Эпоха Дождя Часть 1 Глава 1

Мне порой кажется, что я ненавижу своих родителей! Это постоянное напоминание, что я должен быть достоин их величия, что я должен продолжить их дело… Взять и сбросить на меня двух малолетних девчонок, а самим уйти! Это величие? Это дело продолжить? И единственная отрада – эти две совершенно одинаковые для других девчонки – Вика и Ева. На самом деле очень разные.
– Дождь, ну почему ты…
– …не отпускаешь нас в поход? – они всегда так, одна начинает говорить, а другая заканчивает. Я уже привык, для меня это нормально.
– Кто из взрослых идёт с вами?
– Дождик, мы сами идём в…
– …поход. Мы уже большие! Ну, Дождик!
– Нет. Летом поедете в горный лагерь, я сам там был. Там и будете ходить в походы. Или через неделю, тогда я пойду с вами старшим. Всё, разговор окончен. Идите учить уроки.
Они показали мне язык и пошли в свою комнату. По дороге бурчали:
– Жадина-говядина, пол-огурца солёного…
– … на полу валяется, никто его не ест! – Ева ещё раз показала мне язык, Вика только рукой махнула.
Ладно, разберёмся.

– Дождь Веттер? Ваша заявка рассмотрена положительно. Вы включены в список кандидатов в экипаж Пионера на должность биолога. Собрание кандидатов состоится через две недели тридцатого числа в Институте Внешних Исследований.
– Спасибо, буду. – Чёрт, а что с девчонками делать? Я откажусь от этого предложения, хоть и жалко. Это всё меняет в любом случае, я и так затянул с решениями. Всё! Вика и Ева - это первоочередное, остальное подождёт.

– Привет, Свет! Я хочу на лето отправить к вам своих девчонок. Возьмёшь? - Света была в лагере в своём домике, как обычно легка, спортивна, насмешлива. Нравилась она мне.
– Здравствуй, Дождь! Рада тебя слышать. Конечно! Они так и говорят вместе?
– Так и говорят. Свет, у них начинается…переходный возраст…им нужна…
– Дождик, не лезь в девичьи дела, я сама разберусь! Как у тебя дела, почему молчал?
– Меня утвердили кандидатом в экипаж Пионера.
– Поняла, причина более чем.
– Светик, и один совет, пожалуйста. В общем, им пора подрасти, когда лучше посадить их в ассемблер?
– Вот свезло Вике и Еве с братиком – ничего не забывает! Кроме того, что это давно уже надо было сделать. Я уже сама хотела тебе звонить.У нас пока тихо, послезавтра я приеду. Ты готовь ассемблер, два, если не забыл, но сам не лезь. Ты же биолог, и тут не разбираешься, да и девчонки... Я это сделаю сама.
– Спасибо, Светик! И я не такой тупой. Ты настоящий друг!
– Ага. Тупой. Друг. Давай, до послезавтра!

Вика и Ева вышли из своей комнаты в танцевальных костюмах. Вика была в красно-белых цветах, а Ева в сине-белых. На головах шляпки в виде колокольчиков. Как я забыл?! Я сам говорил, что сегодня. И как им объяснить, что замотался? Мы готовим номер к празднику у них в школе. Степ. Костюмы придумала Вика, а танец Ева. Под моим руководством, конечно.
– Дождь, мы будем…
– … сегодня репетировать? – Они ещё обижались, поэтому Дождь.
– Будем, будем! А ещё, девчонки, послезавтра вы подрастёте! Так что в этих костюмчиках будете танцевать в последний раз. Ну что, рады?
Переход в другой возраст это важный этап, я сам помню, с каким волнением ждал момента перехода. Вика и Ева сначала замерли, а потом сорвались с места и повисли на мне.
– Дождик, Дождик! Мы вырастем! Ура-а!
Потом они с таким азартом отбивали степ, что я боялся, что не уложу их спать сегодня. А номер надо будет готовить другой - для взрослых девушек.

