Помочь сайту
Поздравления
ПРОГРЕССИРУЮЩАЯ ШИЗОФРЕНИЯ. 6 глава книги 2 (фантастика, фэнтези, мистика, любовь)
5 февраля 2016 -
Александра Треффер
– Сначала я решил, что ещё сплю, но Ника окликнула меня, и я, очнувшись, вскочил. Неожиданно из-за угла вывернулся отряд, и сразу стало ясно – драки не избежать.
Мне приходилось нелегко, но, уверен, битва закончилась бы полным поражением патрульных, если бы не их начальник, погнавшийся за Никой. Я отвлёкся, и копыто опустилось мне на голову. После этого удара дать полноценный отпор я уже не мог. Но, наверное, ещё поборолся бы, если б не увидел, как негодяй пронзает Нику шпагой. В этот миг жизнь потеряла для меня всякий смысл, и я перестал сопротивляться.
Дмитрий закрыл глаза ладонью, а женщина обняла мужа. Прижав её к себе, тот тряхнул головой и продолжил:
– Один из победителей перекинул меня через спину лошади, и отряд снялся с места, не похоронив погибших и не дожидаясь предводителя. От толчков сознание оставило меня. Когда же я очнулся, то увидел, что едем мы по бескрайнему полю. Патрульные гнали лошадей, озабоченно поглядывая на небо, затянутое тучами. Тогда я не понял, что их встревожило, и решил, что они боятся попасть под дождь.
Вскоре на горизонте показалось большое дерево, на котором находился самый настоящий дом. Один человек ловко вскарабкался по стволу и скинул вниз верёвочную лестницу. Первым по ней пополз я, за мной поднимался кто-то ещё, и вдруг раздался страшный многоголосый вопль. Кинув взгляд вниз, я увидел описанное Никой странное существо, состоявшее из палочек, постоянно меняющихся местами. Схватив человека, монстр втягивал его в себя, и части тела несчастного перемешивались внутри, постепенно перевариваясь.
Сожрав сразу двоих, чудовище растворилось во мгле. Оставшиеся в живых враги втолкнули меня в избушку и заперли дверь. Они тихо переговаривались, а я внезапно осознал, что беседуют те на русском. Как и Нике, мне удалось быстро освоиться со странным произношением, и я понял, что недруги намерены отвезти меня в столицу, чтобы продать, как гладиатора.
Услышав это, я почувствовал, что во мне нарастает ярость. Кто дал этим людям право распоряжаться моей судьбой?! Как они посмели посягнуть на жизни тех, кто не сделал им ничего дурного?! И мне расхотелось умирать, по крайней мере, на некоторое время.
– Слава Богу! – выдохнула внимательно слушавшая Ника. – Я боялась, что ты спровоцируешь их на убийство.
– Я собирался это сделать, но, когда узнал, что меня ждёт, пришёл в бешенство. В таком состоянии я пребывал все последующие дни, это и не позволило мне сдаться.
Слушатели зааплодировали, а Дмитрий покраснел.
– Настоящий воин! – с уважением произнёс Кирос.
Мужчина посмотрел на подростка.
– А ты знаешь, что на самом деле тебя зовут Кирилл? – поинтересовался он. – Языку будущего свойственны сокращения, вспомните Сан-Питро, но слова обозначают то же, что и теперь.
Мальчик несколько раз повторил новое имя.
– А мне нравится, – сказал он. – Кирилл…. Это звучит красиво.
– Дима, ты ещё и лингвист [1]? – удивился Комаров.
Дмитрий засмеялся:
– Нет. Но в промежутках между драками и пытками у меня оставалось время на размышления.
– Всё это очень интересно, – задумчиво сказал Гергени. – А вы сумеете составить словарь или разговорник?
– Зачем? – опешила Ника.
– Изменение языка может представлять интерес для учёных. Возможно, даже если трагедии не случится, когда-нибудь мы станем говорить именно так.
– Вряд ли, – покачал головой психиатр, – речь того времени была крайне бедной. Это показатель деградации общества.
– Но ведь Кирос… – начал Рош.
