Бояре Рюрика. Глава 4.

(819 г. от Р.Х.)
 
Порывистый ветер шевелил волосы Оскола, и под наполненными этим ветром парусами ладьи ходко бежали по волнам. Они переваливались с борта на борт под ударами волн, но Оскол, казалось, не замечал этой качки и крепко стоял на ногах, ни за что не держась.
- Я смотрю – ты в море не впервой… - Подошедший Градомир казался угрюмым и чем-то озабоченным.
- Больше десяти лет уже в море не хаживал. – Улыбающийся Оскол окинул взором со всех сторон окружающую ладью гладь моря, вспененную волнами. – А так в последнее время всё больше вдоль берега плавал.
- И поэтому ты такой радостный?..
- Не только. Жажду посмотреть на кровушку данов.
- Не боишься, значит?
- Обида есть, есть злость, а страха нет. Как учил меня отец: главное – рассудок в бою не потерять.
- Мыслишь здраво. Посмотрим, как в бою себя поведёшь. А чего кольчугу свою не снимешь? Почерпнёт ненароком ладья воды, и утянет тебя кольчуга на дно.
- Привыкнуть мне к ней надо. А ты чего такой сумрачный? Воинов в дружине много, да и ладьи на волнах – загляденье.
- Поспешно мы на данов собрались, а Святовиту даров сделать не удосужились. Как бы не осерчал он на нас!
- А чего спешили-то?
- Так весть передали, что воины данов уплыли…
- Значит - их города охранять некому?
- Какие города! – Презрительно махнул рукой Градомир. – Название одно. Таких городов, как у славян у них нет, кроме Худяби. Селения у них. Живут в больших домах, а несколько домов тыном огорожены. А вот Худябя – город. Его Готфрид построил руками бодричей, которых он вывез на свою землю после того, как разорил их города.
Улыбка слетела с лица Оскола, и он хриплым от волнения голосом произнёс:
- Так может сейчас на эту Худябю и нападём?
- Худябя расположен на берегу узкого залива, далеко вторгающегося в сушу. Скрытно к нему с моря не подобраться, а чтоб охватить город со всех сторон – сил у нас маловато. Может потом как-нибудь, если князь решится. А пока один из островов данов пощипаем. Куда правишь, бестолочь? Не видишь, что ладья наперерез другой плывёт?.. – Вдруг закричал Градомир на рулевого и бросился помогать замешкавшемуся воину.
Ночь пролетела, и в утреннем сумраке ладьи славян неторопливо подплыли к лесистому берегу. Оскол следом за остальными воинами спрыгнул в воду и вместе с ними вытащил ладью на берег. Остромысл вместе с княжичем Вратибором, оставив небольшую охрану, повели воинов вглубь острова. Оскол вместе с воинами Градомира осторожно пробирались сквозь заросли леса, пока не выбрались на большую поляну, застроенную длинными домами, каждый из которых был огорожен частоколом. Славяне без крика бросились к близстоящему дому, одни перелезли через забор, другие распахнули ворота, и только после этого зазвенели мечи и раздались крики поверженных данов.
Оскол не бросился вместе со всеми к дому, а побежал дальше, считая, что Градомир со своими воинами справятся и без него. Уже отовсюду слышался шум битвы. Оскол бросился к одному из домов, стоящих на отшибе и не огороженных тыном. Из дома навстречу ему друг за другом выбежали три вооружённых дана. Первому, отбив щитом удар его меча, Оскол нанёс страшный удар секирой, разрубившей доспехи дана и вошедшей в него чуть ли не до обуха. Второго, совсем ещё безусого отрока, он сбил с ног ударом щита, а затем добил его, лежащего на земле. Оскола даже не остановили налитые ужасом приближающейся смерти глаза парня. Третий оказался более искушённым. Он уворачивался и отпрыгивал от наносимых ему ударов и не подпускал близко к себе, иногда взмахивая мечом и пытаясь достать противника. Тогда Оскол после очередной неудачной атаки просто бросился на него, прикрываясь щитом. Сократив между ним и собой расстояние, он ударил дана по ноге чуть выше колена, заставив его потерять равновесие, а затем следующим ударом лишил его жизни.
Оглядевшись и не заметив кругом врагов, Оскол осторожно заглянул в дом. В полутьме он увидел множество людей, глаза которых настороженно глядели на него. На всех на них были металлические ошейники. Оскол опустил щит и секиру и шагнул в открытую дверь:
- Вы кто будете?
После его вопроса люди оживились и радостно загудели:
- Рабы мы, а сами из вагров да бодричей. Чуем, что война началась с данами, раз ты их побил?! Знать – волюшку-то опять обретём! А сам-то ты из какого племени?
- Сам я – бодрич, но живу среди руян. Вот руяне и решили немного данов усмирить, а то разбойничают много. Мне повезло: на вас наткнулся. Теперь опять свободными будете. А кроме вас-то ещё здесь рабы есть?
Вперёд вышел коренастый бородатый мужик:
- Корлином меня зовут. Вагр – я. Видел здесь неподалёку дом, который даны уж больно хорошо охраняют и никого к нему не подпускают.
- Так покажите где… - Встрепетнулся Оскол.
- Много их там. Тебе одному не справиться. – Корлин повернулся к остальным. – Вооружайтесь, чем можете! Поможем молодцу. Жёнки и дети здесь останьтесь!
Корлин, подобрав у убитого дана меч, повёл за собой Оскола и почти два десятка бывших рабов. По пути несколько раз возникали стычки с попадавшимися им воинами данов, которых славяне просто сметали, оставляя убитых и забирая у них оружие. Перед воротами частокола дома, куда вывел всех Корлин, стояли порядка десяти воинов, настороженно вслушиваясь в раздававшийся с разных сторон шум битвы. Увидев появившихся славян, они сбились в кучу и ощетинились мечами. Оскол, прикрываясь щитом, первый бросился на них, круша секирой направо и налево. Поддержавшие его славяне быстро расправились с врагами.
