Последнее

Я был в бреду и словно сам не свой
Вломился в церковь с не покрытой головой,
Баллончик краски из-за пазухи достал
И всё, что думал на стене я написал.

Когда не слышит, пусть читает Бог,
Что я в тоске душевной изнемог,
О том, что нет в душе моей угла,
Куда бы не проникла смерти мгла.

Куда бы не вписал заветы бес,
Стирая каждый след Его чудес.
Где отвращенье к людям на века
Запечатлела идола рука.

Осколки знаний и обрывки дум,
Собрать пытаясь на волнах, в бреду
Мечусь, оря, своим бессильем поражён,
Я выбираю меж стаканом и ножом.

Я был в бреду и словно сам не свой
Вломился в церковь с не покрытой головой,
Баллончик краски из-за пазухи достал
И всё, что думал на стене я написал.

А некий дядька под названьем поп
Свёл брови вместе и нахмурил лоб,
Всмотрелся пристально в блестящие зрачки,
Не захотев прочесть вокруг зрачков тоски.

И говорит мне зла и блага светофор,
Что божий дом марать, оно - не комильфо.
О том, что здесь находят люди свой приют,
Что здесь последнюю надежду им дают.

Он рассказал о том, что я дегенерат,
Что за меня когда-то кто-то был распят,
Что наркоманы много хуже остальных,
И сообщил о том, что я один из них.

Он испытующе смотрел в мои глаза,
А я ни слова ни полслова не сказал,
И вот тогда, своей победой окрылён,
Он предложил мне удалиться вон.

Я был напуган, изнурён тоской,
Не перенёс анафемы такой,
И на задворках сериальных сцен
Поддался властной хватке перемен.