Порфировый шелк

Яков Есепкин







Порфировый шелк







* Масштаб эсхатологических картин, совершенство письма, его метафоричность, символика образов ставят книгу нашего современника в один ряд с выдающимися литературными памятниками разных эпох. Само по себе такое сопоставление можно рассматривать как художественный и эстетический феномен. Однако и эта параллель объективно детерминирована. Аутентичное письмо Есепкина с нарочито архаическими речевыми конструкциями, минорным и камерным звучанием текстового материала, едва ли не мраморной строфической графикой претендует на некую новую эталонность.




Цитата из презентационного текста на Белградской и Стамбульской Международных книжных выставках-ярмарках




XXXVI




В павильоне фарфоровом тьма,

А белеют китайские воски,

Были мы властелины письма,

Славу пели Аиды и Тоски.




Истуканы, Гораций, одне

Меж кровавых и вьются подолов,

На фалернском гадают вине

И манят абиссинских идолов.




Аониды, наставив столы,

Затянут всекартавые строфы –

Мы воспишем хоть каддиши мглы

Им из цинковых неб Гологофы.




XXXVII




Рембрант выпишет сей полумел,

Гойи хладностью мглы пресладятся,

Тьмы садовник с парчою немел,

Где алмазные крысы плодятся.





Нощно грации серы полны,

Се Колонский музеум, Даная,

Тлесть амурам на гребне волны,

Перси белых рабынь вспоминая.





Волны злые, бегите в свое

Колоннады и темные гроты,

Аще бал – это бал у Готье,

Здесь пусть хлебы взыскуют сироты.

XXXVIII




Лей, нисан, озолоты во смрад,

Источайся над стольной червицей,

Темный купол сотлил вертоград,

Всякий псарь упоен чечевицей.




Ах, до нас ли сим феям аллей,

Битый гипс отражают зерцала,

Ныне столы и звезд тяжелей,

А иного юдоль не взерцала.




В нощный тлен Гефсиманских садов

Претеклись золотыя виньеты,

Где меж червою битых плодов

Тускло наши горят силуэты.




XXXIX




Возрисуют архангелов тьмы

В бестиариях тронные жала,

Кисея балов юн суремы

Увиет всезлатыя лекала.




Сон Эрато воздушных шелков

Полон вновь и с парчой кружевницы,

Негой томною дышит альков,

Для пажей нет светлее темницы.




Август мертв и вуали темны,

Злых царевн суе мчат экипажи,

И во нишах кирпичной стены

Млечноалые тлеют купажи.




XXXX




Эльфы ныне пируют, винтаж

В темнокрасных гостиных и залах,

У парадника тих экипаж,

Звезды бледные спят на порталах.




Одалиски ночей веселят

Столованье, пурпурного эля

Отослать южным феям велят

Колумбийские сны Габриэля.




Ведьм ли спрятал базальтовый грот,

Хоть вином источатся муары,

Где златыми плодами Саррот

Меловниц овила будуары.







* Контакт: mettropol@gmail.com

© Copyright: Мирс Артинин, 2024

Регистрационный номер №0535392

от Сегодня в 09:09

[Скрыть] Регистрационный номер 0535392 выдан для произведения: Яков Есепкин







Порфировый шелк







* Масштаб эсхатологических картин, совершенство письма, его метафоричность, символика образов ставят книгу нашего современника в один ряд с выдающимися литературными памятниками разных эпох. Само по себе такое сопоставление можно рассматривать как художественный и эстетический феномен. Однако и эта параллель объективно детерминирована. Аутентичное письмо Есепкина с нарочито архаическими речевыми конструкциями, минорным и камерным звучанием текстового материала, едва ли не мраморной строфической графикой претендует на некую новую эталонность.




Цитата из презентационного текста на Белградской и Стамбульской Международных книжных выставках-ярмарках




XXXVI




В павильоне фарфоровом тьма,

А белеют китайские воски,

Были мы властелины письма,

Славу пели Аиды и Тоски.




Истуканы, Гораций, одне

Меж кровавых и вьются подолов,

На фалернском гадают вине

И манят абиссинских идолов.




Аониды, наставив столы,

Затянут всекартавые строфы –

Мы воспишем хоть каддиши мглы

Им из цинковых неб Гологофы.




XXXVII




Рембрант выпишет сей полумел,

Гойи хладностью мглы пресладятся,

Тьмы садовник с парчою немел,

Где алмазные крысы плодятся.





Нощно грации серы полны,

Се Колонский музеум, Даная,

Тлесть амурам на гребне волны,

Перси белых рабынь вспоминая.





Волны злые, бегите в свое

Колоннады и темные гроты,

Аще бал – это бал у Готье,

Здесь пусть хлебы взыскуют сироты.

XXXVIII




Лей, нисан, озолоты во смрад,

Источайся над стольной червицей,

Темный купол сотлил вертоград,

Всякий псарь упоен чечевицей.




Ах, до нас ли сим феям аллей,

Битый гипс отражают зерцала,

Ныне столы и звезд тяжелей,

А иного юдоль не взерцала.




В нощный тлен Гефсиманских садов

Претеклись золотыя виньеты,

Где меж червою битых плодов

Тускло наши горят силуэты.




XXXIX




Возрисуют архангелов тьмы

В бестиариях тронные жала,

Кисея балов юн суремы

Увиет всезлатыя лекала.




Сон Эрато воздушных шелков

Полон вновь и с парчой кружевницы,

Негой томною дышит альков,

Для пажей нет светлее темницы.




Август мертв и вуали темны,

Злых царевн суе мчат экипажи,

И во нишах кирпичной стены

Млечноалые тлеют купажи.




XXXX




Эльфы ныне пируют, винтаж

В темнокрасных гостиных и залах,

У парадника тих экипаж,

Звезды бледные спят на порталах.




Одалиски ночей веселят

Столованье, пурпурного эля

Отослать южным феям велят

Колумбийские сны Габриэля.




Ведьм ли спрятал базальтовый грот,

Хоть вином источатся муары,

Где златыми плодами Саррот

Меловниц овила будуары.







* Контакт: mettropol@gmail.com

 

Порфировый шелк