ШУТКА ДОМОВЕНКА Ч.1-2

1. Дальше – некуда!

    Домовенок  случайно  оказался в этом маленьком домике на самом краю всеми забытой деревушки. Да и деревушкой называть эти покосившиеся  стены домов и полуразвалившиеся крыши над ними было как-то слишком громко. А домиков осталось всего пять. Остальные? Какие-то были разобраны проезжими умельцами, чтобы потом обозначиться банным срубом на участках  зажиточных любителей парных. Иные, прижженные степным пожаром и не защищенные вовремя немощными «доживателями века», обратились в обуглившиеся останки, которые за долгое время приукрасил изумрудными рисунками забравшийся на них мох. Некоторые просто рассыпались трухой в густых зарослях дикого кустарника и буйных порослях высокой травы. На пять заселенных домиков приходилось восемь полуживых душ населения. В трех  жили одинокие старушки. В одном  жили старик с бабкой. Обоим уже за восемьдесят с лихвой перевалило. А в последнем, самом дальнем от пробегавшей мимо грунтовой дороги в райцентр, жили трое: бывший лихой тракторист,  Колян Звонарь, который, уже лет с двадцать.  не брался за рычаги трансмиссии из-за полученного увечья на ремонтных работах, и  две переселенки, что  забрели сюда полтора десятка лет назад, да и превратились из квартиранток в членов подворья, поскольку,  лучшего места, в силу своих возрастных данных, отыскать уже не могли. Коляном Звонарем  Николая прозвали с той поры, когда по требованию районного начальства он и его сменщик забирались на колокольню скидывать старый колокол. Как там у них наверху вышло по хмельному делу, но оказался Николай подвешенным спутанными ногами за язык колокола головой вниз.
Тело его по инерции в раскачку пошло. А язык этот самый такой звон отбивать начал, что вся деревня собралась. С той поры Звонарем и слыл.
    К последнему домику и был приставлен Домовенок.  Если вы думаете, что заслуги и наказания существуют только в мире людей, то очень ошибаетесь! Это когда-то каждый домовой мог жить по своему усмотрению. Хотел -  добро вершил, хотел – пакостил понемногу своим хозяевам, если те должного почтения ему не оказывали.  Теперь с людей, которых сами жизни учили, пример взяли.
    Главный Губернский Домовой так и заявил на том сходе, когда Домовенка в изгнание отправляли:
- Мы только-только с людьми контакт нормальный отладили. Разделили, можно сказать, сферы влияния друг на друга. Мы стали вести себя благоразумней и ситуации соизмеримо, а они перестали натравливать на нас разных магов и колдунов.  Ученых еще. Помните, когда человечий народ на нас ополчился? В кого только нас не обряжали! И Барабашки, и Тарабашки! То живность изводим, то рыбки в аквариумах дохнут. Иногда и мы для острастки слишком нерадивых пошаливали. Но не до такой же степени! Пропьют всю свою доходность до дырок в карманах, сами зубы на полку складывают, а живность разная, что при них в домах питаться должна, на голодный паек определяется. Это у них естественным отбором зовется. Некоторые и не выдерживали, Какая аквариумная рыбка выдержит, если ей, почитай каждый вечер,  в аквариум самогон доливают при ополаскивании рюмок в его воде? И я говорю – ни какая! Совместно во всем разобрались. С нас вина спала.  Так нет же! Вот этот «шутник» на нашу голову объявился!  Не достоин быть Домовым, а потому и кличут Домовенком! Какой уважающий себя домовой будет сажать кота за вентиляционную решетку? Этот умудрился» Да еще и бедную скотину  вперед головой в вентиляционный канал засунул, чтобы развернуться не смогла. В результате вся многоэтажка всполошилась в поисках  спрятавшегося где-то пассажира НЛО. Пока спасатели этого крикуна не извлекли. А соседского пса кто в лифт завел и меж этажей завесил? Опять этот разгильдяй! Пес там такой вой устроил, что жильцы его за сирену воздушной тревоги приняли… Думаю так: не дорос еще своим сознанием этот разболтавшийся сородич наш до уровня городского жителя. Потому решаю отправить его на поселение в самый глухой угол без права общения с родственниками.  На три года! Есть возражения?
   Возражать Главному Губернскому Домовому мог только душевнобольной. Поскольку домовые склонность к таким болезням из-за своей сути не имели, то возражений и не поступило.
