Зейнер раздраженно потоптался в снегу, хлопая руками по нагрудным карманам. Сигареты закончились, а курить хотелось до зеленых чертиков, злорадно плящуших перед глазами. На самом-то деле, конечно, никаких чертиков не было, но...
Снег аппетитно захрустел, продавливаемый рубчатыми подошвами и Зейнер увидел приближающуюся к нему фигуру.Под фонарем не так много места, но им хватило. Как и всегда.
- Что-то ты рановато, - едко заметил Зейнер, окидывая презрительным взглядом тонкую и высокую фигуру молодого мужчины. Темная куртка с узором из зеленых осколков, на глаза наползает неловко (явно спешил!) надетая шапка, которые сейчас принято называть "пидорками", в снегу утопают черные ботинки, так похожие на военные, фирмы CAT - еще один вариант моды среди молодежи, - и зачем пришел? Посидел бы лучше дома. Музыка, девчонки, кино, - он хмыкнул, - только кретин,вроде тебя променяет это на общество другого мужика.
Итан спокойно пожал плечами:
- Ты мой друг, с тобой мне гораздо интересней.
- Да ладно? Никого склеить не можешь, не уверен в себе, вот и не стоит! - Зейнер нашарил-таки в кармане сигарету, и на некоторое время замолчал, закуривая.
- Не кури, пожалуйста. Ты же знаешь, что я недавно развелся.
Просто поразительно, насколько он был терпелив!
- Хочу и буду курить. Указывать он мне еще станет! Развелся...- Зейнер затормозил себя, пусть хоть и слишком поздно. Он понимал,чувствовал, как с языка рвутся злые, несправедливые слова - о том, что никто бы не стал жить с таким уродом, как Итан (в то время как его внешности позавидовал бы любой красавчик), о том, что его жена ушла к другому (при том, что он сам предложил ей развестись), о том, что...
Да какая разница?
Итан в любом случае их не заслуживал. Как и не заслуживал такого отношения от единственного человека, которого считал своим другом. Зейнер все это это понимал.Он просто злился - не на Итана, то ли на себя, то ли на такую дерьмовую жизнь, то ли хрен его разберет на что он злился. Выплюнул сигарету, втоптал в снег, прошелся по ней так, будто бы не окурок втаптывал, а собственную жизнь, собственные огорчения. Черт его знает...все равно все испортил. Без особой надежды, и уже не глядя на Итана, буркнул:
- Пошли, что ли?
- Пошли, - также спокойно, словно ничего и не произошло, откликнулся парень. А может, и правда - ничего?
Снег хрустел под двумя парами обуви еще сильней. Темная ночь оставила позади идущих вперед Зейнера и Итана светлый островок с фонарем-пальмой и гостеприимно открыла им свои объятия. Больше нигде света не было. Они шли молча, ни о чем не разговаривая. Итан - не хотел получать очередной поток грубостей в свой адрес, Зейнер - не хотел грубить и чувствовать себя беспомощным и жалким. Что Итан сделает? Ничего. Он ни в чем не виноват, он просто рядом. Всегда рядом. Он - его, Зейнера, запасной, последний патрон, последняя сигарета, последний огонек яркой радости, последняя вера во что-то. Последний шанс, НЗ.
У кого-то - старый корпус ручки с леской, лезвием бритвы и спичками в презервативе, а у него - Итан. Гладкое молодое лицо с ангельски - чистым взором. Уже совсем не такое лицо, как в день их первого разговора, жестче стали губы, на лбу появилась незаметная морщина. С каждым годом он меняется. Что-то меняетя в нем, но он по-прежнему остается Итаном.
Его Итаном, светящимся изнутри.
Тем, к кому можно прийти, кого можно ждать, на кого можно ворчать и с кем так хорошо идти по снегу.
С кем можно остановиться около особенно большого сугроба и ждать, пока он откроет спортивную сумку и достанет все необходимое.
Зейнер берет в руки планшет, ставит два раскладных стульчика, присаживается, ждет, когда рядом устроится Итан.
- Ну, что? Небо, ночь или зима? - спрашивает Итан. Глаза горят предвкушением.
- Банально, - морщится Зейнер, - пусть будет необитаемый остров света. А вместо пальмы фонарь.
- А вместо океана - снег, да? - Итан осторожно, будто на пробу, трогает кончиком карандаша чистый лист, но пока не оставляет света.
Зейнер улыбается.
- Да. Поехали.
Помочь сайту
Поздравления
