Бал Сатаны Глава 2

Все, о чем она молила его – это убить ее. Но он продолжал истязать ее тело несколько часов, а может дней или месяцев. Она потеряла счет времени, за его кровавые игры. Вспышка боли, показалась ей куда острее, первой. Боль ударила в грудь, словно в нее вонзилась куча острых кинжалов. Яд, растекающийся по плоти, съедал кровь, отравляя ее. Господи, убей меня! Убей меня! – мысленно кричала она, не в силах произнести эти слова вслух. Язык прилип к небу, губы, распухшие от отека, трескались, выдавливая из себя капельки крови. Перед глазами то и дело мелькали серые тени, словно она смотрела через плотную копирку. В воздухе застыл металлический запах крови и сырости, смешанной с гнилью.
Маруся сдавленно простонала, вяло повернув голову в сторону, но ее тут же вернули обратно. Попробовала пошевелить руками и ногами, но тщетно. Их крепко удерживали, растянув в стороны. Жалящая боль, в запястьях и щиколотках, напоминала о себе, стоило ей подвигать конечностями.
Открыв глаза и проморгавшись, она уставилась в черный глянцевый потолок, тускло освещаемый сальной лампочкой. Здесь все было черным. Стены, потолки, возможно, и полы. Тот, кто притащил ее сюда, явно страдает депрессией. Больной ублюдок! Сколько ей еще терпеть его пытки?
Она приподняла голову, пытаясь разглядеть в полумраке, хоть что-нибудь. Снова промах. Свет, замерший неровным кругом на потолке – это, пожалуй, было единственное, что имело четкие черты.
Разлепив губы, Маруся поморщилась, ощутив колющую боль и липкую жидкость на языке.
Она так хотела попросить о помощи, но слова походили на сип, словно Маруся кричала и сорвала голос. Кричала? Возможно. Но она совершенно этого не помнит. Только холод. Темноту и пробуждение в этом мрачном месте. Словно, сознание сыграло с ней злую шутку, полностью лишив памяти.
В очередной раз, двинув руками, Маруся выдохнула. Обнаженная кожа, покрылась мурашками, стоило ей ощутить прикосновение ледяных и влажных рук. Ей казалось, что по коже блуждают щупальца – длинные и мягкие, как желе. Хриплое дыхание и стук каблуков ботинок, эхом отзывалось в пустой комнате. Маруся завертела головой, но никого не увидела. 
Марррруссяя… что ты видишь, Маруся? – спросил голос Омеги, над ее ухом.
Она лихорадочно забилась, выворачивая руки и ноги. Пятки заскрипели по гладкой поверхности, ногти с силой впивались в острые бортики, в кровь, раня руки. Голова звенела, череп раскалывался. Хлюпающие звуки, бьющие в уши, словно змеи, добирались до ее глотки и стискивали, что она не могла дышать. Маруся открыла рот, в агонии ужаса, хватая воздух. Что-то обхватило ее голову, зафиксировав так, чтобы она смотрела вверх. Желтый круг света, завертелся перед глазами, стремительно падая с потолка. Она зажмурилась, ощутив грубый удар в грудь, что выбил из ее легких остатки воздуха. Зловещий треск и шум вращающихся лопастей света, дробил ее ребра и плоть.
Что ты видишь, Маруся?
На мгновение, она затихла. А после крик вырвался из ее горла.
Посмотри на них, Маруся. Посмотри на эти беззаботные лица. Посмотри, как они глумятся, не задумываясь о том, что когда-нибудь умрут.
 
