"Тёмный ангел", Глава вторая "Выступление", эпизод 4

 (Сергей)

 

Я молил Господа лишь об одном, чтобы силы не покинули меня во время концерта. Прекрасно зная, что мне предстоит нелёгкое испытание, я на свою голову сдержал слово, данное Наталье и всему коллективу. Разве это не признак безрассудства? Почему я не подумал о том, что может произойти с родителями, с Златой? Что сделано, того не воротить.

Во время репетиции меня не покидало чувство вины и страха. Я боялся, что не справлюсь со своей задачей. Вы не представляете даже, каково петь или играть с невыносимой головной болью. При каждом движении тебе кажется, что на голову опускается тяжелый молот, и ты не в силах что-либо исправить. Громкая музыка и разговоры кажутся криками, лишь потому, что у тебя из-за мигрени обострён слух. Одним словом – невыносимо.

Так было и у меня во время репетиции. Злата всячески отговаривала меня, просила о том, чтобы я всё бросил и поехал домой. Она убеждала меня, что здоровье важнее концерта. Я и сам прекрасно это понимал, но обещание, данное мною Наташе, нарушить не мог.

- Серёж, а где твои минусовки? – спросил Артём.

- А? Что? – отозвался я через минуту.

Взглянув ещё раз на поющую Злату, я подошёл к столу, за которым сидел Тёма, подал другу флэш-карту.

- В папке «Для концерта», - ответил я на его вопрос.

- Серёж, как ты? Что-то на тебе совсем лица нет, - побеспокоился друг.

- Всё хорошо, просто волнуюсь. Пойду на минуту выйду на воздух.

Артём был сильно удивлён, и я знал причину его удивления.

Прежде, до рокового момента в моей жизни, сцена для меня была всем. Я жил на ней и никогда не боялся её. Конечно, перед каждым выходом, присутствовало лёгкое волнение, но оно сразу же проходило, когда я видел десятки глаз и улыбок зрителей, пришедших отдохнуть. Это словно прохладная речная вода жарким летом. Сначала неприятно до дрожи, а потом наслаждение до замирания сердца в груди.  Так был и у меня раньше, но теперь всё изменилось. Вернее, изменился я.

- Серёж, ты куда? – спросила вошедшая в кабинет Наташка.

-В уборную, - солгал я.

Наташа, лишь печально улыбнувшись, прошла на сцену.

Я, выругавшись, вылетел из кабинета и врезался в стену. Удар был настолько мощным, что я чуть не задохнулся от боли в груди, которая привела к секундному потемнению в глазах. Когда снова в мои глаза ударил свет, я обнаружил, что сежу в кресле, стоящем в фойе нашего дома культуры. Я смотрел на деревянные панели, расположенные на противоположной стене, но краем глаза заметил, что рядом со мной сидит Отто.

Приветствие застряло у меня в горле. Вы не поверите, но я был совершенно уверен, что врезался в бетонную стену. Это не мог быть Отто. Человеческое тело намного мягче. Оно не твёрдое, а я явно врезался в камень. Я не хотел признаваться самому себе, но это был Отто, потому что никакой стены около входной двери в гримёрную не было. Стена, конечно же, присутствовала, но от двери до неё – метров пятнадцать, так что я был сбит с толку.

 Отто наверняка заметил мой ступор.

- Привет, - прохрипел я, нарушая повисшую тишину.

- Привет, Сергей. Извини, пожалуйста! Я не хотел причинять тебе боль.

Медленно выпрямившись, я встал. Грудная клетка ныла. Плюс ещё одно испытание, свалившееся на меня. Посмотрев на Отто, я почувствовал, что меня начинает мучить совесть. А всё из-за того, что боль в глазах друга заставляла чувствовать себя виновным перед ним. А в чём была моя вина, я не понимал? Я совсем перестал себя понимать. Я бы мог всё свалить на болезнь, но дело было в другом. Словно  мир менялся вокруг, а вместе с ним менялся и я. Всё пугало, и я заметил, что не только меня. Родителей, друзей, да всех, кто встречал меня. Они все переживали за меня, боялись, а я ненавидел себя за это, за то, что причинял людям боль.