– Кирилл прочёл много книг, – перебил Дмитрий, – и язык у него богатый. А большинство из тех, с кем мы встречались, не умели ни писать, ни читать, ни… говорить.
– Ты считаешь, что Гудрис специально оглуплял жителей своего государства? – поинтересовалась Юля.
– Которое даже государством нельзя назвать…. Нет, не думаю. Случившееся с Землёй, вынудило людей заботиться о выживании, а не об образовании.
– Хм….
Юля ненадолго задумалась, а потом попросила:
– Ты отвлёкся, Дима. Продолжай, пожалуйста.
– Но я пятый день не появляюсь на работе….
– Ничего, – прервал Гергени, – это мы уладим. Ты же знаешь, нам многое подвластно.
– Хорошо.
И Дмитрий вновь заговорил о том, что произошло…
на развалинах цивилизации.
Утром мы спустились с дерева и меня посадили на лошадь одного из погибших, связав руки за спиной. Вы даже не представляете, как мучительно скакать верхом, не имея возможности ни за что ухватиться. Все силы приходится тратить на то, чтобы не потерять равновесие и не сверзнуться на землю.
На моё счастье ехали мы не слишком быстро, и я сумел незаметно избавиться от пут. Дёрнув поводья и пустив коня галопом, я оставил похитителей позади. Казалось, мне удалось оторваться, но прямо передо мной вдруг открылась огромная пасть. Не знаю, где находилось туловище, а я увидел только острые зубы, усеивающие рот неизвестной твари. Скакун встал на дыбы, и я вылетел из седла. Это меня спасло. Не обратив внимания на комок моего тела, катившийся по жухлой траве, ротище заглотал коня целиком.
Преследователи, развернувшись, пустились наутёк. Отказываться от добычи они, похоже, не собирались, поэтому, остановившись неподалёку, ждали, чем всё закончится. И, как только чудище исчезло под землёй, во весь опор понеслись ко мне. Бежать я не пытался, понимая, что это бесполезно, но когда один из патрульных взмахнул плетью, чтобы нанести удар, сдёрнул его с лошади и вскочил в седло.
Однако судьба, по-видимому, решила, что мой статус пленника для неё важнее. Проскакав с полкилометра, я почувствовал сильнейшую дурноту, головокружение и, поборовшись с минуту, потерял сознание.
Очнулся я в клетке и, осмотрев узилище, понял, что отсюда мне не выбраться. Прочные металлические полосы переплетались, образуя сложный рисунок, и зазор между ними был настолько мал, что туда не прошла бы даже моя рука. Сев в угол на подстилку из соломы, я стал ждать.
Через некоторое время открылась небольшая дверца, и мне грубо приказали выходить. Я не шевельнулся. Незнакомец, похоже, занервничал, потому что во второй раз голос его прозвучал менее уверенно. Решившись, он вошёл в узилище, держа в руках цепь, которая незамедлительно обрушилась на меня. Удар оказался настолько силён и болезнен, что я не удержался и вскрикнул, но тотчас перехватил вновь летящий ко мне железный бич и, дёрнув, впечатал обидчика головой в плетёную стенку. Тот отключился, а я выскочил наружу. Это оказалось ошибкой: цепи вмиг опутали меня с головы до ног, и разорвать их я, конечно, не сумел.
Вскоре я стоял на огороженном прочной сеткой пятачке, вокруг которого бесновался народ. Прямо перед собой я увидел огромного, выше меня на две головы, голого по пояс, волосатого мужика, оценивающе рассматривающего меня единственным глазом. Отступив на шаг, я тоже окинул его взглядом. Что драка неминуема, я уже понял, но не сделал выпада, как тот, наверное, ожидал, а вытянулся по струнке, готовя организм к битве на тончайшем уровне. Мышцы, обычно почти не задействованные, напряглись в ожидании, когда хозяин начнёт их использовать.
Заревев, циклоп [2] кинулся ко мне, занося кулак. Дождавшись, когда тот окажется рядом, я юркнул под его руку и, уйдя за спину противника, нанёс удар ребром левой ладони по шее, ломая основание черепа. Изо рта несчастного выбежала струйка крови, он захрипел и рухнул на цементный пол. Бой закончился, даже не начавшись. Зал замер.