За открытыми воротами славян встретили четверо добротно одетых людей. Один из них – по виду воин, но хотя и без оружия, выступил вперёд:
- Вы что, взбунтовались? Здесь сын князя Дражко Цедраг. Погубить его хотите?
Оскол разглядел среди стоявших напротив самого молодого, недоверчиво смотрящего на вооружённых людей:
- Ну, здравствуй, князь бодричей Цедраг! Считай, что взбунтовались. А помог им в этом я.
Заинтересованный Цедраг подошёл и встал рядом со своим воином:
- Ты почему меня зовёшь князем? Я – княжич, а князь бодричей – Славомир.
- Славомир заключил союз с данами и сейчас сидит в темнице короля франков. Так что теперь ты – князь бодричей.
- А ты кто сам-то будешь?
- Я-то? –Усмехнулся Оскол. – Я – Оскол, дружинник Рюрика - сына твоего дяди Годослава.
- Не было такого сына у Годослава. – Мрачно заметил стоящий рядом с Цедрагом воин. – Один был сын у Годослава, да и тот, видимо, погиб – ни слуху от него, ни духу… Я сам дал ему в провожатые двоих воинов, чтобы они проводили его к его деду, но не вернулись они.
- Честимысл, Мезислав и мать его Умила погибли – стрелами нас закидали, а Рюрик и я выжили и на ладье уплыли от данов.
- Да, так звали воинов. Но сына Годослава звали Юрий!
- Юрий, Юрик, Рюрик – какая разница? Главное - он жив!
- Так Юрий жив? – Обрадовался воин.
- Погоди, Траскон. – Нахмурился Цедраг. – Я его помню. Он сейчас – отрок, а ты хочешь сказать, что его дружина напала на данов, чтобы освободить меня?
- Да, Рюрик – ещё отрок, и находится сейчас у руян. А напали на данов охочие люди руян и княжич Вратибор со своими русичами – бывшими воинами князя Руса Бравлина. Что ты здесь – никто не знал. Пока воинов данов нет, вот и решили поживиться за счёт них – не всё же им разбойничать!
- А с чего ты взял, что данов нет?
- Так весть нам пришла, что они в набег на фризов ушли.
- Что-то я не заметил, чтобы воинов данов уменьшилось. – Заметил Траскон, а Корлин добавил:
- Да и ладьи данов как стояли за мысом, так там и стоят.
- Та-ак! – Протянул Оскол. – Значит, вляпались в дерьмо…
- Слышите, – заметил Цедраг, - как будто битва тише стала?!
Оскол прислушался: шума и звона оружия уже не было слышно, и только изредка раздавались визги и крики женщин данов, которых хватали славянские воины для своих утех.
- Действительно тише. Видно – неспроста. Надо к войску возвращаться, а то нас даны поодиночке только так побьют. – Оскол повернулся к бывшим рабам. – Ну, кто вместе со мной? Кто не побоится свою кровь пролить за свою свободу?
- Веди нас, Оскол. – Ответил за всех Корлин.
- Мы пойдём с вами. Траскон, – Цедраг повернулся к своему воину, - подбери мечи у убитых!
- Останься, князь! – Мрачно произнёс Оскол. - Чую я, что страшная сеча будет. Немногие могут выжить…
- Мой долг с бодричами вместе в битве быть! – Гордо ответил Цедраг, и Оскол не стал ему возражать.
Оскол быстрым шагом повёл всех к оставленным на побережье ладьям славян. Из ворот одного из домов его окликнул Градомир:
- С кем это ты, Оскол? И куда спешишь? Помоги лучше добычу на ладьи отнести!
- Беда, Градомир! – Бросился к нему Оскол. – Со мной князь бодричей Цедраг и его люди. Так они говорят, что даны с острова никуда не уплывали, и ладьи их здесь.
- Во-он как дело повернулось! – Протянул Градомир и окликнул одного из своих воинов. – Путарь, найди Остромысла и передай ему, что воины данов объявились. Пусть со своими воинами срочно к ладьям идут. Заодно и гольтепу по дороге собери – сейчас вместе держаться надо.
Славяне оставили селение данов и чуть ли не бегом направились к побережью, по дороге собирая своих воинов. Из-за деревьев показались славянские ладьи, которые обороняли Вратибор и его воины от окруживших их со всех сторон данов. Градомир, Цедраг остановились, оглядывая сражение. Около трёх сотен данов пытались сломить сопротивление воинов Вратибора, но те стойко оборонялись, хотя среди них были уже убитые и раненые.
- Эх, сколько их! – Заскрипел зубами появившийся около Градомира Остромысл.
- Чего стоим? – Мрачно спросил Оскол. – Сечи всё равно не избежать.
- И то - правда! – Почему-то весело воскликнул Остромысл и, подняв щит, шагнул в сторону битвы.
Часть воинов данов повернулись к появившимся у них за спиной славянам, сомкнули щиты, выставили копья и неспешным шагом и сомкнутой стеной двинулись навстречу. Остромысл со своими воинами попытался с налёту пробить эту стену, но даны отбили этот наскок и всё также неторопливо двинулись вперёд.
- Эх, не так надо. – Процедил сквозь зубы Оскол. – Жалко, что Рюрика здесь нет, а то увидел бы как данов «солнышко» прожарит!
Он выскочил вперёд строя славян, согнул туловище параллельно земли, выставил как крылья птицы в разные стороны свой тяжёлый щит и секиру и на полусогнутых ногах закружился, приближаясь к данам. Беспрерывно крутящиеся секира и окованный металлом щит отбивали копья и крушили щиты противника, наносили раны и сбивали с ног. В появившуюся брешь вслед за Осколом бросились славянские воины. Пробив стену, Оскол распрямился и, мотая закружившейся головой, отпрянул, отдыхая, назад за спины славян.
- Славно ты их!.. – Похвалил его оказавшийся рядом князь Цедраг, отбивая удары недругов вместе с Трасконом.
