В музее

30 июня 2015 - Валентин Воробьев

В тиши музейных экспонатов
Бродил я как-то между дел,
И, как всегда, спеша куда-то,
Быть точно-вежливым хотел.
Сулил удачу этот вечер,
Ах, только б вовремя прибыть!
И время лишнее до встречи
Желал я попросту убить.
И от витрины до витрины
Ходил по залам просто так,
В одном – глазел я на картины,
В другом – на чучела собак.
Тут – стая диких плотоядных
Лишала жизни двух ворон.
А там – средь бабочек нарядных
Пестрел знакомый махаон.
Вот дикой фауны образчик –
Медведь, и в сотах дикий мед.
А вот «Ковровец» настоящий,
И Дегтярева пулемет.
Вот – представитель флоры «местной» –
Склонился фикус у окна…
Но у витрины неизвестной
Я задержался… допоздна.

Там за стеклом, немного справа,
В неверном свете ламп лежал
Когда-то скорый на расправу
Кривой, но сломанный кинжал.
А рядом ветхие доспехи –
В них русский воин воевал.
И видно, что не для потехи,
Он их на битву надевал.
Изрублен шлем в жестокой схватке,
Изъеден ржавчиною меч,
Кольчуги жалкие остатки
Уж не сумели б уберечь
Ни от татарских стрел каленых,
Ни от монгольского копья...
И, странным светом озаренный,
Стоял в задумчивости я.
Текли минуты торопливо
Вдруг предо мною, как в кино,
Прошла сама старушка Клио ,
И дни, минувшие давно.

В огне усобиц Русь пылала,
И брат на брата шел войной,
За то, что брату было мало
Исконной вотчины одной,
И он завистливые взоры
Кидал на дружеский удел …
И каждый спор решался споро
Огнем, мечом и кучей стрел.
Но споры истин не рождают,
Твердит народная молва.
Но никого не убеждают
О мире мудрые слова,
Коль речь о выгоде заходит.
И снова битвы, слезы, кровь,
Вновь неприкаянными бродят,
Сироты, кинувшие кров.
И снова – вдовы да калеки,
Кладбищ кровавая заря
Да наши медленные реки
Гробы, несущие в моря.
Так, в череде обид удельных
Жила Владимирская Русь.
Но цепь событий дней отдельных
Описывать я не берусь.
Но в обстановке беспредела,
За дележом чужих лугов
Ты, Русь, беспечно проглядела
Жестоких, истинных врагов.

А на востоке хан могучий,
Как вестник зла и божьих кар,
В орду огромную, «до кучи»,
Собрал монголов и татар.
Тот хан – надменный повелитель,
Властитель гордый многих стран,
Неустрашимый победитель,
Великий воин – Чингисхан.
Он был умен, хитер, коварен,
Он сеял страх среди друзей,
Сварив в котлах от мыловарен
Опальных всех своих князей.
Себя он мнил превыше Бога
Но знал он, мудрый как сова,
Что у него одна дорога,
И жизнь одна, и голова.
Он мыслил покорить планету,
Весь мир сложить к своим ногам
И передать, как эстафету,
Своим «божественным» сынам.
Так, напоследок, в славе громкой,
Когда был болен, хил и стар,
Он завещал своим потомкам
Идти на запад, за Урал.
И вот, завет тот исполняя,
Попутно руша города,
Чужие земли разоряя,
На запад тронулась орда.
Лавина грозных басурманов,
Как туча жадной саранчи,
Влетела к нам из-за барханов,
Подняв народы на мечи.
Матерый враг не знал терпенья.
Он применял таран и лом.
Он побеждал своим уменьем,
Он брал нас силой и числом.
Сжигая хижины простые,
Круша детинцы и кремли,
Полки несметные Батыя
На землю Русскую пришли
Смирять насилием Иванов,
Казнить и миловать с плеча,
Узнать на вкус степных гурманов
Сколь кровь у русских горяча!