- Прости, Отто.

Удивление немца нахлынуло на меня волной. Явно, Отто не ожидал, что я попрошу прощение, но я всё же извинился, хотя сам не понимал, за что.

- Ничего страшного, - ответили мы друг другу и рассмеялись.

С Отто было так легко, словно с родным братом. Мы понимали друг друга. Между нами существовала некая связь. Такое же единство у меня было с отцом. С папой ладно, мы всё же близкие люди. Но откуда она появилась между мной и Отто? Родство здесь не причём. Тогда, что?

- Отто извини, пожалуйста. Но мне надо идти репетировать. Концерт через полчаса.

- Серёж, тебе не за что извиняться. Я пришёл пожелать тебе удачи.

Немец о чём-то задумался.

- Спасибо. Честно я не ожидал.

- Почему? – спросил Отто по инерции.

- Я не знаю.

- А я знаю. Сереж ты мой друг. А друзья поддерживают друг друга. Иди репетируй и не переживай из-за того, что можешь меня обидеть. Мне хватило нескольких минут, чтобы понять твой характер. Ты за всех переживаешь, за всех волнуешься. Это хорошо, но ты также должен думать и о себе, так что не переживай, я всё понимаю, ты дал обещание. Ты пытаешься никого не обидеть, ты пытаешься со всеми дружить. Это хорошо, но знай Серёж, что всем мил не будешь и помни, что настоящие друзья, всегда поймут, чтобы ты не делал, так что вперед и с песней, - закончил Отто, легонько хлопнув меня по плечу.

После таких слов, я лишь смог улыбнуться. Отто ещё раз пожелал мне удачи и ушёл. Минуту постояв, я переполненный эмоциями вернулся в артистическую. Прошёл на сцену. Ребята ждали меня.

- Простите, за мою безответственность.

- Всё хорошо, Серёж, - взяв меня за руку, сказала Злата.

Я оглядел всех друзей и улыбнулся. Они самые лучшие. Отто был прав в том, что настоящие друзья поймут.

- Ну, пора начинать, зал уже полон, да и время пришло, - скомандовала Наташа и взяла меня за другую руку.

Следом к нам подтянулись остальные ребята. Круг замкнулся, и над ценой пронеслось тихое «УРА»

 

 (Отто)

 

Всё своё жалкое существование меня тянуло в Россию. Я хотел вернуться на родину своих предков. И вот, наконец, вернулся. Давным-давно я, мама и сестра бежали из России. Мою маму считали ведьмой не только чужие люди, но и близкие. Семья Филатовых была одной из них. Так получилось, что после смерти моего отца Александра, который был знатным дворянином, маму с двумя детьми вышвырнули на улицу, обвинив в преждевременной кончине батюшки. Конечно, она была ни в чем не виновата, а вот в семье Филатовых были колдуны.  По крайней мере так думала мама. Позже, мы осели в Германии. Мне тогда исполнилось двадцать, я узнал, что Филатовы бежали из Москвы, сменив фамилию на Фроловы, и оказались в Курской губернии. С тех пор они и проживали в ней. Проходили годы, менялась власть, а они жили, позабыв о своей сущности.  В середине двадцатого века в семье Фроловых родился мальчик, которого родители назвали Сергеем.  Когда Сереже исполнилось шестнадцать, он заболел, но позже, как оказалось, в нём начали просыпаться силы. Вот почему я так дорожил этим юношей, он напомнил мне моего отца. К тому же мы были родственниками хоть и дальними.

Люди не услышали, но до моего уха донеслось тихое «УРА». Если я не ошибался, то вскоре начнется концерт. Я оказался прав. Занавес легонько дрогнул, открывая сцену. Наконец, он совсем открылся и на сцену вышли ведущие. Девушка и парень. Девушке на вид было лет двадцать пять, парню меньше. Наверное, он был школьником, может старше, а может младше Сергея.

