Любимый хулиган
Любимый хулиган.
Памяти С. Есенина…
Прославился в России хулиганом,
Гулякою себя он называл,
Пронесся над Землёю ураганом,
И до него наш мир таких не знал.
Себя он не жалел, не звал, не плакал,
Боялся, лишь, что молодость пройдёт.
Писал стихи проникновенно так он,
Как будто знал, что рано так уйдёт.
Трагедия легла на сердце камнем:
Он верил в образ женщины одной.
И помнил сын о страшном горе давнем,
Где мать рвёт волосы себе самой.
Пути слились их на равнине русской,
Ударившись в лукавство и обман.
Встречал он всяких на дорожке узкой,
Один из них – хорунжий Емельян.
Пророк предчувствовал беду народа,
Суровый путь предвидел он стране.
Им в алом свете отражается природа:
Кричит о крови, пролитой в войне.
Пропитан был сраженьями мыслитель
И крах деревне предопределил.
Она, конечно, и его обитель –
Рязанщину свою боготворил.
И посвятил ей лучшую поэму,
Где воплотились юности мечты.
Стояла вечно перед ним дилемма:
Сжигать ли за собой теперь мосты?
Пороки страшные с собою звали
А день последний, как загадка века.
Какую мразь для этого наняли,
Чтобы сгубить такого человека?
Мы не забудем гения святого:
С пшеничными кудрями на челе,
Душевного, весёлого, простого –
Не срАвниться никто с ним на Земле.
Любимый хулиган.
Памяти С. Есенина…
Прославился в России хулиганом,
Гулякою себя он называл,
Пронесся над Землёю ураганом,
И до него наш мир таких не знал.
Себя он не жалел, не звал, не плакал,
Боялся, лишь, что молодость пройдёт.
Писал стихи проникновенно так он,
Как будто знал, что рано так уйдёт.
Трагедия легла на сердце камнем:
Он верил в образ женщины одной.
И помнил сын о страшном горе давнем,
Где мать рвёт волосы себе самой.
Пути слились их на равнине русской,
Ударившись в лукавство и обман.
Встречал он всяких на дорожке узкой,
Один из них – хорунжий Емельян.
Пророк предчувствовал беду народа,
Суровый путь предвидел он стране.
Им в алом свете отражается природа:
Кричит о крови, пролитой в войне.
Пропитан был сраженьями мыслитель
И крах деревне предопределил.
Она, конечно, и его обитель –
Рязанщину свою боготворил.
И посвятил ей лучшую поэму,
Где воплотились юности мечты.
Стояла вечно перед ним дилемма:
Сжигать ли за собой теперь мосты?
Пороки страшные с собою звали
А день последний, как загадка века.
Какую мразь для этого наняли,
Чтобы сгубить такого человека?
Мы не забудем гения святого:
С пшеничными кудрями на челе,
Душевного, весёлого, простого –
Не срАвниться никто с ним на Земле.
Нет комментариев. Ваш будет первым!