   - Есть такое место! – Пропищал с заднего ряда сгорбленный старостью домовой, у которого в общем море густых седых волос только и проглядывали, что два по-молодому блестящих синих глаза. – Меня туда Ваш дедушка на жительство определил. И позабыл, видать. Почитай,  две сотни лет… Зажиточное село было. Хорошо жилось. А потом раскулачивания, продразверстки, продналоги, коллективизация, трудодни … Совсем уморили люд. В город поубегали. Немощные только остались. Им молодой пригляд нужен. А меня бы куда к санаториям поближе. Подлечиться бы надо.
   - Принимается! -  Обрадовано заявил Главный Губернский Домовой. – Туда его и командируем. Собирайся, Домовенок. Попутного тебе ветра.
   Тут не запротестуешь. Одно мановение руки Главного и очутился Домовенок на тесном чердачке пахнущей прелыми досками  крыши. В окружении пауков, старательно заполнявших еще оставшиеся свободные места вязью своих замысловатых паутинных узоров.
   - Привет, труженики! – Озорно сдвинув на затылок свою любимую тюбетейку, забытую когда-то квартирантом-азиатом в кладовой квартирной хозяйки. – Все плетете? И чего вам не сидится? Как всегда, труд ваш на ветер…
   - Ты откуда такой резвый? – Важно вопросил большой черный паук, чуть расслабив челюсти, сквозь которые вытекала тонкая нить паутины. – Мы тебя не знаем совсем.
   - На подмену я. В ссылку за проступки. Как жизнь тут?
   - Какая жизнь? Нам полегче стало. Никто работать не мешает. По крышам не шастают, как раньше. А людям… Кто их знает. У них и спрашивай, коли интерес есть. – Паук важно отвернулся и продолжил свое ткацкое дело.
    У Домовенка просто зачесались руки прихлопнуть это зазнавшееся насекомое, но он вспомнил о данном слове вести себя прилично и только вздохнул с сожалением. «Поважничал бы ты у меня пару дней назад!  Давно бы уже все твои длинные ноги повыдергал!» - Подумалось Домовенку, но вслух он произнес иное:
    - Не буду отвлекать вас от ваших дел, господа пауки и паучки!  Мы, я думаю, не скоро увидимся, поскольку здесь мне делать нечего. А если у кого желание возникнет, заглядываете в дом. Там и побеседуем.
    Колян Звонарь и две сухонькие старушки в ярко-белых платочках в самый раз чай пить собрались. Местами позеленевший снаружи, бронзовый самоварчик, являвший собой творение тульских умельцев полуторавековой давности, лишенный дымовой трубы, которая, вместе с  посеревшим от старости хромовым лемехом-сапогом,  лежала в углу, возле печи. Три чашки на трех блюдцах с одинаковыми изображениями бабочек в рамочках с облупленной позолотой стояли в ряд  перед заварным чайником из той же коллекции старины. На тарелочке лежали несколько штук вареных яиц и пять-шесть печенюшек.  Полупустая банка с леденцами завершала убранство стола.
   Притаившись в уголочке, Домовенок  взирал на сервировку и грустно размышлял: «Тут, пожалуй,  лишней крохи не перепадет. А о сытной жизни и мечтать не придется!»
    - Николай! Долго ли еще возиться в сенях будешь? Не наладишь крючок, так много ли горя? У нас брать проезжим нечего. А ежели самих куда свезут, так это только нам на пользу. Идем чай пить!  - Проговорила одна из старушек, разливая по чашкам заварку из каких-то пахучих трав и дополняя ее кипятком из самовара.
    - Иду, Надюха, иду! – Отозвался от входа мужской голос и на скрипучий табурет у стола присел кряжистый бородатый мужик. Когда ладонью правой руки он проводил по своей седой бороде, Домовенку бросилось в глаза, что на кисти нет других пальцев, кроме большого. – Чай, так чай!  Со зверобойчиком и мятой? Отлично!
    - Наши травы нам полезней, чем заморское зелье! Чего зря деньги на заварку тратить?  Сами собрали. Пользы много, а вреда нет совсем. – Ввернула несколько слов вторая старушка.
    - Твои, Наталья, сборы не одного на ноги ставили. Верно. Польза большая. – Согласился Николай.
    Молча старики попивали чай, переливая его в блюдца. А затем бабка Наталья заявила:
    - Про домового не забыть. Пару конфеток и печенюшку  на печи оставим. Пусть поужинает.
  Помолясь на образа в углу, старики задули фитиль керосиновой лампы, и домик окунулся в темноту.
- Нет. Так дело не пойдет. – Завздыхал Домовенок. – Это что же? Никому старики не нужны стали?! Это мы еще посмотрим.
   


