Закружилось вдруг небо, потемнело в глазах.
Паруса облаков стали точкой далёкой…
Струйка крови алела на поблекших губах,
И на белом снегу: «Не хочу! Как жестоко!
- Умереть в двадцать лет!? – Мне не больно …ничуть,
Только руки немеют, тяжелеет винтовка.
В горле сухо. Воды бы, хоть немножко глотнуть…
«Рад, фашист – подстрелил»! Повернулась неловко.
И, последние силы собрала «на прицел»…
Немец рядом упал. – «Всё, «кукушка» - мы квиты»!
Улыбнулась девчонка: «как же гад, ты посмел!?
- Я ещё не любила, и …срываюсь с орбиты».
Ротный вынес её: «Алька, что же ты так»?
В медсанбате хирург «колдовал» и молился:
« Пуля вышла навылет. – Это, Алька - пустяк.
Рядом я – твой отец! И, над нею склонился…
«Вот и всё, моя Алька»! Резь в глазах, словно дым.
Плакал тихо – беззвучно, но …с такою досадой.
«На глазах» медсестричек становился седым…
Многих спас он от смерти: «Видно, Богу так надо,
- Мою девочку взять. – «Ангел ласковый мой»!
- Я таил от тебя, что осталось нас двое»…
Он закрыл ей глаза ослабевшей рукой:
«Вот и всё, тебя нет. Вечность двери откроет.
- Ты увидишься с мамой и братишкой своим…
Доложила сестричка: «Доктор, раненых двое».
Он вздохнул: «Приступаем»! И себе стал чужим.
- Расслабляться нельзя. Тишина. – Перед боем!..
[Скрыть]Регистрационный номер 0379378 выдан для произведения:
Закружилось вдруг небо, потемнело в глазах.
Паруса облаков стали точкой далёкой…
Струйка крови алела на поблекших губах,
И на белом снегу: «Не хочу! Как жестоко!
- Умереть в двадцать лет!? – Мне не больно …ничуть,
Только руки немеют, тяжелеет винтовка.
В горле сухо. Воды бы, хоть немножко глотнуть…
«Рад, фашист – подстрелил»! Повернулась неловко.
И, последние силы собрала «на прицел»…
Немец рядом упал. – «Всё, «кукушка» - мы квиты»!
Улыбнулась девчонка: «как же гад, ты посмел!?
- Я ещё не любила, и …срываюсь с орбиты».
Ротный вынес её: «Алька, что же ты так»?
В медсанбате хирург «колдовал» и молился:
« Пуля вышла навылет. – Это, Алька - пустяк.
Рядом я – твой отец! И, над нею склонился…
«Вот и всё, моя Алька»! Резь в глазах, словно дым.
Плакал тихо – беззвучно, но …с такою досадой.
«На глазах» медсестричек становился седым…
Многих спас он от смерти: «Видно, Богу так надо,
- Мою девочку взять. – «Ангел ласковый мой»!
- Я таил от тебя, что осталось нас двое»…
Он закрыл ей глаза ослабевшей рукой:
«Вот и всё, тебя нет. Вечность двери откроет.
- Ты увидишься с мамой и братишкой своим…
Доложила сестричка: «Доктор, раненых двое».
Он вздохнул: «Приступаем»! И себе стал чужим.
- Расслабляться нельзя. Тишина. – Перед боем!..