Что имеем - не храним
6 мая 2017 -
Александр Орешник
Сижу в каморке на полу
и взглядом, полным укоризны,
смотрю на чёрную золу
от светлых дней вчерашней жизни.
Она любила и ждала
с лицом мадонны Рафаэля,
из тьмы на свет меня звала
в зарю, в тепло своей постели.
Я скупо тело обнимал,
дарил осколки мелкой ласки,
с холодным сердцем целовал
её в сияющие глазки.
Она желала лучших дней,
мечтала, грезила о счастье,
о смехе будущих детей,
о том, что вдаль уйдёт ненастье.
Я вечно в муках и в долгах,
небритый, хмурый, окаянный,
на полусогнутых ногах
стучался в двери ночью, пьяный.
Она молилась на меня,
давала деньги, всласть кормила,
душой открытою звеня,
в ответ ни капли не просила.
Я клялся свадьбой, врал, как мог,
что брошу пить, работать стану,
но как-то, спьяну, приволок
в её квартиру дрянь, путану.
И тут сломалось что-то в ней,
глаза тигрино засверкали
обидой, той, что нет больней,
и твёрдостью, что крепче стали.
Под ноги сумка мне легла
с вещами-шмотками. Кошмаром
мне морду швабра обожгла
по-женски яростным ударом.
Сейчас в каморке на полу
сижу, дышу тоскливым смрадом,
и всё гребу с печи золу,
а слёзы льются водопадом.
и взглядом, полным укоризны,
смотрю на чёрную золу
от светлых дней вчерашней жизни.
Она любила и ждала
с лицом мадонны Рафаэля,
из тьмы на свет меня звала
в зарю, в тепло своей постели.
Я скупо тело обнимал,
дарил осколки мелкой ласки,
с холодным сердцем целовал
её в сияющие глазки.
Она желала лучших дней,
мечтала, грезила о счастье,
о смехе будущих детей,
о том, что вдаль уйдёт ненастье.
Я вечно в муках и в долгах,
небритый, хмурый, окаянный,
на полусогнутых ногах
стучался в двери ночью, пьяный.
Она молилась на меня,
давала деньги, всласть кормила,
душой открытою звеня,
в ответ ни капли не просила.
Я клялся свадьбой, врал, как мог,
что брошу пить, работать стану,
но как-то, спьяну, приволок
в её квартиру дрянь, путану.
И тут сломалось что-то в ней,
глаза тигрино засверкали
обидой, той, что нет больней,
и твёрдостью, что крепче стали.
Под ноги сумка мне легла
с вещами-шмотками. Кошмаром
мне морду швабра обожгла
по-женски яростным ударом.
Сейчас в каморке на полу
сижу, дышу тоскливым смрадом,
и всё гребу с печи золу,
а слёзы льются водопадом.
[Скрыть]
Регистрационный номер 0384339 выдан для произведения:
Сижу в каморке на полу
с лицом, бордовым от рыданий
и ворошу в печи золу
злой кочергой воспоминаний.
Она любила и ждала
с лицом мадонны Рафаэля,
из горькой тьмы меня звала
в зарю, в тепло своей постели.
Я скупо тело обнимал
и снисходил до женской ласки,
с холодным сердцем целовал
её в сияющие глазки.
Она желала светлых дней,
мечтала о семье и счастье,
о воспитании детей,
о том, что вдаль уйдёт ненастье.
Я весь в проблемах и в долгах,
небритый. хмурый, вечно пьяный,
на полусогнутых ногах
стучался в дверь к ней нагло, рьяно.
Она молилась на меня,
давала деньги, всласть кормила,
душой открытою звеня,
в ответ ни капли не просила.
Я клялся свадьбой, врал, как мог,
что брошу пить, работать стану,
но как-то, спьяну, приволок
в её квартиру дрянь-путану.
И тут сломалось что-то в ней,
глаза тигрино засверкали
обидой, той, что нет больней,
и твёрдостью, что крепче стали.
Под ноги сумка мне легла
с вещами-шмотками. Кошмаром
мне морду швабра обожгла
точняк рассчитанным ударом.
В каморке грязной на полу
сижу, дышу тоскливым смрадом,
всё кочергой верчу золу,
а слёзы льются водопадом.
с лицом, бордовым от рыданий
и ворошу в печи золу
злой кочергой воспоминаний.
Она любила и ждала
с лицом мадонны Рафаэля,
из горькой тьмы меня звала
в зарю, в тепло своей постели.
Я скупо тело обнимал
и снисходил до женской ласки,
с холодным сердцем целовал
её в сияющие глазки.
Она желала светлых дней,
мечтала о семье и счастье,
о воспитании детей,
о том, что вдаль уйдёт ненастье.
Я весь в проблемах и в долгах,
небритый. хмурый, вечно пьяный,
на полусогнутых ногах
стучался в дверь к ней нагло, рьяно.
Она молилась на меня,
давала деньги, всласть кормила,
душой открытою звеня,
в ответ ни капли не просила.
Я клялся свадьбой, врал, как мог,
что брошу пить, работать стану,
но как-то, спьяну, приволок
в её квартиру дрянь-путану.
И тут сломалось что-то в ней,
глаза тигрино засверкали
обидой, той, что нет больней,
и твёрдостью, что крепче стали.
Под ноги сумка мне легла
с вещами-шмотками. Кошмаром
мне морду швабра обожгла
точняк рассчитанным ударом.
В каморке грязной на полу
сижу, дышу тоскливым смрадом,
всё кочергой верчу золу,
а слёзы льются водопадом.
Рейтинг: +4
286 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!