2. Беру инициативу в свои руки!

   Утром, когда закончил свое крикливое выступление единственный на деревушку петух, а на двух дворах застучали по звонким стенкам    ведерок  струйки утреннего козьего молока, на тропинке, которая вела к проезжей дороге обозначился невысокого роста человек в джинсовом костюме, с рюкзаком за спиной и с черной  тюбетейкой на голове.
    - Здравствуйте, граждане-селяне! – Громко заявил о своем прибытии пришелец, скидывая тяжелый рюкзак у первой же хаты. - На постой не пустите ли?!
    Выждав пару минут и не получив ответа, пришелец прошел во двор через отворенную и косо болтавшуюся на одном шарнире калитку. Тогда-то он и был замечен сухонькой старушкой в белом платочке.
- Кого надо-то? – Обратилась она к мужчине в тюбетейке вместо приветствия.
- Вы всех знаете? – Удивленно спросил тот.
- А чего тут не знать? Восемь душ на всю деревню. Со мной вместе. – Охотно продолжила разговор старушка.
- А чего мало так?
- Это все, кому сил уехать не хватило. Теперь начальство с нами мается. И возиться не хочется, и бросить нельзя. Раз в две недели машина приходит. Пенсию, продукты завозит. Врачи заглядывают. Хлопоты одни. Пользы-то о  нас никакой… Так,  кого тебе?
- Может случиться, что и Вас, бабуля. На постой бы где стать. Мне тут поработать нужно. Местность вашу изучать прибыл. Потом еще, если в том надобность возникнет, подъедут специалисты.
- Заходи. Тут все одно, у кого. У нас поживешь. Мы, вроде, позажиточнее. И куры есть, и коза. Мужик в доме. Все не скучно будет. Меня бабой Натальей зовут.  Дима? Дмитрий, так получается? – В маленькой горнице их встретили остальные жильцы. – Это - баба Надя, это – дед Николай. Вот и познакомились.
- Каким ветром к нам? – Поинтересовался Звонарь, когда дело дошло до чаепития.
- Попутным, дедуль, попутным. Дошел до центра слух, что в краях ваших минеральные источники залегают. Говорят, у болотца грязи целебные имеются. Если таковое подтвердится, на месте деревни вашей санаторий строить будут. Гостиницы с лечебницами. Народу попрет уйма. Асфальт проложат.  Ваши домики сразу золотыми станут. Другие взамен построят. По последнему слову. А у местных врачей и здоровье поправлять будете.
- Что говорила? – Баба Надя залилась румянцем  от испытываемой гордости. – Сколько лет твержу: не зря здешние травы такую силу имеют. Откуда-то они ее берут! А вы одно: как и везде, как и везде… Слышали, что ученый человек говорит? Права я была. Ты, милый, посиди, а я за соседями сбегаю. Им тоже все это интересно будет.
Баба Надя пошла шаркающей походкой на выход.

