Мой роман. Двадцать три.

                                               Написав изощренный роман,

удивившись, насколько он падкий,

побежала к друзьям. (К небесам) 

мой роман там остался загадкой,

где иероглиф написан не мной 

и написан иероглиф кровавой ступней,

депрессивною буквой во имя презрения.

я писала в нем всё. Мой обман сновидений 

я брала за кольцо, раздавая мученья. 

мой роман в двадцать три…

это крик, чтоб проснуться, чтоб убиться внутри

и сказать, чем гордиться

и развиться на три, прахом в трезвой надежде,

разбросав конопли… задушить мозг в одежде…

обнажиться для тех, кто нуждается в счастье…

мой роман, как на грех, обречен в сладострастии.

мой роман в небесах не читается сложно.

мой роман на углях умирает ничтожно.

мой роман не горит, но смертельно окутан,

в небесах тон царит. Смысл в петлю закутан…

И друзья мне кричат, восседая на туче, 

что ничтожность простят, не простят книгу в куче!

глуповатый роман помогает мне выжить.

мой любимый роман помогает мне жить.

мой роман – мой дурман заставляет дожить!