Штабс-капитан Игнат Павлович любил прогуливаться в одиночестве. Он уставал от казарменной службы, но военным стал лишь потому, чтобы не возвращаться к отцу в усадьбу, человеку жёсткому и властному. Да и сама жизнь в городе казалась ему живее, интереснее, чем в деревне. Он любил впечатления. Гулял, вглядываясь в лица, размышляя, кто тот или иной человек, что собой представляет, кем служит, что встречался ему по дороге.
Игнат Павлович считал, что его душа слишком чувствительна, и быть военным ему
нисколько не подобает (он скорее хотел бы быть артистом или фокусником), но тогда отец его бы наверняка проклял и лишил наследства.
С такими грустными мыслями совершал прогулку Игнат Павлович пока его взгляд
не встретился со взглядом румяной крепкой девушки лет семнадцати, с длинной косой,
стоявшей возле деревянного ветхого дома. Он даже замедлил шаг. У неё были серые глаза, большие и какие-то глубокие.
- Что ты, красавица, одна скучаешь?- ласково спросил штабс-капитан.
- Не скучаю, а просто смотрю на прохожих! - отозвалась девушка.
- А родители где твои? - продолжал интересоваться Игнат Павлович.
- Отца не помню, а мать у людей стирает.
Чувствовалась в ней доброта - она не огрызалась, а охотно отвечала на вопросы.
"Куда жеманным барышням до неё?" - подумал почему-то Игнат Павлович.
- А звать-то тебя как? - спросил он.
- Настя. Настёна.
Штабс-капитан повернулся и пошёл назад, не став продолжать обычную прогулку.
Он казался каким-то озадаченным. "Отец меня точно лишил бы наследства, женись
я на такой девушке!" - думал он. Она в самом деле не была похожа на тех дворовых девок, с которыми он привык иметь дело в усадьбе отца. Те были глупыми и легко доступными. С ними было неинтересно. А в Настёне чувствовалось что-то иное, душевное.
Через неделю он вновь отправился на прогулку. Настя стояла на крыльце, как и в прошлый раз.
- Здравствуй, любезная! - приветствовал её Игнат Павлович.
- День добрый! - ответила Настя и покраснела.
Игнат Павлович погладил её по волосам, нежно дотронулся до косы. Неожиданно Настёна прижалась к нему, упёршись подбородком в плечо.
-"Да ты, красавица, небось, влюбилась в меня? - догадался Игнат Петрович. И радостное предчувствие наполнило его сердце.
Отстранив девушку от себя, он заметил, как пылают ярким румянцем её щёки, и понял, что не ошибся.
"Может, она тоже всё эту неделю думала обо мне!" - вдохновился штабс-капитан.
- Зайдём ! - быстро сказала девушка. Такой бедности он никогда не видел. Настёна легла на топчан, покрытый лоскутным одеялом, и принялась расплетать косу.
Игнат Петрович стал растёгивать шинель. Неожиданно его взгляд упал на тряпичную куклу, валявшуюся возле топчана, грязную, испачканную в каком-то жире.
Что она в куклы ещё играет? Или это просто её будущее? Грязное и безликое.
И он принялся быстро застёгивать шинель. Руки не слушались его.
Ну, что же вы? - раздался голос Настёны, как будто издалека.
- Прости моя милая, прости, хорошая! - повторял он, отгоняя шальную мысль,стараясь не встречаться взглядом с Настёной.
Он знал, что об этом случае не расскажет даже близким приятелям.
Потому, что никто его не поймёт! Никто не поймёт...
Просмотров: 0
Дорогая Мила, вчера я написала большой комментарий, но спустя некоторое время удалила: показалось, что на фоне твоей живой краткой тонкой миниатюры он громоздок и потому неуместен. Скажу только, что миниатюра великолепна в простоте, изяществе и умелой передаче игры нюансов чувств, в отсутствии лишних ненужных фраз и рассуждений, все выдержано. Повторю лишь конец удаленного комментария: "Что происходит в человеческой душе, никто не может понять, даже близкие друзья, и только ее Отец знает о созданной Им душе все и все, без исключения, понимает и может исправить всякий дурной человеческий поступок, а также помочь не допустить его, если человек не утратил свою человечность"...
ВАсилисса золотая! Очень умная у тебя концовка! Но одна писательница на другом сайте меня учила, что читателю нельзя внушать что-либо, как делал Толстой. Вот Наташа - хорошая, а Анна Каренина плохая. Это выбор самого читателя. Нельзя навязывать. В этом теперь видят недостаки Толстого. А Достоевский так не делал - просто излагал события. Целую Мила
Аннушка! Я обожаю русскую классику и поэтому пишу рассказы, стилизованные под неё. Чего не успели написать Куприн и Чехов (шучу). У меня светлеет душа, когда я такое пишу! Благодарна тебе за понимание. Мой покойный отец смеялся, мол, что ты пишешь, вот Мопассан писал! Поэтому я кое-что что пишу и "под Мопассана". Конечно, я пишу от себя, нельзя никого копировать. С теплом и благодарностью Мила
Помочь сайту
Поздравления