Пришелец, под зорким наблюдением стариков, рыл какие-то лунки, набирал в банки и бутылки какие-то пробы. Раза два относил их к дороге, где, как он рассказывал, забирают все это хозяйство лаборанты из института, в котором он работает научным сотрудником.
Слух о проводимых изысканиях не мог не докатиться до районного центра. Машина соцпомощи прибыла в назначенный срок и вооружившись последними новостями, разнопланово изложенными местным населением, доставила ценный груз бабьих вымыслов прямо в кабинет главного начальства.
- Как же это так? – Глава администрации гневно взирал на дышавшего легким перегаром утреннего «делового» возлияния архитектора района.  – Как это, у нас не значатся ни какие источники? Работать надо, дорогой архитектор. В перерывах между встречами  с застройщиками и владельцами хотя бы! Организм такой нагрузки может не вынести. За тебя, друг мой, беспокоюсь. Ты понимаешь, чем тут пахнет? Это не у Ваньки в пользу Маньки  участок урезать на два квадратных метра! Это – гектары ценной земли! Не просто ценной! Тут нам с тобой, при хорошем раскладе дел, найдется и внукам что оставить.  Понял?
- Не знаю я, откуда в центре про все разузнали. В область звонил. Там тоже удивляются. Участковый документы проверял. Все, как положено. Еще и обращение к местным властям о поддержке из Минздрава. Не шутки! В музеях своих что-то нарыли. Что делать-то будем.
- Землю выкупать! Не понял еще?! – Глава так грохнул папкой с бумагами об стол, что из рук архитектора выпал стакан с желанной водой и покатился по ковру, оставляя мокрый след. – У нас ее потом за любую цену клянчить будут! С руками оторвут.
- А кто выкупать будет? – Поинтересовался архитектор. – У меня уже на каждом родственнике что-нибудь да значится. В том числе и Ваше.
- Думай! Сроку два дня. Инвестора ищи! Он землю выкупит, а нас в долю. Кто-то должен же будет его интересы защищать. Не на халяву же.
- Все понял! Приступаю! – Архитектор выплеснул в себя воду из второго стакана и рысью двинулся на выход.

- Тут, Дмитрий, пока ты на болото ходил, мужик приезжал. Солидный. Весь в золоте. Машина черная. Как танк размером. Вот, водки привез какой-то. В глаза такую никогда не видывал. Продуктов разных доставил. Все дома обошел с гостинцами. Просит купчую подписать на участки наши. Да числится за нами после колхоза по паре гектаров земли. Где она точно, сказать не могу. Но документ есть в каждой избе. Плюс усадебки. Говорит, в другое место переселит. В ко… котежды какие-то. Чтобы не скучали друг за другом,  пару на всех построит. С электричеством и водопроводом. И газ привозной наладит. Обстановку новую справить обещал.
- И всего-то? – Удивился Дмитрий. – Дешево ценит. В следующий раз меня в переговоры включите. Я ему объясню, что почем.

- Ты Леший, корягами своими не маши! Ты досказать дай. У тебя с Водяным давняя дружба. Знаю про то. – Домовенок стоял перед восседавшем на огромном пне Лешим. -  Мне помощь от вас нужна. По-о-мощь! Понятно. Мне, а не людям, которые могут твое хозяйство перевести на бревна и сучья. Сведи нас. Мне нужно-то всего, чтобы у болота  пару родников с водой минеральной забили. Приедут. Пробу возьмут. Точно – минералка. Закрутятся, засуетятся. Тогда-то я все, что замыслил, и сделаю. А меня за доброе дело назад в город переведут.
- Тебе, как дальнему родственнику, навстречу пойду. А людям помогать не буду! Они скоро совсем землю без лесов оставят. За планету обидно! Мне Водяной не откажет. Я по его просьбе тоже бобров уговаривал платины строить, чтобы ручей и болотце не высохли. В долгу он у меня…

© Copyright: Владимир Макарченко, 2014

Регистрационный номер №0230741

от 5 августа 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0230741 выдан для произведения: 1. Дальше – некуда!

