Странная штука — эти шахматы (Вольтер) В шахматах есть своя наука — теория игры и своё искусство — шахматная композиция (Рихард Рети) Шахматная композиция давно названа шахматной поэзией (В. Волькенштейн) Набоков назвал шахматы «сложным, восхитительным и никчемным искусством». — Не сосчитать количество сильнейших умов, — думал Хайме, усмехаясь, — которые потратили свою мощь на это «никчемное, бесполезное» искусство. А некоторые ещё заключили себя в башню шахматного замка. Осознавая это, шахматисты порой испытывали ощущение бесцельности, раздвоенности, что нередко приводило к психическим заболеваниям. «Человек должен быть раздвоен снизу, а не сверху» - писал Козьма Прутков.
То есть человек ходит на двух ногах, а в голове не должно быть раздвоения чувств и мыслей, хотя так бывает часто. Думаешь, думаешь, мысли разные лезут, как поступить, не знаешь… и мучаешься.
Каждый может различить два наслоения мыслей, то есть мы осознаем одновременно течение второй мысли, очищающей и углубляющей первую.
Это не раздвоение мышления, наоборот, признак более глубокого мышления. Даже дети в таком случае восклицают:
— Осветило!
— Озарило!
— Осенило!
— Эврика!
Итак, поверх тонких мыслей лежат глубокие
— А вот, что первое придёт в голову сразу же — то и верно!
К такому выводу пришёл Хайме.
— Но в жизни одна логика — в шахматах — другая. А как иначе? Ведь все истины в шахматах рождаются в процессе конфликта «белых» и «чёрных» фигур, в атаке одних и защите других. Игра мудрых Шахматная борьба — есть умственная борьба… развивающаяся по определенным условным правилам (В.Волькенштейн) Мы будем играть ещё долго (Натан Бухифальд) 14 мая 1836 года в Праге в семье мелкого торговца скобяными товарами Йозефа Саломона Штайница родился 13-й ребенок с бледной кожей и рыжими волосиками.
Мальчику дали старинное имя Вольф.
— Volf, Volf! Волк, волк! - кричали мальчишки во дворе.
Кому понравится, если будут в открытую называть волком? Поэтому в день совершеннолетия юноша сменил имя на Вильгельм. Был Вольф Штайниц — стал Вильгельм Стейниц.(1) При переводе фамилии с немецкого языка потерялось произношение букв st.
Вольф рос очень любознательным и родители постарались дать мальчику настоящее образование. Это при том, что уже в 5 летнем возрасте он начал изучать Толмуд. Отец всё
свободное время проводил в синагоге и брал с собой младшего сына.
Заучивание Талмуда давалось нелегко, Йозеф привлек Вольфа к игре разумных - в шахматы. Мальчику было 12 лет, в витрине магазина он впервые увидел шахматы.
— Father! Отец! Was ist das? Что это?
— Это шахматы. В них играют самые мудрые, — ответил Йозеф.
Вольф расстроился.
— Значит, я не смогу научиться играть?
— Способности к математике у тебя есть, научишься.
Действительно, вскоре Йозеф с удивлением обнаружил, что Вольф стал его обыгрывать.
Однажды к ним домой пришёл постоянный партнёр Йозефа по шахматам, хозяина дома не было. Гость решил скоротать время и обратился к Вольфу:
— А, давай сыграем партию!
— Как изволите, господин!
И что вы думаете? Вольф выиграл!
— Волчья хватка у этого мальчика!
Да, Вольфа был стойкий и решительный характер. После окончания реальной школы, сдав экзамен на аттестат зрелости, он в 1858 году уезжает в Вену для осуществления своей мечты — стать журналистом.
Одновременно Стейниц поступает в одно из солидных высших учреждений Вены - политехническую школу.
Живет Вильгельм в семье бедного портного. Денег, которые ему изредка присылали из дома, едва хватало на существование.
О покупке шахмат не могло быть и речи, и он изготовил их сам, вырезав фигурки из картона и подписав названия: Konig — король, Konigin королева, Elefant — слон и т.д.
Студенты ещё не получали стипендии и им приходилось самим зарабатывать на жизнь. Вскоре Вильгельм кроме репортерской работы нашел подработку по душе.
Вена XIX века имела давние шахматные традиции. В кафе «Rebhuhn» — «Куропатка» собиралась элита шахматного мира.
Одним из ведущих шахматистов того времени был Иоган Альгабер. В 1809 году он играл а шахматы с самим Наполеоном и победил великого полководца на 12 ходу. Правда Наполеон так и не узнал, кому проиграл — сражался с шахматным "автоматом" — ящиком, в котором прятался Альгабер.