 
Казалось, улицу застелили черным покрывалом, и лишь блеклые кропления света от фонарей, мерцают, как звезды на небосводе. Машина, с открытым верхом рассекала дорогу. Гремящая музыка выбивалась из динамиков. Парень в спортивной куртке с логотипом университетской команды по американскому футболу «Волки», лениво вел машину. Девушка, сидящая рядом с ним, визгливо подпрыгивала, глубоко затягиваясь сигаретой. Парочка на заднем сидении, жадно целовалась. Запах травки, клубком завис над ними, когда парень припарковал машину у трехэтажного дома, с белым заборчиком и пестрым цветником.
- Майк, дай, затянутся, пока предки не видят. – Бросил второй парень, в такой же куртке. Он сделал затяжку и передал «косяк», своей подружке. – Круто мы их сделали сегодня.
- Потому что мы «Волки», а не стадо тупых баранов! – заржал Майк, остальные подхватили его смех. – Ладно, валите. Мне с моей девочкой надо поболтать. – Он лукаво улыбнулся блондинке, с ярким макияжем. Она закивала.
Парень выпрыгнул из машины, и, оббежав ее, подхватил свою девушку на руки.
- До завтра, мужик.
Майк просигналил и завел мотор.
- Куда поедем? – спросила девушка. Майк ухмыльнулся, переместив свою руку с руля на ее колено.
- Узнаешь, детка.
Добравшись до «Olympic Sculpture Park»,[1]Майк заехал на лужайку, заглушив мотор под развесистым деревом. Отсюда открывался прекрасный вид. Холодная луна, отбрасывала широкую полоску света на черную, словно туго натянутый брезент, воду. Многочисленные скульптуры и инсталляции в стиле модерн, замерли в замысловатых позах, украшали зеленый периметр. Мощные деревья, с пышными кронами, убаюкивали в своих лапах, резные лавочки, скрывая людей, от палящего солнца. С сентябрем, кроны пожелтели, и на траве, образовались небрежные круги сухих листьев.
Майк повернулся к девушке, уложив руку на руль.
- Ну, что Лизи, как насчет того, чтобы отпраздновать нашу победу?
Девушка улыбнулась, мигом перескочив на заднее сидение. Майк приглушил музыку и присоединился к Лизи. Пока она избавлялась от трусиков, Майк стянул джинсы до колен, горделиво погладив свой член. Лизи жадно облизала густо-красные губы и наклонилась вперед, обхватив его плоть. Майк застонал, положив свою руку ей на затылок, направляя ее движения.
- О, да, детка. Вот так… хорошо…
Лизи промычала и спустя несколько минут, отстранилась. Майк достал из кармана синий пакетик и, оторвав фольгу, упаковал себя.
- Майк… - выдохнула Лизи, когда он вошел в нее. Было неудобно: голова стукалась о дверцу, поэтому Майк открыл ее, чтобы Лизи вытянулась.
«Когда твои ноги зависли в воздухе, а твоя голова уткнулась в землю.
Попробуй исхитриться и повернуть ее.
Твоя голова взорвется,
Но в ней ничего нет.
И ты спросишь себя:
Где мой разум?».[2]   
Майк двигался, уткнувшись в грудь Лизи, а девушка постанывала, глядя на звездное небо. Свет от луны переместился с воды на дерево, под которым стояла их машина. Подул ледяной ветер, а радио затрещало. Лизи услышала, хруст веток. Она повернула голову, когда внезапная тень накрыла ее лицо.
- О, боже…
Майк приподнялся на вытянутых руках, откинул голову назад, зажмурился, продолжая двигаться.
- …да, детка… - выдавил он, набирая скорость. – Боже… потому что Иисус сейчас кончит…
- … Майк, зде…
- Да! – Хрипло выкрикнул он, и опустил голову. Открыл глаза, бросив вялый взгляд на свою подружку. – Эй, Лизи? Тебе удобно? – хохотнул он, подавшись вперед.
Ужас, застрял в горле, когда он увидел то, что случилось с Лизи. Завороженный видением, Майк замер, не пытаясь, бежать. Зловещий блеск, заплясал на бледном лице Майка. Ледяной ветер обдал его щеки, а лезвие мягко скользнуло по горлу. Кровь брызнула в стороны, окропив куртку. Майк рухнул, не издав звука.
Посмотри на них. Загляни внутрь. Узнай, чего они достойны, и чего лишены…
 
