Стокгольмская история

В 1625 году на верфи вблизи Стокгольма началась постройка корабля. Он должен был стать флагманом Шведского королевского флота, самым удивительным и прекрасным кораблём на свете, и король Густав II Адольф не жалел средств. Он приказал установить на корабле пушки не в один, а в два ряда, чтобы никто не сомневался в его военной мощи. Корпус огромного парусника сделали узким, чтоб казался выше и стройнее. Он был богато украшен позолоченными скульптурами и восхитительной росписью. Кораблю дали династийное имя шведских королей – «Васа».

В августе 1626 года он вышел в первое плавание. С берега его приветствовали восхищённые жители Стокгольма и сам король. Корабль отсалютовал им бортовым залпом и двинулся к выходу из гавани. Вдруг сильный ветер наполнил его паруса, и корабль начал крениться на подветренную сторону. С трудом выровнявшись, он прошёл ещё небольшое расстояние, но второй порыв ветра склонил его набок ещё сильнее, в открытые пушечные порты хлынула вода, и чудесный парусник пошёл ко дну. Слишком узкий корпус и тяжёлые пушки помешали ему уверенно держаться на воде и погубили.

Более трёхсот лет «Васа» лежал на морском дне. Но ему не суждено было там и сгинуть. Когда наступил XX век, сильные, смелые и умелые люди нашли парусник и способ поднять его на поверхность. Они трудились долго, иногда с риском для жизни. И вот в апреле 1961 года затонувший корабль снова увидел свет…

Над красивым старинным городом на берегу моря стояла белая ночь. Одетые лишь в лёгкие сумерки, мирно дремали узкие улочки, набережные, парки. Сон накрыл тёмные крыши, заполнил окна, обвил высокие башни дворцов и шпили церквей. Мягко плескало море, убаюкивая корабли, стоящие у причалов. На островах, где раскинулся город, настал покой.

В час, когда ночь стала особенно тихой, и на улицах уже почти не было людей, в музее, расположенном на одном из островов, послышались шаги. Впрочем, слышали их разве что земля да морские волны. Никого из людей не потревожили эти шаги, даже сторожей, которые, хоть и не спали, не заметили вошедшую в помещение молодую женщину. Миновав все охранные системы, она беспрепятственно проследовала в высокий зал, где стоял самый главный экспонат этого музея.

Это был корабль, старинный трёхмачтовый парусник. Когда-то он был построен, чтобы стать флагманом королевского флота, и облик его всё ещё хранил поистине царственные величие и красоту. И всё же время не пощадило его. Оно стёрло все краски с бортов, оставив тяжёлое, потемневшее от воды дерево. Резные фигуры, украшавшие корму, казались воском, оплывшим с догоревшей свечи. Пушечные порты в два ряда по каждому борту глядели пустыми провалами. На мачтах не было ни парусов, ни флагов, и весь корабль, заключённый в тёмное помещение, лишённый стремительности, казался колоссальным сувениром, навечно поставленным за стекло, далёким и поблекшим. Даже тёплая жёлтая подсветка не оживляла его.

Женщина подошла к кораблю и, никем не замеченная, стала подниматься на борт. Она была высокая, статная, с величавой осанкой. Её длинное черное платье с рукавами, закрывающими кисти рук, мерцало бриллиантовыми искрами и серебряной нитью. Густые черные волосы укрывали плечи и спину женщины, точно плащ. На них тяжело лежала корона из тёмного золота, усыпанная драгоценными камнями. Женщина была сказочно красива, но её большие чёрные глаза смотрели мрачно и недобро, словно бросая тень на всё вокруг.

Незнакомка остановилась на палубе корабля возле грот-мачты, надменно оглянулась вокруг и позвала:

– Васа!

Ни звука в ответ. Никто в музее по-прежнему не замечал присутствия постороннего человека. Женщина нахмурилась, топнула ногой и крикнула ещё громче:

– Васа! Не притворяйся, что не слышишь!

Несколько секунд по-прежнему стояла тишина, но затем в ней послышались невнятные слова:

– Я не слышу. Я мёртв.

Этот голос, низкий и глухой, точно доносящийся из подземелья, испугал бы кого угодно. Но женщина только рассмеялась, услышав его.

– Мёртв? Кого ты обманываешь, корабль?