– Дождик! Ты не хочешь приехать ко мне? Или я к тебе? – Офелия полулежала у себя дома на диване. Я помню этот диван, и этот халатик.
– Нет, Офелия. Хорошо выглядишь.
– Офелия…А почему не Цветочек, как раньше? Что-то случилось? - Обида, недоумение, участие, кокетство - всё в одном движении, всё в голосе и откровенных глазах. Я никогда не знал, играет ли она или говорит серьёзно.
– Я тебе уже говорил, всё кончилось. Ты сейчас со мной разговариваешь и одновременно стонешь в двух десятках постелей. Не звони больше.
– В двадцати трёх. Ну и что? Что тут такого? А ты что, в меньшем количестве? На тебя большой спрос!
– Ни в одной. И когда был с тобой, то не был ни в одной другой. Желаю удачи. До встречи не говорю.
– Это мне и нравится в тебе. До встречи! Я тоже в списке кандидатов в экипаж Пионера вторым пилотом. - Офелия помахала мне рукой и послала воздушный поцелуй.

Весь следующий день я был занят ассемблерами: размещал, подключал, проверял. Девочки от меня не отходили и были сегодня намного тише. Переживают. Потом они пошли в комнату родителей, они часто там бывают, а я не могу туда зайти, дохожу до порога и… как стена. Я не могу себя пересилить. А девчонки там лихо хозяйничают: протирают пыль, поливают цветы, они там дома.

Утром приехала Светик – ей нравилось, когда я так называю её. И сразу всё взяла в свои руки.
– Дождь! Ты приготовил новую одежду и обувь девочкам? Здравствуйте, Ева, Вика! Ну? Чё молчишь? А хвастался, что не тупой! Иди, забирай из багажника.
Когда я вернулся с пакетами, девочки бегали вокруг Светика, заглядывали в ассемблеры, которые она готовила и без умолку щебетали:
– Светик! А это что?
– Светик! А это зачем?
– Дождик! Это мой!
– А это мой, Дождик!
Я понёс пакеты с одеждой в их комнату, и Вика и Ева следом за мной – интересно же! Сразу полезли в пакеты, начали примерять огромную для них одежду и обувь.
– Ева, Вика! Потом всё аккуратно сложите.
– Ладно! – хохот и радостный визг никакие двери заглушить не способны.
– Светик! Мне то чем заняться?
Она повернулась ко мне, подбадривающе улыбнулась и сказала:
– Да не волнуйся ты так! Всё будет хорошо. А ты иди, погуляй или поработай. Вернёшься через три дня вечером. Попозже, когда они уже будут спать. Сейчас они девочки, а после ассемблера будут девушки. В ассемблер, сам понимаешь, в одежде не ходят. Ну, ещё там разные нюансы. Давай, вали. Вика! Ева! Давайте сюда.
Девочки уже не смеялись, они подошли ко мне и ухватились за меня, как бы ища защиту. Я потрепал их причёски.
– Вика, Ева, девочки, всё будет хорошо! Давайте, идите к Свете.
Я подождал, пока они забрались в ассемблер, и махал им рукой, кивал, читая по губам то, что они говорили, так как уже ничего не было слышно и ушёл после того, как они заснули.

В лаборатории мне и правда было чем заняться. Во-первых, надо поработать над моей презентацией по программе для Пионера. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Два года! Как же Вика и Ева? Ладно, решаем задачи по мере их поступления. А пока займусь делами Пионера. Сначала программа, потом аналог ДНК.
Итак, программа. Я вывел снимки Лады, планеты в системе звезды 18 Скорпиона, двойник Солнца, которая теперь называлась Надежда. Расстояние 45,7 световых лет от Солнца. Звезда была вполовину моложе нашего Солнца, то есть впереди было два миллиарда лет жизни, прежде чем будет достигнут настоящий период жизни Солнца. Мы должны были застолбить наши права на эту систему.
На снимках было видно океан и четыре материка, полярные шапки, наклон орбиты 28 градусов. Был спутник, чуть меньше Луны, но ближе расположенный – двести двадцать тысяч километров. Полный двойник, грех упускать такой случай!
Если всё идёт как у нас, то там одноклеточные вырабатывали кислород. Суть моей программы заключалась в том, что мы в этом случае пробуем запускать наши организмы, доработанные под местные условия – уже там.