- Мужчина, у вас телефон звонит, - робко обратилась ко мне женщина.

- Извините.

Достав мобильник из кармана, я шёпотом ответил.

- Здравствуй, Вить. Всё хорошо! Концерт только начался. Нет, Сергей ещё не выступал. Конечно, я же обещал. Я присмотрю за ним, не волнуйся. Пока.

Отключив телефон, я засунул его в нагрудный карман. Глубоко вдохнув, я замер. Острая обжигающая боль пронзила моё горло, а после и все вены. Я так крепко сжал челюсть, что почувствовал, как клыки впились в нижнюю губу. Рядом сидящая женщина, ни сказав ни слова, отсела от меня и перекрестилась. Я тут же достал телефон и вгляделся в зеркальный экран. Мертвенно бледное существо с кошачьими глазами безумно смотрело на меня. Убрав телефон обратно в карман, закрыл глаза, задержав при этом дыхание. Через несколько минут, огонь стал отступать, и мне стало легче.

Я открыл глаза и посмотрел на сцену, там дети играли какую-то сценку. Меня затянуло, и я забыл про жажду.

 (Сергей)

 

Выглянув из-за шторы, я оглядел зал. Людей было столько, что некоторым из пришедших не хватило мест. Среди множества лиц я нашёл одно, отличающееся от других. Отто сидел чуть угнувшись. Он наверно говорил по телефону. Я это понял, когда друг положил мобильник в карман.

- Странный парень, - прокомментировала Злата.

Я вздрогнул, не ожидая её появления.

- Ты напугала меня.

- Извини, я не хотела. Просто ты уже пять минут наблюдаешь за залом. Я не упрекаю тебя, но сейчас твоя песня.

- Как? Уже? – всполошился я.

Злата тихо захихикав, схватила меня за руку и оттянула от шторы.

- Ты бы лучше слова песни повторил.

- Я их помню. Ох…

Такого я не ожидал. Огненный шар разгорелся, словно солнце взошло не на небе, а внутри моего тела. Огонь, бушующий в животе, причинял невыносимую боль.

Представьте, что вам через горло заливают раскалённое железо, которое медленно стекает по пищеводу, сворачиваясь в огненный шар. Потом шар заполняет все пространство ниже диафрагмы и разгорается с немыслимой скоростью. Кажется, что его смертоносные лучи сейчас прожгут живот насквозь, освобождая пожар наружу. Потом вообразите, как шар взрывается, и кипящая жидкость растекается по всему телу, заполняя адским пламенем все вены и капилляры организма.

- Серёжа, - услышал я, как проорали ребята.

- Воды, принесите воды.

 Кто-то протянул мне стакан с водой. Я выхватил его из рук, но так и не смог сделать глоток, потому что, запотевший, он выскользнул,  ударился о пол и разлетелся вдребезги.

Я секунду смотрел на осколки, а потом поднял голову. Ребята столпились вокруг меня. Злата держала меня за руку, а Артём пытался вызвать скорую. По крайней мере, мне так показалось. Честно говоря, меня это совсем не волновало. Причиной моего беспокойства был Отто. Он стоял за кругом из ребят и с нескрываемым ужасом наблюдал за мной. Я взглянул ему в глаза и почувствовал, как огненный шар снова разгорается у меня в животе.

- Отто, уйди! - прорычал я, не обращая внимания на панику ребят и зрителей в зале.

- Серёж, я не могу…

- Убирайся! - проорал я. - Или я за себя не ручаюсь!

Отто не ответил и ушёл со сцены. Артём помог мне подняться. Присев на стул, я посмотрел на друзей.

- Тём, куда ты звонил?

- Хотел вызвать скорую, но связь пропала, и до сих пор не появилась.

- Не надо звонить. Со мной всё хорошо и ребят простите, пожалуйста.  Я не хотел срывать концерт.

Тёмка, фыркнув, пробубнил ругательство в мою сторону. Я проигнорировал обидные слова, потому что друг назвал меня «идиотом» не со зла.