    Домовенок  случайно  оказался в этом маленьком домике на самом краю всеми забытой деревушки. Да и деревушкой называть эти покосившиеся  стены домов и полуразвалившиеся крыши над ними было как-то слишком громко. А домиков осталось всего пять. Остальные? Какие-то были разобраны проезжими умельцами, чтобы потом обозначиться банным срубом на участках  зажиточных любителей парных. Иные, прижженные степным пожаром и не защищенные вовремя немощными «доживателями века», обратились в обуглившиеся останки, которые за долгое время приукрасил изумрудными рисунками забравшийся на них мох. Некоторые просто рассыпались трухой в густых зарослях дикого кустарника и буйных порослях высокой травы. На пять заселенных домиков приходилось восемь полуживых душ населения. В трех  жили одинокие старушки. В одном  жили старик с бабкой. Обоим уже за восемьдесят с лихвой перевалило. А в последнем, самом дальнем от пробегавшей мимо грунтовой дороги в райцентр, жили трое: бывший лихой тракторист,  Колян Звонарь, который, уже лет с двадцать.  не брался за рычаги трансмиссии из-за полученного увечья на ремонтных работах, и  две переселенки, что  забрели сюда полтора десятка лет назад, да и превратились из квартиранток в членов подворья, поскольку,  лучшего места, в силу своих возрастных данных, отыскать уже не могли. Коляном Звонарем  Николая прозвали с той поры, когда по требованию районного начальства он и его сменщик забирались на колокольню скидывать старый колокол. Как там у них наверху вышло по хмельному делу, но оказался Николай подвешенным спутанными ногами за язык колокола головой вниз.
Тело его по инерции в раскачку пошло. А язык этот самый такой звон отбивать начал, что вся деревня собралась. С той поры Звонарем и слыл.
    К последнему домику и был приставлен Домовенок.  Если вы думаете, что заслуги и наказания существуют только в мире людей, то очень ошибаетесь! Это когда-то каждый домовой мог жить по своему усмотрению. Хотел -  добро вершил, хотел – пакостил понемногу своим хозяевам, если те должного почтения ему не оказывали.  Теперь с людей, которых сами жизни учили, пример взяли.
    Главный Губернский Домовой так и заявил на том сходе, когда Домовенка в изгнание отправляли:
- Мы только-только с людьми контакт нормальный отладили. Разделили, можно сказать, сферы влияния друг на друга. Мы стали вести себя благоразумней и ситуации соизмеримо, а они перестали натравливать на нас разных магов и колдунов.  Ученых еще. Помните, когда человечий народ на нас ополчился? В кого только нас не обряжали! И Барабашки, и Тарабашки! То живность изводим, то рыбки в аквариумах дохнут. Иногда и мы для острастки слишком нерадивых пошаливали. Но не до такой же степени! Пропьют всю свою доходность до дырок в карманах, сами зубы на полку складывают, а живность разная, что при них в домах питаться должна, на голодный паек определяется. Это у них естественным отбором зовется. Некоторые и не выдерживали, Какая аквариумная рыбка выдержит, если ей, почитай каждый вечер,  в аквариум самогон доливают при ополаскивании рюмок в его воде? И я говорю – ни какая! Совместно во всем разобрались. С нас вина спала.  Так нет же! Вот этот «шутник» на нашу голову объявился!  Не достоин быть Домовым, а потому и кличут Домовенком! Какой уважающий себя домовой будет сажать кота за вентиляционную решетку? Этот умудрился» Да еще и бедную скотину  вперед головой в вентиляционный канал засунул, чтобы развернуться не смогла. В результате вся многоэтажка всполошилась в поисках  спрятавшегося где-то пассажира НЛО. Пока спасатели этого крикуна не извлекли. А соседского пса кто в лифт завел и меж этажей завесил? Опять этот разгильдяй! Пес там такой вой устроил, что жильцы его за сирену воздушной тревоги приняли… Думаю так: не дорос еще своим сознанием этот разболтавшийся сородич наш до уровня городского жителя. Потому решаю отправить его на поселение в самый глухой угол без права общения с родственниками.  На три года! Есть возражения?
   Возражать Главному Губернскому Домовому мог только душевнобольной. Поскольку домовые склонность к таким болезням из-за своей сути не имели, то возражений и не поступило.