– Дождь, блин, ну концерт же через неделю! Где тебя носит? – Карл, наш клавишник, был само возмущение и недоумение. Ну, вот всё и сразу!
– Дядя Карла, аватара подтаскивай, я сам не могу приехать. Что будем прогонять?
– Да всё надо сегодня прогнать, как концерт. Конечно, и начинать будем с твоего Возмущённого Океана. Всё, как на концерте.
Карл показал мне аватара, я взял управление, взял гитару, подстроил.
– Готовы? Раз…Два…Три…Четыре!
Карл задал тон возмущения, потом Серёга подхватил на ударных, потом Фил заставил всё задрожать своим басом. Резко всё оборвалось и я начал рассказывать на струнах о том, что так возмутило океан…Потом снова подключился Фил, потом Серёга, потом Карл…

В качестве корма используем местную флору, если годится. Если нет,  то дорабатываем её, чтобы годилась. Фактически я предлагал замену местной жизни нашей. Но, во-первых, это сравнительно длительный процесс, во-вторых, я закладывал симбиоз, в-третьих, у наших образцов была повышенная склонность к изменениям. Эволюция должна была идти во много раз быстрее. В определённой степени это была управляемая катастрофа.
Вот это и не нравилось комиссии. Но если теория панспермии верна, то не всё ли равно – естественная она или искусственная? Мне надо доказать правомерность моего плана.
Если планета стерильна, то вообще никаких проблем.
Самый сложный вопрос, если там развитая жизнь в океане. На суше нам разглядеть ничего не удалось.

Фил был недоволен, особенно мной.
– Дождь! Где чувства? Это твоя композиция. Я тебе должен объяснять, где акценты?! Вот мне пофиг все твои проблемы! Пофиг, понял? Ты должен жить в музыке и музыка должна быть тобой! Вникни, почувствуй, вложи в неё все свои проблемы! Им, кстати, от этого будет только легче. Они станут решаемы. Ещё раз. Раз…Два…Три…Четыре!

Я попробовал связаться со Светиком. Она была недоступна. Потом пришла записка: «Не отвлекай. Всё нормально».

– Дождь, это Майк. Не забыл, через час тренировка по пилотажу? – Ну, блин, ещё и пилотаж!
– Я буду в аватаре. Пойдёт?
– Да хоть на метле! Пойдёт. Через час взлёт.
Ну, достали! Я могу побыть один?

– Вот, Дождик, пролился, наконец! То, что надо. Запомни своё состояние, так и играй. Теперь Эликсир Счастья. Раз…Два…Три…Четыре!

Я должен буду управлять шестью квардрокоптерами. Надо перевезти контрольный груз, патрулирование, затем увеличить количество объектов до двадцати. На этом этапе стрельбы по воздушным и наземным мишеням, прикрытие грузовиков. Всё реально, только стрельба виртуальными зарядами. Я включился в систему.
– Первый! Я девятьсот восемьдесят третий, разрешите взлёт
– Я первый. Взлёт разрешаю.
Я поднял парами шесть грузовиков, провёл их по кругу и мы полетели на точку загрузки. Затем поднял пару боевых для прикрытия.
– Девятьсот восемьдесят третий, работа с боевыми на втором этапе.
– Первый, грузовики не должны быть без прикрытия. На войне, как на войне.
После загрузки и взлёта грузовиков я поднял ещё пару боевых, которых поднял на большую высоту и повёл прямо к точке доставки груза. Остальных десять на низкой высоте – чуть в сторону. Надо попытаться найти возможную базу противника.

Итак, если там развитая жизнь в океане, то мы, во-первых, будем инициировать выход на сушу в нужном нам виде, во-вторых, будем пытаться включиться в экосистему. Я просмотрел план, внёс уточнения, дополнил два приложения. С этим вариантом и пойду. ДНК займусь завтра.