- Серёж, это неважно. Мы вернём зрителям деньги. Сейчас нас волнуешь ты, - сдерживая слёзы, прошептала Злата.

Моё сердце болезненно сжалось в крохотную точку. Я крепко сжал ладонь любимой девушки.

- Так, Ваня, Тёма, пойдём надо успокоить зрителей и извиниться, - вмешалась наш худрук, осознавая то, что из сложившейся ситуации надо как-то выходить.

- Наташ, извини, пожалуйста.

- Ничего страшного. Главное, что с тобой всё хорошо, - без всяких эмоций ответила она и, схватив ребят за руки, вытащила их на сцену.

Остальные артисты тоже ушли, так что я и Злата остались вдвоём.

- Злата, я не знаю, что произошло.

- Серёж, всё обошлось. Это из-за болезни.

- Нет! Это другое, - тяжело вздохнув, продолжил. - Я почувствовал, как внутри меня разгорелся огненный шар.

Злата, вздрогнув, присела на стул, стоящий рядом.

- Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

- Не знаю, но мне кажется, что это связанно с моей семьёй.

- Ты про что?

Я встал.

- После того, как я попал в больницу, заметил, что с родителями стало что-то происходить. Мама постоянно твердила, что в моей болезни виноваты они. Но этого не может быть, Злата.

- Серёж, всё будет хорошо, - прервала она меня.

Я лишь мотнул рукой. После сегодняшнего случая, я потерял всякую надежду на излечение. Что-то происходило. И я не понимал что. Нечто внутри меня оборвалось, когда огненный шар разгорелся. А самое страшное, я потерял доверие к Отто. Или не потерял. А что  если Отто поможет мне всё разъяснить, что если он знает, что со мной происходит. С чего бы незнакомому человеку так переживать за меня? И дело не в единстве, которое между нами существовало, а в чем-то большем, в том, что мне не видано.

- Мне нужно найти Отто.

Злата взорвалась.

- Господи, Серёж, что с тобой происходит! Ты его сам прогнал, а теперь хочешь его найти!

- Злата, я понял. Он знает, что со мной происходит. И папа знает и мама. Они могут мне помочь.

- Это бред Серёж. То ты гонишь его как злейшего врага, то хочешь видеть. Ты определись, что тебе нужно. Поговори с родителями. Разберись в себе. Я понимаю, тебе тяжело. Это хорошо, что ты борешься, но то что ты сказал это полный бред. Конечно, они могут помочь. Они могут поддержать тебя. Я могу поддержать тебя. Отто.  Мы поддержим тебя, ты справишься. Ты просто напуган.

 Я присел на стул.

- Возможно, ты права. Я просто паникер и всё. Болезнь сказалась на моей психике. Но я всё равно должен найти Отто. Мне нужно извиниться пред ним.

Злата взяла меня за подбородок и, взглянув мне в глаза, сказала:

- Извинишься, и он тебя простит, поверь мне. А теперь тебе надо домой.

- Да, надо. Я сорвал концерт, всех напугал, обидел Отто и устал. Точно мне надо домой.

- Ох, Серёжка.

Я кивнул и приобнял Злату за талию.

- Всё будет хорошо, поверь мне.

- Я верю тебе. Верю, - ответил я настолько убедительно, насколько смог.

Разумом я понимал, что то, о чём подумал и говорил полнейший бред. Но где-то глубоко в душе я верил, что сказанное мною – правда. Я прекрасно осознавал, что это за гранью возможного, но шестое чувство говорило о том, что вокруг происходит что-то странное, может даже выходящее за рамки реальности. Вот, например,  огненный шар внутри меня или внезапная ненависть к Отто, словно он не человек, а какой-то монстр. Всё это могло мне показаться из-за болезни. Наверное, так оно и было. Но всё казалось таким реальным, таким осязаемым, что могло быть правдой.

- Злата, пойдём домой.

- Пойдём, Серёжка. 

