Ночь узорные сны вышивала...

* * *

Ночь узорные сны вышивала и лунным напёрстком

Помогала игле через тело тянуть волокно.

Там, где жилки внахлёст, будто два голубых перекрёстка,

Билась хрупкая мысль, и крутилось цветное кино.

Высь с землёю срасталась: в единое две половинки,

И твердела вода в океанах подобьем стекла,

И в груди, мельтеша и взрываясь, гудели кровинки,

И с хлопком из лопаток вставали два белых крыла.

…И летела душа, ни дыханья, ни плоти не чуя,

И из лунной криницы серебряной влаги пила.

Плоть пружинами мышц ожидала обмана и чуда,

Волшебства и иллюзий желала она и… спала.

А душа всё летела. Всё дальше, всё выше летела,

И несли её к солнцу два белых, два острых крыла…

Ну а плоть в предвкушении радостном чуда хотела,

Волшебства и иллюзий желала она и… спала.

А когда первым жарким костром полыхнуло от солнца,

Встрепенулась душа и в обратный отправилась путь.

Обняла она солнечный луч и проникла в оконце,

В деревянное тело, в пустую, в безликую грудь.

…Задрожали ресницы, и вскинулись влажные веки,

И столкнулись зрачки с заоконным привычным панно.

Всполошилась, вскричала, забилась тоска в Человеке,

Понял он: чуда нет, до конца докрутилось кино.

Скрипнул он позвонками и сел. Надо встать и одеться.

Сунул голову в майку, и ногу в штанину продел…

Будет много ненужной работы сегодня для сердца,

А для тела – бессчётное множество будничных дел.