Эпиграф:"До тех пор, пока законы математики связаны с реальностью, они вызывают сомнения, и когда они не вызывают сомнений, они уже не связаны с реальностью" (Альберт Эйнштейн).
И стала мне тогда понятна тайна
Той музыки, что благозвучий чужда.
Когда бы пустота звучать умела,
Она звучать иначе не могла бы
Во мне, кладовке смыслов и предметов,
Где даже Пустота должна быть вещью,
Хотя она из мира НЕ-явлений,
И в сущности являться не способна.
Так я пытался видеть Лик Ничто
Под оболочкой символов привычных.
- - - - - - - - - - - -
То был холодный мир самоубийц
С весёлым Королём на шатком троне,
Без королевы и без подчинённых,
Без сложных дел, без снов и без ... сомнений…
Там было принцев бесконечно пять,
На равных пять частей делились сутки
и был присвоен каждой части символ
Пятиуголоный. Также пять недель…
Пять месяцев. Пять лет, как завершенье
Очередного жизненного цикла
В конце которого был грустный Карнавал,
И в паузе холодных фейерверков
Под гром апплодисментов остальных
Пять принцев разбивали себе череп
Тяжёлыми округлыми камнями…
И лишь один из принцев застывал,
Оставшихся угрюмо добивали
И водружали первого на крест
Пятиконечный и залитый кровью
Несли его толпою к чёрным дырам,
Где в призрачном тумане Трон Отца
Мерцал недостижимой черепахой.
И сам Король смеялся им умильно
С балкона тёмной, неприступной башни.
Лишь только рассыпался в пыль скелет
Восторженно все ждали повторенья,
Чтоб Пятикрестный Ход возобновить,
В знак верности Великому Завету
Безболия, как лёгкости убить и умереть
И не могло ничто
Разгладить их морщинистые лица
И стадо их немое разогнать,
А Короля заставить не смеяться.
Но тут нежданное произошло событье:
Утерян был конец Пятиконечья.
Всё вдруг преобразилось, стало новым,
На хмурых лицах появилась боль,-
Внутри порвалась пятая струна,
Дающая двойное ослепленье,
затмившая людей и сущность мира…
Действительность, запрятанная в знаки,
Рассыпавшись естественным порядком,
Затем сложилась, но совсем иначе.
Так вот – всё изменилось : на Кресте
Знакомый оказался Незнакомец,
Которого всего лишь миг назад
распяли на звезде пятиконечной,
И на его нездешнюю улыбку
Они уже не знали, что ответить.
Ещё он жив, ещё боится смерти
Верёвки просит развязать, не мучить….
«Зачем?» - они спросили, - «Ведь ты разве
Отца лицом к лицу не хочешь видеть?
Чтобы затем, узнав: на кой… всё это?-
Из бытия уплыть в небытиё?»
Он не ответил ничего и только
Так улыбнулся жалобно и странно,
Что стало им и больно и смешно.
И ужаснулись многому в себе,
Поняв что уж вовек неискупимы
И бледные лампадки в звёздном небе
Сложились в небывалые созвездья.
Внезапно повзрослели все … на сон.
И трон упал, разбившись на осколки
Проклятие погнало Короля
Бог весть куда из Саркофага-Башни.
Но знали все, что он ещё вернётся,
Лишь только своего пятиконечья
Осколок отколовшийся отыщет…
- - - - - - - -- - - - -
Вдруг всё исчезло в сновиденье этом…
Туманным белым саваном укрывшись.
Но, доля мига, и туман сорвался,
Как лёгкий занавес взметнулся прочь…
И множество зеркал огромных всюду
Увидел я и потерялся в них,
как в миражах опустошённых смыслов
И были это – зеркала кривые,
Которые один и тот же мир
Отображали в ракурсах различных.
И созерцая эту пестроту
Я забывал всё больше мир привычный.
Всё чаще в мозг прокрадывалась мысль:
«а был ли мир, как изначально-сущий
Причина всех причин?. А если нет,-
Неужто зеркала причина сами
И все они во мне? Как я во сне?
А кроме снов - ни Божества, ни смысла?
Мы все - трансцедентально одиноки.
И даже больше - никому не снимся.-
Мы - аномалия из самосновидений?
Помочь сайту
Поздравления