Не ты ли, воин Русской славы
Святую Русь закрыл щитом,
Когда враги кипящей лавой
Рвались в наш общий отчий дом?
Не ты ль под знаменем багряным,
Встав на защиту наших нив,
Рубился с ворогом поганым,
Лишь мертвым голову склонив?
Меч, занесенный над тобою,
Сверкнул, безжалостно рубя…
Ты выбрал смерть на поле боя,
Но Слава выбрала тебя!

Уж солнце близилось к закату,
И беспокоилась семья,
В тиши музейных экспонатов
Стоял в задумчивости я.
Там за стеклом передо мною
В неверном свете ламп лежал,
Времен Очакова и Ноя,
Осколок ржавого ножа.
А наверху, в картинном зале,
В сиянье солнечного дня
Подростки новый джип купали,
Как будто красного коня.
Там три иконы в ряд стояли,
И в точках красно-золотых
Черты земные проступали
На ликах скорбных и святых.
Там акварелей мир прозрачный
Манил в неведомую даль,
Там куличек стоял невзрачный,
А рядом пыжился глухарь.
Там дикой фауны образчик –
Голодный хищник всех лесов,
Седой волчище настоящий,
Рычал на стайку милых сов.
Там лупоглазая неясыть
Зажала белку в коготке,
Там бус искуснейшая насыпь
Ткала узоры на платке.
Там девы косы заплетали,
Алели розы на снегу,
И травку нежную топтали
Кентавр и волки на бегу.

Я, может быть, еще б остался
Полюбоваться на траву,
Но наш музей уж закрывался,
А мой «мобильник» надрывался
И приглашал на rendez-vous*.

* рандеву

Регистрационный номер №0295975

от 30 июня 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0295975 выдан для произведения: В тиши музейных экспонатов
Бродил я как-то между дел,
И, как всегда, спеша куда-то,
Быть точно-вежливым хотел.
Сулил удачу этот вечер,
Ах, только б вовремя прибыть!
И время лишнее до встречи
Желал я попросту убить.
И от витрины до витрины
Ходил по залам просто так,
В одном – глазел я на картины,
Вдругом – на чучела собак.
Тут – стая диких плотоядных
Лишала жизни двух ворон.
А там – средь бабочек нарядных
Пестрел знакомый махаон.
Вот дикой фауны образчик –
Медведь, и в сотах дикий мед.
А вот «Ковровец» настоящий,
И Дегтярева пулемет.
Вот – представитель флоры «местной» –
Склонился фикус у окна…
Но у витрины неизвестной
Я задержался… допоздна.

Там за стеклом, немного справа,
В неверном свете ламп лежал
Когда-то скорый на расправу
Кривой, но сломанный кинжал.
А рядом ветхие доспехи –
В них русский воин воевал.
И видно, что не для потехи,
Он их на битву надевал.
Изрублен шлем в жестокой схватке,
Изъеден ржавчиною меч,
Кольчуги жалкие остатки
Уж не сумели б уберечь
Ни от татарских стрел каленых,
Ни от монгольского копья...
И, странным светом озаренный,
Стоял в задумчивости я.
Текли минуты торопливо
Вдруг предо мною, как в кино,
Прошла сама старушка Клио ,
И дни, минувшие давно.

В огне усобиц Русь пылала,
И брат на брата шел войной,
За то, чтобрату было мало
Исконной вотчины одной,
И он завистливые взоры
Кидал на дружеский удел …
И каждый спор решался споро
Огнем, мечом и кучей стрел.
Но споры истин не рождают,
Твердит народная молва.
Но никого не убеждают
О мире мудрые слова,
Коль речь о выгоде заходит.
И снова битвы, слезы, кровь,
Вновь неприкаянными бродят,
Сироты, кинувшие кров.
И снова – вдовы да калеки,
Кладбищ кровавая заря
Да наши медленные реки
Гробы, несущие в моря.
Так, в череде обид удельных
Жила Владимирская Русь.
Но цепь событий дней отдельных
Описывать я не берусь.
Но в обстановке беспредела,
За дележом чужих лугов
Ты, Русь, беспечно проглядела
Жестоких, истинных врагов.