© Copyright: Kyle James Davies, 2015

Регистрационный номер №0320454

от 9 декабря 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0320454 выдан для произведения:

 (Сергей)

 

Я молил Господа лишь об одном, чтобы силы не покинули меня во время концерта. Прекрасно зная, что мне предстоит нелёгкое испытание, я на свою голову сдержал слово, данное Наталье и всему коллективу. Разве это не признак безрассудства? Почему я не подумал о том, что может произойти с родителями, с Златой? Что сделано, того не воротить.

Во время репетиции меня не покидало чувство вины и страха. Я боялся, что не справлюсь со своей задачей. Вы не представляете даже, каково петь или играть с невыносимой головной болью. При каждом движении тебе кажется, что на голову опускается тяжелый молот, и ты не в силах что-либо исправить. Громкая музыка и разговоры кажутся криками, лишь потому, что у тебя из-за мигрени обострён слух. Одним словом – невыносимо.

Так было и у меня во время репетиции. Злата всячески отговаривала меня, просила о том, чтобы я всё бросил и поехал домой. Она убеждала меня, что здоровье важнее концерта. Я и сам прекрасно это понимал, но обещание, данное мною Наташе, нарушить не мог.

- Серёж, а где твои минусовки? – спросил Артём.

- А? Что? – отозвался я через минуту.

Взглянув ещё раз на поющую Злату, я подошёл к столу, за которым сидел Тёма, подал другу флэш-карту.

- В папке «Для концерта», - ответил я на его вопрос.

- Серёж, как ты? Что-то на тебе совсем лица нет, - побеспокоился друг.

- Всё хорошо, просто волнуюсь. Пойду на минуту выйду на воздух.

Артём был сильно удивлён, и я знал причину его удивления.

Прежде, до рокового момента в моей жизни, сцена для меня была всем. Я жил на ней и никогда не боялся её. Конечно, перед каждым выходом, присутствовало лёгкое волнение, но оно сразу же проходило, когда я видел десятки глаз и улыбок зрителей, пришедших отдохнуть. Это словно прохладная речная вода жарким летом. Сначала неприятно до дрожи, а потом наслаждение до замирания сердца в груди.  Так был и у меня раньше, но теперь всё изменилось. Вернее, изменился я.

- Серёж, ты куда? – спросила вошедшая в кабинет Наташка.

-В уборную, - солгал я.

Наташа, лишь печально улыбнувшись, прошла на сцену.

Я, выругавшись, вылетел из кабинета и врезался в стену. Удар был настолько мощным, что я чуть не задохнулся от боли в груди, которая привела к секундному потемнению в глазах. Когда снова в мои глаза ударил свет, я обнаружил, что сежу в кресле, стоящем в фойе нашего дома культуры. Я смотрел на деревянные панели, расположенные на противоположной стене, но краем глаза заметил, что рядом со мной сидит Отто.

Приветствие застряло у меня в горле. Вы не поверите, но я был совершенно уверен, что врезался в бетонную стену. Это не мог быть Отто. Человеческое тело намного мягче. Оно не твёрдое, а я явно врезался в камень. Я не хотел признаваться самому себе, но это был Отто, потому что никакой стены около входной двери в гримёрную не было. Стена, конечно же, присутствовала, но от двери до неё – метров пятнадцать, так что я был сбит с толку.

 Отто наверняка заметил мой ступор.

- Привет, - прохрипел я, нарушая повисшую тишину.

- Привет, Сергей. Извини, пожалуйста! Я не хотел причинять тебе боль.

Медленно выпрямившись, я встал. Грудная клетка ныла. Плюс ещё одно испытание, свалившееся на меня. Посмотрев на Отто, я почувствовал, что меня начинает мучить совесть. А всё из-за того, что боль в глазах друга заставляла чувствовать себя виновным перед ним. А в чём была моя вина, я не понимал? Я совсем перестал себя понимать. Я бы мог всё свалить на болезнь, но дело было в другом. Словно  мир менялся вокруг, а вместе с ним менялся и я. Всё пугало, и я заметил, что не только меня. Родителей, друзей, да всех, кто встречал меня. Они все переживали за меня, боялись, а я ненавидел себя за это, за то, что причинял людям боль.