Ответом снова было молчание, но теперь оно стало тревожным, настороженным.

– Мёртв! – воскликнула незнакомка. – Тебе бы очень хотелось, чтобы это так и было, не правда ли? Ещё бы! Что ты такое? Ты был построен для удовлетворения людского тщеславия, ты с самого начала был красивой игрушкой, а не кораблём, и оттого пошёл ко дну в первом же плавании, как камень. Триста лет ты глупо лежал под водой, и вот тебя вытащили на свет лишь для того, чтоб на тебя глазели людишки! Ты больше никогда не выйдешь в море, ты не корабль, а чучело корабля, и навечно таким останешься. Что тебе остаётся, кроме как пытаться забыться? Ведь на самом деле ты не можешь умереть.

– Зачем ты говоришь мне эти слова? – голос корабля не дрогнул, не изменился.

– Я могла бы избавить тебя, – усмехнулась женщина.

– Кто ты такая?

– Я Чарна, – гордо произнесла красавица, – королева Тусклых островов.

– Не слышал о таких... Зачем ты ко мне пришла?

– Ты слишком любопытен для мертвеца. Считай, что меня тебе послала судьба. Я исполню твоё последнее и единственное желание, освобожу тебя от существования в этом древнем никчёмном корпусе. Ведь именно этого ты хочешь?

– Да, – глухо проговорил корабль. – Что ты собираешься сделать?

– Можно было бы снова отправить тебя на дно, но люди поднимут тебя опять. Есть способ лучше.

Чарна выбросила правую руку вверх, и в ней вдруг возник и ярко заполыхал факел. По палубе старого корабля запрыгали тени и блики от жаркого пламени.

– Огонь? – в голосе Васы послышалось удивление. – Да, это хорошо...

– Хорошо? Ещё как! От тебя останется только пепел!..

Королева резко взмахнула факелом в воздухе и швырнула его на палубу. Он звонко упал, разбрасывая искры, прокатился по старым доскам и... мгновенно погас.

– Не выйдет, Чарна! – раздался под сводами музея чистый голосок.

Женщина вскинула голову в гневе. На самой верхней из окружавших корабль галерей стояла девочка лет двенадцати, круглолицая, сероглазая, в нарядном красном сарафанчике и сапожках, с двумя светлыми косичками и в тонком медном венчике вокруг головы. Она спокойно разглядывала с высоты палубу Васы и стоящую на ней королеву.

– Сияна! – вскричала Чарна вне себя от злости. – Уничтожу!..

В её правой руке, как раньше факел, появилась чёрная шпага с блистающей алмазами рукоятью. С побелевшим от ярости лицом королева одним невероятным прыжком метнулась с палубы корабля на галерею, где стояла девочка. Ещё миг – и Чарна пронзила бы её своим оружием, но шпага внезапно наткнулась на что-то твёрдое, и удар не получился.

– Погодите, ваше величество, – сурово проговорил кто-то.

Между королевой и девочкой стоял немолодой уже мужчина в капитанской форме. В его руке тоже была шпага, которой он и отразил атаку Чарны.

– Какого чёрта?! – взвизгнула она. – Кто ты такой?

– Егор Игнатов, офицер Российского военно-морского флота, к вашим услугам, – отозвался мужчина и кивнул в сторону притихшего Васы. – Хотите владеть этим кораблём? Тогда сразимся.

– Ах ты! – яростно крикнула женщина. – Думаешь, сможешь меня победить?

Начался жестокий поединок. Ловкая и стремительная Чарна двигалась с невероятной скоростью, осыпая капитана целым градом ударов, но Игнатов, хоть и казался тяжёлым и неповоротливым, отражал их один за другим. Оглушительный лязг шпаг наполнил музей, но, как и раньше, никто не слышал его, не поднимал тревогу, не бежал смотреть, что случилось...

Васа не удивлялся этому, да и сам видел происходящее как сквозь туман. Забытье снова навалилось на корабль, и он очнулся лишь тогда, когда маленькая ладошка легла на перила его левого фальшборта.

– Не бойся, – сказала девочка: каким-то образом она оказалась на палубе, где была королева несколько минут назад. – Никто не причинит тебе зла, пока я здесь, даже Чарна.

«Разве я боюсь?» – молча удивился Васа.

