Две строки короткой телеграммы

 

Две строки короткой телеграммой

зацепились где-то в глубине:

„улеглась моя былая рана,

пьяный бред не гложет сердце мне..."

 

Я и от луны,  и от веселья

равно одинаково далёк:

мне б сейчас туда, где есть метели -

и совсем не тянет на Восток.

 

В целом я не пил и вряд ли буду,

но знакомы рюмка и предел:

или ткнёшься в грязную посуду,

иль „отмочишь" то, что не хотел.

Чай люблю и каждый день „гоняю"

(по утрам особенно - аж, в дрожь),

хоть умом, конечно, понимаю:

он - не водка, что с него возьмёшь!

 

Может он лечебный в Тегеране,

у чайханщика, под синий цвет...

Только у меня другая рана

и другой, но словно пьяный, бред.

 

За реальностями - полусонный -

всё хочу туда (на кой бы хрен!),

где и чай, и водка по талонам,

да ещё за тару, на обмен.

 

Безнадёжно-русское нет смысла

вылечить любой другой страной -

я навеки в тех краях прописан,

где, как в шутку, говорят на „о".

 

Словно джин в бутылке, есть желание.

Выпущу - неси стакан, подлец,

выпьем за долги, за расстояния,

за билет туда - в один конец.

 

И потом пусть поезд иностранный

увезёт меня сначала в Брест,

а другой - чуть грязный и желанный -

до Москвы и далее - до мест.

 

Выйду в тишину вокзала раннего,

выдохну слова, что в глубине:

„Улеглась моя былая рана,

пьяный бред не гложет сердце мне"...

 

Январь, 1992

Мёнхенгладбах

© Copyright: Виктор Вежнин, 2014

Регистрационный номер №0198040

от 6 марта 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0198040 выдан для произведения:

 

Две строки короткой телеграммой

зацепились где-то в глубине:

„улеглась моя былая рана,

пьяный бред не гложет сердце мне..."

 

Я и от луны,  и от веселья

равно одинаково далёк:

мне б сейчас туда, где есть метели -

и совсем не тянет на Восток.

 

В целом я не пил и вряд ли буду,

но знакомы рюмка и предел:

или ткнёшься в грязную посуду,

иль „отмочишь" то, что не хотел.

Чай люблю и каждый день „гоняю"

(по утрам особенно - аж, в дрожь),

хоть умом, конечно, понимаю:

он - не водка, что с него возьмёшь!

 

Может он лечебный в Тегеране,

у чайханщика, под синий цвет...

Только у меня другая рана

и другой, но словно пьяный, бред.

 

За реальностями - полусонный -

всё хочу туда (на кой бы хрен!),

где и чай, и водка по талонам,

да ещё за тару, на обмен.

 

Безнадёжно-русское нет смысла

вылечить любой другой страной -

я навеки в тех краях прописан,

где, как в шутку, говорят на „о".

 

Словно джин в бутылке, есть желание.

Выпущу - неси стакан, подлец,

выпьем за долги, за расстояния,

за билет туда - в один конец.

 

И потом пусть поезд иностранный

увезёт меня сначала в Брест,

а другой - чуть грязный и желанный -

до Москвы и далее - до мест.

 

Выйду в тишину вокзала раннего,

выдохну слова, что в глубине:

„Улеглась моя былая рана,

пьяный бред не гложет сердце мне"...

 

Январь, 1992

Мёнхенгладбах

 

Упаду на траву

Сегодня, кажется, открытие охоты