В кафе «Куропатка» играли и на бильярде, было шумно, поэтому организаторы шахматного клуба отгородили часть помещения стеклянной стеной. Вот через стекло, напрягая зрение, часто наблюдал за шахматными партиями молодой, скромно одетый юноша с горящим взглядом и рыжей шевелюрой.
— Эх, я бы показал как надо играть!
Самомнения у амбициозного Стейница было не занимать. Но присоединиться к игрокам он не мог. Нужно было заплатить за кофе, а денег у Вильгельма не было. Репортажи не приносили больших заработков. Ведь ещё за учёбу нужно было платить.
На любопытного молодого человека обратили внимание.
— Что вам нужно? — спросил председатель шахматного клуба Альгабер. — Вы умеете играть в шахматы?
— Да, умею! — улыбнулся Вильгельм.- Могу даже сеанс провести вслепую.
— Хвастаетесь, молодой человек!
— Могу доказать!
— Это невозможно! Это нереально! — раздавалось со всех сторон, так поразил Стейниц посетителей шахматного кафе своей игрой. А вскоре его приняли в Венское шахматное общество. К репортерской эпизодической работе прибавилась и игра на ставку.
Прошел год, как Стейниц приехал в Вену, но уже добился значительных успехов. В турнире Венского шахматного клуба он завоевывает третий приз. Ещё через год Вильгельм был уже вторым, а в 1861 году — первым. На его счету 30 побед и только одно поражение.
Стейниц не думает о будущем. Шахматы для него особый, удивительный мир, в котором он купается в лучах славы.
Политехническую школу Стейниц оставил, хотя будущая профессия дипломированного инженера могла бы обеспечить солидное положение и безбедное существование. Многие шахматисты совмещали работу и увлечение шахматами. Для Вильгельма шахматы стали не просто увлечением, а смыслом жизни.
Такой выбор Стейница показал не только бескомпромиссность, но и развитое чувство собственного достоинства. Его не пугали именитые противники, он настраивал себя только на победу.
— Этот Стейниц просто фанатик шахмат!
Говорили те, кто его хорошо знал или встречался на турнирах. С шахматами он не расстанется до конца жизни.
В 1862 году, как представитель Австрии, Стейниц сыграл на международном турнире в Лондоне, где из 14 участников взял 6 приз. А он рассчитывал на большее.
— Этот молодой и перспективный юноша показал красивейшую партию, — признали не только члены жюри, но и все присутствующие в зале.
Победитель турнира Адольф Андерсен высказался так:
— Стейниц — восходящее шахматное светило, его игра — самая смелая, блестящая партия!
После турнира Стейниц поселился в Лондоне, в одной из шахматных столиц мира, шахматных клубов и периодических шахматных изданий. Вильгельм играл на деньги со случайными партнёрами в ресторане и быстро покорил местную публику своей агрессивной, бескомпромисной игрой.
В конце 1866 года в упорном матче он победил английского шахматиста Генри Берда. Берд такого не ожидал, очень обиделся и ехидно заметил:
— Морфи мог бы давать пешку и ход, и выиграл у этого Стейница!
Пол Морфи считался сильнейшим шахматистом в мире, но к тому времени отошел от шахмат.(2)
Стейниц не простил Берду подобное замечание. Оно так повлияло на психику шахматиста, что последующие годы участие в международных турнирах значительных побед ему не принесло.
Вильгельм в мистику не верит, но задумывается над переоценкой шахматной игры. После 2 места в Баден -Баден он выводит понятие обоснованной атаки и атаки преждевременной.
— Прежде чем перейти в наступление, надо добиться целого ряда преимуществ. Тогда атака приведёт к успеху, — категорично заявил Стейниц. — Но не стоит забывать, что и защита не менее грозное оружие, чем атака.
Начинается победное шествие Стейница по Европе. Он видел в шахматах больше чем игру, решил понять и разобраться в законах, которые действуют на доске.
Стейниц берется за работу по систематизации дебютов, но закончить не успеет. В 1889 году в Петербурге выходит лишь 1 часть его труда "Современное шахматное руководство". Он напишет:
— Я не историк шахмат, я сам кусок шахматной истории, мимо которой никто не пройдёт. До Стейница в шахматы просто играли, а он начал их изучать (В.Крамник) Вершина Когда на Венском турнире 1882 года Стейница спросили:
— Кого бы вы назвали фаворитом?
Вильгельм ответил:
— Безусловно, я! У меня наилучшие шансы, потому что соперники слабее.