А битва меж тем продолжалась. Королева дралась бешено, но капитан не уступал, и вот он уже не обороняется, а нападает и теснит свою противницу. Вот она оказалась у самого края галереи, натолкнулась спиной на её ограждение, ловко вывернулась, снова очутившись на свободном пространстве, но тут же капитан уверенным ударом выбил у неё шпагу – она отлетела и с грохотом упала на палубу корабля.

– Проклятье... – прошипела Чарна сквозь зубы. Её красивое лицо, искажённое злобой, стало совсем страшным. Ещё никто не побеждал в поединке её, королеву Тусклых островов! А тут она проиграла – невероятно! – какому-то моряку! Несколько секунд она смотрела на капитана так, словно хотела сжечь взглядом, затем махнула перед собой рукавом длинного платья и мгновенно исчезла.

– Ну, всё... – устало проговорил Игнатов, убирая в ножны своё оружие.

– Егор Евгеньевич, вы не ранены? – крикнула ему девочка. Она с трудом подняла упавшую рядом с ней шпагу Чарны – в её руках клинок тут же растворился, истаял дымом.

– Нет, царевна, – отозвался капитан. – Плечо потянул, а так порядок.

Он начал спускаться по лестнице вниз. Корабль смотрел на него и на девочку устало. Ему не хотелось говорить, но всё-таки он спросил:

– Кто вы?

– Это капитан Игнатов, он командует русским кораблём. А я Сияна, царевна с далёкого-далёкого маяка, – ответила девочка и добавила, покачав головой: – Васа, Васенька, что же ты наделал? Разве можно было пускать королеву Чарну к себе на борт?

– Разве я могу запретить человеку делать со мной всё, что он хочет? – возразил парусник.

– Нет, но Чарна не человек, а злая ведьма. Она хотела тебя погубить.

– Погубить меня? – из глубины корабля вырвался хриплый, надтреснутый смех. – Меня погубили почти четыреста лет назад. Огонь лишь прекратил бы моё существование.

– Но ведь не этого ты хочешь на самом деле, – просто сказала Сияна. – Ты хочешь в море. Хочешь, а не можешь, оттого тебе и больно.

Наступило молчание.

– Уходи, – наконец сказал Васа. – Дай мне уснуть.

Капитан Игнатов в это время спустился на одну из нижних галерей музея. Теперь он стоял напротив носа корабля.

– Васа, – сказал капитан негромко, но в голосе зазвучали суровые нотки, – нельзя бесконечно жить прошлым. Однажды ты потерпел неудачу, страшную, трагическую даже. Потерпел однажды – а переживаешь её уже столько лет!.. А жизнь-то идёт. Да, ты был мощным кораблём, королевским флагманом, красой парусного флота. Но великих парусников, могучих королей и грозных морских сражений давно нет. А ты есть, и тебе стоит хотя бы раз открыть глаза… я хочу сказать, проснуться и увидеть, что жизнь твоя не плоха и не бессмысленна. Ты, чтоб тебя, напоминаешь о той безвозвратно ушедшей эпохе и о тех других, подобных тебе, кого уже нет в земных морях. Ты восхищаешь своим видом. Да, ты прекрасен даже без этих злосчастных пушек, без парусов и расписной кормы. Наконец, и это тоже важно, хоть и неприятно, ты напоминаешь о катастрофической глупости, которую совершили наши предки. Нам, людям, знаешь ли, полезно помнить о том, как мы бываем глупы.

Капитан вздохнул, сделал паузу.

– Тебя подняли со дна моря, сохранили, сберегли немалыми усилиями. К тебе каждый день приходят люди разных возрастов и из разных стран. Проснись, чёрт побери, взгляни хоть раз в их глаза! Они тебе скажут всё то, что сказал я, гораздо лучше. И это то, что у тебя сейчас действительно есть, а не то, что кануло в лету давным-давно.

Корабль молчал. Было видно, что слова капитана Игнатова произвели на него глубокое впечатление.

– Капитан, – сказал он наконец, – вы говорите истину. Я должен принять свою судьбу и себя таким, каков я есть. Но моя тоска по морю навсегда останется со мной. Без неё я тоже не буду сам собой.

– Конечно, – согласился капитан Игнатов. – Ведь ты настоящий корабль, а не игрушка.

