Он первым был,
Не тем, рябым,
У внучки пожилого почтальона,
Того и след простыл...,
А этот жил,
На крышах, остановках и перронах,
И всех любил,
Как херувим,
На службе у природного закона,
На лестницах, на поручнях перил,
На хлебной корке ситного батона,
Хрустел и плыл,
У детворы,
В руках, по рукавам и капюшонам,
И всех просил,
Его простить,
И дворников и внучку и рябого...
[Скрыть]Регистрационный номер 0511143 выдан для произведения:
Он первым был,
Не тем, рябым,
У внучки пожилого почтальона,
Того и след простыл...,
А этот жил,
На крышах, остановках и перронах,
И всех любил,
Как херувим,
На службе у природного закона,
На лестницах, на поручнях перил,
На хлебной корке ситного батона,
Хрустел и плыл,
У детворы,
Сквозь шапки, рукава и капюшоны,
И всех просил,
Его простить,
И дворников и внучку и рябого...
А мы его еще и не видали, Того, пришельца с северных широт, Который, забелив так спешно дали, К нам не спешит прийти наоборот. Земля, раскрыв ему свои объятья, Вся в ожиданьи первых бурь и вьюг, Отряды птиц, своих сестер и братьев, Благоразумно выслала на юг. Мы тоже ждем: и взрослые, и дети, Чтоб поскорей он землю всю укрыл, И белым пухом стлался на рассвете "На лестницах, на поручнях перил".
Даже и не знаю, Валентин, радоваться "Первому", или нет. Машину еле- еле очистил, позаимствованной у дворника метёлкой) О своей- то не озаботился. Как говорится,- "пока гром не грянет" или снег не пойдёт или жена не уйдёт...)