— Вы настолько уверены в победе?
— Мне не надо играть матч со Стейницем, а вот остальным игрокам придётся!
Хотя Стейниц немного ошибся. Первое место он разделил с Шимоном Винавером.
Как правило, человек оценивает себя даже выше, чем восхищенная публика. Для Стейница каждая партия — это жизнь. Он выиграл свою главную партию жизни и оставил след в истории шахматного искусства.
В 1891 году Стейниц выигрывает на первенстве мира у Исидора Гунсберга (3) и становится первым чемпионом мира, коронованным королём шахмат. «Чтобы подняться на вершину, необходим исключительный шахматный талант и сильный характер», — говорил Андерсен.
Это полностью относится к Стейницу. Стейниц взглянул на шахматы под другим углом, увидел в партиях не только игру, решил понять и разобраться в законах шахматной техники.
Второй официальный матч на первенство мира против Чигорина в 1892 году также закончился победой Стейница. Стейниц счел своим долгом признать заслуги русского гроссмейстера. «Чигорин закончил второй матч почти победителем», — писал Стейниц.
Вскоре объявил:
— Играть матчи я больше не собираюсь!
Но неожиданно изменил решение и в 1893 году начал вести переговоры о ряде игр с молодым немецким шахматистом, математиком и философом Эмануилом Ласкером.(4) Ласкер, Чигорин, Стейниц, Пилсбери. Разум, разбитый вдребезги Гроссмейстер Саломон Флор (5) так говорил о выдающихся шахматистах: "Они все самые нормальные сумасшедшие люди".
Только каждый живёт в своём мире. "Вся моя жизнь посвящена шахматам. Я играл в шахматы свыше полувека и сегодня также влюблён в шахматы, как был влюблён все эти годы" (Фрэнк Маршалл)(6) Из шахматистов самым "нормальным" был Ласкер. Его подлинные интересы были связаны с проникновением в науку. Нельзя фанатично предаваться делу, пусть даже любимому. Всегда найдутся люди, которые это не оценят. Будут завидовать успехам, радоваться поражениям. Альберт Эйнштейн говорил:
- Как Спиноза шлифовал линзы, чтобы жить, но у того работали руки, ум оставался свободным, тогда как шахматы так прочно захватывают интеллект, что его свобода и независимость не может оставаться нетронутыми.
Эти слова можно отнести к любой умственной деятельности. Вот и происходит иногда надлом, который приводит к тяжёлым последствиям.
Эмануил Ласкер действовал в духе учения Стейница, но молодость позволяла ему быть более упорным и выдержанным. Это и позволило ему в 1894 году выбить звание чемпиона у Вильгельма Стейница. «Сегодня ты даешь сопернику урок, а завтра он тебе» (Роберт Фишер) У Вильгельма к этому времени начались сильные головные боли, мысли путались, Ласкеру приходилось долго ждать ответного хода. Потерпев поражение в матче, который ему не следовало играть, Стейниц, не только не уходит на покой, но с небывалой для старого человека энергией бросается в омут соревнований.
Умственное напряжение, связанное с размышлениями о новом шахматном стиле, сопровождаемое настоящей борьбой, горечь неудачи скоро дали себя знать. У Стейница началось острое нервно-психическое расстройство.
Особенно ярко оно обнаружилось в Москве в 1897 году. Матч- реванш на первенство мира из-за нездоровья Стейница продолжался больше 2-х месяцев. Поединок закончился с большим преимуществом Ласкера. Стейниц нашёл некоторое успокоение в работе. Он диктовал стенографистке главы из 2 части своего труда "Современное шахматное руководство" на немецком и английском языке. Девушке-секретарю показалось, что он ведёт себя неадекватно.
— Маэстро высовывал голову в форточку, бормотал бессвязно, — рассказывала она. "Как я могу разговаривать по телефону без проводов?"- возмущался Стейниц. "Из меня исходит электрический ток, который передвигает шахматные фигуры". Неудивительно! Стейниц — человек с развитым воображением, ему уже 60 лет. Он привык к свежему воздуху, а в московской гостинице в жарко натопленной комнате оконные рамы наглухо закрыты, форточка открывается всего на 5 минут. Стейниц подходил к стене, опирался и больной ногой, и головой, бессвязно бормотал:
— Es ist Heiβ! It's Hot! Жарко! Geben Eis! I need Ise! Дайте лёд! Мне нужен лёд! Bitte, bringen Eis! Пожалуйста, принесите лёд!
Секретарша отвечала:
— Маэстро! Лёд ещё не завезли.
