверить на деле, – и с ужасом глянул на огромный ампутационный нож из нержавеющей стали, который достала Соня из ящика с хирургическим инструментарием.
– Поосторожней с ножичком, – предупредил я, – порезаться можете.
– А он действительно шутник, – облизнулась Алина. Но что действительно жаль, так это то, что такого любовника как он не часто встретишь. Но как говорили умные древние, от тебя останутся хорошие воспоминания. Я буду помнить тебя долго, очень долго, правда…
Спазмы в моем истерзанном желудке были невыносимыми, и я слабо простонал:
– Спасибо, крошка… Вы, гулы, так заботливы и внимательны…
– Не волнуйся, – сказала Соня, мы заспиртуем его отдельные части, и тогда твои воспоминания о нем будут намного долговечней и приятней.
Мои отдельные части похолодели, и я уже начал было беспокоиться за их жизнеспособность.
– Какое варварство и кощунство, Соня, –поучительным тоном проворковала Алина. Разве можно так поступать с таким нежным мясом? – она была возмущена. Такой замечательный вкус променять на воспоминания в банке! Никогда, ты слышишь, никогда не смей говорить такое!
– Боже, – подумал я, – эти пожиратели трупов настоящие параноидальные гурманы, а желудки у них точно луженые и не страдают несварением.
– Ну, иди сюда, милый, – призывно помахала ручкой Алина, – я постараюсь сделать это не больно. Или, может, мы вначале позабавимся? – и она стала расстегивать свою блузку. А, может, ты посмотришь для начала в зеркало… Оно иногда показывает то, что не видно снаружи…
Взглянув, в него я остолбенело, стал у стены, обливаясь холодным потом.
– Иди же, – Алина сбрасывала с себя остатки одежды.
– А, может, ты хочешь полюбить сначала меня? – ухмыльнулась Соня и сделала несколько шагов мне навстречу.
– Стой на месте, – предупредил я ее, выхватывая свою пушку сорок пятого калибра, способную завалить даже слона на таком расстоянии. От тебя так воняет, что если ты приблизишься хоть еще на один шаг, то я буду вынужден прервать это зловоние, мучающее мое утонченное обоняние.
Соня удивленно остановилась.
– Теперь брось нож, – прохрипел я.
– Ты, кусок дерьма, способный жить только в моих испражнениях, – Соня старалась отвлечь мое внимание, придавая тем временем удобное положение ножу для броска. Ты, мерзкий, вонючий слизняк, пожирающий…, – в тот момент, когда ее рука начала движение, я выстрелил почти не целясь, оборвав тем самым ее словесную тираду.
Когда Сонино обезглавленное тело в конвульсиях упало на пол, я пожалел, что так и не смог дослушать эти необоснованные оскорбления.
Алину, казалось, не беспокоило это событие, и она, переминаясь с ноги на ногу, прошептала:
– Ну, иди же ко мне. Я совсем замерзла.
Я шмыгнул носом:
– Детка, если тебе действительно так невтерпеж, то можешь заняться любовью со своим трупом. Я даю тебе десять минут, а потом обещаю, что все остальное будет быстро и безболезненно.
– Неужели ты такого низкого мнения обо мне, что считаешь некрофилкой, – обиженно захныкала она.
Я пожал плечами:
– Извини, тогда давай начнем прямо сейчас, – и направил пистолет в ее сторону.
– Ты собираешься меня убить? – спросила Алина голосом невинного младенца.
– Да, – хладнокровно кивнул я.
– Но за что? – удивилась она.
Я хотел что-то возразить, но она толкнула каталку с трупом в мою сторону и бросилась к двери. Я не учел, что стол был на колесиках, и Алина могла им воспользоваться. Но все же расстояние было велико, и я успел отпрыгнуть в сторону, выстрелив три раза.
Разрывные пули расчленили ее тело в считанные мгновения. То, что было еще недавно живым существом, превратилось в кашеобразную слизь.
Я вышел из погребальной конторы, предварительно обшарив все в поисках перстней, но их там не оказалось. Глубоко вздохнув, я набрал побольше свежего воздуха, стараясь удалить из своих легких запах смерти и формалина.
С гулами – пожирателями трупов было покончено, но все-таки эта миссия была отвратительной и я, с нескрываемым удовольствием, подумал о том, что ждет меня дальше…
НУ, САША! ТЫ ДАЁШЬ! СТОЛЬКО ФАНТАЗИИ,ИСТОРИЧЕСКОЙ МЕШАНИНЫ, СТРАШНЫХ СТРАСТЕЙ О ПОТУСТОРОННИХ МИРАХ! И СТОЛЬКО АГРЕССИИ, НО ВСЁ С УСМЕШКОЙ НА УСТАХ!!! ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО КАКОВ БУДЕТ ФИНАЛ ЭТОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ!!! СИЛЫ ТЕБЕ И ТЕРПЕНИЯ ДОВЕСТИ ОПИСАНИЕ ДО КОНЦА! САМОЕ ВАЖНОЕ В НАШЕЙ ЖИЗНИ ЭТО РАБОТА МОЗГОВ, ЧТОБ ОНИ НЕ ЗАСЫХАЛИ И НЕ ОБРАСТАЛИ ЖИРОМ, ТОГДА ИНТЕРЕСНО ЖИТЬ И ТВОРИТЬ!!!
НУ, САША! ТЫ ДАЁШЬ! СТОЛЬКО ФАНТАЗИИ,ИСТОРИЧЕСКОЙ МЕШАНИНЫ, СТРАШНЫХ СТРАСТЕЙ О ПОТУСТОРОННИХ МИРАХ! И СТОЛЬКО АГРЕССИИ, НО ВСЁ С УСМЕШКОЙ НА УСТАХ!!! ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНО КАКОВ БУДЕТ ФИНАЛ ЭТОГО ПОВЕСТВОВАНИЯ!!! СИЛЫ ТЕБЕ И ТЕРПЕНИЯ ДОВЕСТИ ОПИСАНИЕ ДО КОНЦА! САМОЕ ВАЖНОЕ В НАШЕЙ ЖИЗНИ ЭТО РАБОТА МОЗГОВ, ЧТОБ ОНИ НЕ ЗАСЫХАЛИ И НЕ ОБРАСТАЛИ ЖИРОМ, ТОГДА ИНТЕРЕСНО ЖИТЬ И ТВОРИТЬ!!!
Давно знакома с увлекательной работой!Высокий уровень,увлекательный сюжет. Саша,хорошо что твоя проза появилась на Парнасе.Есть чему поучиться начинающим прозаикам.
Саша, вот скопировала и вторую часть, а читать буду завтра. У нас дикая жара, сегодня +52, а ночью +12. Вот и попробуй выжить в такой жаре и духоте. А тебе удачи!
Саша, вот и закончила читать вторую часть. Она мне больше понравилась. Я просто медленно читаю, вчитываюсь, рассуждаю. Саша, восхищаюсь твоим неограниченным талантом. У тебя прекрасно получается проза. Спасибо тебе!
Саша, рада, что начал читать такие талантливые произведения, которые поразили меня еще на первом сайте! твой дар рассказчика несомненен! просто удивительно, как можно обладать такой фантазией, талантом писателя, разносторонними знаниями! радуюсь)
Помочь сайту
Поздравления
