Последний закат

На дубе столетнем сидел мудрый ворон,
от алых вершин взора не отводя,
глядел на закат. Ночь холодная скоро
натянет полог, тьмою краски губя.
Стонали под ветром печальные ели.
По мху россыпь ягод, как капли зари.
Попрятаться в гнезда все птахи успели.
Средь веток устроились спать глухари.
И только зеленые юные елки
не ведают бед, что зима принесет.
И мягко пружинят сухие иголки-
то волк на охоту бесшумно идет.
А ночь опустилась на бархатных лапах,
убила закат, краски в миг растворив.
Лишь прелой листвы от земли слышно запах.
Волк лося загнал, в шею зубы вонзив.
В долине огни зажигались в окошках;
тут позднюю осень никто не любил.
И дети вдовы собирали по крошке
пирог на столе, что богач раскрошил.
А ворон молчал, слыша сытый вой волка,
он знал, КТО не встретит на утро восход.
ЧЬЯ хрупкая жизнь хрустнет тонкой иголкой
К КОМУ завтра горе с бедою войдет.
***
Под черной скалой незадачливый малый
лежал уже час и не мог кровь унять.
И туша медвежья его прижимала,
но не было сил, что б ее приподнять.
Он знал, что в селенье, в убогом домишке,
не спит и волнуется старая мать.
Что держит краюху от черствой коврижки,
готовясь по первому шороху встать.
Дрожащими пальцами щупал он рану,
пытаясь хоть как-то ее пережать.
"Простите, сестренки, прости меня, мама,
не смог я с медведем в бою совладать..
Найдете, надеюсь, меня под скалою...
Ни шкура ни мясо ведь не пропадут...
И как-то продержитесь этой зимою..
Немного еще и морозы придут..."
А жизнь вытекала из раны по капле,
земля напиталась горячей сполна.
Глаза закатились и ворон прокаркал
И спряталась в тучу седая луна.