Неудивительно, при жаре русские пили не чай со льдом, а холодный квас, не виски со льдом, а пшеничную водку.
Стейниц задыхался, изнемогал, тёплая вода не утоляла жажду, пить хотелось ещё больше. Он нашёл выход — открывал форточку и высовывал голову наружу, с удовольствием вдыхая морозный воздух.
Вот тогда стенографистка вызвала санитаров, которые отвезли "свихнувшегося старика" в Московскую психиатрическую клинику к профессору Корсакову. Стейница посадили в горячую ванну, а на голову положили холодное полотенце. Но облегчения это не принесло, только вызвало простуду.
Стейниц не мог спать, так как свет от лампочки в коридоре слепил в лицо. Он хотел его выключить, но сторож ударил по руке, а потом и кулаком в лицо. Вильгельм подобного обращения не ожидал, повалился на кровать. Потом закричал на немецком, а потом на английском языке — русского он не знал.
— Ich bin Steinitz! Я — Стейниц! I am a world chess champion! Я чемпион мира по шахматам!
Но никто ему не верил, не понимал. Хотя слова Стейниц и Чемпион были понятны.
— Какой он Стейниц? Чемпион? Да, просто самозванец!
К Стейницу никого не пускали, как и ко всем пациентам клиники. Профессор один раз разрешил придти американскому консулу. Это был Клифтон Брекинридж, уроженец города Лексингтона (штат Кентукки).(7)
— I can't help you. Я ничем не могу помочь, — сказал он. — Всё зависит от администрации больницы, it All depends on hospital administration.
Профессор Корсаков разводил руками:
— Я ничего не могу сделать, всё зависит от американского консула.
В клинике он провёл целый месяц. Стейниц держится стойко, не теряет присутствия духа, всегда весел, играет в шахматы, как ни в чём не бывало. Наконец, его выпустили и уже через несколько дней в Вене Стейниц даёт сеансы одновременной игры. А ещё через неделю на пароходе он отправляется в Америку.
Но всё же это маленькое " русское приключение" надломило шахматного короля. В 1899 году на турнире в Лондоне он вообще остался без приза. Вернувшись, в Нью-Йорк, на костыле, с палкой в другой руке, взлохмаченный, с рыжей растрёпанной головой, Стейниц бродил по улицам и разговаривал сам с собой, жестикулируя левой рукой.
— Вот сейчас я бы сыграл с Ласкером.
Подходил к незнакомым людям и заговаривал с ними:
— Я чемпион мир по шахматам. Я вам раскрою свой секрет.
Все отшатывались от него. Наконец, Стейница было решено отвезти в лечебницу, которая находилась на острове. Его посадили в лодку, а он шептал непонятные слова и прижимал к груди маленькую шахматную доску. *** Мой разум! Ты стенами строгими Мне все пределы заградил. Напрасно разными дорогами Стремлюсь я, до упадка сил. Мои безумные видения Законам подчиняешь ты, И в тёмных безднах исступления Проводишь прочные мосты. (Валерий Брюсов 1900 год) Трудная жизнь шахматного короля окончилась для Стейница трагически: он умер от сердечного приступа в психиатрической клинике с шахматной доской в руках. (1) Вильгельм Стейниц (1836-1900) — "король шахмат", чемпион мира (2) Пол Чарльз Морфи (1837-1894) — американский шахматист, сильнейший в мире в середине XIX века, адвокат. (3) Исидор Гунсберг (1854-1930) — шахматист, претендент на мировое первенство, журналист. (4) Эмануил Ласкер (1868-1941) -немецкий шахматист, математик, философ. (5) Саломон Флор (1908-1983) чехословацкий и советский шахматист, претендент на мировое первенство в 30 -е годы, международный арбитр, журналист, шахматный обозреватель журнала "Огонёк" в 1951-1983 гг. (6)Фрэнк Маршалл (1877-1944) — американский шахматист, шахматный теоретик
(7) Клифтон Роудс Брекинридж (1846-1932) — в годы Гражданской войны служил в армии южан, Затем поселился в штате Арканзас и 13 лет занимался разведением хлопка. С 1883 по 1894 годы Брекинридж был членом Палаты представителей. Посланником в России его назначил президент Кливленд. Во время пребывания Брекенриджа на этом посту американская компания "Вестингауз" получила концессию на поставку в Россию пневматических тормозов для железнодорожных составов — это была первая американская компания, которая с 1896 года стала работать в России.
Помочь сайту
Поздравления
Ласкер, Чигорин, Стейниц, Пилсбери.