- Прости, Отто.

Удивление немца нахлынуло на меня волной. Явно, Отто не ожидал, что я попрошу прощение, но я всё же извинился, хотя сам не понимал, за что.

- Ничего страшного, - ответили мы друг другу и рассмеялись.

С Отто было так легко, словно с родным братом. Мы понимали друг друга. Между нами существовала некая связь. Такое же единство у меня было с отцом. С папой ладно, мы всё же близкие люди. Но откуда она появилась между мной и Отто? Родство здесь не причём. Тогда, что?

- Отто извини, пожалуйста. Но мне надо идти репетировать. Концерт через полчаса.

- Серёж, тебе не за что извиняться. Я пришёл пожелать тебе удачи.

Немец о чём-то задумался.

- Спасибо. Честно я не ожидал.

- Почему? – спросил Отто по инерции.

- Я не знаю.

- А я знаю. Сереж ты мой друг. А друзья поддерживают друг друга. Иди репетируй и не переживай из-за того, что можешь меня обидеть. Мне хватило нескольких минут, чтобы понять твой характер. Ты за всех переживаешь, за всех волнуешься. Это хорошо, но ты также должен думать и о себе, так что не переживай, я всё понимаю, ты дал обещание. Ты пытаешься никого не обидеть, ты пытаешься со всеми дружить. Это хорошо, но знай Серёж, что всем мил не будешь и помни, что настоящие друзья, всегда поймут, чтобы ты не делал, так что вперед и с песней, - закончил Отто, легонько хлопнув меня по плечу.

После таких слов, я лишь смог улыбнуться. Отто ещё раз пожелал мне удачи и ушёл. Минуту постояв, я переполненный эмоциями вернулся в артистическую. Прошёл на сцену. Ребята ждали меня.

- Простите, за мою безответственность.

- Всё хорошо, Серёж, - взяв меня за руку, сказала Злата.

Я оглядел всех друзей и улыбнулся. Они самые лучшие. Отто был прав в том, что настоящие друзья поймут.

- Ну, пора начинать, зал уже полон, да и время пришло, - скомандовала Наташа и взяла меня за другую руку.

Следом к нам подтянулись остальные ребята. Круг замкнулся, и над ценой пронеслось тихое «УРА»

 

 (Отто)

 

Всё своё жалкое существование меня тянуло в Россию. Я хотел вернуться на родину своих предков. И вот, наконец, вернулся. Давным-давно я, мама и сестра бежали из России. Мою маму считали ведьмой не только чужие люди, но и близкие. Семья Филатовых была одной из них. Так получилось, что после смерти моего отца Александра, который был знатным дворянином, маму с двумя детьми вышвырнули на улицу, обвинив в преждевременной кончине батюшки. Конечно, она была ни в чем не виновата, а вот в семье Филатовых были колдуны.  По крайней мере так думала мама. Позже, мы осели в Германии. Мне тогда исполнилось двадцать, я узнал, что Филатовы бежали из Москвы, сменив фамилию на Фроловы, и оказались в Курской губернии. С тех пор они и проживали в ней. Проходили годы, менялась власть, а они жили, позабыв о своей сущности.  В середине двадцатого века в семье Фроловых родился мальчик, которого родители назвали Сергеем.  Когда Сереже исполнилось шестнадцать, он заболел, но позже, как оказалось, в нём начали просыпаться силы. Вот почему я так дорожил этим юношей, он напомнил мне моего отца. К тому же мы были родственниками хоть и дальними.

Люди не услышали, но до моего уха донеслось тихое «УРА». Если я не ошибался, то вскоре начнется концерт. Я оказался прав. Занавес легонько дрогнул, открывая сцену. Наконец, он совсем открылся и на сцену вышли ведущие. Девушка и парень. Девушке на вид было лет двадцать пять, парню меньше. Наверное, он был школьником, может старше, а может младше Сергея.