– Добрый, хороший корабль, – отозвалась царевна Сияна. – Сегодня я подарю тебе чудо.

Она склонила голову к одному плечу, потом к другому, улыбнулась, подпрыгнула и пустилась в пляс. Танец её был быстрым, но плавным, словно она скользила над палубой парусника, чуть касаясь её проворными ножками. И там, где она ступала, палуба мгновенно преображалась: старые доски обретали свежую желтизну, дышали древесным ароматом, будто их только что выпилили и обтесали неведомые плотники.

– Царевна!.. – воскликнул ошеломлённый Васа.

А она продолжала танцевать. Двигаясь от носа к корме, Сияна будто невзначай коснулась пальчиками бушприта, фок, грот и бизань-мачт – и с ними тоже произошло чудо обновления, будто совсем недавно они были высокими деревьями в лесу. На корме девочка подняла руку вверх, и в ней появился белый платок. Она махнула им на правый борт корабля, на левый, быстро провела им по перилам кормы – и борта посветлели, засияли чистой медью, корма расцвела яркими красками, украшавшие её фигуры словно улыбнулись, живо затеплились её фонари. Корабль стоял в музее, будто в порту, готовый к плаванию, и только тяжёлые орудия Сияна не вернула на его палубы, все пушечные порты оказались наглухо закрытыми. Наконец девочка остановилась и подбросила платок вверх – он взлетел высоко, как чайка, распался на множество лоскутков, которые тут же стали белоснежными парусами, свёрнутыми на реях.

– Я стал прежним… – проговорил Васа. – Каким был, когда меня построили… Нет, даже ещё лучше!

– Я сделала тебя таким на одну только ночь, Васенька, – сказала царевна Сияна. – Завтра утром надо будет вернуться, но сейчас ты снова выйдешь в море.

Она хлопнула в ладоши и развела руками, словно раздвигая стены музея в стороны, и они исчезли, а корабль увидел себя стоящим у причала. Была тихая, ясная ночь, а вокруг раскинулся величавый старинный город с тёмными крышами и высокими башнями.

– Стокгольм… – шепнул парусник.

– Я уже не успею найти для тебя команду, – с сожалением сказала девочка, – но ты можешь идти и сам. Капитан Игнатов поможет тебе, если ты разрешишь.

– С удовольствием, – согласился Васа и тут же озабоченно спросил: – А я не затону больше?

– Ну что ты, – отозвался Егор Игнатов. Он уже был на палубе и стоял у руля. – Куда идём? Решать тебе, Васа.

– Хорошо. Я хочу дойти до острова Эльвснаббен. Я должен был это сделать тогда, в первом плавании, но не сумел.

– Тогда вперёд! – звонко крикнула Сияна.

– Поднять паруса! – скомандовал капитан.

И тут же паруса на мачтах Васы раскрылись, точно лепестки цветка, налетевший ветерок мгновенно наполнил их, и чудесный корабль торжественно и легко двинулся по глади моря. Никто из людей не видел его, но видели многочисленные суда, отдыхающие у причалов. Все эти корабли были построены в двадцатом, а кто-то и в двадцать первом веке, и смотрели на прекрасного пришельца из прошлого, онемев от восторга и изумления. Когда же к ним возвращался дар речи, они приветствовали парусник восхищёнными возгласами:

– Это же Васа! Невероятно!..

– Неужели это ты? Какой ты потрясающий!..

– Господи, я никогда не думал, что увижу что-то подобное!..

– Доброго тебе плавания! Какое счастье, что ты в море!

Васа и сам думал точно так же, но не мог произнести ни слова в ответ. Сложная смесь чувств накрыла его – восторг от открывшегося простора, счастье движения, радость слышать голоса других кораблей, смущение от их слов и удивление от того, каким необычайным оказался мир, в который он пришёл из далёкого прошлого. Голос капитана Игнатова привёл его в себя.

– Ну-ка, улыбнись! Улыбка – это флаг корабля, как говорим мы, русские.

– Ой, точно! – вскрикнула сидящая на корме Сияна. – А я-то думаю, что это я забыла?

Она вскочила, расплела свои косички и вынула из них ленты – голубые и жёлтые. Миг – и нет ленточек, а на каждой мачте Васы взвился шведский флаг – желтый крест на голубом поле.