– Он свалил Гориллу, – шептались в толпе.
Позже я узнал, что победить этого гладиатора не мог никто. Физическая сила бойца была настолько велика, что не будь я знаком с премудростями восточных единоборств, с места сражения выносили бы не его, а мой труп.
Дверь открыли, чтобы забрать мертвеца, и я, всё ещё находящийся на пике готовности, воспользовался этим и, протаранив неосторожных, выскочил наружу. Принадлежавшие, судя по одежде, к высшему кругу люди испуганно расступились передо мной, а я ринулся к возвышению, на котором, судорожно вцепившись в подлокотники кресла, сидел тот, кого я сначала принял за Гергени.
Однако, увидев его вблизи, я понял, что существо это, скорее всего, не относится к вашему виду: рост его не дотягивал до двух метров, глаза походили на человеческие, и лишь сложением он несколько напоминал жатиров. Я не могу описать свои впечатления словами, но то, что естественно для вас, в этом мужчине выглядело уродством.
Каждую секунду ожидая смертельного выброса энергии, я взлетел по ступеням, и, размахнувшись, нанёс удар, который оставил бы оцепеневшего властодержца без головы, если бы тот вовремя не уклонился. Поранив ему плечо, в следующий момент я забился на плитах от разряда электрошокера и провалился в темноту.
Происходившее после можно описать в двух словах. С неделю меня пытались приручить, но, осознав, в конце концов, что это невозможно, по приказу жатира отправили в Новгород на торги. Когда мы приблизились к воротам, я увидел рува, о котором говорила Ника. Выспросив сопровождающих, биоробот тайком сунул мне флягу с напитком, поднимающим тонус и укрепляющим силы. Если бы не он, я, возможно, не дошёл бы живым до своей новой тюрьмы.
На площади меня купил богатый горожанин, отличающийся зверской жестокостью. Он лично избивал строптивого раба, и после нескольких экзекуций я понял, что пора готовиться к смерти. Будучи уверенным в гибели жены, я не испытывал никаких сожалений, и единственным моим желанием осталось – уйти из жизни достойно.
Ещё день-другой, и мучения мои закончились бы. Но произошло чудо: появилась Ника, живая и здоровая, освободившая меня из узилища и вернувшая домой.
Дмитрий замолчал, молчали и слушатели. И только Ника тихо плакала, обнимая мужа. Нарушил молчание Миша:
– Дима, – сказал юный эвгаст, и голос его дрогнул, – ты герой!
Тот сделал отрицательный жест, но жена, перехватив его руку, прижала её к щеке.
– Сколько же мук, – всхлипывая, сказала она, – физических и душевных ты испытал! Я привыкла, что меня кидает из мира в мир, но почему судьба так жестоко обошлась с тобой? Неужели она не могла перебросить в будущее только меня?
– Нет, – возразила Юля, глаза которой блестели от слёз, – если бы ты очутилась там одна, у тебя не появилось бы стимула для путешествия по стране, и, возможно, вы с Кириллом до сих пор жили бы в его полуразрушенном доме, гадая, зачем тебя забросило в ту реальность.
– Юленька права, – произнёс Гергени. – Мне больно за тебя, Дима, но произошедшее закономерно. Главное, чтобы твои страдания окупились, и Земля не пострадала.
Он обратился к жене:
– Юля, я думаю, что от ребёнка придётся избавиться.
Та сделала испуганное движение.
– Ты не поняла, – качнул головой жатир. – Мы станем воспитывать его вдали от себя, чтобы он не видел проявления наших сил. Кроме того, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Гудрис изучал медицину.
Юлия кивнула:
– И ещё, он не будет Гудрисом, – добавила она. – Считайте меня суеверной, но иногда имя определяет судьбу. Мы назовём его иначе.
– Ты права.
Гергени поднялся.
– Спасибо вам, друзья, – растроганно сказал он, – за вашу самоотверженность. Не падайте духом, вы снова вместе, и жизнь продолжается.