   - Есть такое место! – Пропищал с заднего ряда сгорбленный старостью домовой, у которого в общем море густых седых волос только и проглядывали, что два по-молодому блестящих синих глаза. – Меня туда Ваш дедушка на жительство определил. И позабыл, видать. Почитай,  две сотни лет… Зажиточное село было. Хорошо жилось. А потом раскулачивания, продразверстки, продналоги, коллективизация, трудодни … Совсем уморили люд. В город поубегали. Немощные только остались. Им молодой пригляд нужен. А меня бы куда к санаториям поближе. Подлечиться бы надо.
   - Принимается! -  Обрадовано заявил Главный Губернский Домовой. – Туда его и командируем. Собирайся, Домовенок. Попутного тебе ветра.
   Тут не запротестуешь. Одно мановение руки Главного и очутился Домовенок на тесном чердачке пахнущей прелыми досками  крыши. В окружении пауков, старательно заполнявших еще оставшиеся свободные места вязью своих замысловатых паутинных узоров.
   - Привет, труженики! – Озорно сдвинув на затылок свою любимую тюбетейку, забытую когда-то квартирантом-азиатом в кладовой квартирной хозяйки. – Все плетете? И чего вам не сидится? Как всегда, труд ваш на ветер…
   - Ты откуда такой резвый? – Важно вопросил большой черный паук, чуть расслабив челюсти, сквозь которые вытекала тонкая нить паутины. – Мы тебя не знаем совсем.
   - На подмену я. В ссылку за проступки. Как жизнь тут?
   - Какая жизнь? Нам полегче стало. Никто работать не мешает. По крышам не шастают, как раньше. А людям… Кто их знает. У них и спрашивай, коли интерес есть. – Паук важно отвернулся и продолжил свое ткацкое дело.
    У Домовенка просто зачесались руки прихлопнуть это зазнавшееся насекомое, но он вспомнил о данном слове вести себя прилично и только вздохнул с сожалением. «Поважничал бы ты у меня пару дней назад!  Давно бы уже все твои длинные ноги повыдергал!» - Подумалось Домовенку, но вслух он произнес иное:
    - Не буду отвлекать вас от ваших дел, господа пауки и паучки!  Мы, я думаю, не скоро увидимся, поскольку здесь мне делать нечего. А если у кого желание возникнет, заглядываете в дом. Там и побеседуем.
    Колян Звонарь и две сухонькие старушки в ярко-белых платочках в самый раз чай пить собрались. Местами позеленевший снаружи, бронзовый самоварчик, являвший собой творение тульских умельцев полуторавековой давности, лишенный дымовой трубы, которая, вместе с  посеревшим от старости хромовым лемехом-сапогом,  лежала в углу, возле печи. Три чашки на трех блюдцах с одинаковыми изображениями бабочек в рамочках с облупленной позолотой стояли в ряд  перед заварным чайником из той же коллекции старины. На тарелочке лежали несколько штук вареных яиц и пять-шесть печенюшек.  Полупустая банка с леденцами завершала убранство стола.
   Притаившись в уголочке, Домовенок  взирал на сервировку и грустно размышлял: «Тут, пожалуй,  лишней крохи не перепадет. А о сытной жизни и мечтать не придется!»
    - Николай! Долго ли еще возиться в сенях будешь? Не наладишь крючок, так много ли горя? У нас брать проезжим нечего. А ежели самих куда свезут, так это только нам на пользу. Идем чай пить!  - Проговорила одна из старушек, разливая по чашкам заварку из каких-то пахучих трав и дополняя ее кипятком из самовара.
    - Иду, Надюха, иду! – Отозвался от входа мужской голос и на скрипучий табурет у стола присел кряжистый бородатый мужик. Когда ладонью правой руки он проводил по своей седой бороде, Домовенку бросилось в глаза, что на кисти нет других пальцев, кроме большого. – Чай, так чай!  Со зверобойчиком и мятой? Отлично!
    - Наши травы нам полезней, чем заморское зелье! Чего зря деньги на заварку тратить?  Сами собрали. Пользы много, а вреда нет совсем. – Ввернула несколько слов вторая старушка.
    - Твои, Наталья, сборы не одного на ноги ставили. Верно. Польза большая. – Согласился Николай.
    Молча старики попивали чай, переливая его в блюдца. А затем бабка Наталья заявила:
    - Про домового не забыть. Пару конфеток и печенюшку  на печи оставим. Пусть поужинает.
  Помолясь на образа в углу, старики задули фитиль керосиновой лампы, и домик окунулся в темноту.
- Нет. Так дело не пойдет. – Завздыхал Домовенок. – Это что же? Никому старики не нужны стали?! Это мы еще посмотрим.
   


