В
оккупации
Посвящается моей бабушке,
Дедушкиной Агрипине Дементьевне
Война
катилась на Восток,
В
броню её одеты колесницы,
А там
пылает невиданный цветок,
И не
угасают страшные зарницы.
Чадит,
растерзана земля,
Вся в
ранах кровью истекает,
Деревья
чёрны до комля,
И ужас
смерти над ней летает.
Коварен
враг и очень уж силён,
У него
уже Европа за плечами,
И н
умолкает Крупа автомат…
В
детей строчит фашист-солдат:
-
Забитая и дикая страна,
Моих
желаний наваждение,
Ты мне
на растерзание дана,
И Рай
получишь в награждение…
-
Фашист, ты многого не знаешь,
И твой
чужд гортанный разговор,
Язык
напрасно ты ломаешь.
Ты
бандит, грабитель, вор.
Пусть
наша армия раздета,
И одна
винтовка на троих,
И во
что попало вся обута,
Но как
забыть нам их родных.
Воды
целебной вы испейте
И
встаньте под знаменем Христа.
И
молим Бога, только уцелейте,
И к
ним, Христос, сойди с креста.
Нам
трудно вас дождаться,
Ведь
голод – очень сильный враг,
И где
бы терпения набраться,
Нам
пусть поможет в этом Бог…
А вот
и Брянские леса,
Тут
силы копится немало,
Незанятая
немцем полоса,
Что
строй врага сломала.
Встречайте,
к вам пришла Европа,
И у
крестьян от смеха челюсти свело:
- Европа,
ты Европа: опа, опа!
- И
везде, как ни крути, ты попа…
Здесь
румыны, чехи и словаки
И
венгров гортанный разговор,
Они
все славные, лихие забияки,
Но
фашистов сильнее приговор…
И
слушали напевы итальянцев
Про
родину далёкую свою,
Но тут
не любят чужестранцев,
Которые
забыли мать родную…
И там
старушка ждёт солдата,
Но,
видно, не судьба ему прийти,
И в
том война лишь виновата…
И
бледно светятся кресты
С
берёзы русской вольной,
Всё
плачут: мамочка, прости,
Нам и
в России уже привольно,,,
Не раз
семью касалася беда,
Она
ходила рядом и всегда,
Один
кусочек маленький свинца,
И мы
бы все избавились от ада.
Портрет
военный на стене,
Где
дядя в форме офицера,
Увидел
немец, и всё, как во сне:
- Это
кто? Вопрос задал немчура…
Тут
дрогнул сталью автомат
И в
грудь уставился упорно:
- То
сын мой, как и ты солдат,
И мать
склонила голову покорно…
И в
мёртвой, зловещей тишине
Портрет
лицом к стене поставил.
И
только Бог их слышал в вышине,
- Я не
фашист! И автомат отставил…
А годы
оккупации всё шли,
И смерть
водила прятки с нами,
Разгоралась
партизанская война,
И даже
земля горела под ногами…
И вот
однажды ночью в дверь
К нам
чуть слышно постучали:
- Ты
если человек, то нам поверь…
То
наши пленные солдаты,
Что с
лагеря фашисткого бежали.
Их
накормили, чем смогли,
Всю
одежду старую отдали
И
по-другому просто не могли,
Ведь и
сами горечка узнали.
Как
только кончится война,
Тебе
письмо напишем, мама,
А нас
прости, и наша есть вина,
Что мы
не устояли, мама!
Шутили
и смеялись весело,
Как
будто нет вокруг войны,
И лишь
Луна светилась бледно:
- И я
в печали, вы не одни,
Но
сделали они немало,
Пылает
склад в другом селе,
И
напрасно ждёт их мама,
И то
письмо, что так и не пришло…
Не
скоро наша армия пришла,
Её всё
время сильно ждали
И
молились, чтобы скорее шла,
И со
слезами тихо умирали…
Но на
живых обрушилась беда,
Всех
объявили чуть ли не врагами,
И
текут слёзы, что вешняя вода,
И не
измерить их рекой или ногамию
- Вы
были в оккупации – враги!
По
столу чекист стучит наганом:
И
почему вы с нами не ушли,
Иль
вас купили злым обманом ?
И
слёзы бабушки горьки,
Обидно
старенькой до смерти…
А ведь
те годочки не легки,
Мы,
как избавленья, ждали смерти…
Начальство
вывозило и цветы,
И всё,
что было им не нужно,
А мы –
враги ?
Но до
совести просты,
Детей
спасти ведь было модно ?
И
долго тот висел ярлык,
И
тихий ропот, а не крик:
- Ведь
на людях нет вины,
- Нас
бросили, мы не нужны !
Июль1990 год.
Помочь сайту
Поздравления