Дмитрий пожал руку жатира, обнял Юлю и, взяв Нику под локоть, покинул резиденцию. Вслед за ними отправился Кирилл, а через четверть часа разошлись и остальные.
Вернувшиеся домой супруги, постоянно прикасаясь друг к другу, словно боясь потерять, приготовили комнату для мальчика и отправились на кухню.
Кирилл был в восторге, ему нравилось абсолютно всё. Он восхищался ванной, горячей водой, газовой плитой, компьютером – тем, что каждый современный горожанин считает обычным и повседневным. Но главным, как он признался во время ужина, для него стала полнейшая безопасность.
– Ты же помнишь, мама, как мы добирались до Сан-Пит… я хотел сказать, Санкт-Петербурга? Постоянно ожидая нападения. А тут можно спокойно ходить по улицам, не боясь ни патрулей, ни чудовищ. Я так благодарен за то, что ты меня не бросила.
– О чём ты говоришь?! – возмутилась Ника. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты находился рядом. Как складываются ваши отношения с дедом?
– Прекрасно, – ответил Кирилл. – Он очень ласков и внимателен ко мне. Именно таким я его и помню, хотя здесь он намного веселее и счастливее. Странным кажется только одно – держать на руках собственного отца. Но, надеюсь, со временем я привыкну.
– Думаю, тебя представят ему двоюродным братом или другим дальним родственником, – усмехнулся Дмитрий.
– Возможно. Хотя, зная дедушку, я не сомневаюсь, что рано или поздно он расскажет ему всё, как есть, папа.
Мужчина заметно вздрогнул и рассмеялся. Посмотрев в удивлённые глаза Ники и Кирилла, он весело сказал:
– Некоторое время мне придётся привыкать к званию родителя. Но поскольку оно почётно, и носить его можно с гордостью, думаю, процесс осознания станет недолгим.
Кирилл сполз с табуретки и обнял Дмитрия. Тот не противился, ласково поглаживая мальчика по спине.
– Ты научишь меня всему, что умеешь? – подняв голову, с волнением поинтересовался подросток. – Я тоже хочу стать воином.
– Обязательно, – серьёзно ответил отец. – Думаю, и тебе, милая, стоит пройти эту школу. При некоторых обстоятельствах не помешает.
– Оох, – заскрипела Ника, – я старая, больная и тяжёлая на подъём. Куда уж мне….
И они расхохотались.
[1] Лингвист – учёный, специалист по языкознанию.
[2] Циклопы – мифический народ одноглазых великанов людоедов.
На моё счастье ехали мы не слишком быстро, и я сумел незаметно избавиться от пут. Дёрнув поводья и пустив коня галопом, я оставил похитителей позади. Казалось, мне удалось оторваться, но прямо передо мной вдруг открылась огромная пасть. Не знаю, где находилось туловище, а я увидел только острые зубы, усеивающие рот неизвестной твари. Скакун встал на дыбы, и я вылетел из седла. Это меня спасло. Не обратив внимания на комок моего тела, катившийся по жухлой траве, ротище заглотал коня целиком.
Преследователи, развернувшись, пустились наутёк. Отказываться от добычи они, похоже, не собирались, поэтому, остановившись неподалёку, ждали, чем всё закончится. И, как только чудище исчезло под землёй, во весь опор понеслись ко мне. Бежать я не пытался, понимая, что это бесполезно, но когда один из патрульных взмахнул плетью, чтобы нанести удар, сдёрнул его с лошади и вскочил в седло.
Однако судьба, по-видимому, решила, что мой статус пленника для неё важнее. Проскакав с полкилометра, я почувствовал сильнейшую дурноту, головокружение и, поборовшись с минуту, потерял сознание.
Очнулся я в клетке и, осмотрев узилище, понял, что отсюда мне не выбраться. Прочные металлические полосы переплетались, образуя сложный рисунок, и зазор между ними был настолько мал, что туда не прошла бы даже моя рука. Сев в угол на подстилку из соломы, я стал ждать.
