Качается лодочка в звездную ночь.

               -1-

В камине ночном задрожал уголек,
Колеблется тень от лампадки...
Всему, что сгорает, отводится срок –
Как трудный вираж, или новый виток,
На вырост из детской кроватки.

Шагнешь на дорожную пыль – и в пути:
Припрыжкой, походкой, повадкой.
Живи как угодно – печалься, шути,
Будь щедр, или жаден до сжатой горсти –
Но жизнь все же кинет перчатку!

И встретишь синьору, пленяя собой,
Люблю - она скажет, аморе - ты мой!
И шею обхватит руками.
Прижмешь ее крепче, ладони сплетя,
Уткнешься ей в грудь как родное дитя
Прильнув осторожно губами.

И станешь качаться в прохладной траве,
До крика, до сладкого плача,
Щекой к темно русой ее голове
Прижмешься на взлете, на яркой волне,
В восторге, в доверье собачьем.

Будь рыцарем или покорным слугой,
Люби сотни женщин, сливайся с одной –
И станешь избранником шанса!
Судьбе задавая извечный вопрос:
Так "да" или "нет?" – убыстряя свой кросс,
В безумстве счастливого транса.

-2-

Придумано кем-то - слиянье - в грехе,
Ее донога раздеваешь,
Горячую слезку на бледной щеке,
Нацелясь, в последнем, смертельном в пике,
Губами легонько сдуваешь.

А в небе светила пускаются в пляс
Смешной танцевальной походкою
На тонкой цепочке качается Спас,
О Боже, ее нагота без при прикрас!
И входишь толчками короткими,

И в шепоте всхлипа – истомное «ах»,
Когда еще танец в начале.
Он длится… И стынут на хрупких плечах
Росинки-осколки, и в их зеркалах
Увидишь себя – свои дали.

Жестокая радость – в любви истолочь,
Терзать и баюкать, без устали мочь,
Душа теплым ветром умыта,
Себя не утешить и не превозмочь...
Качается лодочкой звездная ночь –
Заботой твоею укрыта.

-3-

Смеешься - веселый, игривый, шальной!
Не знала таких шалопутных?
Её утолив, напитаешь собой,
Почувствуешь крови прилив и прибой
С волной поцелуев беспутных.

В ладони возьмешь лепестки ее стоп,
Коснешься губами лодыжек
И вспыхнет на миг ослепительный сноп -
Спеша чередуются жар и озноб
Быстрее ритмичных отдышек.

Не хочется чувств, облаченных в мундир,
В сюртук – на застежках по горло!
Ты раб этой ночью, и ты господин
Ты – лампы властитель и сказочный Джинн,
Она – и нежна, и покорна.

Так в полдень вздыхая, колышется лес –
Паришь, потеряв свою плотность и вес
Над берегом с кромкой сыпучей.
От звонкого взлета до лунных небес
Как будто ты в ней растворяясь, исчез,
Мучительно, жарко и жгуче.

Закроешь глаза, не увидев лица,
Сольешься, достигнув глубин до конца,
Но мир познается с изнанки.
Тебе не распутать его узелки,
И пить ей несешь, расплескав из реки,
И снова на прежние санки!

К рассвету, она утолится глотком
Бессонницы алого солнца!
К ней в душу войдешь, как в распахнутый дом,
А в клетке грудной молит сердце птенцом:
Боясь тебя как самозванца!

Не лги на пути бытовых перемен,
Где плесень и цвель, да качели измен,
Свиданья сменяют свиданья.
Там пропасть и фальшь, там капканы и плен
У каждого роль из заученных сцен -
Так мучают страх и гаданья,

Что тихо в ладонь на развилку судьбы,
Кладешь обессилено губы свои –
Волнуясь невольно от мысли,
Что капелькой в чреве уже ожило,
Пробилось, в тепле ее света, зерно
Проросшее к истине жизни.