А на востоке хан могучий,
Как вестник зла и божьих кар.
В орду огромную, «до кучи»,
Собрал монголов и татар.
Тот хан – надменный повелитель,
Властитель гордый многих стран,
Неустрашимый победитель,
Великий воин – Чингисхан.
Он был умен, хитер, коварен,
Он сеял страх среди друзей,
Сварив в котлах от мыловарен
Опальных всех своих князей.
Себя он мнил превыше Бога
Но знал он, мудрый как сова,
Что у него одна дорога,
И жизнь одна, и голова.
Он мыслил покорить планету,
Весь мир сложить к своим ногам
И передать, как эстафету,
Своим «божественным» сынам.
Так, напоследок, в славе громкой,
Когда был болен, хил и стар,
Он завещал своим потомкам
Идти на запад, за Урал.
И вот, завет тот исполняя,
Попутно руша города,
Чужие земли разоряя,
На запад тронулась орда.
Лавина грозных басурманов,
Как туча жадной саранчи,
Влетела к нам из-за барханов,
Подняв народы на мечи.
Матерый враг не знал терпенья.
Он применял таран и лом.
Он побеждал своим уменьем,
Он брал нас силой и числом.
Сжигая хижины простые,
Круша детинцы и кремли,
Полки несметные Батыя
На землю Русскую пришли
Смирять насилием Иванов,
Казнить и миловать с плеча,
Узнать на вкус степных гурманов
Сколь кровь у русских горяча!

Не ты ли, воин Русской славы
Святую Русь закрыл щитом,
Когда враги кипящей лавой
Рвались в наш общий отчий дом?
Не ты ль под знаменем багряным,
Встав на защиту наших нив,
Рубился с ворогом поганым,
Лишь мертвым голову склонив?
Меч, занесенный над тобою,
Сверкнул, безжалостно рубя…
Ты выбрал смерть на поле боя,
Но Слава выбрала тебя!

Уж солнце близилось к закату,
И беспокоилась семья,
В тиши музейных экспонатов
Стоял в задумчивости я.
Там за стеклом передо мною
В неверном свете ламп лежал,
Времен Очакова и Ноя,
Осколок ржавого ножа.
А наверху, в картинном зале,
В сиянье солнечного дня
Подростки новый джип купали,
Как будто красного коня.
Там три иконы в ряд стояли,
И в точках красно-золотых
Черты земные проступали
На ликах скорбных и святых.
Там акварелей мир прозрачный
Манил в неведомую даль,
Там куличек стоял невзрачный,
А рядом пыжился глухарь.
Там дикой фауны образчик –
Голодный хищник всех лесов,
Седой волчище настоящий,
Рычал на стайку милых сов.
Там лупоглазая неясыть
Зажала белку в коготке,
Там бус искуснейшая насыпь
Ткала узоры на платке.
Там девы косы заплетали,
Алели розы на снегу,
И травку нежную топтали
Кентавр и волки на бегу.

Я может быть еще б остался
Полюбоваться на траву,
Но наш музей уж закрывался,
А мой «мобильник» надрывался
И приглашал на rendez-vous*.

* рандеву

Капели весны

Глоток воды - бальзам от жажды

Рейтинг: +7 369 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (10)

Андрей Черных # 30 июня 2015 в 22:16 0

Маэстро еле осилил, ну здорово....!!!

Валентин Воробьев # 30 июня 2015 в 22:20 0

Спасибо, Андрей, за трудолюбие. Это, пожалуй, не стихотворение, а маленькая поэма, поэмка. Надо, наверное перенести её в соответствующий раздел. Чтобы читатель мог сразу настроиться на большой объём. Так? c0137