– Благодарю тебя, – проговорил парусник, в его голосе послышались слёзы, но тут же он весь засветился от счастливой улыбки. А все корабли, которые его видели, хором закричали:

– Да здравствует Васа, флагман королевского флота!

– Спасибо!.. – горячо откликнулся он. – Спасибо, друзья!.. Но какой же я флагман, я просто ваш гость. Я рад вас видеть! Вы все прекрасны!

Корабли смеялись в ответ, не зная, что все они, даже обычные буксиры, действительно казались Васе прекрасными. Он смотрел на них с таким же восторгом, как они на него, и с глубоким почтением – на Егора Игнатова, думая о других людях, обо всех тех, кто научился строить такие суда – сильные, красивые, способные ходить по морю вовсе без парусов.

– Капитан, – сказал Васа, – мы не пойдём к острову Эльвснаббен. Если собираешься покончить с прошлым, нет ничего глупее, чем возвращаться к задаче, нерешённой четыре века назад. Я выбираю другой курс. Мы идём дальше!

– Отлично, так и сделаем.

– Только успеем ли мы вернуться? Ведь до открытия музея я должен быть на месте.

– Успеем, – отозвалась Сияна. – Эта ночь будет длинной.

Вскоре берега Стокгольмского архипелага остались далеко позади. Теперь вокруг простиралась только вода. Васа легко шёл вперёд, чувствуя тихую радость, жалея лишь о том, что в светлом небе летней ночи нет ни чаек, ни звёзд. Но Балтийское море было полно живых огней – это шли корабли, белые, как чайки, и сияющие, как звёзды. Царевна Сияна махала им руками, желала доброго плавания. Они радостно отзывались ей и приветствовали Васу так же горячо, как и те, что стояли в порту.

Но постепенно корабль отклонился от оживлённых морских маршрутов. Огоньки остались у него за кормой, и тут впереди на горизонте зажегся ещё один, самый ясный из всех.

– Что это? – спросил Васа. – Ещё один корабль?

– Нет, – ответила Сияна, она стояла на носу парусника притихшая, задумчивая. – Там мой маяк. Он светит.

– Не так уж далеко, – сказал корабль и предложил: – Идём к нему?

– Идём, но он дальше, чем тебе кажется.

Васа направился к мерцающему огоньку. Волны тихо шелестели вокруг бортов, ветер пел свою песню в парусах и снастях. Море было спокойно. Сумерки белой ночи мало-помалу становились прозрачнее, переходя в рассвет.

А наутро старый деревянный корабль по-прежнему стоял в музее. Снова вокруг него собирались толпы посетителей, и снова голоса гидов на разные лады повторяли один и тот же рассказ:

– Корабль «Васа» начали строить в 1625 году по приказу короля Густава IIАдольфа. Он должен был стать флагманом королевского флота...

Эта история, звучавшая вокруг корабля уже не в тысячный и даже не в миллионный раз, воспринималась как нечто отвлечённое, не с ним произошедшее, а сейчас он и вовсе её почти не слышал. Он думал – в самом ли деле было то, что случилось этой ночью? Не приснилось ли ему? Нет, слишком яркий сон, да и не снится ему ничего уже давным-давно.

– Смотри, что там, наверху! – послышался рядом голос одного из сотрудников музея.

– Где? – отозвался другой. – А, вижу, на мачте. Как это они туда попали?

На фок-мачте парусника висели, зацепившись, две шёлковые ленточки – голубая и жёлтая. Даже сам корабль не заметил, что они там.

Значит, всё было взаправду!.. И капитан Игнатов, и маленькая царевна, и море! Он на самом деле ходил в плавание!..

– Я всегда говорила, что тот, кто не был в музее Васы, не видел Стокгольма, – услышал парусник произнесённые по-русски слова. Светловолосая женщина-гид в голубой рубашке заканчивала свой рассказ для очередной группы туристов. Васа видел её глаза, а в них те же восхищение и уважение, с которыми на него смотрели корабли минувшей ночью. Такие же глаза были у других людей, взрослых и детей разных стран, разных цветов кожи, говорящих на разных языках, и корабль всем своим существом чувствовал живое тепло, которое они ему дарили.

 Новосибирск, июль 2013