Я всё-таки не успел. Один из грузовиков был условно уничтожен. Блин! Я атаковал сверху, одну пару сбил, другая элегантно увернулась и ушла. Но она попала в поле зрения десятки и мы пошли на перехват. Когда мы были уже достаточно близко, я выпустил мини-дронов. Ага, вижу базу! На взлёте ещё пара, я направил дронов на неё. Как эта пара не уворачивалась, но была сбита – дроны залетели в двигатели. База была уничтожена, все мишени поражены. При возврате домой я, на всякий случай оставил в воздухе две пары боевых. И не ошибся! Та, оставшаяся пара не успокоилась и предприняла попытку добраться до грузовиков ещё раз. Пилотировали они классно, но у меня просто сил было больше. Пара была уничтожена, но и я потерял одного боевого. Мы на месте. Сбитые в бою стояли отдельно.
– Хороший бой! Кто был против меня?
– Семьсот тридцать два – услышал я голос Офелии.

Через день от Светика пришла записка: «Дождь! Это надо сейчас». И дальше перечень на страницу. Набралось четыре больших пакета, труднее всего было в отделах для женщин. Когда я подъехал к дому, Светик стояла на ступеньках.
– Дождь, всё хорошо, девочки сами очень хотели повзрослеть, это помогает. Нет, ни одним глазком! Ладно, но только с порога!
Было видно только головы. И чего она тогда про одежду? Мать-Созидательница! Мама – один к одному. У меня перехватило дыхание. Светик толкала меня на выход.
– Эти нюансы я и имела в виду. Я это видела сразу. Если хочешь, можешь на ночь остаться, но завтра уйдёшь. Завтра я буду их поднимать.
Я колебался, но потом вошёл в дом. Подошёл к ассемблерам и сразу увидел, где Вика, где Ева. Ни один к одному мама. Просто очень похожи.
– Дождь, а как ты всё-таки их различаешь?
Я пожал плечами.
– Знаю и всё. Я не могу этого объяснить. Я даже замеры делал – всё одинаково. Они пробовали меня обманывать. Но я, даже не видя, знал, кто вошёл в комнату – Вика или Ева.
Мы сидели со Светиком и рассматривали мои альбомы. Я уже давно не делал картинок, только для работы. Светик иногда, рассматривая какую-нибудь работу, удивлённо бросала взгляд в мою сторону, типа это ты? И ты бросил?! Я кивал. Увидела себя на озере, она стояла на старом, выветренном бревне на берегу, спиной в пол-оборота ко мне и смотрела в мою сторону, обнажённая. Утренняя прохлада заставила руки держать у груди. Вода, отражая ели, была зелёная, верхушки елей освещались солнцем, её волосы тоже светились в этих же лучах. Светик смутилась и толкнула меня в плечо. Потом она показала на картину на стене. Там отец и мама на реке.
– Ну, пойдём, зайдём. Только там разговаривать нельзя.
– Я не буду.
– Да нет. Мы с тобой там можем разговаривать. С ними нельзя – отец сделал её таким образом.
Я взял Светика за руку и мы вошли в картину.

…Отец учил маму нахлысту. Сначала у мамы не получалось, а потом и у неё стали такие же, как у отца, плавные, красивые движения удилища, красивый полёт шнура и мушка попадала точно в то место, куда она целилась. А когда она поймала гольца, было столько восторга! Когда стемнело, они сидели у костра. В один из моментов мне показалось, что они видели нас со Светиком. Мама замолчала и повернулась в сторону пригорка, на котором мы сидели, улыбнулась, затем что-то прошептала отцу. Он тоже посмотрел в нашу сторону. Потом они просто сидели плечом к плечу…

– Теперь я знаю, что такое счастье…– вид у Светика был несколько растерянный. – А когда это было?
– За неделю до эксперимента, во время которого отец и вся группа погибли. Они отрабатывали нуль-переход и ситуация вышла из-под контроля. Они передавали отчёты до конца. Благодаря этому ошибку быстро нашли. А через полгода мама сорвалась со скалы при восхождении на Убитого зубра. Камень перебил трос, а аварийное крыло заклинило. Альпинист с квалификацией снежный барс… И я остался с Викой и Евой. Ладно, у меня есть бутылка хорошего красного вина. Не возражаешь?
…
Утром я подошёл к двери комнаты родителей… и не почувствовал стены. Я вошёл.