- Мужчина, у вас телефон звонит, - робко обратилась ко мне женщина.

- Извините.

Достав мобильник из кармана, я шёпотом ответил.

- Здравствуй, Вить. Всё хорошо! Концерт только начался. Нет, Сергей ещё не выступал. Конечно, я же обещал. Я присмотрю за ним, не волнуйся. Пока.

Отключив телефон, я засунул его в нагрудный карман. Глубоко вдохнув, я замер. Острая обжигающая боль пронзила моё горло, а после и все вены. Я так крепко сжал челюсть, что почувствовал, как клыки впились в нижнюю губу. Рядом сидящая женщина, ни сказав ни слова, отсела от меня и перекрестилась. Я тут же достал телефон и вгляделся в зеркальный экран. Мертвенно бледное существо с кошачьими глазами безумно смотрело на меня. Убрав телефон обратно в карман, закрыл глаза, задержав при этом дыхание. Через несколько минут, огонь стал отступать, и мне стало легче.

Я открыл глаза и посмотрел на сцену, там дети играли какую-то сценку. Меня затянуло, и я забыл про жажду.

 (Сергей)

 

Выглянув из-за шторы, я оглядел зал. Людей было столько, что некоторым из пришедших не хватило мест. Среди множества лиц я нашёл одно, отличающееся от других. Отто сидел чуть угнувшись. Он наверно говорил по телефону. Я это понял, когда друг положил мобильник в карман.

- Странный парень, - прокомментировала Злата.

Я вздрогнул, не ожидая её появления.

- Ты напугала меня.

- Извини, я не хотела. Просто ты уже пять минут наблюдаешь за залом. Я не упрекаю тебя, но сейчас твоя песня.

- Как? Уже? – всполошился я.

Злата тихо захихикав, схватила меня за руку и оттянула от шторы.

- Ты бы лучше слова песни повторил.

- Я их помню. Ох…

Такого я не ожидал. Огненный шар разгорелся, словно солнце взошло не на небе, а внутри моего тела. Огонь, бушующий в животе, причинял невыносимую боль.

Представьте, что вам через горло заливают раскалённое железо, которое медленно стекает по пищеводу, сворачиваясь в огненный шар. Потом шар заполняет все пространство ниже диафрагмы и разгорается с немыслимой скоростью. Кажется, что его смертоносные лучи сейчас прожгут живот насквозь, освобождая пожар наружу. Потом вообразите, как шар взрывается, и кипящая жидкость растекается по всему телу, заполняя адским пламенем все вены и капилляры организма.

- Серёжа, - услышал я, как проорали ребята.

- Воды, принесите воды.

 Кто-то протянул мне стакан с водой. Я выхватил его из рук, но так и не смог сделать глоток, потому что, запотевший, он выскользнул,  ударился о пол и разлетелся вдребезги.

Я секунду смотрел на осколки, а потом поднял голову. Ребята столпились вокруг меня. Злата держала меня за руку, а Артём пытался вызвать скорую. По крайней мере, мне так показалось. Честно говоря, меня это совсем не волновало. Причиной моего беспокойства был Отто. Он стоял за кругом из ребят и с нескрываемым ужасом наблюдал за мной. Я взглянул ему в глаза и почувствовал, как огненный шар снова разгорается у меня в животе.

- Отто, уйди! - прорычал я, не обращая внимания на панику ребят и зрителей в зале.

- Серёж, я не могу…

- Убирайся! - проорал я. - Или я за себя не ручаюсь!

Отто не ответил и ушёл со сцены. Артём помог мне подняться. Присев на стул, я посмотрел на друзей.

- Тём, куда ты звонил?

- Хотел вызвать скорую, но связь пропала, и до сих пор не появилась.

- Не надо звонить. Со мной всё хорошо и ребят простите, пожалуйста.  Я не хотел срывать концерт.

Тёмка, фыркнув, пробубнил ругательство в мою сторону. Я проигнорировал обидные слова, потому что друг назвал меня «идиотом» не со зла.

