Водою лужи налиты, но снова ветер с Юга И спит в углах Зимы ушедшей злость. Сегодня я с тобой на ты - моих стихов подруга. Ну, извини, что спеть не довелось.
Прошу не ставить мне в вину стихи с кайенским перцем Рождённые за кухонным столом. Позволь, я тихо загляну в незанятое сердце Так жданным, но нечаянным теплом.
Оно в рубцах прошедших дней и жижей дел залито, Но видно, что-то теплится едва. В нём память юности твоей под ядом-аконитом Сегодняшней реальности - жива.
О том, что пьяной синевы и моря света мало. В полёте, хоть за облако держись. На волосах сухой травы свидетель сеновала И запах на оставшуюся жизнь.
Там зелень гряд и копен ряд, там парень ждёт на лодке. Там солнце золотистым карасём. И Лета материнский взгляд приветливый и кроткий Благословляет помнить обо всём.
Что не сбылось, что удалось - случайной искрой света На пузырьке подарочных духов. И василёк - свидетель грёз почти чужого лета Сухой былинкой в томике стихов
[Скрыть]Регистрационный номер 0472682 выдан для произведения:Водою лужи налиты, но снова ветер с Юга И спит в углах Зимы ушедшей злость. Сегодня я с тобой на ты - моих стихов подруга. Ну, извини, что спеть не довелось.
Прошу не ставить мне в вину стихи с кайенским перцем Рождённые за кухонным столом. Позволь, я тихо загляну в незанятое сердце Так жданным, но нечаянным теплом.
Оно в рубцах прошедших дней и жижей дел залито, Но видно, что-то теплится едва. В нём память юности твоей под ядом-аконитом Сегодняшней реальности - жива.
О том, что пьяной синевы и моря света мало. В полёте, хоть за облако держись. На волосах сухой травы свидетель сеновала И запах на оставшуюся жизнь.
Там зелень гряд и копен ряд, там парень ждёт на лодке. Там солнце золотистым карасём. И Лета материнский взгляд приветливый и кроткий Благословляет помнить обо всём.
Что не сбылось, что удалось - случайной искрой света На пузырьке подарочных духов. И василёк - свидетель грёз почти чужого лета Сухой былинкой в томике стихов