© Copyright: Валерий Куракулов, 2015

Регистрационный номер №0295165

от 26 июня 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0295165 выдан для произведения: Мне порой кажется, что я ненавижу своих родителей! Это постоянное напоминание, что я должен быть достоин их величия, что я должен продолжить их дело… Взять и сбросить на меня двух малолетних девчонок, а самим уйти! Это величие? Это дело продолжить? И единственная отрада – эти две совершенно одинаковые для других девчонки – Вика и Ева. На самом деле очень разные.
– Дождь, ну почему ты…
– …не отпускаешь нас в поход? – они всегда так, одна начинает говорить, а другая заканчивает. Я уже привык, для меня это нормально.
– Кто из взрослых идёт с вами?
– Дождик, мы сами идём в…
– …поход. Мы уже большие! Ну, Дождик!
– Нет. Летом поедете в горный лагерь, я сам там был. Там и будете ходить в походы. Или через неделю, тогда я пойду с вами старшим. Всё, разговор окончен. Идите учить уроки.
Они показали мне язык и пошли в свою комнату. По дороге бурчали:
– Жадина-говядина, пол-огурца солёного…
– … на полу валяется, никто его не ест! – Ева ещё раз показала мне язык, Вика только рукой махнула.
Ладно, разберёмся.

– Дождь Веттер? Ваша заявка рассмотрена положительно. Вы включены в список кандидатов в экипаж Пионера на должность биолога. Собрание кандидатов состоится через две недели тридцатого числа в Институте Внешних Исследований.
– Спасибо, буду. – Чёрт, а что с девчонками делать? Я откажусь от этого предложения, хоть и жалко. Это всё меняет в любом случае, я и так затянул с решениями. Всё! Вика и Ева - это первоочередное, остальное подождёт.

– Привет, Свет! Я хочу на лето отправить к вам своих девчонок. Возьмёшь? - Света была в лагере в своём домике, как обычно легка, спортивна, насмешлива. Нравилась она мне.
– Здравствуй, Дождь! Рада тебя слышать. Конечно! Они так и говорят вместе?
– Так и говорят. Свет, у них начинается…переходный возраст…им нужна…
– Дождик, не лезь в девичьи дела, я сама разберусь! Как у тебя дела, почему молчал?
– Меня утвердили кандидатом в экипаж Пионера.
– Поняла, причина более чем.
– Светик, и один совет, пожалуйста. В общем, им пора подрасти, когда лучше посадить их в ассемблер?
– Вот свезло Вике и Еве с братиком – ничего не забывает! Кроме того, что это давно уже надо было сделать. Я уже сама хотела тебе звонить.У нас пока тихо, послезавтра я приеду. Ты готовь ассемблер, два, если не забыл, но сам не лезь. Ты же биолог, и тут не разбираешься, да и девчонки... Я это сделаю сама.
– Спасибо, Светик! И я не такой тупой. Ты настоящий друг!
– Ага. Тупой. Друг. Давай, до послезавтра!

Вика и Ева вышли из своей комнаты в танцевальных костюмах. Вика была в красно-белых цветах, а Ева в сине-белых. На головах шляпки в виде колокольчиков. Как я забыл?! Я сам говорил, что сегодня. И как им объяснить, что замотался? Мы готовим номер к празднику у них в школе. Степ. Костюмы придумала Вика, а танец Ева. Под моим руководством, конечно.
– Дождь, мы будем…
– … сегодня репетировать? – Они ещё обижались, поэтому Дождь.
– Будем, будем! А ещё, девчонки, послезавтра вы подрастёте! Так что в этих костюмчиках будете танцевать в последний раз. Ну что, рады?
Переход в другой возраст это важный этап, я сам помню, с каким волнением ждал момента перехода. Вика и Ева сначала замерли, а потом сорвались с места и повисли на мне.
– Дождик, Дождик! Мы вырастем! Ура-а!
Потом они с таким азартом отбивали степ, что я боялся, что не уложу их спать сегодня. А номер надо будет готовить другой - для взрослых девушек.