- Серёж, это неважно. Мы вернём зрителям деньги. Сейчас нас волнуешь ты, - сдерживая слёзы, прошептала Злата.

Моё сердце болезненно сжалось в крохотную точку. Я крепко сжал ладонь любимой девушки.

- Так, Ваня, Тёма, пойдём надо успокоить зрителей и извиниться, - вмешалась наш худрук, осознавая то, что из сложившейся ситуации надо как-то выходить.

- Наташ, извини, пожалуйста.

- Ничего страшного. Главное, что с тобой всё хорошо, - без всяких эмоций ответила она и, схватив ребят за руки, вытащила их на сцену.

Остальные артисты тоже ушли, так что я и Злата остались вдвоём.

- Злата, я не знаю, что произошло.

- Серёж, всё обошлось. Это из-за болезни.

- Нет! Это другое, - тяжело вздохнув, продолжил. - Я почувствовал, как внутри меня разгорелся огненный шар.

Злата, вздрогнув, присела на стул, стоящий рядом.

- Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

- Не знаю, но мне кажется, что это связанно с моей семьёй.

- Ты про что?

Я встал.

- После того, как я попал в больницу, заметил, что с родителями стало что-то происходить. Мама постоянно твердила, что в моей болезни виноваты они. Но этого не может быть, Злата.

- Серёж, всё будет хорошо, - прервала она меня.

Я лишь мотнул рукой. После сегодняшнего случая, я потерял всякую надежду на излечение. Что-то происходило. И я не понимал что. Нечто внутри меня оборвалось, когда огненный шар разгорелся. А самое страшное, я потерял доверие к Отто. Или не потерял. А что  если Отто поможет мне всё разъяснить, что если он знает, что со мной происходит. С чего бы незнакомому человеку так переживать за меня? И дело не в единстве, которое между нами существовало, а в чем-то большем, в том, что мне не видано.

- Мне нужно найти Отто.

Злата взорвалась.

- Господи, Серёж, что с тобой происходит! Ты его сам прогнал, а теперь хочешь его найти!

- Злата, я понял. Он знает, что со мной происходит. И папа знает и мама. Они могут мне помочь.

- Это бред Серёж. То ты гонишь его как злейшего врага, то хочешь видеть. Ты определись, что тебе нужно. Поговори с родителями. Разберись в себе. Я понимаю, тебе тяжело. Это хорошо, что ты борешься, но то что ты сказал это полный бред. Конечно, они могут помочь. Они могут поддержать тебя. Я могу поддержать тебя. Отто.  Мы поддержим тебя, ты справишься. Ты просто напуган.

 Я присел на стул.

- Возможно, ты права. Я просто паникер и всё. Болезнь сказалась на моей психике. Но я всё равно должен найти Отто. Мне нужно извиниться пред ним.

Злата взяла меня за подбородок и, взглянув мне в глаза, сказала:

- Извинишься, и он тебя простит, поверь мне. А теперь тебе надо домой.

- Да, надо. Я сорвал концерт, всех напугал, обидел Отто и устал. Точно мне надо домой.

- Ох, Серёжка.

Я кивнул и приобнял Злату за талию.

- Всё будет хорошо, поверь мне.

- Я верю тебе. Верю, - ответил я настолько убедительно, насколько смог.

Разумом я понимал, что то, о чём подумал и говорил полнейший бред. Но где-то глубоко в душе я верил, что сказанное мною – правда. Я прекрасно осознавал, что это за гранью возможного, но шестое чувство говорило о том, что вокруг происходит что-то странное, может даже выходящее за рамки реальности. Вот, например,  огненный шар внутри меня или внезапная ненависть к Отто, словно он не человек, а какой-то монстр. Всё это могло мне показаться из-за болезни. Наверное, так оно и было. Но всё казалось таким реальным, таким осязаемым, что могло быть правдой.

- Злата, пойдём домой.

- Пойдём, Серёжка. 

 

"Тёмный ангел", Глава вторая "Выступление", эпизод 5

"Тёмный ангел", Глава вторая "Выступление", эпизод 3