 
Кабинет детектива Мэдисона[3]пустовал. Сам он, торчал в мужской комнате, перед зеркалом и тщетно пытался завязать галстук. Сегодня он был при параде. В синем, атласном костюме, белой рубашке в тонкую розовую полоску и начищенных до блеска туфлях. Черные волосы, аккуратно зачесанные на косой пробор. Чисто выбрит, хотя едва заметный след, все же проглядывался на смуглой коже. Мэдисон выругался, коверкая концы галстука и причитая того придурка, что придумал сей замудренный аксессуар. Год назад, с этим легко бы справилась его жена. Но теперь, они разошлись, и бывшая миссис Мэдисон требует его подписи, что поставит жирный крест на их браке. Все было так хорошо. И в одно мгновение, все рухнуло, как карточный домик от порыва ветра.
Мэдисон выдохнул, бросив взгляд на пиджак, что висел на крючке. Он купил Джейн подарок, надеясь, что она все же передумает… глупо. Конечно, все это глупо, и никакие побрякушки не спасут положение.
Он ухватился за раковину, оставив в покое галстук. И злость, и разочарование разрывало его. Пять лет счастья, лопнули как воздушный шар.
Мэдисон вгляделся в свое отражение. Этот год был труднее, десяти лет работы детективом. Гнобящая боль, безысходность положения, пустота – все это легло отпечатком на его красивом, европейском лице. Серо-зеленые, унылые, даже блеклые глаза. Прямой нос с небольшой горбинкой. Упрямо, сжатые губы и волевой подбородок. Когда-то Джейн была влюблена в его подбородок и постоянно твердила – твой подбородок, как цитадель[4]– убережет меня от врагов. Хм, странное заявление. Может, она говорила о том, что он готов принять любой удар в челюсть? Да, он был готов принять удар, но только не от нее.
- Гэб,[5]вот ты где! – окликнул его Каффер. Толстощекий, Вэст Каффер, был точной копией Уинстона Черчилля.[6]Седовласый, крупный, весельчак с древними глазами. За свой тридцатилетний стаж работы в полиции, он превратился в ходячую энциклопедию. Правда, содержание данной книженции было отражением реальной жизни на улицах Сиэтла. Маленький городок, с большими проблемами. – Восемь вечера. Кабинет пуст… ох, как вырядился. На свидание собрался?
Мэдисон скривился. Он выпрямился, снова взявшись за галстук.
- Помню… - Каффер обошел Мэдисона, убрав руки за спину. – Ты так наряжался, когда был женат на своей жене. Да, и галстук ты одевал, когда тоже был женат на ней. И судя по тому, что вы уже, как год не вместе… дай, угадаю – собрался на свидание к Джейн?
- Ты как всегда проницателен. – Буркнул он, сжав челюсти. На галстуке проще повесится, нежели повязать правильный узел.
- Ты серьезно? – Каффер облокотился на раковину, изогнув брови.
- По-твоему, я эту дрянь просто так пытаюсь завязать?
Каффер выдохнул. Оттолкнувшись от раковины, он ухватил Мэдисона за руку и развернул к себе.
Мэдисон опустил глаза, наблюдая за тем, как ловко его напарник справляется с шелковым змеенышем. – Где ты научился завязывать галстук?
- На теще тренировался. – Лукаво прищурился он. – Ты доверял своей жене слишком сильно, вот она и лишила тебя воздуха. А если бы моя жена, взялась за галстук, то лет так через пять, ты вместо скачек, ходил на мою могилку.
- Ничего она не перекрыла. – Нахмурился Мэдисон.
- Если я скажу, что ты придурок…
- … то, я назову тебя засранцем. – Вставил Мэдисон.
- И все же, ты придурок. За тридцать лет, у меня было четыре напарника. Но ты, из четверых, придурок – хуже не куда. Это глупо, Гэб.
- Ничего не глупо. – Он посмотрел за плечо напарника, в зеркало. Глупо, ох, как глупо.
- Ну, конечно. Она просто изменила тебе. – Каффер аккуратно расправил бант на галстуке, прижав его к рубашке.
- Каждый ошибается. – Гэб подошел к вешалке, и снял пиджак. 
- С твоим кузеном. – Заметил Каффер. – А ты знаешь, из-за чего?
Мэдисон расправил воротничок рубашки, пригладил галстук и застегнул пуговицы на пиджаке.  
- Не важно. Я все исправлю.
- А я думаю, что это все из-за его члена.
Мэдисон нахмурился, бросив взгляд на Каффера.
- Из-за члена? При чем тут он?
Каффер поджал губы, выпустив воздух через нос.
- Когда ты видишь девушку, на что ты обращаешь внимание в первую очередь?
- На… - грудь… фигуру… а если она стоит спиной, так на задницу. Но, лучше оставить свои предпочтения в голове. – Лицо.
Каффер ухмыльнулся, словно прочитав его мысли. В свои пятьдесят, он еще был привлекательным и пользовался успехом у женщин, не смотря на то, что был счастлив в браке. Конечно, поиметь на стороне красивую женщину, а после вернутся домой к любящей и заботливой жене – это ли не счастье? Волки сыты и овцы целы.
- Допустим. А на что обращают внимание женщины?
Мэдисон провел ладонью по лицу, ощутив пробивающуюся щетину.
- Откуда я знаю. Моя Джейн, обратила внимание на мой подбородок.
Каффер хохотнул.
- Все женщины смотрят на член.
- Брось, что за бред. – Отмахнулся Мэдисон, взлохматив волосы. После, пригладив их.
- Серьезно. Они, как будто чувствуют какой у кого. Видимо, твоя Джейн почувствовала разницу.
- Давай, ты не будешь трогать мой член, окей?
- Окей. – Он пожал плечами. – И все же я скажу – твой член, куда лучше.
Мэдисон вскинул брови.
- Что за чушь ты несешь.
- Помнишь, твой кузен приходил к тебе. А когда мы втроем мочились в туалете, я успел его разглядеть. И уж твердо могу тебе заявить – его корешок, вскоре сморщится, и следа не останется.
- Я польщен. Но давай больше не будет обсуждать мой член.
Каффер кивнул.
- Чисто, из мужской солидарности. 