Через некоторое время открылась небольшая дверца, и мне грубо приказали выходить. Я не шевельнулся. Незнакомец, похоже, занервничал, потому что во второй раз голос его прозвучал менее уверенно. Решившись, он вошёл в узилище, держа в руках цепь, которая незамедлительно обрушилась на меня. Удар оказался настолько силён и болезнен, что я не удержался и вскрикнул, но тотчас перехватил вновь летящий ко мне железный бич и, дёрнув, впечатал обидчика головой в плетёную стенку. Тот отключился, а я выскочил наружу. Это оказалось ошибкой: цепи вмиг опутали меня с головы до ног, и разорвать их я, конечно, не сумел.
Вскоре я стоял на огороженном прочной сеткой пятачке, вокруг которого бесновался народ. Прямо перед собой я увидел огромного, выше меня на две головы, голого по пояс, волосатого мужика, оценивающе рассматривающего меня единственным глазом. Отступив на шаг, я тоже окинул его взглядом. Что драка неминуема, я уже понял, но не сделал выпада, как тот, наверное, ожидал, а вытянулся по струнке, готовя организм к битве на тончайшем уровне. Мышцы, обычно почти не задействованные, напряглись в ожидании, когда хозяин начнёт их использовать.
Заревев, циклоп [2] кинулся ко мне, занося кулак. Дождавшись, когда тот окажется рядом, я юркнул под его руку и, уйдя за спину противника, нанёс удар ребром левой ладони по шее, ломая основание черепа. Изо рта несчастного выбежала струйка крови, он захрипел и рухнул на цементный пол. Бой закончился, даже не начавшись. Зал замер.
– Он свалил Гориллу, – шептались в толпе.
Позже я узнал, что победить этого гладиатора не мог никто. Физическая сила бойца была настолько велика, что не будь я знаком с премудростями восточных единоборств, с места сражения выносили бы не его, а мой труп.
Дверь открыли, чтобы забрать мертвеца, и я, всё ещё находящийся на пике готовности, воспользовался этим и, протаранив неосторожных, выскочил наружу. Принадлежавшие, судя по одежде, к высшему кругу люди испуганно расступились передо мной, а я ринулся к возвышению, на котором, судорожно вцепившись в подлокотники кресла, сидел тот, кого я сначала принял за Гергени.
Однако, увидев его вблизи, я понял, что существо это, скорее всего, не относится к вашему виду: рост его не дотягивал до двух метров, глаза походили на человеческие, и лишь сложением он несколько напоминал жатиров. Я не могу описать свои впечатления словами, но то, что естественно для вас, в этом мужчине выглядело уродством.
Каждую секунду ожидая смертельного выброса энергии, я взлетел по ступеням, и, размахнувшись, нанёс удар, который оставил бы оцепеневшего властодержца без головы, если бы тот вовремя не уклонился. Поранив ему плечо, в следующий момент я забился на плитах от разряда электрошокера и провалился в темноту.
Происходившее после можно описать в двух словах. С неделю меня пытались приручить, но, осознав, в конце концов, что это невозможно, по приказу жатира отправили в Новгород на торги. Когда мы приблизились к воротам, я увидел рува, о котором говорила Ника. Выспросив сопровождающих, биоробот тайком сунул мне флягу с напитком, поднимающим тонус и укрепляющим силы. Если бы не он, я, возможно, не дошёл бы живым до своей новой тюрьмы.
На площади меня купил богатый горожанин, отличающийся зверской жестокостью. Он лично избивал строптивого раба, и после нескольких экзекуций я понял, что пора готовиться к смерти. Будучи уверенным в гибели жены, я не испытывал никаких сожалений, и единственным моим желанием осталось – уйти из жизни достойно.
Ещё день-другой, и мучения мои закончились бы. Но произошло чудо: появилась Ника, живая и здоровая, освободившая меня из узилища и вернувшая домой.
Дмитрий замолчал, молчали и слушатели. И только Ника тихо плакала, обнимая мужа. Нарушил молчание Миша:
– Дима, – сказал юный эвгаст, и голос его дрогнул, – ты герой!