– Дождик! Ты не хочешь приехать ко мне? Или я к тебе? – Офелия полулежала у себя дома на диване. Я помню этот диван, и этот халатик.
– Нет, Офелия. Хорошо выглядишь.
– Офелия…А почему не Цветочек, как раньше? Что-то случилось? - Обида, недоумение, участие, кокетство - всё в одном движении, всё в голосе и откровенных глазах. Я никогда не знал, играет ли она или говорит серьёзно.
– Я тебе уже говорил, всё кончилось. Ты сейчас со мной разговариваешь и одновременно стонешь в двух десятках постелей. Не звони больше.
– В двадцати трёх. Ну и что? Что тут такого? А ты что, в меньшем количестве? На тебя большой спрос!
– Ни в одной. И когда был с тобой, то не был ни в одной другой. Желаю удачи. До встречи не говорю.
– Это мне и нравится в тебе. До встречи! Я тоже в списке кандидатов в экипаж Пионера вторым пилотом. - Офелия помахала мне рукой и послала воздушный поцелуй.

Весь следующий день я был занят ассемблерами: размещал, подключал, проверял. Девочки от меня не отходили и были сегодня намного тише. Переживают. Потом они пошли в комнату родителей, они часто там бывают, а я не могу туда зайти, дохожу до порога и… как стена. Я не могу себя пересилить. А девчонки там лихо хозяйничают: протирают пыль, поливают цветы, они там дома.

Утром приехала Светик – ей нравилось, когда я так называю её. И сразу всё взяла в свои руки.
– Дождь! Ты приготовил новую одежду и обувь девочкам? Здравствуйте, Ева, Вика! Ну? Чё молчишь? А хвастался, что не тупой! Иди, забирай из багажника.
Когда я вернулся с пакетами, девочки бегали вокруг Светика, заглядывали в ассемблеры, которые она готовила и без умолку щебетали:
– Светик! А это что?
– Светик! А это зачем?
– Дождик! Это мой!
– А это мой, Дождик!
Я понёс пакеты с одеждой в их комнату, и Вика и Ева следом за мной – интересно же! Сразу полезли в пакеты, начали примерять огромную для них одежду и обувь.
– Ева, Вика! Потом всё аккуратно сложите.
– Ладно! – хохот и радостный визг никакие двери заглушить не способны.
– Светик! Мне то чем заняться?
Она повернулась ко мне, подбадривающе улыбнулась и сказала:
– Да не волнуйся ты так! Всё будет хорошо. А ты иди, погуляй или поработай. Вернёшься через три дня вечером. Попозже, когда они уже будут спать. Сейчас они девочки, а после ассемблера будут девушки. В ассемблер, сам понимаешь, в одежде не ходят. Ну, ещё там разные нюансы. Давай, вали. Вика! Ева! Давайте сюда.
Девочки уже не смеялись, они подошли ко мне и ухватились за меня, как бы ища защиту. Я потрепал их причёски.
– Вика, Ева, девочки, всё будет хорошо! Давайте, идите к Свете.
Я подождал, пока они забрались в ассемблер, и махал им рукой, кивал, читая по губам то, что они говорили, так как уже ничего не было слышно и ушёл после того, как они заснули.

В лаборатории мне и правда было чем заняться. Во-первых, надо поработать над моей презентацией по программе для Пионера. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Два года! Как же Вика и Ева? Ладно, решаем задачи по мере их поступления. А пока займусь делами Пионера. Сначала программа, потом аналог ДНК.
Итак, программа. Я вывел снимки Лады, планеты в системе звезды 18 Скорпиона, двойник Солнца, которая теперь называлась Надежда. Расстояние 45,7 световых лет от Солнца. Звезда была вполовину моложе нашего Солнца, то есть впереди было два миллиарда лет жизни, прежде чем будет достигнут настоящий период жизни Солнца. Мы должны были застолбить наши права на эту систему.
На снимках было видно океан и четыре материка, полярные шапки, наклон орбиты 28 градусов. Был спутник, чуть меньше Луны, но ближе расположенный – двести двадцать тысяч километров. Полный двойник, грех упускать такой случай!
Если всё идёт как у нас, то там одноклеточные вырабатывали кислород. Суть моей программы заключалась в том, что мы в этом случае пробуем запускать наши организмы, доработанные под местные условия – уже там.