Оскол огляделся: даны снизили натиск на воинов Вратибора и, наоборот, бросили всю мощь на появившихся славян. Некоторые воины уже сражались с двумя, а то и с тремя данами. Недалеко от Оскола Остромысл сдерживал аж четырёх, и было видно, что он с трудом отбивал удары противника.
- А-а-а! – С яростным криком бросился Оскол ему на помощь и двумя страшными ударами секиры перерубил двоих.
Даны отхлынули от неожиданной поддержки, и, залитый кровью врагов Остромысл, только улыбкой поблагодарил Оскола. Страшная это была улыбка! Улыбка на искривлённом яростью лице, с налитыми бешенством битвы глазами вызывала скорее ужас, а не радость. Увидев перед собой воина славян, который смог разрушить их казалось неприступную их шеренгу воинов, даны с новой силой набросились на Оскола и Остромысла, надеясь обрести славу победы над таким умелым воином. На помощь им бросились славяне, но под напором большого количества данов они отступили.
Рядом с Осколом остались Остромысл, подоспевший им на помощь Траскон и ещё один воин, который вскоре пал, пронзённый копьём. Оставшись втроём, они встали в окружении данов спиной к спине и с трудом отбивали наскоки врага. Мешавшиеся под ногами трупы врагов и друзей сковывали движения, приводили к тому, что приходилось оступаться и спотыкаться. Одно такое неуклюжее движение чуть было не стоило Осколу жизни, но подоспевший Остромысл заслонил его собой и отбил предназначавшиеся Осколу удары.
Свистнули стрелы, и сражающиеся с Осколом, Остромыслом и Трасконом даны попадали на землю. Оскол оглянулся: воины Вратибора, почувствовав ослабление натиска данов, сами усилили напор и начали приближаться, а из-за их спин летели стрелы. Он вдруг почувствовал, что воины данов не так уж яростно нападают, а начинают шаг за шагом отступать и, наконец, рассыпались. Одна часть данов, показав спины, бросилась к спасительному лесу, пытаясь скрыться за спасительной зеленью леса, и вдогонку им полетели стрелы-убийцы. Другая часть данов отступила к кромке воды, и окружившие их славяне начали методично их уничтожать.
Всё было кончено. Оскол стоял на залитом кровью берегу среди трупов славян и данов. Со всех сторон слышались стоны раненых. Славяне ходили между тел и выискивали ещё живых. Своих перевязывали и осторожно относили на ладьи, а врагов безжалостно добивали. К Осколу повернулся Остромысл:
- Славная была битва! Выстояли русичи, а ты вовремя им подмогу привёл. Одним словом – молодец, храбро сражался и меня в бою спас.
- Да и ты меня от смерти оберёг…
Вокруг них начали собираться выжившие. Подошедший Градомир озабоченно произнёс:
- Уходить надо, а то даны могут вернуться.
- А добычу бросить? – Не согласился с ним Остромысл. – Разве не за этим мы сюда приплыли?
- Добыча живым нужна, а ты посмотри – сколько народу побито! – Мрачно произнёс Крутослав – воин княжича Вратибора. – Да и покалеченных много!..
- Всё в руках богов! – Беззаботно махнул рукой Остромысл.
- Вот-вот, и я о том! – Продолжил Крутослав. – Взывай к Святовиту, Остромысл, княжича Вратибора здорово посекли даны, а ты закон знаешь…
Крутослав не договорил и пошёл прочь, а за ним двинулись и все русичи. Остромысл враз изменился в лице и двинулся вслед за ними.
- О каком законе он говорил? – С недоумением спросил Градомира Оскол.
- Не надо пока об этом. Боги всё видят, и Святовит всё видит. И я видел, как ты храбро сражался. Такие воины мне нужны. Ты лучше скажи о другом - не зря, значит, ты такой щит выбирал? Откуда у тебя такое умение?
- Отец в молодости учил, как видно знал, что может пригодиться мне в жизни.
- Видно - знатный воин был твой отец! – Вмешался князь Цедраг. – Как его имя?
- Раковором его величали.
- Постой, постой! Знакомое имя. – Воскликнул Траскон.
- Гонцом он был направлен к князю Дражко, и не вернулся. Сказали, что погубили его даны.
- А-а, гонцом! – Протянул Траскон. – Помню я его. Послал его князь Дражко за помощью к лютичам. Ан видишь, как произошло! Не даны его погубили, а страшной смертью замучил его князь лютичей Милогост.
Потемнел лицом Оскол, а князь Цедраг, медленно растягивая слова, произнёс:
- Вот видишь, Оскол, и твой отец служил князю бодричей. Служи мне! Такие воины, как ты, мне нужны. Дел много - неспокойно сейчас на нашей земле.
Оскол отрицательно помотал головой:
- Я уже выбрал князя. Мой князь – Рюрик, а я его дружинник.
- Возьми нас в свою дружину, Оскол! – Загалдели стоящие рядом «охочие люди» руян или как их называл Остромысл – гольтепа. – Мы с таким воеводой, как ты, огонь и воду пройдём! Ты же видел – воевать мы умеем. Ну что, возьмёшь?
- Возьму, но не в свою дружину, а в дружину князя Рюрика.
- Согласны! – Обрадованно зашумели теперь уже дружинники Рюрика. – А ты у нас за воеводу будь!
- Хватит медлить! Уходить надо.– Услышав эти слова, раздражённо пробурчал Градомир. - Ты со мной, Оскол, или со своей дружиной?
- Как уходить? А жёнки и дети бодричей там остались.
- Уже не остались. – Сзади Оскола ответил Корлин. – Я людей послал, чтобы сюда их вели. А ещё послал, чтобы две ладьи данов сюда пригнали, а у остальных днища топорами пробили, чтоб неповадно гнаться за нами было. Спаси тебя боги, Оскол, за заботу о нас. Не забудем мы этого. И если помощь будет нужна или беда какая, то дай весть – обязательно на помощь придём.