[1] Общественный парк Сиэтла. (Прим. автора)

[2] Перевод песни группы «Pixies» - «Where Is My Mind?». (Прим. автора)

[3] Мэдисон (Madison) — общепринятое сокращение (обозначение) имени ботаника, которое добавляется к научным (латинским) названиям некоторых таксонов ботанической (бинарной) номенклатуры и указывает на то, что автором этих наименований является Michael T. Madison, р. 1948.) Или (Джеймс Мэдисон (англ. James Madison; 16 марта 1751 года, порт Конуэй, штат Виргиния — 28 июня 1836 года, Монтпелиэр, штат Виргиния) — четвёртый президент США, один из ключевых авторов Конституции США.) (Прим. автора)

[4] Цитадель – (итал. Cittadella) небольшой городок) – внутреннее укрепление крепости, имевшее самостоятельную оборону. Являвшееся общим редюитом крепости и служившее последним опорным пунктом для гарнизона крепости в случае падения основных ее укреплений. Цитадель должна быть достаточно обширной, чтобы весь оставшийся гарнизон мог в ней поместиться, и иметь все необходимые запасы. Термин происходит от латинского слова «civis», означающее «гражданин». (Прим. автора)

[5] Сокращенно от Габриэля. Арха́нгел Гаврии́л — один из ангелов в иудаизме (Габриэль (ивр. גַּבְרִיאֵל‎)) и христианстве (греч. Αρχάγγελος Γαβριήλ), а также в исламе (где он известен под именем Джабраил). Это имя означает буквально «Всевышний — сила моя». В иудаизме Гавриэль — один из четырёх архангелов (Гавриэль, Михаэль, Уриэль и Рафаэль; в русской традиции Гавриил, Михаил, Уриил и Рафаил), стоящих по четырём сторонам престола Бога и исполняющих обязанности стражей на четырёх концах мира (Ханох 9, 1). Эти четыре архангела, которые и поныне призываются в молитве на сон грядущий, часто упоминаются вместе. Каждые три колена Израиля имеют своих ангелов-хранителей в лице этих четырёх архангелов (Бэмидбар Рабба 2, 10). Михаэль и Гавриэль защищают евреев от преследователей (Ялкут Хадаш 57б) и молятся перед Божьим престолом о благополучии всего рода человеческого и об освобождении еврейского народа из неволи. Кроме того, Гавриэль играет роль ангела смерти. Он приходит как посланник «верховного суда» за праведниками с идеально ровным ножом в руках и забирание им души праведников сравнивается с «кошерной шхитой». Загрешниками же приходит Самаэль с зазубренным ножом и то, что делает Самаэль с грешниками, — это «шхита некошерная». (Прим. автора)

[6] Сэр Уи́нстон Леона́рд Спе́нсер-Че́рчилль (англ. Sir Winston Leonard Spencer-Churchill; 30 ноября 1874, Бленхеймский дворец — 24 января 1965, Лондон) — британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании в 1940—1945 и 1951—1955 годах; военный, журналист, писатель, почетный член Британской академии (1952), лауреат Нобелевской премии по литературе (1953). По данным опроса, проведенного в 2002 году вещательной компанией Би-би-си, был назван величайшим британцем в истории. (Прим. автора)
 

