Марине Цветаевой

Глаза Исайи зеленью ледовой

не расточали Миру укоризн, —

над временем, поверх идей бредовых,

над тленом бытия в Миру Христовом —

смотрели в Вечность, и любили жизнь.

Кто первый, подлый, сделал клетку птице? 

Кто кобылице вылил удила?

О, Господи, ужели им простится

исток рабовладельческих традиций —

власть хишника и первородство зла?

Изнемогла еще до Черногорья,

Памиром горя застило ей свет!

Вся жизнь её — сплошное многоборье,

душа — свобода волн у Лукоморья,

когда вся сущность — жертвенный обет.

Кариатида Мира! — тёрла пальцы,

в конторе отмывая коридор

испанским кружевом…О, Голод — сжалься! —

Нелепость — есть из рук неандертальцев

Императрице от Парнасских гор.

О, рев толпы! — Свобода святотатства,

Диктат зубов, Единство серых спин,

Закон — отнять, расстрел — коль препираться…

Братоубийство за идею Братства,

Прокрустовое Равенство судьбин.

Как пропололи матушку-Россию,

венцы каких цветов легли в стерню!

Всю кровь омыть достанет ли росы ей?

Ужели лучше — нищие, босые —

и…Бабьи Яры через всю страну?..

Не очереди — глоткам и желудкам —

подопытным «гуманнейших» идей,

постичь стенанья Духа в душегубке,

когда душа немеет сутью хрупкой

на живодерне лирных лебедей.

За связку Фениксов -  что торговаться,

престолу ли обьедки со стола?

Бесценен каждый…

 - Дюжину? — за двадцать?!

Но вечно невозможно возрождаться,

и пепла нет — стихами раздала…

Но знала же наитием пророка,

обидой дня не пачкая души,

что временной заложницею Рока,

для Вечности слагала эти строки,

с Гармонией сверяя падежи.

В миг Истины призвала Волю — к бою!..

Боль рвущихся животных пуповин…

Не согнута, не на коленях — стоя!

 - «Бедламу мира — волком не завою,  

 - Отказываюсь быть!» — ответ один!

И преступила… вырвалась, прорвалась,

сдала на сохранение петле

и Ношу Мира, и свою усталость,

и все Святое, что в душе осталось,

и гордое сиротство на земле…