Цедраг внимательно оглядел руян, окруживших Оскола, бодричей и вагров во главе с Корлином и недовольно поджал губы.
 
*   *   *
 
Ладьи славян плыли под парусами к родным берегам. Уже давно скрылся из глаз берег данов, а Оскол всё оглядывался назад, выискивая – нет ли погони? Во всех ладьях были раненые, а также отдельно лежащие, прикрытые запасным парусом  мёртвые, которых славяне планировали предать огню на родной земле.
- Оскол, - окликнул его дружинник Таислав, - русичи сигналят. Что делать будем?
Оскол увидел, как на одной ладье упал парус, и к ней начали приставать остальные ладьи русичей.
- Спускайте парус и доставайте вёсла! Посмотрим, что там случилось.
- Опасно, Оскол! Как бы борта ладьи не пробить!
- Ничего! Волны не такие большие, ладьи выдержат.
Посреди моря, сгрудились, прижавшись бортами, ладьи славян. Под напором волн их борта ударялись между собой, тёрлись, сдирая смолу с досок, но все понимали, что только важное событие может вот так собрать в единое целое посреди моря эти струги.
Крутослав и все русичи стояли без шлемов, и их длинные клоки волос, оставленные на выбритой голове, развивались на ветру. Перед ними, смотря перед собой вдаль, стоял Остромысл.
- Ты повёл всех в набег, тебе и ответ держать. – Крутослав говорил громко, стараясь, чтобы каждое его слово не заглушали ни шум волн, ни удары бортов ладей. – Не уберегли мы все князя Вратибора. Да, князя! Для нас он - князь. Ты закон знаешь, и не мне тебя учить!
Остромысл вздохнул и снял с себя меч в ножнах:
- Так тому и быть. Я готов!
- Погоди! – Крутослав выставил вперёд свою ладонь, останавливая Остромысла. – Перед смертью князь Вратибор просил выполнить две его просьбы: позаботиться о своём сыне Мирославе и не убивать тебя. Мы выполним волю князя и оставим тебя в живых, но ладью ты должен покинуть!
Оскол в душе ужаснулся: покинуть ладью в море, где не видно берега – это неминуемая гибель, но Остромысл не показывал страха:
- Я чту закон и выполню его. А ещё я должен отдать свой меч тому, кого я считаю достойным носить его. - Он нашёл глазами Оскола. – Оскол, возьми этот меч! Вы все видели, как он бился, и поэтому я ему передаю свои ладьи и имущество. Желыба! – Остромысл позвал одного из своих воинов. - Вот вам новый воевода! А нет, то ищите себе нового.
Желыба, соглашаясь с Остромыслом, кивнул головой, а тот, скинув сапоги, прыгнул с ладьи в воду.
- Погоди! – Оскол схватил пустой бочонок и кинул ему вслед. – Может это тебе поможет…
Остромысл охватил одной рукой бочонок, а другой начал грести, удаляясь от ладей.
- Не захотел, значит, ты его гибели. – Крутослав пристально смотрел на Оскола.
- Не захотел… Спас он меня в бою.
- Не боишься, значит, нарушить закон?..
Оскол промолчал, а Крутослав понимающе кивнул головой:
- В бою он спас тебя, ты спас его, ты спас и нас. И сейчас хочешь его спасти. Нет ничего выше доблести, чем спасти своего товарища. Я видел, как ты бился с данами. Хорошо бился! Если бы был жив князь Рус, то он непременно бы взял тебя в свою дружину. Ты духом наш. Многого может достигнуть тот князь, у которого есть такой воин. Вот тебе моя рука. – Крутослав протянул Осколу руку, и тот пожал её. – Знай, когда будет тебе трудно, то всегда можешь обратиться к русичам.
У рядом стоящего князя Цедрага от услышанного нахмурились брови. Он ещё раз поглядел на Оскола, на мелькающего среди волн с бочонком Остромысла и, цедя слова сквозь зубы, промолвил:
- Ну что, закон исполнили – пора в путь!..
- Да, пора. – Согласился Градимир, и славяне, поставив паруса, направились к родным берегам: ладьи руян и русичей с изрядно поредевшим войском – к своему побережью, а бодричи и вагры на бывших ладьях данов – к своему.
Цедраг смотрел на удаляющиеся ладьи руян и русичей, и на лице его возникло недовольство:
- Не по нраву мне этот Оскол, хотя, надо признать, воин он отменный. – И он посмотрел назад, туда, где боролся с волнами Остромысл.
- Чего так? Ведь он нас спас. – Не понял Траскон.
- Много чести ему воздали. Освободить нас – это был его долг. А ты слышал, как он сказал: «Я - дружинник князя Рюрика!» Ты слышал – князя! Князя каких земель?..
- Так у его отца Годослава была земля. И он твой брат…
- Эта земля сейчас под моей дланью, а насчёт брата… – После паузы Цедраг добавил. - Надо ещё посмотреть – мой ли он брат?
- Как ты думаешь, князь: почему Славомир находится в темнице у короля франков, а не княжит у бодричей?
Цедраг недоумённо пожал плечами:
- Почему?..
- Не поддержал его народ, не простили ему союз с данами. Не поддержали его бодричи в его делах неправедных. А без поддержки народа править тяжко.
- Народ не поддержит – поклонюсь в ноги франкскому королю Людовику. С его поддержкой нам сила данов будет не страшна.
Траскон внимательно посмотрел на князя, и это не ускользнуло от него:
- Что смотришь?
- Как ты похож на своего отца!
Князь Цедраг самодовольно улыбнулся:
- Он многому чему меня научил. А сейчас скажи людям, чтобы свернули парус – на вёслах пойдём.
- Зачем? Под парусом-то быстрее…
- Я тоже не боюсь нарушить закон.
 

© Copyright: М.Лютый, 2016

Регистрационный номер №0339945

от 28 апреля 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0339945 выдан для произведения: (819 г. от Р.Х.)