2. Беру инициативу в свои руки!

   Утром, когда закончил свое крикливое выступление единственный на деревушку петух, а на двух дворах застучали по звонким стенкам    ведерок  струйки утреннего козьего молока, на тропинке, которая вела к проезжей дороге обозначился невысокого роста человек в джинсовом костюме, с рюкзаком за спиной и с черной  тюбетейкой на голове.
    - Здравствуйте, граждане-селяне! – Громко заявил о своем прибытии пришелец, скидывая тяжелый рюкзак у первой же хаты. - На постой не пустите ли?!
    Выждав пару минут и не получив ответа, пришелец прошел во двор через отворенную и косо болтавшуюся на одном шарнире калитку. Тогда-то он и был замечен сухонькой старушкой в белом платочке.
- Кого надо-то? – Обратилась она к мужчине в тюбетейке вместо приветствия.
- Вы всех знаете? – Удивленно спросил тот.
- А чего тут не знать? Восемь душ на всю деревню. Со мной вместе. – Охотно продолжила разговор старушка.
- А чего мало так?
- Это все, кому сил уехать не хватило. Теперь начальство с нами мается. И возиться не хочется, и бросить нельзя. Раз в две недели машина приходит. Пенсию, продукты завозит. Врачи заглядывают. Хлопоты одни. Пользы-то о  нас никакой… Так,  кого тебе?
- Может случиться, что и Вас, бабуля. На постой бы где стать. Мне тут поработать нужно. Местность вашу изучать прибыл. Потом еще, если в том надобность возникнет, подъедут специалисты.
- Заходи. Тут все одно, у кого. У нас поживешь. Мы, вроде, позажиточнее. И куры есть, и коза. Мужик в доме. Все не скучно будет. Меня бабой Натальей зовут.  Дима? Дмитрий, так получается? – В маленькой горнице их встретили остальные жильцы. – Это - баба Надя, это – дед Николай. Вот и познакомились.
- Каким ветром к нам? – Поинтересовался Звонарь, когда дело дошло до чаепития.
- Попутным, дедуль, попутным. Дошел до центра слух, что в краях ваших минеральные источники залегают. Говорят, у болотца грязи целебные имеются. Если таковое подтвердится, на месте деревни вашей санаторий строить будут. Гостиницы с лечебницами. Народу попрет уйма. Асфальт проложат.  Ваши домики сразу золотыми станут. Другие взамен построят. По последнему слову. А у местных врачей и здоровье поправлять будете.
- Что говорила? – Баба Надя залилась румянцем  от испытываемой гордости. – Сколько лет твержу: не зря здешние травы такую силу имеют. Откуда-то они ее берут! А вы одно: как и везде, как и везде… Слышали, что ученый человек говорит? Права я была. Ты, милый, посиди, а я за соседями сбегаю. Им тоже все это интересно будет.
Баба Надя пошла шаркающей походкой на выход.