© Copyright: Юлия Пуляк, 2014

Регистрационный номер №0198585

от 8 марта 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0198585 выдан для произведения: Все, о чем она молила его – это убить ее. Но он продолжал истязать ее тело несколько часов, а может дней или месяцев. Она потеряла счет времени, за его кровавые игры. Вспышка боли, показалась ей куда острее, первой. Боль ударила в грудь, словно в нее вонзилась куча острых кинжалов. Яд, растекающийся по плоти, съедал кровь, отравляя ее. Господи, убей меня! Убей меня! – мысленно кричала она, не в силах произнести эти слова вслух. Язык прилип к небу, губы, распухшие от отека, трескались, выдавливая из себя капельки крови. Перед глазами то и дело мелькали серые тени, словно она смотрела через плотную копирку. В воздухе застыл металлический запах крови и сырости, смешанной с гнилью.
Маруся сдавленно простонала, вяло повернув голову в сторону, но ее тут же вернули обратно. Попробовала пошевелить руками и ногами, но тщетно. Их крепко удерживали, растянув в стороны. Жалящая боль, в запястьях и щиколотках, напоминала о себе, стоило ей подвигать конечностями.
Открыв глаза и проморгавшись, она уставилась в черный глянцевый потолок, тускло освещаемый сальной лампочкой. Здесь все было черным. Стены, потолки, возможно, и полы. Тот, кто притащил ее сюда, явно страдает депрессией. Больной ублюдок! Сколько ей еще терпеть его пытки?
Она приподняла голову, пытаясь разглядеть в полумраке, хоть что-нибудь. Снова промах. Свет, замерший неровным кругом на потолке – это, пожалуй, было единственное, что имело четкие черты.
Разлепив губы, Маруся поморщилась, ощутив колющую боль и липкую жидкость на языке.
Она так хотела попросить о помощи, но слова походили на сип, словно Маруся кричала и сорвала голос. Кричала? Возможно. Но она совершенно этого не помнит. Только холод. Темноту и пробуждение в этом мрачном месте. Словно, сознание сыграло с ней злую шутку, полностью лишив памяти.
В очередной раз, двинув руками, Маруся выдохнула. Обнаженная кожа, покрылась мурашками, стоило ей ощутить прикосновение ледяных и влажных рук. Ей казалось, что по коже блуждают щупальца – длинные и мягкие, как желе. Хриплое дыхание и стук каблуков ботинок, эхом отзывалось в пустой комнате. Маруся завертела головой, но никого не увидела. 
Марррруссяя… что ты видишь, Маруся? – спросил голос Омеги, над ее ухом.
Она лихорадочно забилась, выворачивая руки и ноги. Пятки заскрипели по гладкой поверхности, ногти с силой впивались в острые бортики, в кровь, раня руки. Голова звенела, череп раскалывался. Хлюпающие звуки, бьющие в уши, словно змеи, добирались до ее глотки и стискивали, что она не могла дышать. Маруся открыла рот, в агонии ужаса, хватая воздух. Что-то обхватило ее голову, зафиксировав так, чтобы она смотрела вверх. Желтый круг света, завертелся перед глазами, стремительно падая с потолка. Она зажмурилась, ощутив грубый удар в грудь, что выбил из ее легких остатки воздуха. Зловещий треск и шум вращающихся лопастей света, дробил ее ребра и плоть.
Что ты видишь, Маруся?
На мгновение, она затихла. А после крик вырвался из ее горла.
Посмотри на них, Маруся. Посмотри на эти беззаботные лица. Посмотри, как они глумятся, не задумываясь о том, что когда-нибудь умрут.
 