 
Порывистый ветер шевелил волосы Оскола, и под наполненными этим ветром парусами ладьи ходко бежали по волнам. Они переваливались с борта на борт под ударами волн, но Оскол, казалось, не замечал этой качки и крепко стоял на ногах, ни за что не держась.
- Я смотрю – ты в море не впервой… - Подошедший Градомир казался угрюмым и чем-то озабоченным.
- Больше десяти лет уже в море не хаживал. – Улыбающийся Оскол окинул взором со всех сторон окружающую ладью гладь моря, вспененную волнами. – А так в последнее время всё больше вдоль берега плавал.
- И поэтому ты такой радостный?..
- Не только. Жажду посмотреть на кровушку данов.
- Не боишься, значит?
- Обида есть, есть злость, а страха нет. Как учил меня отец: главное – рассудок в бою не потерять.
- Мыслишь здраво. Посмотрим, как в бою себя поведёшь. А чего кольчугу свою не снимешь? Почерпнёт ненароком ладья воды, и утянет тебя кольчуга на дно.
- Привыкнуть мне к ней надо. А ты чего такой сумрачный? Воинов в дружине много, да и ладьи на волнах – загляденье.
- Поспешно мы на данов собрались, а Святовиту даров сделать не удосужились. Как бы не осерчал он на нас!
- А чего спешили-то?
- Так весть передали, что воины данов уплыли…
- Значит - их города охранять некому?
- Какие города! – Презрительно махнул рукой Градомир. – Название одно. Таких городов, как у славян у них нет, кроме Худяби. Селения у них. Живут в больших домах, а несколько домов тыном огорожены. А вот Худябя – город. Его Готфрид построил руками бодричей, которых он вывез на свою землю после того, как разорил их города.
Улыбка слетела с лица Оскола, и он хриплым от волнения голосом произнёс:
- Так может сейчас на эту Худябю и нападём?
- Худябя расположен на берегу узкого залива, далеко вторгающегося в сушу. Скрытно к нему с моря не подобраться, а чтоб охватить город со всех сторон – сил у нас маловато. Может потом как-нибудь, если князь решится. А пока один из островов данов пощипаем. Куда правишь, бестолочь? Не видишь, что ладья наперерез другой плывёт?.. – Вдруг закричал Градомир на рулевого и бросился помогать замешкавшемуся воину.
Ночь пролетела, и в утреннем сумраке ладьи славян неторопливо подплыли к лесистому берегу. Оскол следом за остальными воинами спрыгнул в воду и вместе с ними вытащил ладью на берег. Остромысл вместе с княжичем Вратибором, оставив небольшую охрану, повели воинов вглубь острова. Оскол вместе с воинами Градомира осторожно пробирались сквозь заросли леса, пока не выбрались на большую поляну, застроенную длинными домами, каждый из которых был огорожен частоколом. Славяне без крика бросились к близстоящему дому, одни перелезли через забор, другие распахнули ворота, и только после этого зазвенели мечи и раздались крики поверженных данов.
Оскол не бросился вместе со всеми к дому, а побежал дальше, считая, что Градомир со своими воинами справятся и без него. Уже отовсюду слышался шум битвы. Оскол бросился к одному из домов, стоящих на отшибе и не огороженных тыном. Из дома навстречу ему друг за другом выбежали три вооружённых дана. Первому, отбив щитом удар его меча, Оскол нанёс страшный удар секирой, разрубившей доспехи дана и вошедшей в него чуть ли не до обуха. Второго, совсем ещё безусого отрока, он сбил с ног ударом щита, а затем добил его, лежащего на земле. Оскола даже не остановили налитые ужасом приближающейся смерти глаза парня. Третий оказался более искушённым. Он уворачивался и отпрыгивал от наносимых ему ударов и не подпускал близко к себе, иногда взмахивая мечом и пытаясь достать противника. Тогда Оскол после очередной неудачной атаки просто бросился на него, прикрываясь щитом. Сократив между ним и собой расстояние, он ударил дана по ноге чуть выше колена, заставив его потерять равновесие, а затем следующим ударом лишил его жизни.
Оглядевшись и не заметив кругом врагов, Оскол осторожно заглянул в дом. В полутьме он увидел множество людей, глаза которых настороженно глядели на него. На всех на них были металлические ошейники. Оскол опустил щит и секиру и шагнул в открытую дверь:
- Вы кто будете?
После его вопроса люди оживились и радостно загудели:
- Рабы мы, а сами из вагров да бодричей. Чуем, что война началась с данами, раз ты их побил?! Знать – волюшку-то опять обретём! А сам-то ты из какого племени?
- Сам я – бодрич, но живу среди руян. Вот руяне и решили немного данов усмирить, а то разбойничают много. Мне повезло: на вас наткнулся. Теперь опять свободными будете. А кроме вас-то ещё здесь рабы есть?
Вперёд вышел коренастый бородатый мужик:
- Корлином меня зовут. Вагр – я. Видел здесь неподалёку дом, который даны уж больно хорошо охраняют и никого к нему не подпускают.
- Так покажите где… - Встрепетнулся Оскол.
- Много их там. Тебе одному не справиться. – Корлин повернулся к остальным. – Вооружайтесь, чем можете! Поможем молодцу. Жёнки и дети здесь останьтесь!
Корлин, подобрав у убитого дана меч, повёл за собой Оскола и почти два десятка бывших рабов. По пути несколько раз возникали стычки с попадавшимися им воинами данов, которых славяне просто сметали, оставляя убитых и забирая у них оружие. Перед воротами частокола дома, куда вывел всех Корлин, стояли порядка десяти воинов, настороженно вслушиваясь в раздававшийся с разных сторон шум битвы. Увидев появившихся славян, они сбились в кучу и ощетинились мечами. Оскол, прикрываясь щитом, первый бросился на них, круша секирой направо и налево. Поддержавшие его славяне быстро расправились с врагами.