Пришелец, под зорким наблюдением стариков, рыл какие-то лунки, набирал в банки и бутылки какие-то пробы. Раза два относил их к дороге, где, как он рассказывал, забирают все это хозяйство лаборанты из института, в котором он работает научным сотрудником.
Слух о проводимых изысканиях не мог не докатиться до районного центра. Машина соцпомощи прибыла в назначенный срок и вооружившись последними новостями, разнопланово изложенными местным населением, доставила ценный груз бабьих вымыслов прямо в кабинет главного начальства.
- Как же это так? – Глава администрации гневно взирал на дышавшего легким перегаром утреннего «делового» возлияния архитектора района.  – Как это, у нас не значатся ни какие источники? Работать надо, дорогой архитектор. В перерывах между встречами  с застройщиками и владельцами хотя бы! Организм такой нагрузки может не вынести. За тебя, друг мой, беспокоюсь. Ты понимаешь, чем тут пахнет? Это не у Ваньки в пользу Маньки  участок урезать на два квадратных метра! Это – гектары ценной земли! Не просто ценной! Тут нам с тобой, при хорошем раскладе дел, найдется и внукам что оставить.  Понял?
- Не знаю я, откуда в центре про все разузнали. В область звонил. Там тоже удивляются. Участковый документы проверял. Все, как положено. Еще и обращение к местным властям о поддержке из Минздрава. Не шутки! В музеях своих что-то нарыли. Что делать-то будем.
- Землю выкупать! Не понял еще?! – Глава так грохнул папкой с бумагами об стол, что из рук архитектора выпал стакан с желанной водой и покатился по ковру, оставляя мокрый след. – У нас ее потом за любую цену клянчить будут! С руками оторвут.
- А кто выкупать будет? – Поинтересовался архитектор. – У меня уже на каждом родственнике что-нибудь да значится. В том числе и Ваше.
- Думай! Сроку два дня. Инвестора ищи! Он землю выкупит, а нас в долю. Кто-то должен же будет его интересы защищать. Не на халяву же.
- Все понял! Приступаю! – Архитектор выплеснул в себя воду из второго стакана и рысью двинулся на выход.

- Тут, Дмитрий, пока ты на болото ходил, мужик приезжал. Солидный. Весь в золоте. Машина черная. Как танк размером. Вот, водки привез какой-то. В глаза такую никогда не видывал. Продуктов разных доставил. Все дома обошел с гостинцами. Просит купчую подписать на участки наши. Да числится за нами после колхоза по паре гектаров земли. Где она точно, сказать не могу. Но документ есть в каждой избе. Плюс усадебки. Говорит, в другое место переселит. В ко… котежды какие-то. Чтобы не скучали друг за другом,  пару на всех построит. С электричеством и водопроводом. И газ привозной наладит. Обстановку новую справить обещал.
- И всего-то? – Удивился Дмитрий. – Дешево ценит. В следующий раз меня в переговоры включите. Я ему объясню, что почем.

- Ты Леший, корягами своими не маши! Ты досказать дай. У тебя с Водяным давняя дружба. Знаю про то. – Домовенок стоял перед восседавшем на огромном пне Лешим. -  Мне помощь от вас нужна. По-о-мощь! Понятно. Мне, а не людям, которые могут твое хозяйство перевести на бревна и сучья. Сведи нас. Мне нужно-то всего, чтобы у болота  пару родников с водой минеральной забили. Приедут. Пробу возьмут. Точно – минералка. Закрутятся, засуетятся. Тогда-то я все, что замыслил, и сделаю. А меня за доброе дело назад в город переведут.
- Тебе, как дальнему родственнику, навстречу пойду. А людям помогать не буду! Они скоро совсем землю без лесов оставят. За планету обидно! Мне Водяной не откажет. Я по его просьбе тоже бобров уговаривал платины строить, чтобы ручей и болотце не высохли. В долгу он у меня…

 

Сказочная ночь

ШУТКА ДОМОВЕНКА Ч.3-4