 
Казалось, улицу застелили черным покрывалом, и лишь блеклые кропления света от фонарей, мерцают, как звезды на небосводе. Машина, с открытым верхом рассекала дорогу. Гремящая музыка выбивалась из динамиков. Парень в спортивной куртке с логотипом университетской команды по американскому футболу «Волки», лениво вел машину. Девушка, сидящая рядом с ним, визгливо подпрыгивала, глубоко затягиваясь сигаретой. Парочка на заднем сидении, жадно целовалась. Запах травки, клубком завис над ними, когда парень припарковал машину у трехэтажного дома, с белым заборчиком и пестрым цветником.
- Майк, дай, затянутся, пока предки не видят. – Бросил второй парень, в такой же куртке. Он сделал затяжку и передал «косяк», своей подружке. – Круто мы их сделали сегодня.
- Потому что мы «Волки», а не стадо тупых баранов! – заржал Майк, остальные подхватили его смех. – Ладно, валите. Мне с моей девочкой надо поболтать. – Он лукаво улыбнулся блондинке, с ярким макияжем. Она закивала.
Парень выпрыгнул из машины, и, оббежав ее, подхватил свою девушку на руки.
- До завтра, мужик.
Майк просигналил и завел мотор.
- Куда поедем? – спросила девушка. Майк ухмыльнулся, переместив свою руку с руля на ее колено.
- Узнаешь, детка.
Добравшись до «Olympic Sculpture Park»,[1]Майк заехал на лужайку, заглушив мотор под развесистым деревом. Отсюда открывался прекрасный вид. Холодная луна, отбрасывала широкую полоску света на черную, словно туго натянутый брезент, воду. Многочисленные скульптуры и инсталляции в стиле модерн, замерли в замысловатых позах, украшали зеленый периметр. Мощные деревья, с пышными кронами, убаюкивали в своих лапах, резные лавочки, скрывая людей, от палящего солнца. С сентябрем, кроны пожелтели, и на траве, образовались небрежные круги сухих листьев.
Майк повернулся к девушке, уложив руку на руль.
- Ну, что Лизи, как насчет того, чтобы отпраздновать нашу победу?
Девушка улыбнулась, мигом перескочив на заднее сидение. Майк приглушил музыку и присоединился к Лизи. Пока она избавлялась от трусиков, Майк стянул джинсы до колен, горделиво погладив свой член. Лизи жадно облизала густо-красные губы и наклонилась вперед, обхватив его плоть. Майк застонал, положив свою руку ей на затылок, направляя ее движения.
- О, да, детка. Вот так… хорошо…
Лизи промычала и спустя несколько минут, отстранилась. Майк достал из кармана синий пакетик и, оторвав фольгу, упаковал себя.
- Майк… - выдохнула Лизи, когда он вошел в нее. Было неудобно: голова стукалась о дверцу, поэтому Майк открыл ее, чтобы Лизи вытянулась.
«Когда твои ноги зависли в воздухе, а твоя голова уткнулась в землю.
Попробуй исхитриться и повернуть ее.
Твоя голова взорвется,
Но в ней ничего нет.
И ты спросишь себя:
Где мой разум?».[2]   
Майк двигался, уткнувшись в грудь Лизи, а девушка постанывала, глядя на звездное небо. Свет от луны переместился с воды на дерево, под которым стояла их машина. Подул ледяной ветер, а радио затрещало. Лизи услышала, хруст веток. Она повернула голову, когда внезапная тень накрыла ее лицо.
- О, боже…
Майк приподнялся на вытянутых руках, откинул голову назад, зажмурился, продолжая двигаться.
- …да, детка… - выдавил он, набирая скорость. – Боже… потому что Иисус сейчас кончит…
- … Майк, зде…
- Да! – Хрипло выкрикнул он, и опустил голову. Открыл глаза, бросив вялый взгляд на свою подружку. – Эй, Лизи? Тебе удобно? – хохотнул он, подавшись вперед.
Ужас, застрял в горле, когда он увидел то, что случилось с Лизи. Завороженный видением, Майк замер, не пытаясь, бежать. Зловещий блеск, заплясал на бледном лице Майка. Ледяной ветер обдал его щеки, а лезвие мягко скользнуло по горлу. Кровь брызнула в стороны, окропив куртку. Майк рухнул, не издав звука.
Посмотри на них. Загляни внутрь. Узнай, чего они достойны, и чего лишены…
 