За открытыми воротами славян встретили четверо добротно одетых людей. Один из них – по виду воин, но хотя и без оружия, выступил вперёд:
- Вы что, взбунтовались? Здесь сын князя Дражко Цедраг. Погубить его хотите?
Оскол разглядел среди стоявших напротив самого молодого, недоверчиво смотрящего на вооружённых людей:
- Ну, здравствуй, князь бодричей Цедраг! Считай, что взбунтовались. А помог им в этом я.
Заинтересованный Цедраг подошёл и встал рядом со своим воином:
- Ты почему меня зовёшь князем? Я – княжич, а князь бодричей – Славомир.
- Славомир заключил союз с данами и сейчас сидит в темнице короля франков. Так что теперь ты – князь бодричей.
- А ты кто сам-то будешь?
- Я-то? –Усмехнулся Оскол. – Я – Оскол, дружинник Рюрика - сына твоего дяди Годослава.
- Не было такого сына у Годослава. – Мрачно заметил стоящий рядом с Цедрагом воин. – Один был сын у Годослава, да и тот, видимо, погиб – ни слуху от него, ни духу… Я сам дал ему в провожатые двоих воинов, чтобы они проводили его к его деду, но не вернулись они.
- Честимысл, Мезислав и мать его Умила погибли – стрелами нас закидали, а Рюрик и я выжили и на ладье уплыли от данов.
- Да, так звали воинов. Но сына Годослава звали Юрий!
- Юрий, Юрик, Рюрик – какая разница? Главное - он жив!
- Так Юрий жив? – Обрадовался воин.
- Погоди, Траскон. – Нахмурился Цедраг. – Я его помню. Он сейчас – отрок, а ты хочешь сказать, что его дружина напала на данов, чтобы освободить меня?
- Да, Рюрик – ещё отрок, и находится сейчас у руян. А напали на данов охочие люди руян и княжич Вратибор со своими русичами – бывшими воинами князя Руса Бравлина. Что ты здесь – никто не знал. Пока воинов данов нет, вот и решили поживиться за счёт них – не всё же им разбойничать!
- А с чего ты взял, что данов нет?
- Так весть нам пришла, что они в набег на фризов ушли.
- Что-то я не заметил, чтобы воинов данов уменьшилось. – Заметил Траскон, а Корлин добавил:
- Да и ладьи данов как стояли за мысом, так там и стоят.
- Та-ак! – Протянул Оскол. – Значит, вляпались в дерьмо…
- Слышите, – заметил Цедраг, - как будто битва тише стала?!
Оскол прислушался: шума и звона оружия уже не было слышно, и только изредка раздавались визги и крики женщин данов, которых хватали славянские воины для своих утех.
- Действительно тише. Видно – неспроста. Надо к войску возвращаться, а то нас даны поодиночке только так побьют. – Оскол повернулся к бывшим рабам. – Ну, кто вместе со мной? Кто не побоится свою кровь пролить за свою свободу?
- Веди нас, Оскол. – Ответил за всех Корлин.
- Мы пойдём с вами. Траскон, – Цедраг повернулся к своему воину, - подбери мечи у убитых!
- Останься, князь! – Мрачно произнёс Оскол. - Чую я, что страшная сеча будет. Немногие могут выжить…
- Мой долг с бодричами вместе в битве быть! – Гордо ответил Цедраг, и Оскол не стал ему возражать.
Оскол быстрым шагом повёл всех к оставленным на побережье ладьям славян. Из ворот одного из домов его окликнул Градомир:
- С кем это ты, Оскол? И куда спешишь? Помоги лучше добычу на ладьи отнести!
- Беда, Градомир! – Бросился к нему Оскол. – Со мной князь бодричей Цедраг и его люди. Так они говорят, что даны с острова никуда не уплывали, и ладьи их здесь.
- Во-он как дело повернулось! – Протянул Градомир и окликнул одного из своих воинов. – Путарь, найди Остромысла и передай ему, что воины данов объявились. Пусть со своими воинами срочно к ладьям идут. Заодно и гольтепу по дороге собери – сейчас вместе держаться надо.
Славяне оставили селение данов и чуть ли не бегом направились к побережью, по дороге собирая своих воинов. Из-за деревьев показались славянские ладьи, которые обороняли Вратибор и его воины от окруживших их со всех сторон данов. Градомир, Цедраг остановились, оглядывая сражение. Около трёх сотен данов пытались сломить сопротивление воинов Вратибора, но те стойко оборонялись, хотя среди них были уже убитые и раненые.
- Эх, сколько их! – Заскрипел зубами появившийся около Градомира Остромысл.
- Чего стоим? – Мрачно спросил Оскол. – Сечи всё равно не избежать.
- И то - правда! – Почему-то весело воскликнул Остромысл и, подняв щит, шагнул в сторону битвы.
Часть воинов данов повернулись к появившимся у них за спиной славянам, сомкнули щиты, выставили копья и неспешным шагом и сомкнутой стеной двинулись навстречу. Остромысл со своими воинами попытался с налёту пробить эту стену, но даны отбили этот наскок и всё также неторопливо двинулись вперёд.
- Эх, не так надо. – Процедил сквозь зубы Оскол. – Жалко, что Рюрика здесь нет, а то увидел бы как данов «солнышко» прожарит!
Он выскочил вперёд строя славян, согнул туловище параллельно земли, выставил как крылья птицы в разные стороны свой тяжёлый щит и секиру и на полусогнутых ногах закружился, приближаясь к данам. Беспрерывно крутящиеся секира и окованный металлом щит отбивали копья и крушили щиты противника, наносили раны и сбивали с ног. В появившуюся брешь вслед за Осколом бросились славянские воины. Пробив стену, Оскол распрямился и, мотая закружившейся головой, отпрянул, отдыхая, назад за спины славян.
- Славно ты их!.. – Похвалил его оказавшийся рядом князь Цедраг, отбивая удары недругов вместе с Трасконом.
