Разбились одежды,
сносились надежды,
невежа с невеждой
во мне спят, как прежде.
Как прежде зима. Как всегда - понедельник.
Бездельник,
проснувшись, нырнул в старый тельник.
Им всем (кто во мне) нужно много и сразу;
в меня, как на базу,
любую заразу
притащут в зубах, будто дауны-дети;
тот рад сигарете,
а этот - конфете...
Но все эпикризы мы держим в секрете,
пока в нараспашку окне в предрассветье
дрожит в паутине баллада о лете.
Гвоздём вбито в мозг и намотано на нос,
что Алексей - имя, Алёша - диагноз.
Хватил если лишку,
то Лёшку-мальчишку
с устатку - в остаток, из фишки - в излишки
сольют без зазрения бес и Всевышний,
в тьму, в тартарары с пьедесталов и вышек,
о чём и депешу синхронно подпишут.
И вот тогда папка с тиснением "Шишкин"
под будничные судмедэксперта вспышки
огнём горит синим без дна и покрышки.
Но чуть за ум взялся,
похмельем взорвался,
с утра по квартире вписался
на галсах
в крутой поворот, так, что сам испугался.
Кондратий обнял,
как украл, пока крался
от серой зимы до сырого матраса.
Нет пива разлива. Я б спасся и с кваса.
Алёша во мне в расчленёнке сознался.
И хочется крикнуть: Зе энд! Хватит! Баста!
Пора на работу. Носки. Чайник. Паста.
Но дастер хрустит,
недосмотренный мастером
и койка грустит
без таблички в диспАнсере.
Никто не увидит, никак не узнают,
как из ничего мне за гланды бывает,
как социум и алкоголь
помножут Алёшу на ноль
уверенно и без остатка,
бедняге не дав дать по тапкам.
Из букв Б.Л.А.Г.О.Д.А.Т.Ь. снова сложится "скверна".
И в личку
прилично не пишет, наверно,
никто,
лет сто.
А все, кто напишут - не те.
И не то.
Чертей всех мастей
узнаЮ по пальто.
В сукно жребий брошен Алёшей.
Алёша во мне. Он хороший.
_ _ _
Помочь сайту
Поздравления
