Сохрани наш огонь в небольшом чугунке,
Пусть разрушен очаг и разбито жилище.
Топот чьих-то коней остудил пепелище,
Чей-то палец как прежде лежит на курке.
Только нужно сберечь хоть частичку огня,
Хоть один уголек в серой горсточке пепла,
Чтоб, почувствовав жар, постепенно окрепла
Та рука, что сжимает поводья коня.
Где все тот же бедой заколдованный круг,
И предвидишь кончину, но помнишь начало,
Наблюдая, как смерть достает из колчана
Свой потертый, но бьющий без промаха лук.
Наблюдая, как щит разлетается в прах,
Обнаженную грудь, подставляя под выстрел
Где летят чередой одичавшие мысли,
Порождая тоску, забывая про страх.
Но сохрани наш огонь в небольшом чугунке,
Может лет через сто, может лет через двести
Я очнусь ото сна в этом проклятом месте
И почувствую жизнь в омертвевшей руке.
И почувствую силы раздуть уголек
И огонь мои раны мгновенно излечит,
Я увижу, что жив мой оплеванный Бог,
Он поднявшись из грязи идет мне на встречу.
[Скрыть]Регистрационный номер 0142594 выдан для произведения:
Сохрани наш огонь в небольшом чугунке,
Пусть разрушен очаг и разбито жилище.
Топот чьих-то коней остудил пепелище,
Чей-то палец как прежде лежит на курке.
Только нужно сберечь хоть частичку огня,
Хоть один уголек в серой горсточке пепла,
Чтоб, почувствовав жар, постепенно окрепла
Та рука, что сжимает поводья коня.
Но все тот же бедой заколдованный круг,
Где предвидишь кончину, но помнишь начало,
Наблюдая, как смерть достает из колчана
Свой потертый, но бьющий без промаха лук.
Наблюдая, как щит разлетается в прах,
Обнаженную грудь, подставляя под выстрел
И летят чередой одичавшие мысли,
Порождая тоску, забывая про страх.
Но сохрани наш огонь в небольшом чугунке,
Может лет через сто, может лет через двести
Я очнусь ото сна в этом проклятом месте
И почувствую жизнь в омертвевшей руке.
И почувствую силы раздуть уголек
И огонь мои раны мгновенно излечит,
Я увижу, что жив мой оплеванный Бог,
Он поднявшись из грязи идет мне на встречу.