Тот сделал отрицательный жест, но жена, перехватив его руку, прижала её к щеке.
– Сколько же мук, – всхлипывая, сказала она, – физических и душевных ты испытал! Я привыкла, что меня кидает из мира в мир, но почему судьба так жестоко обошлась с тобой? Неужели она не могла перебросить в будущее только меня?
– Нет, – возразила Юля, глаза которой блестели от слёз, – если бы ты очутилась там одна, у тебя не появилось бы стимула для путешествия по стране, и, возможно, вы с Кириллом до сих пор жили бы в его полуразрушенном доме, гадая, зачем тебя забросило в ту реальность.
– Юленька права, – произнёс Гергени. – Мне больно за тебя, Дима, но произошедшее закономерно. Главное, чтобы твои страдания окупились, и Земля не пострадала.
Он обратился к жене:
– Юля, я думаю, что от ребёнка придётся избавиться.
Та сделала испуганное движение.
– Ты не поняла, – качнул головой жатир. – Мы станем воспитывать его вдали от себя, чтобы он не видел проявления наших сил. Кроме того, ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Гудрис изучал медицину.
Юлия кивнула:
– И ещё, он не будет Гудрисом, – добавила она. – Считайте меня суеверной, но иногда имя определяет судьбу. Мы назовём его иначе.
– Ты права.
Гергени поднялся.
– Спасибо вам, друзья, – растроганно сказал он, – за вашу самоотверженность. Не падайте духом, вы снова вместе, и жизнь продолжается.
Дмитрий пожал руку жатира, обнял Юлю и, взяв Нику под локоть, покинул резиденцию. Вслед за ними отправился Кирилл, а через четверть часа разошлись и остальные.
Вернувшиеся домой супруги, постоянно прикасаясь друг к другу, словно боясь потерять, приготовили комнату для мальчика и отправились на кухню.
Кирилл был в восторге, ему нравилось абсолютно всё. Он восхищался ванной, горячей водой, газовой плитой, компьютером – тем, что каждый современный горожанин считает обычным и повседневным. Но главным, как он признался во время ужина, для него стала полнейшая безопасность.
– Ты же помнишь, мама, как мы добирались до Сан-Пит… я хотел сказать, Санкт-Петербурга? Постоянно ожидая нападения. А тут можно спокойно ходить по улицам, не боясь ни патрулей, ни чудовищ. Я так благодарен за то, что ты меня не бросила.
– О чём ты говоришь?! – возмутилась Ника. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты находился рядом. Как складываются ваши отношения с дедом?
– Прекрасно, – ответил Кирилл. – Он очень ласков и внимателен ко мне. Именно таким я его и помню, хотя здесь он намного веселее и счастливее. Странным кажется только одно – держать на руках собственного отца. Но, надеюсь, со временем я привыкну.
– Думаю, тебя представят ему двоюродным братом или другим дальним родственником, – усмехнулся Дмитрий.
– Возможно. Хотя, зная дедушку, я не сомневаюсь, что рано или поздно он расскажет ему всё, как есть, папа.
Мужчина заметно вздрогнул и рассмеялся. Посмотрев в удивлённые глаза Ники и Кирилла, он весело сказал:
– Некоторое время мне придётся привыкать к званию родителя. Но поскольку оно почётно, и носить его можно с гордостью, думаю, процесс осознания станет недолгим.
Кирилл сполз с табуретки и обнял Дмитрия. Тот не противился, ласково поглаживая мальчика по спине.
– Ты научишь меня всему, что умеешь? – подняв голову, с волнением поинтересовался подросток. – Я тоже хочу стать воином.
– Обязательно, – серьёзно ответил отец. – Думаю, и тебе, милая, стоит пройти эту школу. При некоторых обстоятельствах не помешает.
– Оох, – заскрипела Ника, – я старая, больная и тяжёлая на подъём. Куда уж мне….
И они расхохотались.
[1] Лингвист – учёный, специалист по языкознанию.
[2] Циклопы – мифический народ одноглазых великанов людоедов.
Рейтинг: 0
458 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
