В шампанском с розами - искупана не мною,
Но то — неважно, я почти что не ревнив,
Ему не станешь никогда вовек женою,
Ведь избалован этот мальчик и спесив.
Я — хулиган, мои - дырявые карманы,
Но я пленён твоей небесной красотой,
Ему ж нужны девахи, гульки, рестораны,
А мне ты стала - нереальною мечтой.
Он вытрет ноги об тебя, я знаю это,
Но ты надежду теплишь попусту в душе,
В стихах ты стала б музой дерзкого поэта,
С влюблённым - рай тебе противен в шалаше.
Тебе неведомы любовные страданья,
Навзрыд растерзанной, томящейся души.
Средь роз кустов, что помнят сладкие свиданья,
Я целовал тебя в засос тогда в тиши.
А ты мне нежно улыбалась,очень мило,
И у обоих — каруселью голова,
И нам с небес мерцало полное светило,
И с губ слетали сумасшедшие слова.
Нам соловьи так пели в диком упоеньи,
Но мы в экстазе трели слышали едва,
Тела и души ликовали в наслажденьи,
И нам всё было пополам и трын-трава!
Я пред тобой теперь с душой, как на ладони,
Стою, приставивши к виску свой пистолет,
С печалью в сердце, что тебя, любимой, помнит,
И вряд ли в памяти твоей оставлю след!
Потом, возможно, и с раскаяньем премило
Шепнёшь, поплакавшись жеманно у креста:
«Тебя наверно, хулиган, я всё ж любила...»,-
Когда с лица исчезнет спесь и красота.
[Скрыть]Регистрационный номер 0037910 выдан для произведения:
В шампанском с розами - искупана не мною,
Но то — неважно, я почти что не ревнив,
Ему не станешь никогда вовек женою,
Ведь избалован этот мальчик и спесив.
Я — хулиган, мои - дырявые карманы,
Но я пленён твоей небесной красотой,
Ему ж нужны девахи, гульки, рестораны,
А мне ты стала - нереальною мечтой.
Он вытрет ноги об тебя, я знаю это,
Но ты надежду теплишь попусту в душе,
В стихах ты стала б музой дерзкого поэта,
С влюблённым - рай тебе противен в шалаше.
Тебе неведомы любовные страданья,
Навзрыд растерзанной, томящейся души.
Средь роз кустов, что помнят сладкие свиданья,
Я целовал тебя в засос тогда в тиши.
А ты мне нежно улыбалась,очень мило,
И у обоих — каруселью голова,
И нам с небес мерцало полное светило,
И с губ слетали сумасшедшие слова.
Нам соловьи так пели в диком упоеньи,
Но мы в экстазе трели слышали едва,
Тела и души ликовали в наслажденьи,
И нам всё было пополам и трын-трава!
Я пред тобой теперь с душой, как на ладони,
Стою, приставивши к виску свой пистолет,
С печалью в сердце, что тебя, любимой, помнит,
И вряд ли в памяти твоей оставлю след!
Потом, возможно, и с раскаяньем премило
Шепнёшь, поплакавшись жеманно у креста:
«Тебя наверно, хулиган, я всё ж любила...»,-
Когда с лица исчезнет спесь и красота.