– Дождь, блин, ну концерт же через неделю! Где тебя носит? – Карл, наш клавишник, был само возмущение и недоумение. Ну, вот всё и сразу!
– Дядя Карла, аватара подтаскивай, я сам не могу приехать. Что будем прогонять?
– Да всё надо сегодня прогнать, как концерт. Конечно, и начинать будем с твоего Возмущённого Океана. Всё, как на концерте.
Карл показал мне аватара, я взял управление, взял гитару, подстроил.
– Готовы? Раз…Два…Три…Четыре!
Карл задал тон возмущения, потом Серёга подхватил на ударных, потом Фил заставил всё задрожать своим басом. Резко всё оборвалось и я начал рассказывать на струнах о том, что так возмутило океан…Потом снова подключился Фил, потом Серёга, потом Карл…

В качестве корма используем местную флору, если годится. Если не годится, дорабатываем её, чтобы годилась. Фактически я предлагал замену местной жизни нашей. Но, во-первых, это сравнительно длительный процесс, во-вторых, я закладывал симбиоз, в-третьих, у наших образцов была повышенная склонность к изменениям. Эволюция должна была идти во много раз быстрее. В определённой степени это была управляемая катастрофа.
Вот это и не нравилось комиссии. Но если теория панспермии верна, то не всё ли равно – естественная она или искусственная? Мне надо доказать правомерность моего плана.
Если планета стерильна, то вообще никаких проблем.
Самый сложный вопрос, если там развитая жизнь в океане. На суше нам разглядеть ничего не удалось.

Фил был недоволен, особенно мной.
– Дождь! Где чувства? Это твоя композиция. Я тебе должен объяснять, где акценты?! Вот мне пофиг все твои проблемы! Пофиг, понял? Ты должен жить в музыке и музыка должна быть тобой! Вникни, почувствуй, вложи в неё все свои проблемы! Им, кстати, от этого будет только легче. Они станут решаемы. Ещё раз. Раз…Два…Три…Четыре!

Я попробовал связаться со Светиком. Она была недоступна. Потом пришла записка: «Не отвлекай. Всё нормально».

– Дождь, это Майк. Не забыл, через час тренировка по пилотажу? – Ну, блин, ещё и пилотаж!
– Я буду в аватаре. Пойдёт?
– Да хоть на метле! Пойдёт. Через час взлёт.
Ну, достали! Я могу побыть один?

– Вот, Дождик, пролился, наконец! То, что надо. Запомни своё состояние, так и играй. Теперь Эликсир Счастья. Раз…Два…Три…Четыре!

Я должен буду управлять шестью квардрокоптерами. Надо перевезти контрольный груз, патрулирование, затем увеличить количество объектов до двадцати. На этом этапе стрельбы по воздушным и наземным мишеням, прикрытие грузовиков. Всё реально, только стрельба виртуальными зарядами. Я включился в систему.
– Первый! Я девятьсот восемьдесят третий, разрешите взлёт
– Я первый. Взлёт разрешаю.
Я поднял парами шесть грузовиков, провёл их по кругу и мы полетели на точку загрузки. Затем поднял пару боевых для прикрытия.
– Девятьсот восемьдесят третий, работа с боевыми на втором этапе.
– Первый, грузовики не должны быть без прикрытия. На войне, как на войне.
После загрузки и взлёта грузовиков я поднял ещё пару боевых, которых поднял на большую высоту и повёл прямо к точке доставки груза. Остальных десять на низкой высоте – чуть в сторону. Надо попытаться найти возможную базу противника.

Итак, если там развитая жизнь в океане, то мы, во-первых, будем инициировать выход на сушу в нужном нам виде, во-вторых, будем пытаться включиться в экосистему. Я просмотрел план, внёс уточнения, дополнил два приложения. С этим вариантом и пойду. ДНК займусь завтра.