Оскол огляделся: даны снизили натиск на воинов Вратибора и, наоборот, бросили всю мощь на появившихся славян. Некоторые воины уже сражались с двумя, а то и с тремя данами. Недалеко от Оскола Остромысл сдерживал аж четырёх, и было видно, что он с трудом отбивал удары противника.
- А-а-а! – С яростным криком бросился Оскол ему на помощь и двумя страшными ударами секиры перерубил двоих.
Даны отхлынули от неожиданной поддержки, и, залитый кровью врагов Остромысл, только улыбкой поблагодарил Оскола. Страшная это была улыбка! Улыбка на искривлённом яростью лице, с налитыми бешенством битвы глазами вызывала скорее ужас, а не радость. Увидев перед собой воина славян, который смог разрушить их казалось неприступную их шеренгу воинов, даны с новой силой набросились на Оскола и Остромысла, надеясь обрести славу победы над таким умелым воином. На помощь им бросились славяне, но под напором большого количества данов они отступили.
Рядом с Осколом остались Остромысл, подоспевший им на помощь Траскон и ещё один воин, который вскоре пал, пронзённый копьём. Оставшись втроём, они встали в окружении данов спиной к спине и с трудом отбивали наскоки врага. Мешавшиеся под ногами трупы врагов и друзей сковывали движения, приводили к тому, что приходилось оступаться и спотыкаться. Одно такое неуклюжее движение чуть было не стоило Осколу жизни, но подоспевший Остромысл заслонил его собой и отбил предназначавшиеся Осколу удары.
Свистнули стрелы, и сражающиеся с Осколом, Остромыслом и Трасконом даны попадали на землю. Оскол оглянулся: воины Вратибора, почувствовав ослабление натиска данов, сами усилили напор и начали приближаться, а из-за их спин летели стрелы. Он вдруг почувствовал, что воины данов не так уж яростно нападают, а начинают шаг за шагом отступать и, наконец, рассыпались. Одна часть данов, показав спины, бросилась к спасительному лесу, пытаясь скрыться за спасительной зеленью леса, и вдогонку им полетели стрелы-убийцы. Другая часть данов отступила к кромке воды, и окружившие их славяне начали методично их уничтожать.
Всё было кончено. Оскол стоял на залитом кровью берегу среди трупов славян и данов. Со всех сторон слышались стоны раненых. Славяне ходили между тел и выискивали ещё живых. Своих перевязывали и осторожно относили на ладьи, а врагов безжалостно добивали. К Осколу повернулся Остромысл:
- Славная была битва! Выстояли русичи, а ты вовремя им подмогу привёл. Одним словом – молодец, храбро сражался и меня в бою спас.
- Да и ты меня от смерти оберёг…
Вокруг них начали собираться выжившие. Подошедший Градомир озабоченно произнёс:
- Уходить надо, а то даны могут вернуться.
- А добычу бросить? – Не согласился с ним Остромысл. – Разве не за этим мы сюда приплыли?
- Добыча живым нужна, а ты посмотри – сколько народу побито! – Мрачно произнёс Крутослав – воин княжича Вратибора. – Да и покалеченных много!..
- Всё в руках богов! – Беззаботно махнул рукой Остромысл.
- Вот-вот, и я о том! – Продолжил Крутослав. – Взывай к Святовиту, Остромысл, княжича Вратибора здорово посекли даны, а ты закон знаешь…
Крутослав не договорил и пошёл прочь, а за ним двинулись и все русичи. Остромысл враз изменился в лице и двинулся вслед за ними.
- О каком законе он говорил? – С недоумением спросил Градомира Оскол.
- Не надо пока об этом. Боги всё видят, и Святовит всё видит. И я видел, как ты храбро сражался. Такие воины мне нужны. Ты лучше скажи о другом - не зря, значит, ты такой щит выбирал? Откуда у тебя такое умение?
- Отец в молодости учил, как видно знал, что может пригодиться мне в жизни.
- Видно - знатный воин был твой отец! – Вмешался князь Цедраг. – Как его имя?
- Раковором его величали.
- Постой, постой! Знакомое имя. – Воскликнул Траскон.
- Гонцом он был направлен к князю Дражко, и не вернулся. Сказали, что погубили его даны.
- А-а, гонцом! – Протянул Траскон. – Помню я его. Послал его князь Дражко за помощью к лютичам. Ан видишь, как произошло! Не даны его погубили, а страшной смертью замучил его князь лютичей Милогост.
Потемнел лицом Оскол, а князь Цедраг, медленно растягивая слова, произнёс:
- Вот видишь, Оскол, и твой отец служил князю бодричей. Служи мне! Такие воины, как ты, мне нужны. Дел много - неспокойно сейчас на нашей земле.
Оскол отрицательно помотал головой:
- Я уже выбрал князя. Мой князь – Рюрик, а я его дружинник.
- Возьми нас в свою дружину, Оскол! – Загалдели стоящие рядом «охочие люди» руян или как их называл Остромысл – гольтепа. – Мы с таким воеводой, как ты, огонь и воду пройдём! Ты же видел – воевать мы умеем. Ну что, возьмёшь?
- Возьму, но не в свою дружину, а в дружину князя Рюрика.
- Согласны! – Обрадованно зашумели теперь уже дружинники Рюрика. – А ты у нас за воеводу будь!
- Хватит медлить! Уходить надо.– Услышав эти слова, раздражённо пробурчал Градомир. - Ты со мной, Оскол, или со своей дружиной?
- Как уходить? А жёнки и дети бодричей там остались.
- Уже не остались. – Сзади Оскола ответил Корлин. – Я людей послал, чтобы сюда их вели. А ещё послал, чтобы две ладьи данов сюда пригнали, а у остальных днища топорами пробили, чтоб неповадно гнаться за нами было. Спаси тебя боги, Оскол, за заботу о нас. Не забудем мы этого. И если помощь будет нужна или беда какая, то дай весть – обязательно на помощь придём.