 
Кабинет детектива Мэдисона[3]пустовал. Сам он, торчал в мужской комнате, перед зеркалом и тщетно пытался завязать галстук. Сегодня он был при параде. В синем, атласном костюме, белой рубашке в тонкую розовую полоску и начищенных до блеска туфлях. Черные волосы, аккуратно зачесанные на косой пробор. Чисто выбрит, хотя едва заметный след, все же проглядывался на смуглой коже. Мэдисон выругался, коверкая концы галстука и причитая того придурка, что придумал сей замудренный аксессуар. Год назад, с этим легко бы справилась его жена. Но теперь, они разошлись, и бывшая миссис Мэдисон требует его подписи, что поставит жирный крест на их браке. Все было так хорошо. И в одно мгновение, все рухнуло, как карточный домик от порыва ветра.
Мэдисон выдохнул, бросив взгляд на пиджак, что висел на крючке. Он купил Джейн подарок, надеясь, что она все же передумает… глупо. Конечно, все это глупо, и никакие побрякушки не спасут положение.
Он ухватился за раковину, оставив в покое галстук. И злость, и разочарование разрывало его. Пять лет счастья, лопнули как воздушный шар.
Мэдисон вгляделся в свое отражение. Этот год был труднее, десяти лет работы детективом. Гнобящая боль, безысходность положения, пустота – все это легло отпечатком на его красивом, европейском лице. Серо-зеленые, унылые, даже блеклые глаза. Прямой нос с небольшой горбинкой. Упрямо, сжатые губы и волевой подбородок. Когда-то Джейн была влюблена в его подбородок и постоянно твердила – твой подбородок, как цитадель[4]– убережет меня от врагов. Хм, странное заявление. Может, она говорила о том, что он готов принять любой удар в челюсть? Да, он был готов принять удар, но только не от нее.
- Гэб,[5]вот ты где! – окликнул его Каффер. Толстощекий, Вэст Каффер, был точной копией Уинстона Черчилля.[6]Седовласый, крупный, весельчак с древними глазами. За свой тридцатилетний стаж работы в полиции, он превратился в ходячую энциклопедию. Правда, содержание данной книженции было отражением реальной жизни на улицах Сиэтла. Маленький городок, с большими проблемами. – Восемь вечера. Кабинет пуст… ох, как вырядился. На свидание собрался?
Мэдисон скривился. Он выпрямился, снова взявшись за галстук.
- Помню… - Каффер обошел Мэдисона, убрав руки за спину. – Ты так наряжался, когда был женат на своей жене. Да, и галстук ты одевал, когда тоже был женат на ней. И судя по тому, что вы уже, как год не вместе… дай, угадаю – собрался на свидание к Джейн?
- Ты как всегда проницателен. – Буркнул он, сжав челюсти. На галстуке проще повесится, нежели повязать правильный узел.
- Ты серьезно? – Каффер облокотился на раковину, изогнув брови.
- По-твоему, я эту дрянь просто так пытаюсь завязать?
Каффер выдохнул. Оттолкнувшись от раковины, он ухватил Мэдисона за руку и развернул к себе.
Мэдисон опустил глаза, наблюдая за тем, как ловко его напарник справляется с шелковым змеенышем. – Где ты научился завязывать галстук?
- На теще тренировался. – Лукаво прищурился он. – Ты доверял своей жене слишком сильно, вот она и лишила тебя воздуха. А если бы моя жена, взялась за галстук, то лет так через пять, ты вместо скачек, ходил на мою могилку.
- Ничего она не перекрыла. – Нахмурился Мэдисон.
- Если я скажу, что ты придурок…
- … то, я назову тебя засранцем. – Вставил Мэдисон.
- И все же, ты придурок. За тридцать лет, у меня было четыре напарника. Но ты, из четверых, придурок – хуже не куда. Это глупо, Гэб.
- Ничего не глупо. – Он посмотрел за плечо напарника, в зеркало. Глупо, ох, как глупо.
- Ну, конечно. Она просто изменила тебе. – Каффер аккуратно расправил бант на галстуке, прижав его к рубашке.
- Каждый ошибается. – Гэб подошел к вешалке, и снял пиджак. 
- С твоим кузеном. – Заметил Каффер. – А ты знаешь, из-за чего?
Мэдисон расправил воротничок рубашки, пригладил галстук и застегнул пуговицы на пиджаке.  
- Не важно. Я все исправлю.
- А я думаю, что это все из-за его члена.
Мэдисон нахмурился, бросив взгляд на Каффера.
- Из-за члена? При чем тут он?
Каффер поджал губы, выпустив воздух через нос.
- Когда ты видишь девушку, на что ты обращаешь внимание в первую очередь?
- На… - грудь… фигуру… а если она стоит спиной, так на задницу. Но, лучше оставить свои предпочтения в голове. – Лицо.
Каффер ухмыльнулся, словно прочитав его мысли. В свои пятьдесят, он еще был привлекательным и пользовался успехом у женщин, не смотря на то, что был счастлив в браке. Конечно, поиметь на стороне красивую женщину, а после вернутся домой к любящей и заботливой жене – это ли не счастье? Волки сыты и овцы целы.
- Допустим. А на что обращают внимание женщины?
Мэдисон провел ладонью по лицу, ощутив пробивающуюся щетину.
- Откуда я знаю. Моя Джейн, обратила внимание на мой подбородок.
Каффер хохотнул.
- Все женщины смотрят на член.
- Брось, что за бред. – Отмахнулся Мэдисон, взлохматив волосы. После, пригладив их.
- Серьезно. Они, как будто чувствуют какой у кого. Видимо, твоя Джейн почувствовала разницу.
- Давай, ты не будешь трогать мой член, окей?
- Окей. – Он пожал плечами. – И все же я скажу – твой член, куда лучше.
Мэдисон вскинул брови.
- Что за чушь ты несешь.
- Помнишь, твой кузен приходил к тебе. А когда мы втроем мочились в туалете, я успел его разглядеть. И уж твердо могу тебе заявить – его корешок, вскоре сморщится, и следа не останется.
- Я польщен. Но давай больше не будет обсуждать мой член.
Каффер кивнул.
- Чисто, из мужской солидарности. 