Я всё-таки не успел. Один из грузовиков был условно уничтожен. Блин! Я атаковал сверху, одну пару сбил, другая элегантно увернулась и ушла. Но она попала в поле зрения десятки и мы пошли на перехват. Когда мы были уже достаточно близко, я выпустил мини-дронов. Ага, вижу базу! На взлёте ещё пара, я направил дронов на неё. Как эта пара не уворачивалась, но была сбита – дроны залетели в двигатели. База была уничтожена, все мишени поражены. При возврате домой я, на всякий случай оставил в воздухе две пары боевых. И не ошибся! Та, оставшаяся пара не успокоилась и предприняла попытку добраться до грузовиков ещё раз. Пилотировали они классно, но у меня просто сил было больше. Пара была уничтожена, но и я потерял одного боевого. Мы на месте. Сбитые в бою стояли отдельно.
– Хороший бой! Кто был против меня?
– Семьсот тридцать два – услышал я голос Офелии.

Через день от Светика пришла записка: «Дождь! Это надо сейчас». И дальше перечень на страницу. Набралось четыре больших пакета, труднее всего было в отделах для женщин. Когда я подъехал к дому, Светик стояла на ступеньках.
– Дождь, всё хорошо, девочки сами очень хотели повзрослеть, это помогает. Нет, ни одним глазком! Ладно, но только с порога!
Было видно только головы. И чего она тогда про одежду? Мать-Созидательница! Мама – один к одному. У меня перехватило дыхание. Светик толкала меня на выход.
– Эти нюансы я и имела в виду. Я это видела сразу. Если хочешь, можешь на ночь остаться, но завтра уйдёшь. Завтра я буду их поднимать.
Я колебался, но потом вошёл в дом. Подошёл к ассемблерам и сразу увидел, где Вика, где Ева. Ни один к одному мама. Просто очень похожи.
– Дождь, а как ты всё-таки их различаешь?
Я пожал плечами.
– Знаю и всё. Я не могу этого объяснить. Я даже замеры делал – всё одинаково. Они пробовали меня обманывать. Но я, даже не видя, знал, кто вошёл в комнату – Вика или Ева.
Мы сидели со Светиком и рассматривали мои альбомы. Я уже давно не делал картинок, только для работы. Светик иногда, рассматривая какую-нибудь работу, удивлённо бросала взгляд в мою сторону, типа это ты? И ты бросил?! Я кивал. Увидела себя на озере, она стояла на старом, выветренном бревне на берегу, спиной в пол-оборота ко мне и смотрела в мою сторону, обнажённая. Утренняя прохлада заставила руки держать у груди. Вода, отражая ели, была зелёная, верхушки елей освещались солнцем, её волосы тоже светились в этих же лучах. Светик смутилась и толкнула меня в плечо. Потом она показала на картину на стене. Там отец и мама на реке.
– Ну, пойдём, зайдём. Только там разговаривать нельзя.
– Я не буду.
– Да нет. Мы с тобой там можем разговаривать. С ними нельзя – отец сделал её таким образом.
Я взял Светика за руку и мы вошли в картину.

…Отец учил маму нахлысту. Сначала у мамы не получалось, а потом и у неё стали такие же, как у отца, плавные, красивые движения удилища, красивый полёт шнура и мушка попадала точно в то место, куда она целилась. А когда она поймала гольца, было столько восторга! Когда стемнело, они сидели у костра. В один из моментов мне показалось, что они видели нас со Светиком. Мама замолчала и повернулась в сторону пригорка, на котором мы сидели, улыбнулась, затем что-то прошептала отцу. Он тоже посмотрел в нашу сторону. Потом они просто сидели плечом к плечу…

– Теперь я знаю, что такое счастье…– вид у Светика был несколько растерянный. – А когда это было?
– За неделю до эксперимента, во время которого отец и вся группа погибли. Они отрабатывали нуль-переход и ситуация вышла из-под контроля. Они передавали отчёты до конца. Благодаря этому ошибку быстро нашли. А через полгода мама сорвалась со скалы при восхождении на Убитого зубра. Камень перебил трос, а аварийное крыло заклинило. Альпинист с квалификацией снежный барс… И я остался с Викой и Евой. Ладно, у меня есть бутылка хорошего красного вина. Не возражаешь?
…
Утром я подошёл к двери комнаты родителей… и не почувствовал стены. Я вошёл.

 

Эпоха Дождя Часть 1 Глава 2