Двое с планеты людей

                                              Двое с планеты людей.

                                                       Лермонтов

Вы чувствовали – горная дорога,

Даруя бесконечность – тайный знак,

Ведёт не на Машук, а прямо к Богу,

Где все равны: и гений, и простак.

На ней вы встали друг напротив друга,

Дрожала в напряжении рука,

Но в Вашем сердце не было испуга,

А лишь тоска, смертельная тоска.

Ещё в дали немыслимой седины,

Но к славе бренной пройдены пути.

Покорены заветные вершины,

Лишь перевал Разлук не перейти.

Кавказ взметнулся пышно и красиво

Великолепной россыпью вершин,

Но где-то там вдали лежит Россия,

Которой бредит в снах великий сын.

Там никого не тяготит разлука

С поручиком Тенгинского полка,

Лишь бабушка всё молится за внука,

Скрывая слезы в краешках платка.

Из Вами предначертанных пророчеств

Неотвратимо близилось одно:

В цепи потерь, разлук и одиночества

Смерть – лишь недостающее звено.

Не всё ль равно, с кем Вас судьба связала,

Вам вечность дав, ему – земной позор:

Мартынов, в общем, славный, добрый малый,

Хотя и раздражало, что позёр.

Об этом Вы задумались в тревоге,

К прошедшей жизни возвращаясь вновь,

На локте полулёжа у дороги,

Что часом позже примет Вашу кровь.

Сок спелых вишен выпачкал ладони

Так тёмно – ало, словно Вы к груди

Уже прижали их в предсмертном стоне

И прошептали: «Боже, не суди!»

Потом всё было нервно, скоротечно:

Васильчикова ошалелый взор,

Шаги навстречу дулу, в бесконечность,

И выстрел, точно в цель, почти в упор.

Машук накрыла грозовая туча,

Дождь исхлестал недвижные глаза.

Над фаталистом страшно и гремуче

Куражилась вечерняя гроза.

Вам суждено остаться с юным ликом,

Вам молодым быть, а ему стареть.

Творцу в России, чтобы стать великим,

Немного нужно – просто умереть.

       Двое с планеты людей.

                 Мартынов

Почти окончен жизни путь,

Ночами мучают кошмары,

Нет на Земле страшнее кары –

Убийцей в вечность заглянуть.

Соединенье двух времён,

Пересечение двух взглядов.

Рай, оказавшийся вдруг адом.

Сон, словно жизнь, и жизнь как сон.

Судьба, к несчастью, сберегла,

До старости дожить позволив,

И пуля не подстерегла,

И сердце не зашлось от боли.

Ни де-Мариньи, ни Барант,

Не дрогнув, на курок нажали,

А Вы, безвестный местный франт

К барьеру роковому встали.

Будь проклят длинный тот кинжал –

Быть может, не было б той сцены,

И столь немыслимую цену

За шутку Лермонтов не дал.

А если б не был он творцом:

Кто вспомнил бы о той дуэли

С каким-то ветреным юнцом?...

Ведь столько пуль достигли целей!

Две чести на весах времён:

Честь ваша – Николай Мартынов,

И честь его – вселенной сына,

Которой был столь одарён.

Тот пистолет направил страх,

А чья там честь была задета,

Увы, забылось в то же лето –

Ведь равновесье на весах.

Раскаяние - да, потом!

А там - лишь самосохранение:

До дрожи нервное волнение

И к горлу подступивший ком.

Июльской ночью не до сна;

Над Знаменским витает лето,

А в вашем доме до рассвета

Витает вечная вина.

А на Земле – покой и сон,

Луна нависла полукругом,

И звёзды говорят друг с другом

Всё так же, как их слышал Он.