[1] Общественный парк Сиэтла. (Прим. автора)

[2] Перевод песни группы «Pixies» - «Where Is My Mind?». (Прим. автора)

[3] Мэдисон (Madison) — общепринятое сокращение (обозначение) имени ботаника, которое добавляется к научным (латинским) названиям некоторых таксонов ботанической (бинарной) номенклатуры и указывает на то, что автором этих наименований является Michael T. Madison, р. 1948.) Или (Джеймс Мэдисон (англ. James Madison; 16 марта 1751 года, порт Конуэй, штат Виргиния — 28 июня 1836 года, Монтпелиэр, штат Виргиния) — четвёртый президент США, один из ключевых авторов Конституции США.) (Прим. автора)

[4] Цитадель – (итал. Cittadella) небольшой городок) – внутреннее укрепление крепости, имевшее самостоятельную оборону. Являвшееся общим редюитом крепости и служившее последним опорным пунктом для гарнизона крепости в случае падения основных ее укреплений. Цитадель должна быть достаточно обширной, чтобы весь оставшийся гарнизон мог в ней поместиться, и иметь все необходимые запасы. Термин происходит от латинского слова «civis», означающее «гражданин». (Прим. автора)

[5] Сокращенно от Габриэля. Арха́нгел Гаврии́л — один из ангелов в иудаизме (Габриэль (ивр. גַּבְרִיאֵל‎)) и христианстве (греч. Αρχάγγελος Γαβριήλ), а также в исламе (где он известен под именем Джабраил). Это имя означает буквально «Всевышний — сила моя». В иудаизме Гавриэль — один из четырёх архангелов (Гавриэль, Михаэль, Уриэль и Рафаэль; в русской традиции Гавриил, Михаил, Уриил и Рафаил), стоящих по четырём сторонам престола Бога и исполняющих обязанности стражей на четырёх концах мира (Ханох 9, 1). Эти четыре архангела, которые и поныне призываются в молитве на сон грядущий, часто упоминаются вместе. Каждые три колена Израиля имеют своих ангелов-хранителей в лице этих четырёх архангелов (Бэмидбар Рабба 2, 10). Михаэль и Гавриэль защищают евреев от преследователей (Ялкут Хадаш 57б) и молятся перед Божьим престолом о благополучии всего рода человеческого и об освобождении еврейского народа из неволи. Кроме того, Гавриэль играет роль ангела смерти. Он приходит как посланник «верховного суда» за праведниками с идеально ровным ножом в руках и забирание им души праведников сравнивается с «кошерной шхитой». Загрешниками же приходит Самаэль с зазубренным ножом и то, что делает Самаэль с грешниками, — это «шхита некошерная». (Прим. автора)

[6] Сэр Уи́нстон Леона́рд Спе́нсер-Че́рчилль (англ. Sir Winston Leonard Spencer-Churchill; 30 ноября 1874, Бленхеймский дворец — 24 января 1965, Лондон) — британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании в 1940—1945 и 1951—1955 годах; военный, журналист, писатель, почетный член Британской академии (1952), лауреат Нобелевской премии по литературе (1953). По данным опроса, проведенного в 2002 году вещательной компанией Би-би-си, был назван величайшим британцем в истории. (Прим. автора)
 

 

Бал Сатаны Глава 18 (+ Эпилог)

Бал Сатаны Глава 3