Цедраг внимательно оглядел руян, окруживших Оскола, бодричей и вагров во главе с Корлином и недовольно поджал губы.
 
*   *   *
 
Ладьи славян плыли под парусами к родным берегам. Уже давно скрылся из глаз берег данов, а Оскол всё оглядывался назад, выискивая – нет ли погони? Во всех ладьях были раненые, а также отдельно лежащие, прикрытые запасным парусом  мёртвые, которых славяне планировали предать огню на родной земле.
- Оскол, - окликнул его дружинник Таислав, - русичи сигналят. Что делать будем?
Оскол увидел, как на одной ладье упал парус, и к ней начали приставать остальные ладьи русичей.
- Спускайте парус и доставайте вёсла! Посмотрим, что там случилось.
- Опасно, Оскол! Как бы борта ладьи не пробить!
- Ничего! Волны не такие большие, ладьи выдержат.
Посреди моря, сгрудились, прижавшись бортами, ладьи славян. Под напором волн их борта ударялись между собой, тёрлись, сдирая смолу с досок, но все понимали, что только важное событие может вот так собрать в единое целое посреди моря эти струги.
Крутослав и все русичи стояли без шлемов, и их длинные клоки волос, оставленные на выбритой голове, развивались на ветру. Перед ними, смотря перед собой вдаль, стоял Остромысл.
- Ты повёл всех в набег, тебе и ответ держать. – Крутослав говорил громко, стараясь, чтобы каждое его слово не заглушали ни шум волн, ни удары бортов ладей. – Не уберегли мы все князя Вратибора. Да, князя! Для нас он - князь. Ты закон знаешь, и не мне тебя учить!
Остромысл вздохнул и снял с себя меч в ножнах:
- Так тому и быть. Я готов!
- Погоди! – Крутослав выставил вперёд свою ладонь, останавливая Остромысла. – Перед смертью князь Вратибор просил выполнить две его просьбы: позаботиться о своём сыне Мирославе и не убивать тебя. Мы выполним волю князя и оставим тебя в живых, но ладью ты должен покинуть!
Оскол в душе ужаснулся: покинуть ладью в море, где не видно берега – это неминуемая гибель, но Остромысл не показывал страха:
- Я чту закон и выполню его. А ещё я должен отдать свой меч тому, кого я считаю достойным носить его. - Он нашёл глазами Оскола. – Оскол, возьми этот меч! Вы все видели, как он бился, и поэтому я ему передаю свои ладьи и имущество. Желыба! – Остромысл позвал одного из своих воинов. - Вот вам новый воевода! А нет, то ищите себе нового.
Желыба, соглашаясь с Остромыслом, кивнул головой, а тот, скинув сапоги, прыгнул с ладьи в воду.
- Погоди! – Оскол схватил пустой бочонок и кинул ему вслед. – Может это тебе поможет…
Остромысл охватил одной рукой бочонок, а другой начал грести, удаляясь от ладей.
- Не захотел, значит, ты его гибели. – Крутослав пристально смотрел на Оскола.
- Не захотел… Спас он меня в бою.
- Не боишься, значит, нарушить закон?..
Оскол промолчал, а Крутослав понимающе кивнул головой:
- В бою он спас тебя, ты спас его, ты спас и нас. И сейчас хочешь его спасти. Нет ничего выше доблести, чем спасти своего товарища. Я видел, как ты бился с данами. Хорошо бился! Если бы был жив князь Рус, то он непременно бы взял тебя в свою дружину. Ты духом наш. Многого может достигнуть тот князь, у которого есть такой воин. Вот тебе моя рука. – Крутослав протянул Осколу руку, и тот пожал её. – Знай, когда будет тебе трудно, то всегда можешь обратиться к русичам.
У рядом стоящего князя Цедрага от услышанного нахмурились брови. Он ещё раз поглядел на Оскола, на мелькающего среди волн с бочонком Остромысла и, цедя слова сквозь зубы, промолвил:
- Ну что, закон исполнили – пора в путь!..
- Да, пора. – Согласился Градимир, и славяне, поставив паруса, направились к родным берегам: ладьи руян и русичей с изрядно поредевшим войском – к своему побережью, а бодричи и вагры на бывших ладьях данов – к своему.
Цедраг смотрел на удаляющиеся ладьи руян и русичей, и на лице его возникло недовольство:
- Не по нраву мне этот Оскол, хотя, надо признать, воин он отменный. – И он посмотрел назад, туда, где боролся с волнами Остромысл.
- Чего так? Ведь он нас спас. – Не понял Траскон.
- Много чести ему воздали. Освободить нас – это был его долг. А ты слышал, как он сказал: «Я - дружинник князя Рюрика!» Ты слышал – князя! Князя каких земель?..
- Так у его отца Годослава была земля. И он твой брат…
- Эта земля сейчас под моей дланью, а насчёт брата… – После паузы Цедраг добавил. - Надо ещё посмотреть – мой ли он брат?
- Как ты думаешь, князь: почему Славомир находится в темнице у короля франков, а не княжит у бодричей?
Цедраг недоумённо пожал плечами:
- Почему?..
- Не поддержал его народ, не простили ему союз с данами. Не поддержали его бодричи в его делах неправедных. А без поддержки народа править тяжко.
- Народ не поддержит – поклонюсь в ноги франкскому королю Людовику. С его поддержкой нам сила данов будет не страшна.
Траскон внимательно посмотрел на князя, и это не ускользнуло от него:
- Что смотришь?
- Как ты похож на своего отца!
Князь Цедраг самодовольно улыбнулся:
- Он многому чему меня научил. А сейчас скажи людям, чтобы свернули парус – на вёслах пойдём.
- Зачем? Под парусом-то быстрее…
- Я тоже не боюсь нарушить закон.
 

 

Бояре Рюрика. Глава 5.

Бояре Рюрика. Предисловие.